Форум литературного общества Fabulae

Приглашаем литераторов и сочувствующих!

Вы не зашли.

#1 2008-05-14 23:01:33

RASS
Участник
Зарегистрирован: 2007-07-10
Сообщений: 19

Кто ты такая?

Вместо предисловия

Один мой знакомый писатель сказал:
- Писать о чувствах людей дело неблагодарное и бесцельное.
- Почему?  - удивился я.
- Потому что чувства у всех разные. Люди придумали им одинаковые названия, но всё равно чувствует каждый по-разному.
- Но ты ведь пишешь, и каждый узнаёт в героях твоих произведений себя. Люди учиться на ошибках твоих героев и сами становятся лучше.
- Человек видит в рассказах себя, но не моего героя. Он найдёт там, что-то для себя, но так и не поймёт то, что я хотел сказать. Слова несовершенны в передаче чувств и эмоций.  Писать о чувствах – это всё равно что перебирать земляную гору горстями.
- Так о чём же писать? – спросил я.
- Продолжай перебирать гору. Именно поэтому мы и писатели.

Когда я просиживал ночи в придорожном кафе, ко мне за столик частенько подсаживались люди. Разные люди: весёлые, грустные, пьяные, трезвые, смешные, хмурые и у каждого, почти всегда, находилась какая то история, которую он непременно хотел мне рассказать. Истории тоже бывали всякие, иногда я слушал, иногда что то поддакивал или сам рассказывал, но эту историю я записал.
Высокого мужика, в кожаном плаще и стройную брюнетку я никогда не забуду.
Парень подсел ко мне за столик как раз в тот момент, когда я писал «Вместо предисловия» к этому рассказу, спросил что я делаю, я ответил, что пишу рассказ про вампиров.
- У меня была знакомая вампир – заявил он.
- Да что ты? Неужели? – ну, думаю, заливает мне и не краснеет.
Парень был высокого роста, с вьющимися русыми волосами, курносым носом и какими то колючими маленькими глазками. Помню ещё, не понравились мне его глаза, какой то недобрый у него взгляд был.
- Хочешь, расскажу?
Официант как раз принёс нам чай.
Я безразлично повёл плечами и он начал рассказ.


Холодный февральский вечер. Стемнело быстро. Непроглядные облака скрыли от глаз луну и звёзды. Сырой, пробирающий до костей ветер завывал в подворотнях, закручивая маленькие смерчи из пыли, опавших листьев и мелкого мусора. Фонари заливали улицу холодным белым светом, отбрасывая на асфальт  тени голых деревьев. Дома тоже спали, погасив до утра свои мириады жёлтых глаз. Спали неповоротливые троллейбусы в парке, спали и юркие маленькие легковушки на стоянке у дома. Вечер укрыл город невидимой, приятно-тяжелой периной  и тот, вымотанный за день, уснул.
Андрей бы тоже мирно спал в ту ночь, смотрел бы как обычно  какие то бредовые сны,  если бы его голову не будоражила мысль о том, что мирно спящая в его спальне девушка – мягко говоря, не совсем обычная, вернее, такая, которых не существует и не должно было существовать по всем писаным и неписаным законам природы, но она есть. Он заглянул через окно в комнату, лежит, как ни в чём не бывало, почти как обычный… Он знал, что она не обычный человек, и человек ли она вообще?
Он и сам до конца не мог всё понять, не мог поверить, мысли в его голове кружили свою бешеную карусель, путались, толкались, вытесняли одна другую, сливались во что то одно непонятное, потом снова разбегались в догадки, предположения, гипотезы… Бред полнейший.
Был только единственный вопрос, который точно луч света бил сквозь тьму в  голове. Кто же она такая? И ответ он почти знал, но не верил, не хотел верить. Потому что если поверить в это, значит признать, что всё во что он верил до этого - ложь.

Если бы прожитые нами года можно было записать в книги, месяцы в главы, а дни в страницы,  взяв в руки двадцать вторую книгу жизни Андрея и открыть ёе третью главу,  в глаза сразу же броситься портрет молодого высокого парня в очах с тонкой оправой в сером свитере и потёртых джинсах. Подпись: «Андрей Васильев». Знакомьтесь, это Андрей.
Андрей работал в центральной городской библиотеке программистом (так значилось в документах) и занимался последние два года лишь тем, что переводил в электронный вид тонны документации архива накопившихся за более чем пол века. Робота не из весёлых, пахнущая старой плесенью и пылью, но не тяжёлая и сложная, поэтому он не жаловался. Да и жаловаться он не привык, так как никогда этого не делал.
Просыпался утром, завтракал овсянкой с фруктами, не потому что это полезно и отвратительно на вкус, а потому что готовить с вечера либо же вставать раньше утром ему было просто-напросто лень. Умывался,  заправлял постель, шёл на роботу. Работал свои восемь часов, по дороге домой покупал литр пива на вечер и  пачку мюслей. Дома ужинал, не трудно догадаться чем, пил пиво и засыпал. Всё.
Не очень то шикарно и весело, но в целом неплохо, его утраивало. Всё могло бы быть намного хуже – говорил он сам себе, и в принципе был прав. Никуда не ездил, друзей не имел, жил спокойно и размеренно. Ужасно не любил перемен, покупку новой зубной пасты или мыла переживал довольно долго, пока не привыкал и только успевал привыкнуть, как приходилось уже идти за новым тюбиком или бруском. С родителями встречался по выходным, что бы отметиться, что всё нормально, мол не переживайте и не беспокойте меня. Ему было хорошо одному, по крайней мере он себя так убеждал. Такой себе человек в футляре, живущий по принципу тише едешь, дальше будешь.
Неизвестно сколько бы могло так тянуться изо дня в день если бы в не одно весьма странное событие… Но пока всё шло как по рельсам. Дни ползли как товарные вагоны, такие же невзрачные и ржавые, вагоны превращались в составы длинною в годы, которым не было видно ни начала, ни конца.
В один прекрасный, ну ладно, вру, ужасный февральский холодный вечер, как раз когда за спиной Андрея захлопнулась дверь библиотеки и он кивнул на прощание заступившему на смену сторожу, какая то неведомая до сели сила в нём подняла бунт. Так бывает, когда долгое время заставляешь себя делать то что не хочешь, сам себе твердя, что «так надо», но в итоге твоё «я» рано или поздно взбунтуется против тебя самого. Надо отметить, что Андрей обладал богатым воображением и поэтому какие то нелепые проблемы перерастали в чуть ли не конец света с вымиранием всего живого не планете. Расстройство желудка  - это неминуемая смерть, косой взгляд кого-то из начальства – увольнение. Какое то лёгкое душевное волнение – это первый признак шизофрении. И всё, прощай жизнь.
Бунт же был что то наподобие лёгкого сомнения, скорее даже просто предположения, что он занимается не тем, чем хочет на самом деле, и мог бы заниматься чем то намного интересней, и жить может чуточку веселее и свободней, и зарабатывать немного больше. Но почему то Андрей посчитал, нет он просто был уверен, что это ничто иное, чем самое настоящее раздвоение личности, и его вторая часть, недовольная положением дел, взбунтовалась у него в голове и не отступит, пока не получит требуемое.
Не то что бы это был громкое и яростное восстание,  в таком скучном и ленивом существе это просто невозможно, даже его второй половине, но довольно неприятное и ощутимое.
- Надоело! – вопило что то внутри – Пе-ре-мен! Пе-ре-мен! – бунт напоминал митинг  донецких шахтёров.
- Ладно – сказал Андрей сам себе. Желая поскорее прекратить восстание в себе он пошёл на компромисс, хотя чаще всего попросту уступал своё, и отдавал требуемое у него. Так он не раз лишался бумажника, мобильных телефонов, часов и прочих вещей,  лёгкой добычи для пьяных подростков.
Андрей унял бунт тем, что сегодня он не поедет домой на восьмом троллейбусе, как делал ещё со времён школы, а пойдёт пешком.
Бунтующие были довольны и исчезли оставив после себя неприятный осадок очередного поражения, на этот раз он проиграл себе. Начинало смеркаться. Андрей поплёлся темнеющими улочками и дворам домой.  Спустя пол часа смерклось, в ноги тоненькой струйкой потекла свинцовая усталость, так как передвигался он довольно мало, ноги с непривычки заныли. К счастью лавочка оказалась рядом и он присел переводя дыханье и потирая ноющие бёдра. Закурил.
Ароматические сигареты – приятный запах, и дырявые лёгкие. Странно, но Андрей не переносил запах табака, а вот всякая дрянь с ароматизаторами была ему по вкусу, и табаком не пахнет и зажовывать запах из рта не нужно. Прохожие проходя мимо втягивали ароматный запах и где то глубоко внутри себя завидовали, что свои лёгкие этим дивным, приятно пахнущим ядом гробят не они.
Совсем стемнело, фонари вспыхнули слабым жёлтым светом, народу идущего с работы прибавилось, в каком то заведении заиграла музыка и послышалась пьяная брань. Появились первые пьяные компании и влюблённые пары на лавочках. Улицы оживали точно лес после зимней спячки. Просыпалась и сама жизнь, закованная в кандалы рабочего дня, занятий в школе, бесконечных пар в ВУЗах. Так уж принято, что люди стали жить по вечерам и выходным. И жизнь чаще превращалась в этапы, которые нужно пережить, от выходных до выходных, от праздника к празднику. Андрею же было всё равно. Выходные или праздники для него не особо отличались от рабочих дней. Он мог почитать в субботу, посмотреть кино и сходить к родителям в воскресенье, но чаще всего брал пару килограмм пожелтевших папок работы домой и печатал до глубокой ночи. Работы от этого не уменьшалось. Архива хватило бы ещё на год роботы десятка таких «программистов» как Андрей.
Ветер подул сильнее обжигая лицо холодным и влажным дыханьем. Он последний раз затянулся, уже собирался выбросить окурок на дорогу и смачно плюнуть (да он свинья, простим же его) как прямо перед ним, точно из под земли, появился силуэт  девушки. Она пристально смотрела ему в глаза. Взгляд перекинулся на сигарету, на него, потом опять на сигарету. В её больших влажных глазах читался явный укор.
«Ещё один борец с куренем или активист общества «Чистый город» - не без раздражения подумал он.
- Что куришь? –  с непритворным интересом спросила девушка.
- Harvest –спокойно ответил он. Конфликта он никак не хотел, поэтому уж если и пристали к нему, старался не обострять обстановку и как можно скорее отделаться от приставучей девушки, либо самому слинять по быстрому.
- Дай попробовать – небрежно бросила девушка, и хоть она просила, в голосе чувствовался лёгкий тон приказа.
Немного растерявшийся Андрей достал из кармана драпового пальто чёрную пачку ровно на десять сигарет, с золотой теснённой надписью «Harvest Sweet Cherry» и предложил девушке уже усевшейся рядом, даже не спросив не против ли он. Он был против, не стал ничего говорить.
«Покурит и уйдёт» - подумал он, но ошибся, она не ушла.
Пока девушка курила, глядя куда то вперёд и не обращая никакого внимания на соседа, он успел как следует рассмотреть её про себя констатируя. Он любил отмечать про себя всё, что попадется ему на глаза, разбирать в уме по деталям и собирать заново. Троллейбус – это рога, кузов, колёса и окна, директор –  рожа с двумя подбородками, седые волосы, вечно мятая рубашка и отсутствие мозгов.   Хобби так сказать.
«Невысокая, стройная, темноволосая, глаза… - он прищурился – девушка сидела в профиль, да ещё и без очков шансов разглядеть её глаза не было. – Глаза неопределенного цвета».
От его изучающего близорукого взгляда не укрылась черная блузка с кружевным воротником торчавшим из под потёртого кожаного плаща. Дорогие чёрные перчатки из тонкой кожи и замшевые спортивные ботинки. Чёрный шарф крупной вязки, небрежно наброшенный на плечи, а в ухе проблескивала серёжка-гвоздик с длинноухим белым зайчиком – логотип какого то журнала для одиноких мужиков.
Девушка докурила и бросила окурок на тротуар.
«Вот те и блюститель чистоты города» – про себя хмыкнул Андрей.
- Идём – чуть ли не скомандовала девушка.
- Куда? - растерялся Андрей.
- Увидишь, когда придем. Пошли.
Она схватила его за рукав и сильно потянула, так что Андрей едва не сполз с лавочки.
Девушка хоть и была невысокой и тонкого сложения, но силы было в ней, как у хорошего вышибалы. Конечно, ему не было с чем сравнить, он не дрался ни с кем со второго класса, с того самого дня, когда на глазах у всей школы одноклассница Валя навешала ему плюх его же портфелем, а потом ещё добавила сумкой со сменной обувью. Позору и слёз было…
Девушка быстро шагала чуть ли не волоча за рукав едва поспевающего Андрея.
- Куда мы идём?
- Заткнись.
Андрей почуял неладное, но вырываться не стал, не хотел скандала и не хотел… обидеть что ли.
«Господи, ну что ей нужно»
И даже если девушка станет раздевать его посреди базарной площади средь бела дня, он наверно бы не сказал бы ни слова. Может, убежал бы. Но не сказал бы и слова протеста.
Утешив себя тем, что сейчас ночь и базарная давно закрыта, он молчал. 
В голове зашумело, может от испуга а может снова бунтовщики.
- Что за чертовщина? Какой на хрен бунт?! – шум в голове заставил на какой то миг  забыть что его куда то тащат против его воли – Никакого бунта не было и нет, просто захотел сам приключений на свою голову и не поехал на «восьмёрке».
«Осторожней с желаниями, они иногда сбываются» - как эхо чужого голоса прокатилось в голове.
Девушка рывком за рукав снова вернула его с небес на землю.
«Может она меня изнасилует?» - мелькнуло в голове и бунтующие завопили в диком восторге.
«Нет бунт есть, да, да есть, это звуковые галлюцинации. Да, теперь всё ясно. Именно так сходят с ума, это только первые признаки, дальше - лучше».
Они шли мимо сверкающего огнями казино,  из дверей которого кто то вывалился чуть ли не им под ноги. Андрей едва не взвизгнул  от неожиданности. Девушка кажется даже не заметила этого, всё так же быстро шла волоча за собой парня. Выброшенного рвало на тротуар.
Андрей начал терять ощущение реальности. Бег за девушкой порядком вымотал его, да ещё голова кружилась от сигареты, эти «Пе-ре-мен!», а тут ещё мужик блюющий чуть ли не на него. Ноги начали подкашиваться, нет по началу он твёрдо держался рассудка, только ноги подводили.  Это как после пол литры медовухи, голова соображает язык работает, а ноги как то сами по себе, куда хотят, туда идут.
«Господи Боже» - кажется, он вспоминал какую то молитву в уме крестясь. – Чего она пристала, что она хочет от меня?!»
- Оставь меня – Андрей умолял. Не просил, не угрожал, а именно умолял, как не подобает говорить мужчине. (Да он слюнтяй, простим же эму и это) – Пожалуйста.
Но, кажется, девушка не слышала его слов либо же просто не обращала на них внимания.
- Пришли - девушка с силой толкнула Андрея в мрак подворотни. Глухой стук. Кажется, так хрустят затылки, при неожиданном знакомстве со стеной. Андрей на миг отключился, но почти сразу вернувшееся сознание открыло его взору уже новую картину.
Чьи то руки крепко обхватили его голову, немного повернув её вправо,  так, словно кто то хотел поставить ему засос на шее. Андрей ещё не совсем пришёл в себя от удара и соображал не больше чем морковка на грядке.
Кожей  он ясно ощущалось чьё то горячее и влажное дыхание.
«Наверно насилует». – Подумал Андрей и бунтовщики в голове пустились в пляс на радостях. 
И о чудо! Не будем описывать сцену борьбы Андрея, с самим собою, со своими принципами, убеждениями, прежде чем он всё таки решился вырваться голову из замка нежных рук и взглянуть прямо в лицо их владельцу.
Всё та же девушка, всё то же смазливое личико, но что то не так… Вроде бы всё так же как и минуту назад, но всё таки что то не то.  Это как встретить старого друга вынувшегося с войны и вроде бы твой старый знакомый, но в тот же время совсем другой человек. Что то не так как раньше.  Или кажется? Нет что то не так. Это «что то» он заметил, и ужаснулся.
Над нижней губой девушки в слабом свете сорокаваттной жёлтой лампочки  блестели два беленьких, тоненьких, но наверно очень острых  и твёрдых клыка. Так нагло блестят, как будто они на своём законном месте, и были там всегда. «Но их не было, я видел» - Андрей какой то миг старался найти логическое объяснение этим клыками. Нашёл.
«О мама» - и в тот момент, когда ему дошло, что девушка не засос ему собирается ставить и насиловать даже не собиралась, и что это не совсем девушка, и что наверняка утро он больше никогда не увидит (природа одарила Андрея богатой фантазией), ему стало по настоящему страшно. Так страшно, как никогда ещё не было (мысленно он уже себя похоронил, причём дважды). Девушка не сказав ни слова снова сомкнула руки за головой Андрея, но так, словно это не женские руки а массивные слесарные тиски, закинула его голову назад, так что в шее хрустнуло…
Страх сковал Андрея по рукам и ногам, сковал волю и почти отключил сознание, и хорошо, что уходя с роботы он сходил по малой нужде, иначе бы он сходил сейчас, и может не только по маленькому, не снимая брюк.
И в тот момент когда он почувствовал лёгкий укол на шее, как раз в том самом месте, где под кожей с бешеной скоростью била заряженная адреналином кровь, кто то в его голове передвинул тумблер сознания с положения «Вкл.» на положение «Выкл.» Бунтовщики мать их за ногу…
Ноги отказали, тело выскользнуло из мёртвой хватки девушки.
Последнее что он увидел это тускнеющее милое личико, где то над ним и два сверкнувших клыка.
- Эй, ты чего это?

Андрей вскочил с кровати как ошпаренный, по лбу стекали капли холодного пота, в висках что то быстро и ритмично молотило.
В окне так же замерла ночь, всё та же тишина и покой, как было сто ночей до этой и будет сто ночей после. Наверно…
«Сон. Бред. Господи…» - Андрей перекрестился дрожащей рукой, но ужас сна всё ещё не отпускал.
Прошла минута. Он успел как следует прийти в себя, понять что всё было не больше чем просто кошмар, страшный сон и не более. Заглянул под одеяло.
«Странно, не помню, когда я спал в последний раз без трусов» - подумал он и улыбнулся «наверно напился вчера, и кошмары сняться. Трусы снял зачем только?»
Мало-помалу он пришёл в себя, окончательно понял, что на самом деле ничего не было, ведь и раньше бывали страшные сны, но этот… Ух… - Андрея передёрнуло. Вспомнишь-вздрогнешь.
Он присел на краю кровати, сладко потянулся, сбрасывая с себя остатки кошмара и опять распластался на кровати уставившись в потолок.
«Ну и присниться же такое – баба с зубами, и слюни ещё пускала, наверно сожрать меня хотела, я вкусный наверно. Ай да я, ай да мужик!» - он как-то странно засмеялся, наверно так смеются выбравшиеся сухими из тонущего корабля пассажиры.
«Кусать меня хотела, а не тут то было, я ещё ого-го, в следующий раз отведу её к стоматологу, и её клыки, эти клыки… Ух я бы… »
- Кофе есть? – раздался голос из кухни.
- Да, там в буфете – автоматически ответил и Андрей ещё раз сладко потянулся… А, это. Кому ещё кофе?
Мысль о том что в его доме кто есть, проникала ему в голову как спуск лавины. Понемногу, понемногу… сильнее поджимает страх…и…
Андрей медленно, как бы боясь спугнуть повернул голову в сторону откуда донёся голос и завизжал (да он трус, свинья и слюнтяй, никто не идеален).
Из за приоткрытой двери выглядывало  перепуганное милое личико девушки-вампира.
Андрей всё визжал как подстреленный, бешено молотил по кровати ногами и рвал пальцами матрац, стараясь забиться куда то подальше, куда где она его не достанет, но спина упёрлась в холодную стену.
- Это конец - внутри у него словно что-то оборвалось.
Наверно там, в городе он как-то сбежал от неё, и вот теперь она настигла его дома. Она пришла, что бы завершить начатое. Он читал, что вампиры никогда не опускают «надкушенную» жертву.
Соседей звать нет смысла, все спят как убитые. Телефон обрезан уже как пол года, мобильный на прошлой неделе отняли хулиганы. «Всё - пропал я, меня сейчас убьют и обескровят или наоборот, обескровят и убьют. Мамочки…»
Поняв, что терять ему больше нечего Андрей замолчал. Встал. Выпрямился.
- Убивать будите? – вежливо спросил он. Невесть откуда в нём проснулось чувство собственного достоинства и благородства и хоть жил он как свинья, слюнтяй и трус, он решил, что умирать нужно, как подобает настоящим мужчинам. Он аккуратно поправил майку и только тогда понял, что трусов он так и не нашёл и предстал перед изумлённой девушкой «в чём мать родила»
Девушка в ответ  растеряно повела плечами. В руке у неё была зелёная чашка. Не нож или топор, а именно чашка Андрея, из которой он пил пиво по вечерам.
- Вы уж простите меня, что я так внезапно встал…
- Ага, похоже, твой дружок просыпается следом за тобой – девушка указала взглядом на место, где должны были быть мужские «семейки».
В голове Андрея опять всё закружилось. Карусель из страха, стыда, ужаса, боли и ещё Бог знает чего. Всё смешалось, в какой то коктейль неопределённого цвета, закипело на негаснущем пламени фантазии и неизбежно взорвалось выбросом гнева.
- На! Убивай! Кусай! Я тебя не боюсь!!! Упыриха хренова!!! Убивай – голос срывался на визг и вскоре Андрей визжал как прежде, но уже не от ужаса смерти, скорее оттого, что даже когда перед ним стоит  смерть, а он  опять струсил и даже не смеет бороться за жизнь. Трудно быть слабым, ещё труднее, когда ты это понимаешь.
- На. Пей!!! – Андрей подставил шею прямо под нос девушке – Пей. Скотина!!!
Трудно сказать, как представлял Андрей финал этой сцены, ещё сложнее сказать, что думала в тот момент перепуганная девушка, но кончилось всё тем, что хрупкий женский кулачёк заехал с размаху Андрею прямо под рёбра.
Андрея перегнуло пополам, он скорчился от боли и присел на пол. В глазах запрыгали звёздочки,  вдохнуть на полную грудь всё никак не получалось.
Девушка присела рядом с ним.
- Пахучие сигареты ещё остались? – равнодушно спросила девушка.
- Там, в кармане – переводя дыхание он указал пальцем на  пальто в прихожей.
Спустя пару минут Андрей уже мог нормально дышать и одел наконец то трусы.
- Успокоился?
Андрей невнятно кивнул.
- Послушай, мне жаль, что так получилось. Что-то мне подсказывало, что ты не самый лучший вариант. Не удивляйся, я говорю как есть. Ты вырубился тогда, а ещё какой то дед с окна начал орать, что человека убивают, вот и пришлось тебя тащить домой.
Она заметила удивлённый взгляд Андрея.
- Да ты не тяжёлый, не переживай  – она улыбнулась.
Клыки уже были совсем нормальными, человеческими, ну может чуточку больше. От этого улыбка казалась ещё прекрасней.
Андрей подловил себя на мысли, что девушка довольно симпатичная и пожалуй в его вкусе.
У Андрея не было девушки с девятого класса, была  у него как то интрижка с Валей, той самой, что портфелем его отметелила, но спустя пол года, Валя с родителями переехала жить в Челябинск. Он долго горевал, первый раз попробовал водку и сигареты, напился как «мужик» и обрисовал весь подъезд своей возлюбленной сердечками со стрелами и в каждое сердце вписал имя любимой. Зачем, он и сам не знал. Душевный порыв.
Минуту тишины нарушил Андрей.
- Меня Андреем звать – не зная, как именно выразить своё почтение даме, Андрей по дружески протянул руку не вставая, трусы же ещё не были найдены. Потом вспомнил, что даме руку не жмут, потом хотел поцеловать её руку и снова подал свою. Опять убрал и поклонился. В итоге поняв, что он выглядит идиот-идиотом немного унялся – А тебя как?
- Кира – засмеялась девушка – Чудной ты.
- Я это. Ну вы простите меня что я. Ну, в общем, я не хотел – Андрей мялся, краснел, бледнел, но так и не мог сказать внятного слова.
- Да всё нормально, не переживай. Иди, одевайся. Кофе будешь?

Они пили кофе, много курили  и говорили.  Говорили о кино и о литературе, Андрей рассказывал про своё детство, про Валю, про институт. Кира внимательно слушала, отвлекаясь разве что на то, чтоб подкурить новую сигарету или вскипятить чайник для очередной порции растворимого кофе.
Он же тараторил без умолку про всякую дребедень и спрашивал всякие глупости про тенденции моды, про новую операционную систему, про погоду позавчера, на самом деле узнать он хотел совсем другое и Кира это заметила.
- Ну, давай.
- Что давай?  - удивился Андрей
- Спрашивай, ты же хочешь спросить.
- Да нет, что ты, я ничего не хотел спрашивать. – Андрей фальшиво соврал.
- Я дважды предлагать не стану – всё тот же приятный грудной низки голос с лёгким тоном приказа. Вопрос был нелепым, но всё-таки интерес взял верх и он решился.
Андрей выпалил заранее заготовленную фразу и чуть зажмурился в ожидании очередного осмеяния.
- Ты вампир?
- Да – спокойно ответила девушка, выпустив струйку ароматного дыма.
- И ты хотела меня убить?
- Да.
- А почему же не убила?
- Ты хочешь, что бы я исправила положение? – девушка улыбнулась. Сквозь пелену табачного дыма зловеще сверкнули клыки.
Андрей судорожно сглотнул и подкурил новую сигарету.
Совсем случайно, он открыл для себя, что говорить ему совсем легко, не так как раньше, что чувствует себя уверенно и спокойно. И что ни с кем, ни разу в жизни, ему не было так хорошо и уютно.
Кира слушала, иногда кивала и коротко отвечала на вопросы, но в её словах было что то необычное, что то притягивающее, что влекло Андрея и никак не отпускало. В ту ночь он понял, что ни за что не позволит ей так просто встать, попрощаться и уйти, что б больше никогда не встретиться. Он себе этого не простит, не допустит и сделает всё возможное что бы не упустить её. Но ему и не пришлось.
За окном светало. Мягкий бледный утренний свет прокрадывался в комнату сквозь табачный туман.
- Скоро утро – как бы констатируя, сказала Кира. -  Я не переношу солнечного света, а до рассвета я не успею добраться до дома. Ты не будешь против, если я останусь у тебя до следующего вечера. А потом я уйду.
Нет, нет, конечно, что ты. Оставайся сколько тебе нужно.
- Правда? – кажется девушка была тронута. – А не боишься пускать в своё дом – кажется она подбирало нужное слово – такую как я?
- Нет – опять врал, конечно боялся, но что то говорило ему, что переживать не стоит.
- Раз ты не покончила со мной там, в переулке и притащила домой, кофе напоила, то наверно у тебя есть причины оставить меня в живых. Я живу один. Оставайся на – он чуть не сказал «на совсем» - На сколько хочешь. Я буду рад. – это не было желание «не обидеть», он говорил искренне, наверно первый раз в жизни. 
- Тогда пригласи меня.
- Как это?
- Я не могу оставаться в чужом доме больше одной ночи, если меня не об этом попросят.
- Кира, я приглашаю тебя остаться в моём доме больше одной ночи – деловито продекламировал Андрей.
Девушка рассмеялась
- Чудной ты.
Так Кира и осталась, сначала но одну ночь, потом на следующую и ещё на пару десяток ночей.
Кира редко спала по ночам, часто уходила «по своим делам», каким именно не говорила, или курила на кухне читая Дюма. Андрей работал днем а вечером приходил без задних ног, и хоть какой бы о уставший не был всегда находил час другой что бы посидеть с Кирой на кухне.
Позже, он будет вспоминать эти короткие мартовские вечера как самое счастливое время в своей жизни, но это ещё будет не скоро.
Кира оказалось великолепной хозяйкой. С её приходом в квартире всё засияло и заблестело. Месяцами нестиранный простыни запахли свежестью, на них даже оказались цветочки, которые Андрей всегда считал следами пролитого в прошлом году томатного сока. В кухне воцарил аромат вкусного ужина, исчезла годовая пыль и полок и ковров, из раковины в сервант вернулась посуда, но уже вымытая и вычищенная до блеска.
Мюсли тоже канули в небытие, вместо них появилось жаркое, горячее пюре с озерком топлёного масла, огнедышащее рагу, домашние блины с вареньем, лепленные в ручную вареники …
До сели, незнакомое слово десерт обрело физическое тело в виде мороженого, фруктовых салатов или черничного пирога прямо из духовки. Ужин завершался зелёным чаем с тонким ароматом жасмина сигаретой (неизменно ароматической). Так, мало помалу Кира превращала тропу к сердцу мужчины в настоящий автобан.
Андрей уже не шёл домой, он летел на крыльях. Он знал, что его дома ждёт Кира…
Работать он стал хуже, начальство жаловалось: «Васильев! Работай быстрее, и чем у тебя голова только забита?!»
Андрей знал чем, но упорно отказывался говорить, чем то тёплым, добрым, внимательным и ласковым. Кирой.

Весна пришла как всегда без предупреждения. Нагло смыла зиму ручьями теплой воды с неба, остатки прогнала раскатами грома и вспышками молний. Никто её не видел, никто её даже толком не заметил, но каждый знал, то она уже пришла, а зима ушла ровно на столько, что бы за ней успели соскучиться.
По улицам исполинскими шагами бродил молодой  высоченный дядька, в синем плаще и чёрной шляпе. Он тихонько прошёл по улице, рассматривая город с высоты птичьего полёта то и дело протирая толстые очки от капель воды. С плаща и шляпы стекали ручейки, в джинсовых кедах чавкала вода. Он заглядывал в каждое окно, случался в стекло каплями воды, звал горожан на улицу раскатами грома.
- Эй, выходите, весна пришла.
Никто его не услышал, и он пошёл дальше. А когда горожане высыпали на улицу, все уже окончательно поверили в то что весна пришла, потому что невидимый дядька в плаще и кедах был её первым вестником. Он был весенним дождем.
А потом пришёл смуглый невысокий парень, и горстями рассыпал золото в лужи воды. лужи заблестели, заискрились, и на сырых улицах стало даже как то уютно и тепло. Смуглый парень бросил последнюю горсть драгоценного метала, и накинул на небо черную вуаль усеянную миллионами маленьких сверкающих камешков. Вот и вечер изменился, стал каким то молодым и светлым. Весенним. Парень растворился в сумерках и стал вторым вестником весны – весенним вечером.
То ли весенний воздух так взбудоражил Андрея, то ли лишняя рюмка коньяка в кофейне, но в ту ночь он приперся домой в три ночи мертвецки пьяным. Не застав никого, как обычно, на кухне, он ввалился  в комнату и плюхнулся прямо в кровать к  Кире.
Да, да, да. Потом, наконец то произошло то, что вы все сейчас подумали.
На следующее утро Андрея разбудил не писк китайского будильника, как было уже много лет, а чьё то тёплое дыхание, причём прямо в ухо.
Кира, лежит и улыбается как Чеширский кот из  сказки про Алису.
-Привет – Кира сияла. Никогда раньше он не видел её такой довольной.
- Сколько сейчас?
- Суббота, расслабься – потом игриво добавила - маньяк – Кира хихикнула, завернулась в покрывало и пошла на кухню ставить чайник. Окна наглухо завешены шторами,  Кира настояла, так что не видно, за окном день или ночь, да и какая разница, суббота ведь, значит, можно весь день сидеть дома с Кирой, а если ночь можно сходить в круглосуточное кафе, или но ночной сеанс в кино. В крайнем случае просто погулять по тёмным улочкам. Кира никогда не выходила днём, а вот вечером или ночью, то всегда пожалуйста. Гулять она любила до зари и непременно первые лучи утра встречать на крыше, для этой цели она специально расковыряла замок на двери техэтажа, оттуда до крыши вела лестница…
Поставив чайник, Кира с разгону запрыгнула на Андрея, наградив его десятками поцелуев в нос, ухо, глаза лоб… И как ни старался Андрей вырваться, руки сжимали его голову мёртвой хваткой, как тогда в переулке…
- Кира.
- Ась? – Кира вытирала ладонью следы поцелуев с его щеки.
- Скажи, как так получилось? – Андрей предполагал, что потом пойдут уточнения со стороны Киры, что именно он хочет узнать, потом он будет отнекиваться, что это не столь важно и не стоило вообще заводить этот разговор, и когда эта игра в кошки мышки осточертеет обоим, он спросит прямо.
- Что я вампир?
Андрей невольно подумал, что у вампиров есть дар читать мысли.
- Не знаю, родилась я такой – Кира подкурила окурок только что найденный на тумбочке.
- Это не заразно?
- Ага, передается половым путём – Кира засмеялась и едва не упала с кровати.
- Я серьезно. – Андрей покраснел как херсонский помидор.
- Нет, тебе это не грозит, ты же предохранялся? – Кира уже не смеялась, а ржала как конь.
- Кира!
- Я была такой с рождения. Родители ни о чём даже не подозревали, бабушка что то намекала, что у нас на роду какое то проклятие, но, скорее всего, она считала это всё не больше чем страшилка для карапузов, что они ночью не шастали где не следует. Да и я сама не знала, до первой ночи с парнем.
- А что там произошло?
- Я перегрызла ему горло – очень спокойно ответила Кира. Длинных клыков у меня тогда ещё не было, так что грызла я резцами. Верещал он, прям как ты без трусов, когда меня увидел с кружкой.
По спине Андрея пробежал холодок.
- Что? Так просто, взяла и убила?
- Нет, это похоже на помешательство, ты себя полностью не контролируешь, ты видишь всё, слышишь, понимаешь, но ничего с собой поделать не можешь, это как инстинкт, рефлекс, всё почти на автомате.
Убивать не сложно, особенно если у тебя есть сильная мотивация.
- Какая?
Кира положила  погасший окурок опять на тумбочку.
- Жить. Жить все хотят. Захочешь жить не только на убийство пойдёшь. Вампир с кровью получает силы, и чем больше он убивает тем сильнее становиться, когда силы на исходе, то инстинкт зовёт. Людей проще - всегда есть за что. И ты идёшь искать… так я и нашла тебя.
- А инстинкт, ты же с той поры никого не убивала? Как же ты?
Кира  улыбнулась, как то  фальшиво и виновато.
На кухне засвистел чайник.
- Чайник закипел, чай, кофе?

- Васильев, ты слышал новости? – Руслан всегда вламывался в его кабинет без спросу и стука.
-Какие? – Андрей привык уже к подобным «залётам» коллеги и иногда даже не обращал внимания на его нечленораздельный трёп. Руслан же первым своим долгом считал рассказывать последние новости и   свежие сплетни всему персоналу библиотеки, вот  теперь наверно настала очередь Андрея.
- В городе завелась здоровенная собака убийца.
Андрей хмыкнул, не отрывая взгляд от монитора.
- Я те говорю, да да, уже троих мужиков загрызла, я в субботнем номере читал, а баба Зина мне сегодня рассказывала, что сантехника из её дома нашли в подвале с разорванным горлом.
Руслан тараторил без умолку, пыхтел, как будто только что марафон пробежал, брызгал слюнями. Андрей привык к нему и не говорил ни слова, даже если слюна летела ему прямо в лицо. Ни слова протеста, так как этого никогда не делал.
-  Ещё она рассказывала, что видела как какая то здоровенная дворняга шастала у её дома, наверно и есть та самая. Это она на всех людей обозлилась, потому что хозяин её бил, и убивает одного за другим, так что ты лучше не шарся по ночам, а то не дай Бог…
-  А она видела как собака загрызла мужика? – мозаика из оборванных Кириных фраз, чего то недосказанного, вечных ночных прогулках «по своим делам», трупов с разорванным горлом понемногу складывалась в одну чёткую картинку. А на картинке Кира…
- Неа, но я сейчас сбегаю спрошу… - Руслан пулей выбежал из кабинета и наверно через минуту будет пытать уборщицу бабу Зину. Но и так было сказано достаточно.
- Инстинкт – констатировал Андрей, это инстинкт убивать. Он не так переживал, что Кира загрызла какого то сантехника, как за то, что её раскроют, словят,  будут изучать, тыкать иголками, резать на кусочки…
Кира рассказывала, что она ушла из дома после той ночи с парнем и много путешествовала, значит она ездила из города в город, убивала одного или двух и с наступлением ночи покидала город. Никто не хватиться, если исчезнет пару человек в огромном мегаполисе, а тут маленький городок, и убийство почти такой же редкий случай, как падение летающей тарелки у соседа в огороде. Они будут искать, с факелами и собаками, с милицией и солдатами, с погонями и преследованиями. Они её найдут,  они ни за что это так не оставят. Им же нужны зрелища, костры, истязания, им же нужна кровь убийцы, «кровь за кровь» им нужно правосудие им же нужна месть, правда. Сколько раз так было, и сколько ещё будет. Люди всегда были людьми.
То, что Киру найдут – это только вопрос времени.

Кира сидела на кухне в кресле (и зачем она только кресло затащила на кухню) закинув ноги на стол. В пальцах тлела сигарета. Кира даже не заметила как вошёл Андрей…

- Андрей, завтра утром я уйду.
- Куда?
- Не могу сказать, не хочу, что бы ты меня искал.
- Ты уходишь? Навсегда?
Кира не ответила, но и без ответа Андрей всё стало ясно. Это не шутка и Кира никогда больше не вернётся. У Киры напрочь отсутствовало чувство юмора так же, как и умение и желание притворяться в постели.
Это конец. Которого никогда не ждёшь а он обязательно настаёт, в самый неподходящий момент.
Вечер пролетел быстро, Кира до ночи курила на кухне, Андрей смотрел  какой то фильм. И хоть оба старались показать всем своим видом, что всё нормально, оба понимали, что это фальшивая игра, поэтому старались не показываться друг другу на глаза. Кира не любила врать, Андрей не хотел скандала.
Ночь раскинула чёрное покрывало над городом, город стих быстро уснув. Где то выла собака, гудела припозднившаяся электричка. Обычная холодная мартовская ночь для нас, последняя для Андрея и Киры.

Андрей знал, что это их последняя ночь вместе. Это конец. Он так старался забрать, запомнить частичку Киры: запах её волос, тёрпкий и сладкий, глубину её зелёных глаз, жар её губ. Он старался не упустить ничего: изящных тонких запястий, глади спины, упругой груди. Он спрячет её образ где то глубоко-глубоко, куда не прокрадется ни один человек, он спрячет её в своих мечтах. И может во снах, она будет возвращаться к нему, и они снова будут сидеть на крыше, пить вино и придумывать глупые названия новым созвездиям. Пусть она останется с ним, пусть даже в его мечтах.
Его губы блуждали по телу Киры, запоминая каждый изгиб, каждую впадинку, каждый волосок.
Он чувствовал, как Кира ускользает от него, что она уже наполовину где то там, далеко, не с ним. Её сознание и мысли было в том месте, о котором она так упрямо отказывалась говорить. Но тело, её юное и сильное тело было пока что с ним, последние часы. Время летело неумолимо.
Кира молчала, лишь изредка постанывала прикусывая губы. Ей было хорошо той ночью, она никогда не притворялась. Он это тоже прекрасно знал.

На часах пикнуло 5:00. Кира встала ни минуты не помедлив, как обычно любила делать,  натянула потёртые  джинсы, одела  кофту и ушла в прихожую.
Андрей притворялся, что мирно спал, но на самом деле был на грани сумасшествия. Всё его внутреннее «я» орало благим матом пытаясь вырваться нарушу. Накричать на ней, умолять остаться, разреветься как ребёнок, да  что угодно, только не позволить ей уйти. Так просто, встать одеться и уйти.
Как стальные прутья клетки удерживают рвущуюся к небу птицу, так и сотни «нельзя» привитых родителями и учителями удерживали Андрея.
- Пусть что будет, она же всё равно уйдёт – что то говорил внутри. Но бунт уже достиг своего апогея.
Прутья не выдержали напора и клетка взорвалась.
- Кира, твою мать, что ты делаешь?! Ну почему?!  - Андрей громко говорил, срываясь на крик, остатки прутьев ещё удерживали его от бешеного вопля.
Кира сидела в прихожей на маленькой табуретке, зашнуровывая ботинок.
- Андрей, ты всё прекрасно понимаешь.
- Нет, я ничего не понимаю. Почему Кира?! Почему ты уходишь?! – теперь он орал как ненормальный.
- Ты же знаешь кто я. Ты знаешь, что я делаю с людьми. И ты знаешь, что если я здесь останусь, рано или поздно я всё таки прикончу и тебя. – Чёрный плащ легко лёг на плечи. Зашипела молния-застёжка.
- Но я  - дикий ор резко превратился в шёпот – я же могу быть таким как ты, я могу уйти с тобой.  -  В ту минуту Андрей был готов хоть останавливать лбом поезд, только бы она осталась.
Лицо Киры изменилось так же быстро, как  изменилось бы лицо Андрея если бы его лоб всё таки встретил железнодорожный состав.
- Забудь, понял?! Даже и не думай об этом. Я этого не допущу. – О, как прекрасна она была в гневе, Андрей таял как мороженое на сковороде от её сердитого взгляда и командирского голоса.
- Но Кира… - Андрей был в отчаянии. Он всё-таки уйдёт.
- Прощай Андрей.
Хлопнула дверь,  она ушла.
                                                                           *    *    *    *    *

- И что? Он так просто позволил ей уйти, и это после всего…?
- Да.
- Но он же любил её? Как же он мог?!
- Любить – не значит удерживать её возле себя. Любовь и чувство собственности совсем разные вещи.
- Но как?  - Я не верил своим ушам. Я не верил ни единому слову этого странного парня. – Он всё таки её опустил!
- Нет.
- А что тогда?!
- Он ушёл вместе с ней.
- Как ушёл!? Что прям взял всё бросил и ушёл? И бродит с ней по белу свету из города в город? Любовь – это желание быть вместе. Любовь – это жить тем за кого готов умереть. Любовь – это самопожертвование.
Парень допил остатки чая в чашке.
- И где же они сейчас?
Вместо ответа в кафе зашла молодая девушка в чёрном.
- Андрей, твою налево, где ты лазишь, я уже жду тебя пол часа.
У меня отнялась речь. Я посмотрел на девушку, кого тог она мне сильно напоминала, и этот зайчик – логотип какого то журнала для одиноких мужиков…
Девушка заметила мой взгляд и фальшиво улыбнулась, это не был знак вежливости, скорее всего она хотела, что бы я увидел то самое, что в первый раз увидел Андрей в подворотне...
Меня пробрала дрожь.
- Так это всё…
- Конечно правда, а ты думал я вру? Ну, всё пока. Кира, идём.

Неактивен

 

#2 2008-05-14 23:06:34

RASS
Участник
Зарегистрирован: 2007-07-10
Сообщений: 19

Re: Кто ты такая?

Простите, если где то "набокопорил", очень спешу на роботу...
Ваше мнение мне очень важно.

Неактивен

 

#3 2008-07-22 13:16:04

Черёмина
Редактор
Зарегистрирован: 2006-02-13
Сообщений: 1744
Вебсайт

Re: Кто ты такая?

Вот уж действительно "набокопорили" (кстати, что это значит?). Ошибки, опечатки, беда с запятыми, непоследовательность ("одел наконец то трусы", а следом "трусы же ещё не были найдены"). А "вынувшегося с войны" - это неолгизм или такая феерическая очепятка? А "фальшиво соврал" не кажется маслом масляным? Тяжеловато читать из-за этого.
Но самое интересное, что рассказец-то получился забавный. Хорошая корректура - и очень даже удобоваримое коммерческое чтиво. Отлично выписан образ Андрея - живо, с юмором, хочется крикнуть: "Верю!" "Да он слюнтяй, простим же эму и это", пустившиеся в пляс внутренние голоса при мысли об изнасиловании - просто супер. Образ вампирской девушки тоже интересный - мистический, и в то же время очень натуральный. Имхо, авторское вступление и заключение здесь лишние. Просто рассказ о бедолаге-клерке выглядел бы более цельным. И, если уж начали подбавлять юмор, не стоило заканчивать все голым мелодраматизмом. Юмор, при умелом использовании, прекрасно подчеркивает драматизм, не нужны лишние крики.
Давно не читала рассказа с сюжетом, смыслом и идеей, при этом написанного легким читабельным языком. Порадовали. Почитала бы еще Вашего, но прошу: пропускайте тексты хотя бы через ворд, чтобы ошибок поменьше было.

Неактивен

 

#4 2008-09-10 19:46:19

ПРОСВЕТЛЁННЫЙ
Забанен
Откуда: Дмитров
Зарегистрирован: 2008-09-10
Сообщений: 90
Вебсайт

Re: Кто ты такая?

Один мой знакомый писатель сказал:
- Писать о чувствах людей дело неблагодарное и бесцельное.
- Почему?  - удивился я.
- Потому что чувства у всех разные. Люди придумали им одинаковые названия, но всё равно чувствует каждый по-разному.
- Но ты ведь пишешь, и каждый узнаёт в героях твоих произведений себя. Люди учиться на ошибках твоих героев и сами становятся лучше.
- Человек видит в рассказах себя, но не моего героя. Он найдёт там, что-то для себя, но так и не поймёт то, что я хотел сказать. Слова несовершенны в передаче чувств и эмоций.  Писать о чувствах – это всё равно что перебирать земляную гору горстями.
- Так о чём же писать? – спросил я.
- Продолжай перебирать гору. Именно поэтому мы и писатели.

Чувства это пена и волны в океане, но есть сам океан, о нём сложно писать, но возможно.


Откровения Старца Игоря http://www.liveinternet.ru/users/2963455/

Неактивен

 

Board footer

Powered by PunBB
© Copyright 2002–2005 Rickard Andersson