Форум литературного общества Fabulae

SALVA   VENIA

                                                                                           Где-то  багульник  на  сопках  цветёт…
                                                                                                                                      Из песни

    Всё  когда-то  кончается.  Может  быть...  Но  только  внутри,  не  вовне.
    Не  кончается  время,  не  кончается  мысль,  не  кончается  их  сочетание.
    Звёздный  свет  не  имеет  предела,  у  прямой  и  окружности  нет  окончания.
    В  нескончаемость  памяти  верить  хотелось  бы  мне.

    Возвращенье  печально.  Вне  не  всяких  сомнений.  Но  тем  благотворна  печаль,
    что  её  испытав,  изменяешься  к  лучшему,  долг  отдавая  томящий
    не  какому-то  тропу  в  виде  «прошлого»  (прошлого,  верно,  –  не  жаль),
    а  конкретной  тропинке  в  таёжной,  однажды  минованной  чаще.

    Потому-то  и  просишь:  ещё  раз  хоть  краешком  глаза  увидеть  Хибинские  горы,
    задержать  мимолётно  на  них  по неясной  причине  влажнеющий  взгляд,
    посидеть  у  костра  и  по  лесу  пройти,  где  замшелые  ели  скрипят,
    где  багульник  чадит,  и  река  шепотком  с  берегами  ведёт  разговоры.

    В  отстранённом  безмолвье  (здесь  птицы  –  о,  да! –  не  поют,
    оттого  их  случайный  диковинен  возглас  и  лепет)
    и  в  полуночном  солнце  –  не  столько  былого  уют,
    сколько  со - бытием  с  первозданной  Землёй  (а  не  рифмой  лишь)  вызванный  трепет.

    Ни  крестов,  ни  акрополей…  В  то,  что  здесь  не  ступала  нога  вездесущих  богов
    (но  геолог  – добрался!  за  любимым  своим  апатитом!)  –
    в  это  веришь  охотно  за  вечерней  какой-нибудь  ловлей  сигов
    на  просторе,  который  в  достаточной  степени  влагой  пропитан.

    И  плато  Расвумчорр,  и  БелАЗы  –  всё  в  один  семантический  ряд.
    И  вдоль  Имандры  (вдруг  пригодятся?)  отвальные  серые  груды.
    Голубика,  черника,  брусника…  Да!  Пьяной  морошки,  идя  на  закат,
    наше  солнце  поэзии,  помнишь,  просило?..  А  впрочем,  едва  ли  –  отсюда…

    Здесь  на  долгие  месяцы  редкозубая  Лоухи  прячет  под  крепкий  замок
    в  глубь  железной  горы  наиболее  яркий  источник  природного  света.
    Оттого,  ожидая  прихода  полярного  краткого  вечнодождливого  лета,
    голове  лошадиной  на  карте  одно  остаётся:  смотреть  на  восток.

    Уверяю  –  кого? –  в  том,  что  мной  не  забыта  прохладных  озёр  глубина,
    что  не  только  во  сне  вспоминаю  друг  друга  теснящие  скалы,
    но  всё  дальше  уходит  –  останься!  –  неброская  эта  страна
    одиноким  оленем,  по  серебряной  тундре  бредущим  устало...

    Всё,  анапест,  кончаем  скулёж!  Знаю:  время  ещё  предо  мною  в  долгу,
    лицевой  не  закрыт.  Пусть  я  медлю,  но  всё  ж  возвратиться  –  могу.