Форум литературного общества Fabulae

Прекраснейшая из стран стремительно приходила в упадок. Пылевые поля уже не радовали нежным шелком, пылевые дожди не щекотали ласково, а о грязевых ваннах осталось только мечтать. И хлопья пыли почти исчезли – а значит, новым захламликам вырасти не из чего…
    А ведь совсем недавно Барахляндия процветала – когда квартиру делила с захламликами древняя полуслепая старушка. Три ее моськи постоянно теряли шерсть, приносили с улицы грязь и прятали огрызки костей в разных укромных местах. Иногда их даже удавалось уговорить затащить под диван какую-нибудь тряпку - чтобы там, не без помощи захламликов, она моментально обросла пылью. А еще с ними можно было играть в убегалки. От старушки никто не прятался: комков пыли, удирающих от собачек, она или не замечала, или не придавала им никакого значения. Мало ли что с глазками!  Пыль - она и в Африке пыль.  Как же без неё?
    Но потом бабулька переехала, вместе с моськами, а по соседству с Барахляндией поселился этот ужасный Дима…
–    Тараканы!
    Чух поморгал, отвлекаясь от печальных мыслей. По отвратительно чистой дорожке паркета  к нему мчался Апчих, суетливо размахивая лапками:
–    Тараканы!
–    Что тараканы? – подскочил Чух. - Опять чем-то недовольны? Снова Грязи и объедков требуют? Да где ж мы им возьмём, если…
–    Ушли! Тараканы ушли! К Маше!
–    Сбежали, значит… - Да, плохо дело. – Вот ведь подлые предатели – всегда первыми бегут, в беде бросают!
–    Да ладно тебе. Они до последнего держались, сам знаешь! Но вчера прослышали, что этот гад потравить их решил. Родня предупредила: приходил, отраву просил, но у них не оказалось… то есть не у тараканов, а у Маши, конечно.
–    Ну, это понятно. Еще бы у Маши что-то под рукой оказалось!
    Чух, конечно, частенько бывал в гостях у соседей. Великолепием их страна уступала только его собственной Барахляндии: горы одежды на полу во всех комнатах, крепости книг на столах и засохшие цветы – на подоконниках за давно не стиранными шторами. И пыли, пыли! А уж захламликов сколько! Тыщи и тыщи! А ведь чем больше захламликов, тем больше пыли, а чем больше пыли, тем больше захламликов, а чем…
–    Конечно, хорошо им там с Машей! – проворчал Чух. – Она пыли не видит. С такой любой уживется! А ты попробуй с этим… с этим – тьфу! – чистюлей справиться! На него же совсем ничего не действует! Хоть всё бросай и тоже к Маше беги!
    Хотя как раз этого ему не хотелось. Когда-то давным-давно они с тамошними захламликами поспорили, чья Барахляндия богаче, и Чух не без высокомерия заявил: "Вот возьмет ваша Маша и выйдет замуж! К мужу уедет, а вы ни с чем останетесь. А у нас пыль будет всегда!" Соседей это, конечно, задело. С тех пор они только и делали, что подсчитывали, сколько у кого пылевых полей да кто сколько вырастил пылевых клопиков...     
    Мимо проскочил потрепанный клубок  пыли и выкатился за дверь. За ним еще один. И еще…
–    Это что такое?! – Чух не верил своим глазам. – И наши туда же?!
–    Ну а ты что хотел? Если уж тараканы сбежали, пора и нам пыль уносить.
–    Но как же… Неужто и они к Маше?!
–    Да разве там плохо?
–    Так засмеют же! Всё припомнят – и как мы урожаями пыли хвалились, и как гордились, что лучше всех беспорядок наводить умеем…
–    Так ты больше всех и хвалился, - напомнил Апчих. - А кто тебя просил перед соседями нос задирать? 
    Чух обиделся, но ответить не успел. Входная дверь отворилась, и, тщательно вытерев (фу!)  ботинки о коврик, порог переступил его, Чуха, главный враг – молодой человек Дима.
–    А долго его не было. Устал, значит, - мстительно фыркнул захламлик. – Ну, сейчас я ему покажу!
    Дима снял куртку и аккуратно повесил ее на плечики, взял принесенный пакет и понес на кухню.
–    Ладно, давай попробуем, - согласился Апчих. – Только вдруг опять не получится?..
    Они уставились Диме в затылок и дружно забубнили:
–    Не убирай, не убирай... Брось на пол, брось на пол...
     – Потом разберешь, потом, потом... Ты устал, ты устал... Зачем напрягаться, зачем? Брось, брось где стоишь…
–    Какая разница, когда убирать, какая разница?..  Потом уберешь, потом... это же не срочно…
–    Забудь о нем, забудь... Хлеб до утра не испортится…
    Кажется, Дима их услышал, что с ним бывало крайне редко:  медленно, как во сне, опустил пакет мимо стола на пол и потер рукой лицо.
–    Хорошо! - подпрыгнул Чух. -  Хорошо! А теперь газету на пол брось! И книжку!
–    Брось! Брось! - радостно заверещал Апчих. - Всё равно уже пакет лежит, место занимает!  Потом уберешь! Потом! Всё сразу... Какая разница, сколько всего убирать?
    А Дима-то действительно устал, и сильно. Потянулся за газетой…
–    Ну давай же! – пискнул Апчих.
    Встряхнувшись, Дима внимательно посмотрел на газету, на книгу –  и вернул каждую на своё место . Поднял  пакет, открыл, вытащил батон и заботливо уложил в хлебницу. Тщательно свернул пакет и убрал в шкафчик. 
– Ну как тут жить! – отчаянию Чуха не было предела. – Нет, ты погляди, он еще и ботинки чистить пошел! А вчера? Ты слышал, что он друзьям своим говорил? У кого, мол, вокруг кавардак, у того и в голове кавардак.  А он, дескать, ни о чем думать не может, пока порядок не наведет!
– Так и сказал? - Апчих поёжился. – Да, ничего тут нам больше не светит.  Слушай, ну раз такое дело… Всё равно ведь все наши уже либо развеялись, либо к Маше переселились. Так, может… может, и мы тоже? Ну, с остальными пойдем? - Апчих робко подкатился к Чуху, поднял с пола крошечную пылинку и заботливо положил на друга. - У них сегодня еще десять захламликов родилось, они там хороводы водят, а над ними в лучах солнца пыль кружится... – Он даже зажмурился мечтательно. - А?
– Ты что?! Сам знаешь, они мне проходу не дадут! Уж если сбегать, то в какую-нибудь другую Барахляндию. Да хотя бы к студентам снизу - вот где тараканы не переводятся! Или в ту семью, где детей много. Там тоже неплохо… Хотя с Машей, конечно, не сравнить. Маша -  она сама как захламлик...
– Ну, как знаешь, - Апчих бочком отодвинулся к двери. - А мне, пожалуй, пора... 
– Эй, ты куда?!       
    Но Апчих уже юркнул в дверь.  В квартире стало тихо. Слишком тихо.
    Сидя на неприлично чистом коврике, Чух медленно осознавал, что остался один.
 
    Он обвел прощальным взглядом руины своей империи. Да, такого не бывало никогда. Огромная, могучая, его Барахляндия легко переживала смерчи и ураганы в виде уборок – но до тех пор, пока они были редкими…   
    Оставаться стало опасно. Еще чуть-чуть – и он развеется тонким слоем пыли, а потом придет Дима, поморщится, возьмет влажную тряпку и…  До сих пор этого не произошло только потому, что Дима в последние дни редко бывал дома. Но пыль накопиться все равно не успевала.
    Никому не под силу возродить прежнюю Барахляндию!
    А жаль. Так жаль густых зарослей пылевых цветов, и роскошных гирлянд за стиральной машиной, и дивной бахромы под батареей, и кружевной паутины в прихожей, и нежного пушка на телевизоре, и чудных узоров по всему зеркалу, и особой грядки, на которой зрели молодые захламлики… И пылевых клопиков, таких сочных, вкусных!
    Всё в прошлом.
    Чух в последний раз вздохнул и осторожно – с него уже сыпались пылинки! - покатился к двери. Может, все-таки к Маше? Своих там много - родная пыль как-никак!
    Но что это за шум? Чух застыл. Голоса людей, смех… щёлканье замка… Он уже собрался шмыгнуть в темный уголок, но дверь приоткрылась - и навстречу ему поскакали… захламлики! Свои и чужие, знакомые и не очень… Весело галдя, они тащили хвостики пыли, а перед собой гнали целые стада пылевых клопиков… Чуп облизнулся и кинулся к ним. И наскочил на Апчиха.
–    Ну, что же ты? – закричал тот, как будто они только что расстались. - Не зевай, а то поздно будет! Скорей  делай ставки! Я тебе ради такого дела комок пыли одолжу!
–    Какие ставки? Ты о чем?!
–    Как какие? Ну, на кого ты ставишь – на нас или на них?  Кто теперь-то богаче станет? Постой… Ты что, ничего не знаешь?!
–    Н-нет… – Чух с опаской рассматривал друга. Апчих был на редкость плотный и упитанный – прямо как в старые добрые времена. – А то случилось-то?
    Очень торжественно Апчих  возвестил:
– Маша вышла замуж! За Диму! И теперь переселяется к нам!