Форум литературного общества Fabulae

В водовороте текущих дел и сумятице политических явлений мы умудрились проморгать юбилей немало нашумевшего в свое время события, а именно – столетие первой русской сексуальной революции 1907-1908 годов

Примечательно, что первая русская сексуальная революция (в дальнейшем РСР) началась сразу по завершении первой русской политической революции, и в известном смысле стала ее естественным продолжением. Правда, в нашей культурной памяти она осталась в виде стихотворных строчек Саши Черного: «Проклятые вопросы,/Как дым от папиросы,/Рассеялись во мгле;/Пришла проблема пола – румяная фефела, /И ржет навеселе...»

Да и точную дату начала первой РСР назвать никто не возьмется, поскольку знакового события, как точки отсчета, просто нет. Порядку и условности ради примем за точку отсчета первый номер журнала «Современный мир» за 1907 год, где начал печататься роман Михаила Арцыбашева «Санин» - скандальная беллетристика, которую в наши дни можно без опаски давать читать даже детям.

Переключение общественного сознания с политических глобальностей на психологические интимности, происшедшее после политического кризиса, и придание интимностям характера не менее глобального – явление не новое. Такое происходило во всех странах европейской культуры, которые сумели, пошатываясь, отойти от края политической пропасти: послекромвелевская Англия, послебонапартовская Франция, послевоенные США... Банкротство политической идеи и эйфория уцелевших неизбежно переводят поиски смысла жизни из области институций в область гениталий. Политический макрокосм, заглатывающий и растаптывающий личность, заменяется его симметричным антиподом - вмещающим весь мир индивидуальным психологическим микрокосмом.

Теперь, с вековой дистанции, наследие первой РСР видится в общем-то смешным и жалким. «Разнузданный разврат» той эпохи, гневно обличавшийся тогдашними прогрессивными публицистами старого закала, на фоне нынешнего опыта вегетариански невинен и наивен. Переизданные в 1990-е годы, с великим бережением и в качестве «литературного наследия», тексты первой РСР читать почти невозможно. Ибо с точки зрения литературных достоинств и глубины мыслительных озарений они почти ничего собою не представляют. Зато прекрасно демонстрируют убожество, вторичность, унылую провинциальность, рукодельную доморощенность и «плинтусный» уровень этой первой русской попытки кустарного гуманизма. Показывают, что под напором экстремистского политизированного революционизма и идеологической демагогии это направление деполитизации общественного сознания было обречено, выглядело карикатурным и анекдотичным, отчего быстро маргинализировалось.

Первая РСР оказалась всего лишь мутью на дне зеркальной глубины Серебряного Века, заведомо поместилась на несколько порядков ниже действительных достижений этого блестящего периода в истории русской духовной культуры. Иного и быть не могло. Пресловутая склонность русской культурной элиты к шараханьям в крайности нашла – применительно к этой деликатной тематике – действительно крайнее и исключительно вульгарное выражение.

Вторая РСР практически совпала по времени с эпохой коммунистического правления, отчего заслуживает название перманентной. Да и странно было бы ожидать, что победившие большевики оставят без внимания эту сторону социальной и индивидуальной жизни и не попытаются ее одним пинком революционизировать.

Началась вторая РСР, как водится, с экстремистских завихрений «долойстыдовцев», с попыток выработки на пустом месте новой революционной морали, с фактической ликвидации института семьи и брака. Затем прошла контрреволюционный этап регресса в сторону сурового партийного ригоризма почти савонароловского уровня. А на излете эпохи выродилась в официальную, но вялую и беспомощную пропаганду ханжества и пуританизма, в моральные проповеди и призывы к населению вести себя прилично. Под словесной оболочкой этих проповедей процветали сексуальная анархия и дикость, мировое чемпионство по абортам и разводам, «афинские ночи» рабочих и студенческих общежитий, доходный бизнес торговцев импортными презервативами и скверными перепечатками импортной порнопродукции. Впочем, живых свидетелей и «активных участников» того времени предостаточно, тем более что оно как раз совпало для них с возрастом, когда человеку полагается как следует перебеситься. Прямо скажем, перебесились мы славно.

Третью РСР практически никто не заметил, ибо она началась «снизу», тихой сапой, незадолго до падения коммунистического режима, безо всяких экстремистских проявлений. Ее, строго говоря, и революцией-то назвать нельзя, поскольку она явила собою фактическую легализацию и без того существовавших нравов и порядков, которым одряхлевшая власть уже не могла ничего противопоставить. А в наши дни эти нравы и порядки рутинизировались настолько, что стали привычной средой обитания и почти что нормой.

Как в финале всякой басни полагается мораль, так в финале нашего изложения требуется вывод: что же нам дали эти «три этапа русского сексуального движения», стоит ли вообще проблема обсуждения, а овчинка выделки?

Государство перестало вмешиваться в семейную и интимную жизнь граждан, перестало пользоваться «сексуальным инструментом» как средством политического давления. Это хорошо, это признак разложения тоталитарных компонентов общественного сознания, признак его оздоровления. Но ни государство, ни слабое атомизированное общество оказались не в состоянии воспрепятствовать такому явлению, как «сексплуатация» неопытных и незащищенных групп населения (в первую очередь детей и молодежи). Перехлестнувшая разумный предел пропаганда досугового образа жизни в российских условиях исказила систему ценностей, и пресловутый гуманизм вновь обернулся своей вульгарной  и неприглядной стороной. Мы своими глазами увидели, что непрерывное потребление удовольствий, в том числе сексуальных, превращает человека в скота так же быстро, как и скотское с ним обращение, а коммерциализация интимной сферы отнюдь не просвещает и не обогащает, но скорее расчеловечивает и «опускает».

В общем, секс у нас есть, а вот что с ним делать – мы, похоже, толком не знаем. Две сексуальные революции прошли даром. Третья продолжается. И не факт, что четвертой не бывать.

(Опубликовано в петербургской газете "Невское время". Проекции в Сеть нет).