Форум литературного общества Fabulae

После обеда закружил снежок, и к вечеру наш двор потихоньку принарядился. Иначе было бы совсем грустно - слякоть в рождественские дни. А когда развеялись тучки, появился… он. Я смотрел на него минут десять. Аж дыхание затаил. Скажи кому завтра, засмеют. Но он не был галлюцинацией! Сидел на подоконнике со стороны улицы и шмыгал носом. Чертик – рыжий, с белыми подпалинами. Сидел по-турецки, немного сутулясь. Заходящее солнце хорошо освещало его треугольную головенку. Редкие цыплячьи волосины на затылке время от времени перебирал ветерок.
    Чёртик глядел куда-то вдаль, прищуривался, шевелил пухлыми серыми губами, шмыгал носом. Слышать шмыганий я, конечно, не слышал, зато хорошо видел чертика в профиль, и то, как ритмично подергивается и сморщивается его овальный носик. Да-да, вовсе не пятачок, коим чертей награждают разные художники, а именно нормальный себе носик. Навроде человеческого, только подлиннее, схожий с баклажанчиком.
    Чертик был совсем еще зеленым, хлюпиком весом в полкило, а рожки его, вероятно, стали пробиваться совсем недавно, причем один рос быстрее. Я щелкнул по стеклу. Чертик даже ушком не повел. Пришлось стукнуть сильнее. Он неторопливо повернул голову, встал, подошел к окну вплотную и показал на форточку. Я ее отворил. Визитер в два приема впрыгнул в квартиру, сипло пробормотал слова благодарности, потер щеки. Далее, оглядевшись, преисполненный достоинства, он поцокал в мою сторону. Запаха серы я не почувствовал, скорее пахнуло плюшевым мишкой из детства.
    - Не поскользнитесь, э… – Я перевернул пустую кастрюльку вверх дном, поставил ее на пол. – Присаживайтесь.
    С грацией балетмейстера он устроился на краешке кастрюли. Скрестив на груди ручонки.
    - Уж не обижайтесь. Хочу убедиться. - Прежде чем устроиться в кресле напротив, я дотронулся до чертика.
    Его плечико можно было сравнить с велюровым подлокотником. Правда, оно излучало весьма реальное и весьма нездоровое тепло.
    - Не сомневайтесь, я черт. И я приболел. Температура, - протянул гость козлетоном, тоскливо зыркнув на меня из-под красных бровей. Выпуклые глазюки цвета обработанного янтаря напомнили лемуровы.
    - Январь на дворе, однако.
    - Угу. Летом у вас приятнее.
    - Какими судьбами? - я снял с бельевой веревки старый шерстяной платок и протянул чертику. - Закутайся.
    - Спасибо. - Он набросил платок на плечи и стал похож на восточного мудреца. - Мне бы домой. Подышать у серного источника. На камушках лавовых полежать. Эх…
    - В чем же дело?
    - Нельзя. Я прикрепленный.
    - Ого! Новый глава нашего ЖЭКа? – мне стало смешно.
    - Извините, мне неведомо, кто такой Джек. Я прикреплен к вам.
    - И чем займемся? Устроим адскую вечеринку?
    Он моего игривого порыва не поддержал. Зрачки его расширились, мордуленция раздулась. Вылитый наш кот Персик. Вот уж преисподнее мастерство - менять обличье. Чертова генетика!
    - Ладно, не дуйся.
    - Учтите, когда люди перестают отдавать добро, появляемся мы. Прикрепленные.
    - Добро? Прикрепленные? А эти… ангелы? Ангелы-хранители которые. Они тогда куда?
    - Уступают место нам. Паритет. Когда видно, что человек неисправим. Черств, злобен. Или равнодушен. Находясь рядом, мы соразмерно его неправедным поступкам растем, крепнем. Сопровождаем. Ждем момента, когда… И доставляем, туда, к нам. Уяснили? - он по-учительски возвысил голосок.
    - Разумеется. Но при чем тут я? Со мной – порядок. Позавчера не позволил продавщице обсчитать себя. На прошлой неделе тщательно помыл полы во всей (я скромно потупился) квартире. Честно.
    - Ваши примеры годятся лишь для вас лично. Остальным от этого ни тепло ни холодно. - Чертик поежился.
    - Каким еще остальным?
    - Живущим. Пока. И могущим выбирать.
    - Великолепно. – Хм… Получается, я… я… допрыгался, что ли? Хм. Возможно. Мишке из отдела снабжения с отчетом не помог? Не помог. Наврал, что болен. Ильиничне, соседке, лампочку в ванной уже год меняю. Почему? Неохота. Деду в последний раз когда звонил? А вчера нагрубил кондуктору в трамвае. Мда, кривая ползет вниз. Ситуация… Постой. А выбор? Или как там, последняя попытка?
    - Я знал! Я знал, что вы небезнадежны! - он подпрыгнул. Кастрюля хулиганисто дзенькнула. - У вас еще остается шанс вернуть того, ну, с пуховыми крыльями. Иногда получается его вернуть.
    - Вот как? - я с тревогой наблюдал за багровеющим закатным небом.
Он утвердительно затряс головой.
    - Нужно успеть до наступления полуночи. Начните с чего-нибудь. Склоните чашу весов. Предположим…
    - Слушай, все хочу спросить, - перебил я. - Тебе-то какая корысть? Ты же отправлен делать это свое темное дело.
    - Тут солнце. Оно яркое, слепит, – он сконфуженно скривился, – глаза слезятся, нос чешется. Наверное, я какой-то иной. Аллергик. Другим-то нипочем, – чертик вздохнул. – Только не думай, что я тебе сочувствую, - он отвел взгляд в сторону.
    - Прости. Ты… ты страшно свирепый, натуральный…
    Он взбрыкнул ножонкой и заорал:
    - Молчи! Ложь только усугубляет!
    Я захлопнул рот.
    Он поморгал несколько секунд, повздыхал, почмокал.
    – Есть! Сейчас же иди на балкон, соедини ладони в лодочку, вытяни руки и досчитай до тринадцати. Поторопись.
    Ничего не переспрашивая, я выбежал на балкон, сделал, как мне велели, и принялся считать:
    - Один, два… шесть… девять… Тринадцать!
    В этот момент в мои ладони что-то легонько упало, а с балкона этажом выше раздались ойканья. Я заскочил в комнату и включил свет. Кольцо. Я поймал падающее кольцо!
    - Ее зовут… - чертик, стоящий у моих ног, мучительно пытался произнести слово, жмурился, фыркал и мычал. – В общем, узнаешь сам. Позже, - пробормотал он.
    - Отдам кольцо - и спасен? Но ведь тебе дадут по шее. У вас там не забалуешь.
    - Эгоизм у нас не порок. Хотя наказания мне не избежать. Ничего! - он усмехнулся. - Главное, вернусь дом…
    Чертик вспыхнул и исчез на полуслове. Невидимая сила швырнула меня в угол, лампочка под потолком лопнула, а в сгущающейся тьме возникли глазищи-угли. Они приблизились ко мне, и кто-то из ниоткуда гаркнул:
    - Это еще не финал, букашка!

                                           ***

    …Я добирался до прихожей вечность. Часы показывали без пяти двенадцать ночи.
    «Бегом, бегом!» – сжимая кольцо, я прыгнул на лестничную площадку. В голове неожиданно закрутилось: «Не лишайте парня ножек, не лишайте парня рожек. Пусть он чертик – ну и что ж, он и с рожками хорош».
    Пальцы тянулись к кнопке звонка еще лет двести.
    На пороге стояла заплаканная… она. Она! Я сразу понял. Та, что дороже всех колец на свете. Но у меня было лишь одно.
    - Меня зовут Григорий. Я принес твое кольцо.
    - А я Ангелина, - она робко улыбнулась.
    Жаль, что мы не услышали, как над нашими головами захлопали крылья.

Отредактировано Александр Клименок (2014-12-29 09:10:51)