Приглашаем литераторов и сочувствующих!
Вы не зашли.
Когда бы он шотландцем был –
Монету звонкую копил,
Презрел бы пьянку;
Но он ирландец – потому
Для друга вывернул суму
Аж наизнанку.
Везуч он был невпроворот,
И грёб деньгу, порою счёт
Теряя тыщам;
Но деньги не дружили с ним,
Уплыли, как сигарный дым –
Остался нищим.
Из моды вышел навсегда,
Его счастливая звезда
Не проблистала;
Редактор: «Ваш сюжет избит»;
Издатель хмурится, грубит;
Друзей не стало.
И ни один былой дружок
Не возвратил ему должок –
Скрутило туго;
Чтоб бедность горькую забыть,
Он задурил и начал пить –
И спился с круга.
Сразил удар; здоровья нет,
И в богадельне наш поэт
Лежит разбитым;
Узнав, я загрустил и сник,
И, прихватив одну из книг –
К нему с визитом.
На койке он лежал пластом,
А увидал знакомый том –
И ну смеяться:
«Автограф? Господи, на кой?
Я двинуть не могу рукой,
Мне не подняться».
Я правду рассказал о нём:
Пылал он праздничным огнём
На карнавале;
Его душе открылся рай –
А ты, читатель, угадай,
Как парня звали.
Poet
Had he been Scotch, like you or me,
He might have saved a braw bawbee
For rainy day;
But being Irish he would lend
His bottom dollar to a friend
Who'd never pay.
He had his whack of dizzy fame,
And though the dough in lashings came,
It went like smoke.
He'd blow it in on sport and spree,
And so perennially he
Was stony broke.
Then in due course his vogue was past;
He saw his star eclipsed at last,
His books unsold.
The editors sent back his stuff,
His publishers were peeved and gruff,
His friends grew cold.
If those he helped had paid him back,
He might have rustled quite a stack,
But few came through;
And so to poverty he sank,
While to console himself he drank –
Fool thing to do.
And then I heard some fellow say
That he was paralyzed and lay
In Belvedere.
And so with heavy heart I took
Along with me his favorite book,
And saw him there.
He hailed me from a pauper's bed;
«You've brought my masterpiece», – he said,
With twisted laugh.
«You cast a pearl before a swine.
Behold! I cannot even sign
My autograph».
Alas! He's gone into the Night,
Like many a man who burned too bright
The festive flame.
And so my story being true,
I leave it, Reader, up to you
To guess his name.
Неактивен
Юрий, спасибо!
Меня спросили, какой поэт имеется в виду. А я не знаю
Неактивен
По-моему, образ очень собирательный. Это всего равно, что попросить назвать русского поэта, умершего от пьянки.
Неактивен
Ага, список русских стихотворцев, окочурившихся от пьянки, занял бы две сотни страниц петитом
Из широко известных старших современников Сервиса алкашом был только Суинберн, но он помер от гриппа.
Неактивен
Андрей Кротков написал(а):
Меня спросили, какой поэт имеется в виду. А я не знаю
Тоже не знаю прототипа, но почему-то кажется, что это реальная история.
А если так (заранее ни на чём не настаиваю):
Редактор: «Ваш сюжет избит»;
Издатель чопорный / от души грубит,
Друзей не стало.
И ещё:
Свинье ты бисер не мечи.
А то смысл предпоследней строфы совсем размывается за отсутствием упоминания автографа; к тому же приходится догадываться, чью книгу рассказчик взял с собой...
Отредактировано Батшеба (2014-12-19 21:36:43)
Неактивен
Английские поэты не особо пили, но здесь-то ирландец. А среди ирландских поэтов алкашей не меньше, чем среди русских.
Не думаю, что это реальная история. Если реальная, то стихи звучат как издевательство над покойником, а Сервису это не свойственно. Он обычно издевался над самим собой или над всеми вкупе.
Неактивен
Батшеба, спасибо!
Я, разумеется, ещё подумаю.
Упоминание автографа я объехал, потому что эта деталь ни в какую не влезала - все придуманные варианты были неуклюжи. "Не подняться" - то есть не только не выздороветь, но и не пошевелиться и рукой не двинуть.
В английской версии цитаты из Нагорной Проповеди свинья в единственном числе, в русской версии - во множественном. Я предпочёл русский вариант. Иначе может показаться, что болящий сам себя называет свиньёй, а это не очень убедительно.
О чьей книге речь - да, темновато. Но всё же надеюсь на догадливость читателей.
Неактивен
Юрий Лукач написал(а):
Не думаю, что это реальная история. Если реальная, то стихи звучат как издевательство над покойником, а Сервису это не свойственно.
Нет-нет, Юрий, совсем не как издевательство. Это типичное сервисовское повествование в духе журналистского репортажа. Но с очень личными нотками. Прототип - явно поэт не самый известный, и, скорее всего, он не европеец, а американский или канадский эмигрант. Возможно, его надо искать среди североамериканских поэтов ирландского происхождения.
Отредактировано Батшеба (2014-12-20 17:22:31)
Неактивен
Андрей Кротков написал(а):
Упоминание автографа я объехал, потому что эта деталь ни в какую не влезала - все придуманные варианты были неуклюжи.
А если так (рыбоватая версия):
На койке он лежал пластом,
А увидал знакомый том –
И ну смеяться:
«Автограф? Чёрт возьми, на кой?!
Я двинуть не могу рукой –
Мне не подняться».
Тогда хотя бы будет ясно, что книга его, а не просто чтиво, которое приносят больным.
Отредактировано Батшеба (2014-12-20 09:48:34)
Неактивен
Батшеба написал(а):
А если так
Agreed.
Неактивен