Форум литературного общества Fabulae

Приглашаем литераторов и сочувствующих!

Вы не зашли.

#1 2020-07-08 20:24:40

olkomkov
Автор сайта
Откуда: Москва
Зарегистрирован: 2011-09-14
Сообщений: 1270
Вебсайт

Чезаре Павезе. Цветок (из «Диалогов с Левкó»)

Чезаре Павезе
ЦВЕТОК
(из «Диалогов с Левкó»)

Что при этом сладостно-жестоком событии, неспособном отвратить нас от весеннего бога, коим является Аполлон Солнцеликий, присутствовали леопардиевы Эрос и Танатос, — ясно как день.

(Разговаривают Эрос и Танатос.)

ЭРОС   Ты ждал, что это случится, Танатос?
ТАНАТОС   От Олимпийца я мог ожидать всего. Но чтобы всё так закончилось — пожалуй, нет.
ЭРОС   Благо что смертные назовут это несчастьем.
ТАНАТОС   Не в первый раз, и не в последний.
ЭРОС   А между тем Гиакинф умер. Сёстры уже оплакивают его. Никчёмные цветы, окроплённые его кровью, уже усеяли долины Еврота. Нынче весна, Танатос, а юноша её не увидит.
ТАНАТОС   Там, где прошёл бессмертный, всегда вырастают эти цветы. Но раньше был хоть какой-то повод: бегство, оскорбление. Кто-то противился богу, совершал святотатство. Так случилось с Дафной, Элином, Актеоном. А Гиакинф был всего лишь мальчишкой. Он почитал своего господина. И просто играл с ним, как играет ребёнок. Он был взволнован, восхищён. Ты и сам знаешь, Эрос.
ЭРОС   Смертные уже говорят, что это был несчастный случай. Никому не приходит в голову, что Сияющий не промахивается.
ТАНАТОС   Я видел только хмурую улыбку, с которой он следил, как летит и падает диск. Он подбросил его высоко, к самому солнцу, а Гиакинф ждал, подняв глаза и руки, и его ослепило. Диск рухнул прямо ему на лоб. Почему, Эрос? Ты наверняка знаешь.
ЭРОС   Что сказать тебе, Танатос? Меня не растрогаешь какой-то там прихотью. Да тебе и самому известно: когда бог приближается к смертному, происходит нечто жестокое. Это ведь ты только что вспоминал Дафну и Актеона.
ТАНАТОС   Так что же случилось на этот раз?
ЭРОС   Я же говорю, прихоть. Сияющему захотелось поиграть. Он спустился к смертным и увидел Гиакинфа. Шесть дней прожил он в Амиклах, шесть дней, которые изменили душу Гиакинфа и заново создали для него мир. Но вот господин захотел уйти, и Гиакинф сделался сам не свой. И тогда его между глаз ударил диск...
ТАНАТОС   А может... может, Сияющий не хотел, чтобы Гиакинф плакал?
ЭРОС   Нет. Что такое плакать, Сияющему неведомо. Это знаем мы, божки и демонята, которые жили ещё в ту пору, когда Олимп был голой скалой. Мы видели многое, видели, как плачут деревья и камни. Господин не таков. Для него что шесть дней, что целая жизнь — разницы нет. Никто не знал этого лучше Гиакинфа.
ТАНАТОС   Ты и вправду думаешь, что Гиакинф это понял? Что господин не был для него просто образцом для подражания, старшим товарищем, верным и чтимым братом? Я видел его только в тот миг, когда он вытянул руки, чтобы вступить в состязание, – его лицо выражало лишь доверие и восхищение. Гиакинф не знал, кем был Сияющий.
ЭРОС   Всё возможно, Танатос. Возможно даже, что юноша не слыхал об Элине и Дафне. Где кончается смятение и начинается вера, сказать трудно. Но как бы там ни было, а эти шесть дней он прожил в беспокойной страсти.
ТАНАТОС   Что, по-твоему, творилось у него в сердце?
ЭРОС   То же, что и у любого юноши. Но на сей раз предмет его мыслей и действий оказался непомерным для мальчика. В палестре, в доме, на берегах Еврота – повсюду сопровождал он гостя, говорил с ним, слушал его. Слушал рассказы о Делосе и Дельфах, о Тифоне, о Фессалии, о стране Гипербореев. Бог говорил со спокойной улыбкой, как многое повидавший странник, что вернулся, когда все уже числили его погибшим. Но вот о чём господин ни разу не обмолвился, так это об Олимпе, о своём бессмертном окружении,  о божественном. Он рассказывал о себе и о своей сестре, о Харитах, словно это была обыкновенная жизнь – чудесная и знакомая. Иногда они вместе слушали какого-нибудь бродячего певца, которого приютили на ночь.
ТАНАТОС   Во всём этом нет ничего дурного.
ЭРОС   Ничего дурного. Более того, эти слова даровали силу. Гиакинф узнал, что этот господин из Делоса с неописуемым взглядом и тихим голосом видел и испытал много такого, что однажды могло выпасть и ему. Гость поведал юноше и о его участи. Жизнь в Амиклах с её мелкими заботами была для него вся как на ладони. Он говорил о будущем. Он обращался с Гиакинфом как с равным, как со сверстником, он произносил имена Аглаи, Эвриномы, Авксо – далёких женщин, улыбающихся, молодых, которых связывала с ним загадочная близость, – произносил с таким спокойным равнодушием, с такой изящной непринуждённостью, что у Гиакинфа вздрагивало сердце. Вот что чувствовал юноша. Рядом с господином всё было простым и ясным. Гиакинфу казалось, что он всемогущ.
ТАНАТОС   Я знал многих смертных. Они были опытнее, мудрее, сильнее Гиакинфа. Их всех погубила эта одержимость всемогуществом.
ЭРОС   Дорогой мой, Гиакинф был одержим только надеждой, трепетной надеждой стать похожим на гостя. Но страсть, что читалась в его глазах, не привлекала Сияющего; богу было довольно того, что он вдохнул её в юношу, и теперь в этих глазах и кудрях он различал прекрасный крапчатый цветок – судьбу Гиакинфа. Ни словá, ни слёзы его не трогали. Он пришёл, чтобы увидеть цветок. Этот цветок должен был стать достойным его – чудесным и знакомым, как воспоминание о Харитах. И вот, спокойно и бесстрастно он создал этот цветок.
ТАНАТОС   И всё-таки мы, бессмертные, кровожадны. До каких пор, спрашиваю я себя, Олимпийцы будут творить судьбу? Ведь вседозволенность может погубить их самих.
ЭРОС   Кто же знает? Со времён хаоса мир только и видел что кровь. Кровь людей, чудовищ, богов. Всё рождается и умирает в крови. Как, по-твоему, ты родился?
ТАНАТОС   Да, для того чтобы родиться, нужно умереть – это знают даже люди. Но Олимпийцы этого не знают. Они об этом забыли. Мир проходит, а они пребывают. Они не существуют – они есть. Любая их прихоть – роковой закон. Чтобы явить цветок, они уничтожают человека.
ЭРОС   Да, Танатос. Но подумаем и о том, какое богатство нашёл Гиакинф. Его смерть, эта беспокойная надежда, была также и рождением. Неопытный, немного задумчивый юноша, ещё бродивший в тумане детства, сын Амикла, скромного правителя скромной страны, – кем бы он стал, если б не встретил Делосского гостя?
ТАНАТОС   Таким же человеком, как другие, Эрос.
ЭРОС   Знаю. А ещё знаю, что от судьбы не убежать. Но меня не растрогаешь какой-то там прихотью. Гиакинф шесть дней прожил в тени света. Он познал и полноту счастья, и его скорый и горький конец. Тот, который неведом Олимпийцам и бессмертным. Чего же ещё, Танатос, ты пожелал бы ему?
ТАНАТОС   Чтобы Сияющий оплакал его, как мы.
ЭРОС   Ты просишь слишком многого, Танатос.

____
Перевод выполнен по изданию: Pavese, Cesare. Dialoghi con Leucò. Torino: Einaudi, 2019. P. 31-36.

Отредактировано olkomkov (2020-10-15 21:17:09)


Олег Комков
ΓΝΩΘΙ ΣΑΥΤΟΝ

Неактивен

 

Board footer

Powered by PunBB
© Copyright 2002–2005 Rickard Andersson