Форум литературного общества Fabulae

В настоящее время известна единственная вещь, согласная рисковать без отката - это артиллерийские орудия специальной конструкции. В прочих случаях откат неизбежен, торг неуместен, при попытках торга цена только возрастает.

Тем не менее прекраснодушие целого ряда политиков не убывает. Лозунг неукоснительной борьбы со взяточничеством, встречающий естественную поддержку утомлённых коррупцией людей, возносится до глобальной инвективы «Делать политику чистыми руками!»

Это хорошо. Правильно. Высокоморально. Это выражает исконное русское стремление к идеалу святости. Каковой идеал, как и всякий идеал, в реальности был недостижим – а потому русские религиозные люди пророческо-подвижнического склада отвечали на его недостижимость юродством. То есть добровольным аскетическим самоуничижением в форме показного безумия, посредством которого преодолевалось противоречие между мирской суетностью и правдой христианского идеала.

Высокий авторитет юродивых, гнавших крамолу прямо в лицо высочайшим особам, и многочисленные факты их канонизации – историческая правда. Однако рядом с ней жива и другая правда: ни один русский «Божий человек», сколь бы ни было грамотно и целенаправленно его «безумие», не сыграл в российской истории видную политическую роль. Даже Григорий Распутин – в сущности, мелкая фигура, несоразмерно большой интерес к которой, сохранившийся до наших дней, свидетельствует лишь о высоком профессионализме российской жёлтой прессы начала ХХ века.

Образ Гришки всплыл не случайно. Именно «святой чёрт» (так поименовал Распутина его сперва близкий друг, а потом ярый враг, иеромонах Илиодор) своей бурной деятельностью ярче других высветил печальную закономерность: когда речь заходит о слишком высоких политических ставках в слишком большой политической игре, то о порядочности и бескорыстии её участников говорить не приходится, даже если на прежних поприщах они являли собою образцы добродетели.

Коррупция, т.е. рента, взимаемая представителями власти за исполнение или неисполнение своих прямых обязанностей в интересах противоправной деятельности – явление, сопровождающее историю человечества с самых ранних её эпизодов.

Коррупция принципиально не может быть истреблена – она может быть лишь снижена до уровня приемлемости в качестве «неизбежного зла». Хотя никто, будь он хоть семи пядей во лбу, не сможет вычислить некий цифровой показатель «порога приемлемой коррупции», до достижения которого можно терпеть, а по преодолении которого надлежит бить тревогу.

Коррупция мало зависит от личных качеств ответственного персонала власти, поскольку атмосфера коррумпированности порождается не гнусными наклонностями пробравшихся во власть стяжателей и мздоимцев, а специфической особенностью всех сложноструктурированных социумов: чем жёстче и неэффективнее делается общее управление социальной системой, тем гибче и адаптивнее делается поведение её отдельных элементов. На простой человеческий язык эта сложная формулировка переводится известными выражениями «Пришёл в команду – играй по правилам» и «С волками жить – по-волчьи выть».

Коррупция выступает: 1) как естественный способ преодоления противоречия между частными интересами отдельных лиц и групп лиц и интересами государства и общества, 2) как индикатор дефектов социальной организации. Некоррумпированы лишь общества низкого догосударственного уровня социальной организации, хотя коррупционные потенции заложены уже и в их структуре.

Разведение власти и собственности – самый распространённый способ противодействия коррупции. Однако в обществах восточной социальной структуры, основанных на исторически сложившемся принципе власти-собственности, коррупция является не правовой проблемой, а повседневной нормой – на неё не принято не то что жаловаться, но даже обращать внимание.

В обществах западной социальной структуры разведение власти и собственности, будучи осуществлено, привело лишь к снижению уровня коррупции и к особой скандалезности при выявлении отдельных её фактов – но не к истреблению зла как такового.

Проблема коррупции в российском обществе будет только отягощаться до тех пор, пока (что маловероятно в скором будущем и слабовероятно в отдалённом) не совершится естественный эволюционный отход от незыблемого доселе российского принципа – «каждый получает то, что причитается ему в соответствии с его социальным положением». Иначе говоря, до тех пор, пока власть как условие обретения богатства не сменится богатством как условием обретения власти. На практике это означает наступление того долгожданного (не для всех) момента, когда российское общество полностью трансформируется по западной модели. Степень вероятности успеха такой трансформации пусть читатель оценит сам.

«Делать политику чистыми руками» - это по смыслу то же самое, что «обезглавить без кровопролития». Кровь, конечно, можно предварительно сцедить, но всё-таки без кровопролития в той или иной форме не обойтись.

Мораль есть совокупность поведенческих императивов, установленных человеческими сообществами для защиты от крайних проявлений человеческой индивидуальности. Поскольку человеческих культурно-цивилизационных сообществ много, то общечеловеческой морали не существует (как не существует «общечеловеческих ценностей»).

Право в отдельных аспектах базируется на моральных императивах, но моральные принципы не могут быть правовой системой, поскольку внутренняя противоречивость пары «мораль-право» на практике неразрешима.

Политика есть совокупность видов деятельности, направленных на стабилизацию сложившегося социума. Изначальная социальность политики означает, что направлена она прежде всего на массы (политика в отношении индивида – нонсенс), а следовательно, внутренне расчленена в двух аспектах – командном и манипуляционном. Природа объекта воздействия (масса) и принципы воздействия (команда, манипуляция) таковы, что в деятельности субъекта политики (собственно человека-политика) какие-либо моральные аспекты нереализуемы, поскольку интересы социума или его части (т.е. заведомо групповые, неиндивидуальные) политик обязан реализовывать также с позиции группы, вне всякой индивидуальной морали. «Общественное выше личного» - лозунг далеко не только марксистский. Это нормальное рабочее правило для любого западного и российского политика и политикана. Правило, благодаря неукоснительному действию которого политика не только не может вершиться по правилам морали, но и вообще представляет собою феномен другого рода, никак не связанный с этическими представлениями.

Сказанное не означает, что все политики – мерзавцы и сукины дети, хотя процент политиков с такими качествами весьма высок, а некоторые из них охотно ими бравируют. Втянув в себя человека, сфера политической деятельности заставляет его действовать не по правилам личной порядочности, а по жёстким законам социальности, которые по природе своей «мажоритарны», т.е. не учитывают интересы меньшинства и принуждают его подчиняться интересам большинства, что само по себе есть насилие, аморальное этически, зато нормальное политически.

В субъективной деятельности политика это противоречие, с точки зрения рядовых людей совершенно вопиющее, преодолевается с помощью проверенного веками приёма – демагогии. Демагог – вовсе не гнусная личность, а просто политик при исполнении служебного долга. Иным он быть не может. Ведь цель демагога-политика – придать видимость нормы тому, что при непредвзятом рассмотрении может показаться Содомом и Гоморрой.