Форум литературного общества Fabulae

Цикл  «Марши  in moll»
Марш  in A-moll

Веселый слог, ударный шаг
Секундами  бежит
Земля  , земля  под сапогом
Затакт  дрожит, дрожит.

Штыки блестят, глаза  блестят,
Флейтист бравадой  зол,
Рассвет, рассвет  согреет нас,
А  не  Эол, Эол

А пыль – столбом, а  мы – волной  ,
Дороги крут  извив,
Стройны , стройны  ряды солдат,
А я -  красив, красив,

Вперед зовет, визглив мотив,
А барабанщик  тверд
«Убей, убей!» - в  висках стучит
И мы  - вперед, вперед.

Нас  враг  бежит, мы – сталь  войны,
Мы – острие  копья.
Падет, падет, штыком пронзен,
Но  то – не я, не  я!

Умрет другой, а  мне  -  в живых,
И снова я в  поход.
И пыль , и пыль  - столбом  затакт
И вновь восход, восход.

И стих  чеканит  шаг  рядов ,
И слог  рубином чист.
«Вперед, вперед!» - мотив ведет,
Силен  флейтист, флейтист!


В атаку  вновь, и вновь  оскал,
Жемчужный  ряд  зубов.
«Убей, убей!» - ведет мотив,
Тела врагов, врагов.

Пронзает плоть врага мой штык,
Живу и жив войной.
Клинком , клинком твердеет взгляд
И  я  - герой, герой.

А пули нету для меня ,
А  страх меня бежит.
Земля  , земля  под сапогом
Моим дрожит, дрожит.

И в бой  иду  как  на парад,
Наряден и пригож :
«Смотри, смотри , с  клюкою,  я
Собой  хорош , хорош!»


Тебе Смеюсь,  мне смейся ты,
Мы  - рядом  , мы  же -  врозь,
Возьми, возьми с собой  других,
Меня  -  отбрось , отбрось!

Когда  ж  и мне в живот войдет
Граненый  чей-то штык,
Паду  , паду в  объятья  к Ней
Я  к  Ней  привык, привык.

И  снова  бой  и я  -  герой,
И  смерти  страх  забыт
В  висок , висок  свинец проник
И я  убит, убит.

«Меня  не  ждать, меня уж нет»,-
Белеет на песке
Зубов, зубов жемчужный  ряд,
Свинец  в  виске, виске.

При сем © Сабуро Ихара



Пномпень

Действительность хуже, чем  можно бы ждать,
В  трудах, и глубокою  мыслью напряжен,
Влачит  он стопы, где живет  благодать,
И взор  его тверд, а  характер отважен.

Цены  для  других  он  изведать не смог,
Цена для  себя показалась унылой,
Бредет, что ни год изживая  порок,
И страсти в  себе, что когда-то копил он.

Мечтами он  хладен, не в юности пыл,
Чужие стремленья ему  непонятны,
Томлений любовных изведать забыл и
Горечь победы -  тоской безвовзратной.

Была  бы судьба – не судьба  - не печаль,
Ему бы вернуться  на шаг – нет, не сможет.
Он  смотрит вперед  и колеблется даль,
Пред взором стальным и тоска его гложет.

Тоска по далекой  забытой  земле,
Где  джунгли  наполнены  зелени  буйством,
Где  спит, упоенный  в  хвале  и хуле,
Цзийн Тхе, озадачивший  диким искусством

От  дерева  ныне остался  ли пень?
И строги, суровы надменные лики,
Ты, Будда, вернешься  ли снова в Пномпень?
Не  ты  ль  ниспослал  эти  дивные  блики?

И Пень возродился бы  Дхиндра Патхах,
И новая  карма, и новый  гхеньдханду,
И мощно воспел  бы : «О, Лой, Быканах!»
Восславив тебя и мудрейшую Чхенду.


Но Пню  невдомек : нет заботы  иной ,
Понеже ни Духа, ни Лотоса  сутры,
Не  тронули нежною дивной  тропой,
Йинь Дао и пальцы  не сложит он в мудры.

И славно, пусть  символом  станет твоим,
Пусть Пень  изначально, но  было-то древо,
Под коим, Святейший, ты мантру  творил,
И вдунул Хань Цзя  в  изможденное  чрево.

Пномпень – это Мекка отныне  для  Пня,
В стремленье ему – постиженье  Ха Бхимы,
И с  каждым  восходом рожденного дня,
Пусть Пень воспоет  твои славные гимны.

Пусть Пень воспоет, пусть познает Иньг Цза,
Пусть голос  его зазвучит как  волынка,
И всякая дева  вдруг  станет овца,
И сладким  томленьем повыгибнет спинку,

И Пень обретет долгожданный  ответ,
На  давний  и горький  вопрос  изначальный ,
Что нет наслажденья острей чем минет,
И жить без минета  намного печальней.