Форум литературного общества Fabulae

И была мышь. И звалась она слоновою. И были слоны. И звались они мышиными. Огромные-преогромные, неторопливые такие. Чуть больше мыши.
День восьмой.
В те времена в неделе восемь дней было… Как соберутся мышиные слоны посреди озера, как налетят да начнут крякать: хоть уши под подушку складывай! А по берегу слоновая мышь бродит,   лапки потирает. Мышам слоновым доверья нет. Не даром они по деревьям ночью лазают и кричат по-дикому, глазищи выпучив. Нагловатый народец, вечно что-нибудь замышляет, пока простые мышиные слоны крякают посреди озёр да гнездятся в камышах.
Прибежал тут к ним как-то мух перепончатый. Уж как он добрался – никто не видел, и шепчет мух страшным голосом: «Берегитесь, слоны! Берегитесь! Ох, нехорошее что-то будет!»
А слоновая мышь на дерево забралась, с ветки свесилась и зреет. Весь день она зрела, а ночью, когда луна поднялась над водой, и ветерок подул, вдруг разлетелась во все стороны. Поднялась она тучей над озёрами да как прыгнет на всех мышиных слонов сразу! Такой переполох начался: вы бы видели! Слоны визжат, отбиваются. А мышь хохочет не по-доброму и не отпускает бедненьких слоников, не даёт им в траве укрыться или под воду нырнуть. Хорошо, что ёжик шестикрылый мимо проходил. Он-то и спас мышиных слонов. Повернулся ёжик к слоновьей мыши спиной и давай её своими хвостами шлёпать. Отшлёпал он проказницу и дальше потрынькал. Пока  слоновая мышь отвлекалась на ёжика, все мышиные слоны поразлетелись и сидят по кусточкам, не пикнут даже…
Угомонилась слоновая мышь, спать улеглась в дремучих кустах, а глазом-то по сторонам всё равно иногда зыркает. Для порядка. А слоны мышиные не очень-то и испугались: полчаса не прошло, как они опять закрякали в разных местах. Но, уже, конечно, потише. После одиннадцати часов ведь громко-то и нельзя. Спят же все.
Вон, даже мух перепончатый, и тот – похрапывает в своём логове. И даже шестикрылые ёжики – собрались возле мамы, слушают, как она им сказки читает. А как дослушают до конца, сразу глазки закроют и полетят сон догонять, в котором про восьмой день ещё много чего интересного увидеть можно. Айда, и мы с тобой за ёжиками скорей-скорей...
ВОСЬМОЙ ДЕНЬ
    К восьмому дню недели заколосилась слоновая мышь. Раздольно, широко пошла!  Слоны мышиные жужжат над ней, так и радуются: «Ку-вырк! Ку-вырк!» Взошла мышь слоновая над полями да над лесами. Да и над горами  взошла бы она, то есть почти уже.
    Но как раз тут  вжикнуло что-то по-над ухом её островерхим,  закоулистым, - будто эхо осеннее разнеслось, подзинькивая. И заненастилось. И кругом пошло, по древесам небесным растекаясь. Заколготились в мышиной головушке мысли странные,  непонятные. Совестью запахло вокруг – о делах её прежних, неправедных… 
    Спешились мышиные слоны, по углам распряглись и хлынули, забурлили возле мыши-то слоновой. А та уже едва вздрагивает: по бочинам  ажно свистунчики кудрявятся. Прыгают свистунчики, шебуршат ножонками, мышь родную щекочут.
    Захохотала сова пучеглазая, по кусточкам проламываясь, к мыши слоновой подбираючись: трёх или даже четырёх мышиных слонов, не глядя, насмерть почти затоптала пока добрела. Вот уж и впрямь верно говорят: охота пуще неволи! Запыхалась, дышит тяжело, а от своего не отступает. «Ну, что, слоновая? Доигралася?» - говорит ей  пучеглазое чудище, а само лает озорно так.
    Закручинилась мышь слоновая. А куда деваться-то? И полезла она сама прямо в пасть чудищу лесному ненасытному. Идёт она, идёт по пасти-то, углубляется. А там темнотища несусветная, не прибрано толком. Она и запнулась с размаху да как грохнется!     Хорошо, что на мягкое шлёпнулась, а то бы беды не миновать. Зашевелилось мягкое-то под ней и как откинет её назад. Чихнула сова пучеглазая не знамо с чего: инда  мышь слоновая  наружу вылетела. А совища-то языком еле ворочает: оно и не мудрено, когда такая громадина посередь языка шлёпнется.
    Подлетели слонишки к  мышеньке, зачирикали наперебой: гляди, мол, прежде ты нас терзала, тиранила, а теперь вот тебе, матушка, досталося.
    Ай-яй-яй! А ещё с хоботом, с ушами!.. Нехорошо-то как над чужой напастью смеяться…
    Сова пучеглазая оклемалась маленько, помыкалась да и утекла куда-то не солоно хлебавши. Так и не поняла, видать, что стряслось с её агромадной пастью: первый раз та её подвела, от живой пищи сама отказалась. Вот ведь что может случиться с теми, кто прибираться не любит.
    А слоновая мышь в себя долго ещё приходила. Постоит, постоит и опять присядет ошеломлённая. Стыдно ей стало за себя! Никогда стыдно не было, а тут – нате: видать, за всю прежнюю жизнь стыд в ней накапливался, и вот – как прорвало его.
    Разнеслась мышь слоновая во все края, по всем путям-дорожкам. А потом опять собралась в одном месте и как давай сразу со всеми слонами мышиными дружить! Те поначалу загоготали, закрякали с перепугу, ну, а потом – ничего, привыкли даже, дружат себе со слоновой-то мышью. А куда деваться?  И мир кругом, и покой не тронут, и день  никак не кончается – особенный день, восьмой.