Форум литературного общества Fabulae

… Земля как будто потеряла силу держать на себе людей.
                                                                                                             «Дневник писателя» Ф. М. Достоевский

                                                                            Ведь если можно с кем-то жизнь делить,
                                                                            То кто же с нами нашу смерть разделит?
                                                                                                    «Большая элегия Джону Донну» И. Бродский

                                                                             Вина без вины – тоже вина.
                                                                                                                Валентин Распутин.
                                                             
          Стремительная жизнь опустошает и расчеловечивает душу. Вечная погоня за временем не дает остановиться, заставляет только ускорять и без того бешеный темп бытия. Останавливаемся мы лишь тогда, когда исправить уже ничего нельзя.

          Соседей по лестничной площадке я знал достаточно хорошо, но не настолько мы были дружны, чтобы ходить друг к другу в гости. Мы часто встречались на улице, в подъезде, на автомобильной стоянке. Иногда, останавливались и разговаривали, но беседа, как правило,  длилась не более десяти-пятнадцати минут. Наши дочери были почти ровесницами, мы их водили  в один детский садик и я всегда с какой-то отцовской ревностью смотрел на соседскую девочку. Мне она представлялась послушным, бесконечно наивным, очень светлым и жизнерадостным ребенком. Она всегда мило улыбалась, как-то по-особому заразительно смеялась и искрилась, за что я ее прозвал Солнечным зайчиком.

          Семья соседей, как принято говорить, была благополучная и ничем не отличалась от многих других молодых семей. Говорят, что все счастливые семьи счастливы одинаково. Жили они весело и дружно.  Единственно, чему я в тайне завидовал и что не мог понять, где сосед зимой для своей жены достает букеты сирени. Он говорил про каких-то цветоводов, теплицы, про сирень, выращенную в домашних условиях, но я никак не мог себе представить сирень в глиняных горшках.  Кусты белоснежной сирени у подъезда нашей высотки распускались в мае и достигали второго этажа. Белая сирень в лучах весеннего солнца завораживает и постоянно притягивает взгляд. Но мне с памятного дня больно смотреть на эту сирень.

          Летело время. Солнечный зайчик за эти годы почти не изменилась. В подросшей  девчушке я видел все того же большого ребенка. Она, как всегда, была приветлива, смешлива и очень жизнерадостна. Мы с женой сожалели, что наши девчонки так и не подружились. Солнечный зайчик никогда не расставалась со своей любимой школьной подругой. Последний раз я столкнулся с ними в начале апреля. Они, весело смеясь, пронеслись к выходу, чуть не задев меня. Вязаная шапочка и красный шарфик Солнечного зайчика мелькнули и исчезли в стеклянном отражении. Через две недели я опять  увидел их вместе.

           В тот день я впервые ощутил свою полную беспомощность и непонятный страх,  который  не  мог преодолеть длительное время. Спускаясь по ступенькам, я увидел перед подъездом  собравшихся людей и сердце тревожно заныло. Страшная догадка пронзила холодом и парализовала привычную уверенность. Я стоял в подъезде и долго не решался выйти на улицу. Мне так и не хватило мужества, чтобы ближе подойти к распластанному на земле безжизненному телу Солнечного зайчика. Сквозь толпу  я успел разглядеть красную вязаную шапочку  и неестественно  вывернутую  детскую руку. В оцепенении я почти не слышал вой сирен подъезжающих  машин, каких-то криков и команд спасателей, снимавших с козырька подъезда тело второй девочки.

          Машинально посмотрев на крышу нашей высотки, я повторно ощутил жуткий страх и понял весь ужас происшедшего. Зацепившись за голую ветку сирени, весело играл в прятки с апрельским ветром красный шарфик. Солнце било прямо в глаза, слепило. Я отрешенно и растерянно думал, что все солнечные зайчики рождены солнцем, без которого невозможна жизнь и как это несправедливо  умирать в весенний  солнечный день. Нелепые мысли отвлекали и не давали сосредоточиться на чем-то главном. Подсознательно я понимал, что изменить уже ничего нельзя, но отказывался в это верить.

          Дети воспринимают самоубийство, как некое временное романтичное путешествие во что-то  загадочное и неизведанное, увидев которое, можно еще попытаться вернуться домой, но только в другом, ими придуманном, измерении. Они надеются на то, что родные и близкие в той, другой «жизни» соединятся с ними. Дети воспринимают смерть, как некую страшную игру, как тяжелый  сон, после которого, иногда, может наступить пробуждение. Они не до конца осознают, да и  просто не могут своим неокрепшим умом понять всю глубину и необратимость рокового  поступка. И в это вечное путешествие детей, вольно или невольно, зачастую отправляем мы, взрослые. Родители не только дают жизнь детям, но, иногда, бездумно отнимают ее, не понимая, насколько хрупка и уязвима  детская душа.

         Это не дети уходят от нас. Это мы уходим от детей и оставляем их в одиночестве,  хладнокровно закрывая дверь в нашу взрослую жизнь так плотно, что перестаем слышать  беспокойные удары слабых детских сердец, страдающих и непонимающих  нашего равнодушия, нашей бестактности, несправедливости, а порой, и жестокости.  Дети не понимают, почему мы  стараемся держать их в узде, навязываем им свою волю, почему пытаемся сделать их  покорными, безгласными и, во многом, бесправными. Дети  не в меньшей степени страдают и от неразделенной любви сверстников, и от недопонимания родителей, и от безразличия окружающих.             

          Уход  детей из жизни – это результат нашего легкомысленного отношения к их детским переживаниям, нашей душевной глухоты, когда немой детский крик о помощи мы не можем  вовремя  услышать. Как надо «устать» от жизни, которой, по сути, еще не было, отчаяться, чтобы решиться на последний шаг? Дети не понимают, почему взрослые не верят в их светлые чувства и почему  проявляют полную бессердечность к детским мечтам и желаниям. Насколько же  окружающий мир для детей должен быть несправедливым, лицемерным и ненавистным, если они видят спасение в вечной пустоте? Почему при всей нашей несомненной родительской  любви, дети чувствуют себя одинокими и никому не нужными во всей вселенной? Почему взрослым так трудно понять простую истину: нет на свете ничего дороже детей.     

          Не по-детски четкий и красивый почерк прыгал у меня в руках: «Мамочка, прости! Я знаю, что ты меня поймешь и простишь. Ты учила меня не бросать друзей в беде. Я не могу оставить Свету одну и ухожу вместе с ней. Пожалуйста, похороните нас рядом. Я вас всех очень, очень люблю!» Пронзительно простые  и наивно-добрые слова, но какая невыносимая боль от этой святой наивности.                                             

          Золотая ниточка Солнечного зайчика оборвалась, так и не соткавшись в свой единственный и неповторимый волшебный  ковер-самолет под названием Жизнь. Почему дети устают жить? Мы, здоровые сильные мужчины, не отрывая взгляда, тупо  смотрим на усыпанные венками два холмика земли и стыдливо прячем друг от друга глаза. Я не сомневаюсь, что Солнечный зайчик простила всех нас, но как оправдаться перед самим собой?