Форум литературного общества Fabulae

Роберт Бернс.
Суд права справедливости или Судебные иски

Предисловие

Эта юношеская поэма была создана Бернсом весной 1786 г. В то время его отношения с Джин Армор и более ранний адюльтер с Элизабет Пэтон давали изобильный материал для сплетников и сплетниц Мохлина. Вместе со своими друзьями – Джоном Ричмондом, судебным клерком, Джеймсом Смитом, торговцем, и Вильямом Хантером, сапожником – Бернс основал клуб холостяков, заседания которого проводились в гостинице «Герб Вайтфурда» ("Whitefoord Arms"), принадлежавшей Джону Доу. Одна из возложенных на себя обязанностей этого секретного союза состояла в том, чтобы в юмористической форме обнародовать дополнения к спискам церковной сессии, предназначенным для нахождения грешников и призвания их к ответу. Поэма описывает одно из заседаний этого клуба холостяков, на котором он объявил себя Судом права справедливости для процесса над двумя предполагаемыми преступниками – кучером Сэнди Доу и часовщиком Джоком Брауном; каждому из них был предъявлен «судебный иск», в духе комической имитации гражданского суда. Бернс был избран председателем, Смит – судебным исполнителем, Ричмонд – секретарем, а Хантер – приставом. Описанное в поэме заседание отчасти является вымышленным: так, например, Джон Ричмонд уехал из Мохлина в Эдинбург еще примерно в ноябре 1785 г.

Судя по сохранившимся рукописным копиям, поэт так никогда и не создал окончательной версии поэмы. Одна из версий хранится в Британском музее среди рукописей Эгертона; в том же собрании рукописей находится фрагмент поэмы, известный, как «дополнительная рукопись». Помимо этого, Скотт Дуглас, очевидно, имел доступ к другой версии, рукописные копии которой он распространял среди своих друзей, работая над эдинбургским изданием творчества поэта. О происхождении этой версии по сей день нет никакой информации. В приведенном ниже тексте сведены воедино все три варианта текста.

Действущие лица поэмы таковы. Ричмонд был судебным клерком, пока не переехал в Эдинбург; именно у него останавливался Бернс в свое первое посещение города. Последний год своей жизни он провел в Мохлине и умер там в 1846 г. Смит, которому адресовано одно из посланий Бернса, был торговцем мануфактурой, который безуспешно пытался заниматься ситцепечатанием, а впоследствии умер на Ямайке. Хантер был деревенским сапожником, о котором не сохранилось никаких сведений. Каждый из этой достойной троицы, судя по всему, имел опыт появления перед церковной сессией Мохлина и связанного с этим наказания, поэтому поэт и избрал их в качестве полномочных участников шутовского судилища. Сэнди Доу (сын Джона Доу, хозяина «Герба Вайтфурда») правил экипажем, курсировавшим между Мохлином и Килмарноком, отсюда его прозвище «ямщик». Джон Браун был в деревне часовщиком. Более жестокое наказание, назначенное ему в поэме, связано, по-видимому, и с отягчающими обстоятельствами, и с тем, что он, в отличие от Доу, не был масоном. Что касается героинь, то о Джини Митчелл не известно ничего. Мэгги Борланд была дочерью хозяина другой гостиницы, «Красный лев». «Богомольный Брайан», фермер из Западного Велтона, действительно предстал перед сессией Мохлина 8 июля 1786 г. по обвинению в безнравственном поведении. Он умер в Мохлине и похоронен там на церковном кладбище. Сцена наказания, придуманная Бернсом, происходит на деревенской лужайке, в центре которой стоял столб водонапорной колонки, удобный для привязывания к нему преступника, дабы толпа энергично высказывала о нем свое мнение – способ наказания, существовавший в действительности.

Для понимания поэмы этих кратких замечаний вполне достаточно.

Во имя чести и святынь,
Во имя истины - аминь!
Мы извещаем, не блефуя,
В годину шестьдесят шестую,
Сего июня в третий день,
Издав судебный бюллетень,
Что мы, матерые юристы,
Зело суровы и когтисты,
Назначены путем законным
По протоколам сессионным,
Чтоб con amore {1} соблюдать
Закона суть и благодать.
Со всем усердием и тщаньем,
Согласно строгим указаньям,
Берем сегодня под защиту
Тех quondam {2} дев, чья жизнь разбита,
Кто, шнур корсажа расплетя,
Теперь в себе несет дитя.
Подлец, что начинил девицу
И от последствий хочет скрыться;
И трус, что будет лишь болтать,
Когда девчонки склонны дать;
И тот коварный одиночка,
Кто их сменял на пустодрочку;
Ханжа бессовестный и плут,
Украдкой гладящий свой уд;
Короче, всех таких злодеев,
Богопротивных любодеев,
Ждет наш неотвратимый суд,
Кому назначен тяжкий труд -
Карать закоренелый блуд.

Садится в кресло председатель,
Роб Бернс, известный всем писатель,
И от суда добьется он
Голосования nem. con.; {3}
Торговец Смит, лихой воитель
И наш судебный исполнитель,
У всех недаром на устах,
Как он плутам внушает страх;
И Ричмонд - клерк старинной школы,
Ведущий наши протоколы,
Блюдущий правосудья дух,
Коль нет на месте первых двух;
И Хантер, на расправу скорый,
Что исполняет приговоры
Тому, кто вел себя негоже,
Знаток живой и мертвой кожи.
Во имя правил и условий,
Теперь, без всяких предисловий,
Мы, упомянутые лица,
Чтоб правосудию вершиться
И не потратить время втуне,
Виновных вызовем к трибуне,
Отправим рьяно долг судейский,
Пополнив список блудодейский.

Приняв сегодня во вниманье
Свидетельства и показанья,
Джок Браун - местный часовщик,
И Сэнди Доу - наш ямщик,
Вы обвиняетесь, что худо
Себя вели, предавшись блуду,
Но, как отпетые лгуны,
Не признаете вы вины.

Располагаем мы бумагой,
Где аффидевит под присягой,
Что Браун проявил цинизм,
Нарушил тонкий механизм
У Джини Митчелл, до износа
В утробе доведя колеса.
А после с лютостью вандала,
Боясь огласки и скандала,
Немало приложил хлопот,
Дабы сгубить пригульный плод -
Таскал девице он мензуры,
Где были разные микстуры.
И ты клянешься здесь, нахал,
Что ей подол не задирал,
И запираешься пред нами,
Блестя бесстыжими глазами!
Но знай, неправедный блудник,
У нас достаточно улик,
И подтвержает молвь людская:
Ты, мачты Джини обнажая,
Свернул тугие паруса,
И из колоды взял туза.

Мы обвиняем молодого
Прелюбодея Сэнди Доу:
Под юбки Мэгги Борланд влез,
И там блудил, распутный бес,
Так навредив своею сбруей,
Что даже сесть невмоготу ей.
Ты убеждаешь этот зал,
Что ей гнезда не разорял,
Но знай, не тайна для суда,
Злосчастье оного гнезда.

Итак, мы этим негодяям
Официально сообщаем,
Что их Фемида призвала
Июля третьего числа
На выездное заседанье
Для исполненья наказанья.
Мы полагаем, что сполна
Была доказана вина,
И с достодолжным антуражем
Вас поучительно накажем,
Хотя приятнее стократ
Для нас не покарать разврат,
А вовремя предостеречь,
Не воздымая грозный меч.
Допрежь всего мы скажем слово
Тебе, как брату, Сэнди Доу:
Ты, как мужчина и масон,
Послушай дружеский резон.
Твое деянье лишь мужчине
Доступно, и, по сей причине,
Кто не признал его - не муж,
Так прекрати всю эту чушь
И твердость духа обнаружь,
Не опасаясь, что попреки
Докучны будут и жестоки,
Кто не признал себя отцом,
Слывет последним подлецом.
Судьба нас застает врасплох,
В сердца внося переполох,
Любой кобель ловил, мерзавец,
На эту удочку красавиц;
Цари несут, как ордена,
Почетный чин потаскуна;
А уж рифмующая раса
Сынов промозглого Парнаса
Рискнет и телом, и душой,
Чтоб в список сей попасть мужской;
Да что там: божии прелаты
На эти выдумки богаты;
У чернецов в урочный час
Не меньше блудней и проказ,
Чем у последнего из нас.
А потому, брат Доу, гордо
Вступай в распутную когорту,
И целый век с душой покойной
Гордись компанией достойной,
Ведь даже Брайан богомольный
Сюда втесался, старый черт;
Так будь же, Сэнди, прям и тверд,
Скажи торжественно и звонко:
"Да, Мэгги сделал я ребенка,
И в миг любой, без лишних слов,
Все это повторить готов."
Пусть преподобные святоши
При этом кисло корчат рожи,
Хотя они поют псалмы,
Блудливы так же, как и мы;
Сказать же вслух про свой порок -
Достойный мужества урок.

Твои же, Джок, грехи чернее
Душонки лютого злодея,
Коль не покаешься ладком,
Что с Джинни близко был знаком,
То мы тебя в решеньи скором
Накажем строгим приговором;
Раз ты упорен и неистов,
Соизволением юристов
Тебя наш Хантер, верный пристав,
Не слыша жалкую мольбу,
Сведет к позорному столбу,
К нему привяжет нагишом
И руки спутает узлом,
И пусть у этого столба
Тебя вольно бранит толпа,
Стоять же там тебе, скотине,
На радость совращенной Джини,
Не больше четырех часов,
Но два уж точно - будь готов!
Скрепим решение декретом
И всех оповестим об этом,
Чтоб каждый при желаньи мог
Его оспорить в должный срок.
Таков конечный манифест,
И Бернса тут sigillum est {4},
И он по крючкотворским меркам
Оформлен был судебным клерком.
Внизу, согласно всем эдиктам,
Что в граде Мохлин, дата idem {5},
Повестки Сэнди мы и Джону,
Вручив in propria persona {6},
Им дали разьясненье прав,
В чем есть свидетельский параф,
В дому у Доу, как гаранта,
Nunc facio hoc {7}, Гильельмус Хантер.

{1} с любовью (лат.).
{2} бывших (лат.).
{3} против нет (лат.).
{4} печать поставлена (лат.).
{5} та жа (лат.).
{6} собственной особой (лат.).
{7} сейчас делаю это (лат.).

THE COURT OF EQUITY OR THE LIBEL SUMMONS BY ROBERT BURNS

Truth and Honour's name – Amen!
Know all men by these presents plain,
The Fourth o' June*, at Mauchline given, [This twalt of May/4th of June]
The year 'tween eighty-five and seven,
We, old practitioners*, by profession, [We, fornicators]
As per extracts frae Books o' Session*, [As per extractum from each Session]
In way and manner here narrated,
And con amore* congregated, [Pro bono amor]
Are, by our brethren, constituted
A Court of Equity deputed, (10)
With special authorised direction,
To take within our strict protection,
The open stay-laced* quondam maiden, [The stays unlacing/outbursting]
With growing life and anguish laden;
Who, by the miscreant*, is denied, [scoundrel/rascal]
That led her thoughtless steps aside;
He who disowns the ruined fair one,
And for her wants and woes does care none;
The wretch who can deny subsistence*, [The wretch that can refuse assistance,]
To life he rak'd into existence*; [To those to whom has given existence.] (20)
The coof wha stands on clishmaclaver,
When lassies halflins offer favour;
The sneak wha at a lassie's by-job,
Defrauds her wi' a frig or dry-bob;
The knave, wha takes a private stroke,
Beneath a sanctimonious cloak;
In short, all who in any manner*, [All who in any way of manner]
Shall stain the fornicator's honour;
To take cognisance thereanent,
And punish the impenitent, (30)
We are the judges competent.

First Poet Burns he takes the chair,
Allow'd by a' his title's clear*, [fair]
He shows a duplicate pretension, (An allusion to his two lapses.)
To pass nem. con. without dissension;
Neist, Merchant Smith, our trusty Fiscal,
To cow each pertinacious rascal,
For whilk, his very foes admit*, [In this, as every other state]
His merit is conspicuous great;
Richmond, the third, our worthy clerk, (40)
Our minutes he will duly mark*, [Our minutes regular to mark]
And sit, dispenser o' the law,
In absence o' the ither twa*; [former twa]
And fourth, our messenger-at-arms,
When failing a' the milder terms,
Hunter, a hearty willing brither,
Weel skilled in dead and livin' leather.
Without preamble, less or mair said,
We – body politic – aforesaid,
For sake o' them for whom and wherefore*, [With legal due whereas and wherefore] (50)
We are appointed here to care for,
Shall punish contravening truants,
At instance of our constituents,
And under proper regulation
Amend the lists of fornication.

Whereas our fiscal, by petition,
Informs us there is strong suspicion
That Coachman Dow and Clockie Brown,
Balth residenters in this toun -
In ither words, you, Jock and Sandy, (60)
Hae been at warks o' houghmagandie;
And noo when facts are brought tae light,
Thae facts ye baith deny outright*. [The matter ye deny outright]

First, Clockie Brown, there's witness borne,
And affidavit made and sworn,
That ye hae wrought* a hurly-burly, [raised/bred]
In Jeanie Mitchell's turlie-whurlie,
And graizl'd* at her regulator, [bloostr’d]
Till a' her wheels gang ditter-clatter;
And, further still, you cruel Vandal – (70)
A tale might e'en in hell be scandal –
That ye hae made repeated trials*, [You’ve made repeated wicked trials]
Wi' drogs and draps in doctors' vials,
Mixed, as ye thought, in fell infusion,
Your ain begotten wean to poosion;
And yet ye are sae scant o' grace,
As daur to lift* your brazen face, [Ye daur set up]
And offer here to tak'* your aith, [And offer for to tak’]
Ye never lifted Jeanie's c1aith;
But though ye should yoursel' manswear*, [But though by heaven and hell ye swear] (80)
Laird Wilson's sclates can witness bear,
Last Mauchline February Fair*, [Ae e’enin’ o’ Mauchline fair]
That Jeanie's masts ye laid them bare*, [they saw them bare]
And ye had* furled up her sails, [For ye had]
And was at play at heads and tails.

Next, Sandy Dow, ye are indited,
As publicly ye hae been wyted*, [To have, as publicly ye’re wyted,]
For aft clandestinely upwhirlin' * [Been clandestinely upward whirlin’]
The petticoats o' Maggie Borlan',
And giein' her canister a rattle, (90)
That months hereafter winna settle*; [That months to come it]
And yet, ye loon, ye still protest* [And yet ye offer your protest]
Ye never harried Maggie's nest,
Tho' its weel ken'd that at her gyvil,
Ye've dune what time will soon unravel*. [Ye hae gi'en mony a kytch and kyvil]

Sae, Brown and Dow, above designed
For clags and claims hereto subjoined*, [For clags and clauses there subjoined]
The Court aforesaid cite and summon,
That on the fourth o' July comin'*, [That on the 4th o' June incomin']
The hour o' cause, in our Court-ha', (100)
The Whitefoord Arms, ye'll answer a'*; [ye answer law]
Exculpate proof ye needna bring,
For we're resolved about the thing;
Yet, as reluctantly we punish,
And rather would with zeal admonish*, [And rather mildly would admonish]
Since better punishment prevented,
Than obstinacy sair repented,
We, for that ancient secret's sake
Ye have the honour to partake,
And for that noble badge you wear, (110)
You, Sandy Dow, our brither dear,
We give you as a man and mason,
This serious, sober, frien'ly lesson;
Your crime – a manly deed we trow it,
For men, and men alone, can do it,
And he's nae man that won't avow it;
Therefore, confess, and join our core,
And keep reproach outside the door,
For in denial persevering,
Is to a scoundrel's name adhering; (120)
The best o' men hae been surprised,
The doucest women been advised,
The cleverest lads hae had a trick o't,
The bonniest lassies ta'en a lick o't,
Kings hae been proud our name to own,
As adding glory to their crown,
The rhyming sons o' bleak Parnassus,
Were aye red-wud about the lasses,
And saul and body baith would venture,
Rejoicing in our lists to enter, (130)
E'en (who wad trow't), the cleric order,
Aft slyly break the hallowed border,
And show, in kittle time and place,
They are as scant o' boasted grace
As any o' the human race:
So, Sandy Dow, be not ashamed * [Then, Brother Dow, if you're ashamed,
In sic a quorum to be named*; [In such a quorum to be named.]
[Your conduct much is to be blamed.]
See, even himsel' - there's godly Bryan,
The auld whatreck, he has been tryin'; (140)
When such as he put tae their han'*, [Then, Brither Dow, lift up your brow,]
What man on character need stan'*? [And, like yoursel', the truth avow,]
Then lift an honest face upon it*, [Erect a dauntless face upon it,]
When in a fau't, it's best to own it*, [And say, " I am the man has done it,"]
"I, Sandy Dow, gat Meg wi' wean,"* [" I, Sandy Dow, gat Meg wi' wean,]
"An's just as fit to do't again;"* [ An's fit to do as much again."]
Ne'er mind their solemn reverend faces,
Had they, in proper times and places,
But seen and "f’un" – I muckle dread it,
They just would dune as you and we did; (150)
To tell the truth's a manly lesson,
An' doubly proper in a mason.

For you, Jock Brown, sae black your fau't is*, [You, Monsieur Brown, as it is proven,]
Sae doubly dyed – we gi'e you notice*, [Jean Mitchell’s wame by you was hoven,]
Unless you come to quick repentance*, [Without you by a quick repentance]
Acknowledge Jean's and your acquaintance,
Remember this shall be your sentence: -
Our beagles* to the Cross will tak' ye, [beadles]
And there shall mither-naked mak' ye,
Some cannie grip near by your middle, (160)
They shall it bind as tight's a fiddle,
The rape they round the pump* shall tak', [around your rump]
And tie your han's ahint your back,
Wi' just an ell o' string allowed,
To jink and hide ye frae the crowd,
There shall ye stand – a lawfu' seizure,
Enduring Jeannie Mitchell's pleasure,
Sae be her pleasure don't surpass*, [dinna pass]
Five turnings* o' a half-hour glass, [Seven turnings]
Nor will it in her pleasure be, (170)
To turn you loose in less than three.
This our futurum esse decrete,
We mean not to be kept a secret,
But in our summons here insert it,
And whoso dares let him subvert it*; [Whoso dares may controvert it]
Thus, marked above, the date and place is,
Sigillum est, per Burns, the praeses,
This summons, wi' the signet mark,
Extractum est, peer Richmond, Clerk;
At Mauchline, idem date of June*, [At Mauchline, twenty-fifth of May,] (180)
'Tween four and five of afternoon*, [About the twalt hour o' the day]
You twa, in propria persona,
Before designed, Sandy and Johnie,
This summons legally ye've got it*, [This summons legally have got,]
As vide witness undernoted*, [As vide witness underwrote,]
Within the house of John Dow, vintner,
Nunc facio hoc, Gulielmus Hunter.