Приглашаем литераторов и сочувствующих!
Вы не зашли.
Чезаре Павезе
ХИМЕРА
(из «Диалогов с Левкó»)
С большой охотой отправлялись греческие юноши на Восток, чтобы прославиться и погибнуть. Здесь пускались они с доблестным безрассудством в плавание по морю баснословных жестокостей, и многие не сносили головы. Надо ли называть имена? К тому же, таких крестовых походов было гораздо больше семи. О печали, одолевшей в старости убийцу Химеры, и о его внуке Сарпедоне, который погиб молодым под Троей, рассказывает не кто иной, как Гомер в шестой песни "Илиады".
(Разговаривают Гипполох и Сарпедон.)
ГИППОЛОХ А, вот и ты, мой мальчик.
САРПЕДОН Я видел твоего отца, Гипполох. Он и слышать не желает о том, чтобы вернуться. Знай бродит по округе, невзирая на непогоду, безобразный, немытый. Он стар и нищ, Гипполох.
ГИППОЛОХ А что говорят о нём местные?
САРПЕДОН В Алейской долине никто не живёт, дядя. Там одни камыши да топи. А на берегах Ксанфа, где я о нём спрашивал, его не видали уже много дней.
ГИППОЛОХ А сам он что говорит?
САРПЕДОН Он не помнит ни нас, ни дом. Когда встретит кого-нибудь, начинает рассказывать о солимах, о Главке, Сизифе, Химере. А увидев меня, сказал: "Юноша, будь я в твоём возрасте, давно бросился бы в море". Но ни одной живой душе он не угрожает. "Юноша, – сказал он мне, – ты справедлив и благочестив, расстанься с жизнью".
ГИППОЛОХ Что, и вправду вот так брюзжит и сетует?
САРПЕДОН Он говорит нечто ужасное, жуткое. Зовёт богов помериться с ним силой. И всё бредёт и бредёт, день и ночь. Но оскорбляет и оплакивает только мёртвых – или же богов.
ГИППОЛОХ Говоришь, он вспоминал Главка и Сизифа?
САРПЕДОН Он утверждает, что их наказали вероломно. К чему ждать, пока они состарятся, и поражать карой тех, кто несчастен и дряхл? "Беллерофонт, – говорит, – был справедлив и благочестив, пока в его жилах бурлила кровь. А теперь, когда он стар и одинок, – именно теперь боги оставили его?"
ГИППОЛОХ Странно удивляться такому. И винить богов в том, что выпадает всем живущим. Но у него-то что общего с этими мертвецами? Ведь он всегда жил справедливо.
САРПЕДОН Послушай, Гипполох... Я и сам, глядя в его помутневшие глаза, не мог поверить, что разговариваю с тем, кто некогда был Беллерофонтом. С твоим отцом кое-что случилось. Он не просто стар. Не просто печален и одинок. Твой отец расплачивается за Химеру.
ГИППОЛОХ Сарпедон, ты в своём уме?
САРПЕДОН Твой отец обвиняет в несправедливости богов, пожелавших, чтобы он убил Химеру. "С того самого дня, – твердит он, – как я обагрил руки кровью этого чудовища, не было у меня настоящей жизни. Я повсюду искал врагов, укротил амазонок, истребил солимов, правил Ликией и насадил сад – но чего всё это стоит? Где ещё одна Химера? Где сила тех рук, которые убили её? Сизиф и отец мой Главк тоже были молоды и справедливы – а потом, когда оба начали стареть, боги предали их, позволив им озвереть и погибнуть. Но как может тот, кто однажды повстречался с Химерой, смиренно принять смерть?" Вот что говорит твой отец, который некогда был Беллерофонтом.
ГИППОЛОХ От Сизифа, заковавшего в цепи мальчишку Танатоса, до Главка, который живьём скармливал людей лошадям, род наш воистину перешёл все границы. Но это люди древности, они жили в чудовищные времена. Химера была последним монстром, которого они видели. Ныне мир справедлив и благочестив.
САРПЕДОН Ты так думаешь, Гипполох? Думаешь, убить её было довольно? Наш отец – я могу его так называть – должен это знать. Однако же он печален, словно бог – забытый и поседевший бог, – и бродит по полям, разговаривая со всеми этими мертвецами.
ГИППОЛОХ Но чего же ему недостаёт, чего?
САРПЕДОН Руки, которая убила Химеру. Гордости Главка и Сизифа, особенно теперь, когда, подобно своим предкам, он дошёл до предела, до конца. Их дерзость не даёт ему покоя. Он знает, что никогда больше не встретит в горах ещё одну Химеру. И потому бросает вызов богам.
ГИППОЛОХ Я его сын, Сарпедон, но всё это мне непонятно. В мире, ставшем благочестивым, теперь можно спокойно стареть. Я могу понять, когда кровь кипит в юноше, почти мальчишке, подобном тебе, Сарпедон. Но только если это юноша. Только если это дело чести. А не противостояние богам.
САРПЕДОН Но ведь он знает, каково быть юношей и каково – стариком. Он видел и другие дни. Он видел богов, как мы с тобой видим друг друга. Он рассказывает ужасные истории.
ГИППОЛОХ И ты смог его слушать?
САРПЕДОН О Гипполох, да кто же не захотел бы его послушать? Беллерофонт видел такое, что не каждый день случается на свете.
ГИППОЛОХ Знаю, Сарпедон, знаю, но этот мир – в прошлом. Когда я был ребёнком, он и мне всё это рассказывал.
САРПЕДОН Разве что тогда он разговаривал не с мёртвыми. В ту пору это были только повести. А ныне все судьбы, которых он касается, становятся его судьбой.
ГИППОЛОХ И о чём он рассказывает?
САРПЕДОН О том, что ты давно знаешь. Но тебе неведом этот холод, этот помутневший взгляд, как будто сам он – уже ничто, а знает всё. Это рассказы о Лидии и Фригии, древние, в которых нет ни справедливости, ни благочестия. Помнишь ли историю о силене, которого один бог вызвал на состязание в Келенах, а потом разодрал на куски, как мясник разделывает козлёнка? Ныне там в пещере бежит ручей, будто бы из силеновой крови. А о матери, обращённой в камень, в плачущую скалу, потому что некой богине вздумалось пронзить стрелами её детей, одного за другим? А об Арахне, что ужаснулась ненависти Афины и превратилась в паука? Всё это случалось на свете. Всё это сотворили боги.
ГИППОЛОХ Пусть так. И что с того? Что толку вспоминать об этом? От этих судеб ничего не осталось.
САРПЕДОН Остались ручей, скала, страх. Остались сны. Беллерофонт шагу не может ступить, не наткнувшись на чей-нибудь труп, на чью-нибудь ненависть, на лужу крови, что остались от тех времён, когда всё это случалось и не было сном. Его рука в ту пору обладала властью и убивала.
ГИППОЛОХ Значит, и он был жесток.
САРПЕДОН Он был справедлив и благочестив. Он убил Химеру. И теперь, когда он состарился и устал, боги оставили его.
ГИППОЛОХ Оттого он и бродит там, в глуши?
САРПЕДОН Он – потомок Главка и Сизифа. Он боится прихоти и ярости богов. Он чувствует, как звереет, и не хочет умирать. "Юноша, – сказал он мне, – вот насмешка и предательство: сначала тебя лишают сил, а потом презирают за то, что ты меньше, чем человек. Если хочешь жить, расстанься с жизнью..."
ГИППОЛОХ Почему же он не убьёт себя, коли всё это знает?
САРПЕДОН Убить себя нельзя. Смерть – это судьба. Её можно только пожелать себе, Гипполох.
____
Перевод выполнен по изданию: Pavese, Cesare. Dialoghi con Leucò. Torino: Einaudi, 2019. P. 13-17.
Отредактировано olkomkov (2020-11-19 02:17:12)
Неактивен