Форум литературного общества Fabulae

Малыш заболел ещё накануне.
Стояла страшная жара, но, несмотря на всё запреты, он потихоньку прокрадывался к кустам красной смородины и жадно глотал горстями сорванные немытые ягоды. Кусты росли в затенённом месте сада, и ягоды приносили вместе со своим соком долгожданную прохладу. К вечеру поднялась температура, и начался понос. Лера сделала всё, что было в её силах. Но всё-таки пришлось обратиться к одной из соседок по даче, которая была медработником.
Температура спала, Малыш задремал. Но всю ночь почти каждые три часа диспепсия снова и снова возвращалась. Не помогали уже и заваренные гранатовые корки, и другие народные и общепринятые средства.
И вдруг ему совершенно неожиданно полегчало. Прекратился понос, температура упала, и он уснул. Лера изредка будила его, чтобы напоить водой. Соседка успокоила её - уснул, значит выздоравливает.
И в этот момент у калитки просигналила машина. Лера выглянула и увидела… синюю Вольво.
Так она в первый раз в жизни увидела Алика. Это её настолько поразило, что она поперхнулась, когда здоровалась, а, вернее, знакомилась с ним. Хотя по телефону они общались уже лет пятнадцать, но ни разу не виделись. Они дружили по телефону.
Видение настолько не совпадало со Светкиными рассказами, что Лера была просто шокирована.
Светка как только не поносила своего мужа, обвиняя его во всех смертных грехах и попрекая всем на свете. Прошедшей весной Алик ездил в отпуск в Германию. Ездил один. Светка из кожи вон лезла, пытаясь показать, как она оскорблена и обижена.
Лера успокаивала её: «Ты же знаешь, он имеет право побыть один, он же гид-переводчик. У него язык к вечеру отваливается. Ему, может, помолчать хочется. А с тобой разве помолчишь?»
Потом вдруг Светка исчезла на какое-то время. Лера даже забеспокоилась. И через две недели позвонила подруге сама.
- Приехал?
- Притащился, гад, - злобно прошипела Светка в трубку.
- Чего привёз? - по-простецки, с чисто женским любопытством спросила Лера.
- Ничего. Даже пары колготок не удосужился купить…
- Что совсем пустой приехал? – начала уже жалеть в душе подругу Лера.
- Почему пустой? Он на Вольве новой приехал. А на колготки ему, видите ли, не хватило…
Лера задохнулась. Такой неблагодарной она Светку не представляла. Вернее, не хотела представлять… Она всегда думала о людях лучше, чем они оказывались на самом деле.

Алик вошёл в сад. Лера сразу узнала его по тем немногочисленным фотографиям, которыми показывала ей Светка.
Несмотря на страшную жару, рубаха на Алике была словно только из-под утюга. Вроде, он и не сидел целый час за рулём. Стрелка на брюках грозила обрезать всякого, кто прикоснётся к ней. На голове волос лежал к волоску. Он работал в системе Интуриста с немцами и за двадцать лет работы словно «онемечился». Славный такой, преуспевающий немецкий бюргер. Кто не знает, что он – русский, тот и не подумает.
Рядом с ним стояло жалкое видение с красной от жары и алкоголя физиономией, в обычной застиранной майке и вытянутых на коленях синих трениках. От него несло за версту давно нестиранным бельём и перегаром.
Очевидно, Алик никак не мог взять толк, почему это существо попросило отвезти его к Лере на дачу. Хитрая Светка ничего не говорила мужу. Но и сама не знала, что Алик повёз кого-то к Лере. Иначе она бы этого не допустила, чтобы Лера и Алик увиделись.
Эти два человека, представших перед Лерой, были ясным доказательством того, как Светка оценивает Леру. И только совсем глупый и слепой не смог бы этого заметить. У Леры даже закружилась голова. Все те описания Светкиного мужа, которые она слышала от неё самой, даже чисто внешние, совершенно не имели ничего общего с тем человеком, который стоял в данный момент перед Лерой. Лера не хотела верить в это, но факты были против неё.
- Алик, спасибо, ты поезжай, - изрекло существо, - Я тут у Лерочки побуду!
Лера настолько поражена была этой наглостью, что даже не успела возразить. Алик, извинившись за спешку, - он встречал очередную группу туристов в Шереметьево, уехал.
А пришелец расположился уже в приятной прохладе под яблоней на лавочке.
- Вы уезжайте, - попросила Лера, - Зачем Вы приехали. Встречаться с Вами я не буду.
- Зачем так торопиться, ты же меня совсем не знаешь. Давай поближе познакомимся!
Лера повернулась и пошла в дом, закрыв за собой дверь, в надежде, что незваный гость уберётся восвояси.
Знакомство с Аликом так поразило её, что она на время забыла, что утром её кто-то укусил в ногу, в том месте, где бедро переходит в ягодицу. Кожа вокруг укуса покраснела и припухла, даже немного стало дёргать. Она накинула крючок на входную дверь террасы. Обработав укус, она осторожно приподняла уголок шторы, чтобы посмотреть, что делает пришелец. Он спал, положив голову на руки. Алкоголь и жара сделали своё дело.
Лера протерла влажным полотенцем лоб Малыша, поцеловала его и, раздевшись, легла на соседний диван, укрывшись лёгкой махровой простынёй. И сразу же уснула.
Проснулась она от какого-то шума. От сильного рывка крючок на входной двери слетел с гвоздя, и незваный её гость ввалился в террасу. Он нашёл в кухне ведро с водой и стал жадно пить одну кружку за другой. Потом потихоньку позвал: «Лерочка!»
Лера решила не отвечать, чтобы он подумал, что она спит, и ушёл. Но он не ушёл. На ощупь он прошёл в комнату и стал шарить рукой в поисках выключателя. Свет вспыхнул, и он увидел лежащую на диване Леру.
- Погасите свет и убирайтесь вон, у меня серьёзно болен ребёнок!
Свет погас. И Лера с ужасом услышала, как он раздевается. Не успела она вскочить со своего дивана, как попала в объятия совершенно чужого, не до конца протрезвевшего и совершенно голого человека. Тело его было липким и дурно пахнущем потом, который частично впитал в себя запах какого-то дешёвого пойла, типа самогонки.
Человек был сильным, несмотря на возраст.
- Света говорила мне, что ты такая сладенькая...эх, я хочу тебя попробовать! Ну, девочка, не ломайся, не пожалеешь!
Одна его рука он крепко прижимал к себе онемевшую от ужаса молодую женщину, другая жадная и волосатая рука стала скользить вверх и вниз по Лериному телу, Эта бесцеремонная и наглая рука была шершавя, как наждак. Лера пыталась высвободиться, но она была словно в тисках. Шуметь она боялась, чтобы не разбудить и не напугать Малыша. Да и что толку было шуметь, если в соседних домах, кроме бабушек с детьми никого не было.
Вдруг он резко толкнул её на постель и, зажав ей рот рукой, жадно набросился на неё..

Малыш зашевелился и застонал в своей кроватке: «Мамочка, попить! Животик больно».
Лера попыталась высвободиться, но он рявкнул: «Лежи! Подождёт!»
Женщина дотянулась рукой до детского стульчика, схватила его и со всей силы ударила насильника по голове. Он обмяк, и она смогла столкнуть его, обессилевшего, на пол.
Лоб Малыша был как огонь. Она поила его водой, протирала лоб, дала лекарства, но температура не спадала.
Бежать в сторожку, чтобы вызвать скорую, она боялась, потому что Малыш мог напугаться неизвестного ему человека, лежащего на полу, да ещё к тому же голого.
Она намочила своё полотенце, вытерла своё тело, и быстро надела джинсы и футболку.
За окном уже начало светать. Лера принесла ведро воды и опрокинула его на лежащего на полу своего мучителя. Он сел. Кажется, он и не протрезвел до конца. Схватив свою одежду, он вышел на улицу, матерясь вполголоса и потирая ушибленную голову.
Лера, выскочила за ним, заперла на ключ дверь и с ужасом бросилась в сторожку звонить. Она не видела, как гость, испугавшись, что она побежала звонить в милицию, бросился удирать огородами.
Неотложка приехала быстро. Пожилая женщина-врач, осмотрела Малыша, заглянула в горшок и сказала: «Мамаша, у ребёнка обезвоживание, он может погибнуть в ближайшие четыре часа! Если не хотите ехать в нашу больницу, везите сами в Москву, примут в любой больнице, я выпишу направление».
Лера, зная, что через три дома у соседей есть машина, и они должны вот-вот выехать на работу, бросилась туда. Сосед, не доев завтрак, побежал заводить машину, а соседка, взяв уже собранную сумку, пошла к Лере, чтобы помочь ей собрать Малыша. Лера ничего не сказала ей о ночном происшествии, она всё ещё была в шоке.

* * *

Она настояла, чтобы её госпитализировали вместе с Малышом. Очевидно, глаза её горели таким огнём, что врач не смог ей отказать.
Инфекционное отделение располагалось в старом, ещё до революции построенном корпусе. При стоявшей жаре и отсутствии кондиционеров, можно было подумать, что человек попал в баню. Лежавшие там дети постарше то и дело бегали к титану за водой.
Старшая сестра швырнула комплект белья на видавший виды матрас и сказала: «Постель и довольствие у нас положено только мамам, у которых дети до трёх лет, а вашему седьмой год».
Лера застелила постель и уложила Малыша. На белых простынях он, такой загоревший на даче, был похож на исхудавшего умирающего негритёнка, которого любили показывать сердобольные и сытые наши международные обозреватели в новостях, в разделе «Международная панорама».
Сестра вошла в палату, с грохотом поставила на тумбочку две литровые бутыли с раствором регидрона: «Вы должны в течение часа споить мальчику всё до капли». И вышла, не дождавшись Лериных вопросов.
Малыш лежал неподвижно. Иногда Лере даже казалось, что он не дышит, и она подносила кусочек бумаги к его носу, чтобы убедиться, что он жив. Зубы его были так плотно сжаты, что она не могла влить ему в рот даже чайную ложку лекарства. Она была в отчаянии, когда в палату, перед сдачей дежурства вошла равнодушная и замотанная жизнью и безденежьем докторша. Ей было плевать на остающихся на выходные больных детей, потому что она рвалась на дачу, где от стоявшей жары вяли все её посадки.
- Так! – грозно изрекла она, - Маму удаляю, ребёнку ставлю капельницу!
Её интересовала только статистика в собственном отделении. Человеческие чувства ей были вовсе не знакомы. Ей не нужны была отрицательные показатели, чтобы не лишиться премии.
Но тут Лера взбунтовалась впервые в жизни: «Попробуйте только! Я разгромлю всё ваше поганое отделение! Даже стакана не принесли, чтобы ребёнка поить, и горшка до сих пор не дали! Зовите главного врача! А Вы забудьте про выходные, попробуйте только смену передать, пока моему ребёнку не полегчает. Обойдётесь без выходного. А денег мало и я сама получаю, нечего меня упрекать!»
Врачиха оторопела. Потом сама помчалась и принесла стакан и горшок, а Лере накапала валокордин и измерила давление.
Лера посадила Малыша на руки. Он не открывал глаза и совсем обмяк. Она зажала его голову, умудрилась пропихнуть свой палец между его зубов, и стала по глотку вливать в него новомодное финское средство. За час ей удалось споить ему почти всю первую бутылку. Обливаясь потом, она положила Малыша на кровать. Лицо его заметно порозовело, стали подрагивать веки.
- Мальчики! - попросила Лера лежащих в этой же палате ребят, - Посмотрите, пожалуйста, за ним, я позвоню, чтобы мне поесть принесли!
- Идите, тётенька, мы поглядим!  - Лерин строгий окрик на врачиху, произвёл на них впечатление.
Лера набрала Светкин рабочий номер. Трубку взяла она сама.
- Светка, меня положили с Малышом в больницу. Здесь мам не кормят, а денег у меня только на обратную дорогу. И принеси, пожалуйста, лейкопластырь и мазь!
- Хорошо, хорошо! Не волнуйся, постараюсь всё успеть до отъезда на дачу. Ты что, забыла, сегодня пятница? - ответила Светка.

* * *

Леру встретили радостные возгласы мальчиков в палате: «Тётя! Тётя! Ваш мальчик проснулся!»
Лера бросилась к Малышу. Он открыл в первый раз за три дня свои глазки и тихонечко сказал: «Мамочка! Можно, я сяду? Спинка устала лежать!»
Лера села рядом и помогла ему подняться. Он, дрожащий от слабости, привалился к ней и улыбнулся, заглядывая в глаза: «Теперь я не умру?»
Лера заплакала, стала целовать его и гладить уставшую спиночку. Мальчишки в палате окружили их и стали веселить Малыша. Кто-то показывал книжки, другой протягивал бумагу с карандашами, третий угощал яблоком. Один даже погладил её по голове: «Тётя, не плачьте, он сказал, что будет пить все лекарства!»
Она увидела яблоко и поняла, как хочет есть. Она не ела ничего со вчерашнего обеда. Живот подвело. Напоив Малыша ещё одной дозой Регидрона, она побежала звонить Светке, чтобы сказать, что врач разрешил принести Малышу бананов и сухого печенья.
Рабочий телефон уже не отвечал, а дома был включён автоответчик. Лера наговорила на него все свои просьбы сказала, что хочет рассказать что-то важное про этого человека, которого привёз Алик.
Светка не появилась ни в шесть, ни в семь, как пообещала. А после девяти вечера Лера уже перестала её ждать. Малышу полегчало после импортного лекарства, пропала его синюшность  на лице.
До утра ему нельзя было принимать никакой пищи. Только лекарство и безвкусный рисовый отвар. Мальчики из палаты пошли за лекарствами и кефиром, который им полагался на ночь. Со смехом они вбежали в палату и расселись по своим кроватям, стали доставать гостинцы из тумбочек. Лера сглатывала слюну и не в силах была отвести взгляд от коробочек с кефиром.
Вдруг один из мальчиков, лет двенадцати, перехватил её взгляд. Он встал, взял свой кефир и протянул Лере: «Тётенька, поешьте!» Лера взяла коробочку и заплакала, даже «спасибо» не смогла выговорить, только кивнула. Другие мальчики повскакали со своих кроватей, каждый протягивал ей печенье, конфету или яблоко. Стали опять жалеть и гладить по голове: «Тётенька, не плачьте, ешьте, ешьте!»
Лера глотала не пережеванные куски печенья и яблок, запивала кефиром и улыбалась сквозь слёзы, иногда всё ещё всхлипывая.
Ночью она спала на одной кровати вместе с Малышом, боялась пошевелиться и повернуться, потому что очень болел укус, про который она на время забыла. Он вздулся и стал свекольного цвета. Даже покалывало внутри. Лера поняла, что у неё поднялась температура. Она попыталась повернуться, чтобы взять с тумбочки градусник, но в это время что-то как будто щёлкнуло, опухоль прорвалась, и Лера почувствовала, что что-то стекает по ноге. Она стащила со спинки кровати полотенце, вытерла им вытекшее содержимое и увидела, что это гной с кровью. Обратиться к дежурной сестре за помощью она не могла, так как понимала, что её тут же выгонят из отделения. Она перевязала ногу полотенцем, надела джинсы и футболку, и потихоньку вышла в коридор.
В коридоре горел только дежурный свет, а ночная сестра спала на диванчике, стоявшем на сестринском посту. Комната, где находились лекарства, располагалась перед самым постом. Лера босиком беззвучно прокралась туда. Она ещё вечером успела всё рассмотреть в этой комнате, когда её поили валокордином. На ощупь она нашла бинт, пластырь и вату. Потом приоткрыла холодильник и взяла оттуда мазь и перекись водорода. Кто-то прошёл мимо, она притаилась за холодильником. Когда всё затихло, быстро перебежала в палату, пихнула всё в тумбочку. Когда отдышалась, пошла потихоньку в туалет и перевязала вскрывшийся фурункул. От наложенной мази сразу стало легче, и она уснула.
Утром заступившая на смену другая врачиха сказала, что выписать смогут только тогда, когда придёт ответ, что нет дизентерии и сальмонеллеза. Значит, в понедельник или во вторник. Лера ужаснулась, так долго без еды она не продержится.

* * *

Алик вернулся с дачи вечером в субботу, потому что ему предстояло работать с группой в воскресенье, везти их в Загорск. Он по привычке включил автоответчик, чтобы узнать, не было ли важных звонков. И прослушал, что наговорила на плёнку для Светки Лера.
Желваки заходили у него на щеках. Коварная Светка даже словом не обмолвилась, что надо заехать в больницу к подруге. И что такое хотела Лера рассказать про Сергея, этого надоевшего «друга» семьи, который частенько засиживался у них дома.
Утром он позвонил секретарше в офис и попросил её обзвонить все детские больницы Москвы, чтобы выяснить, где лежит Лера с Малышом, потом заехал магазин игрушек за подарком для Лериного Малыша и повёз своих туристов в Загорск.
Вернувшись вечером, он обнаружил, что Светка дома не появлялась. Прослушав запись, сделанную секретаршей, и решил подняться этажом выше, к Светкиной приятельнице и соседке по даче, с которой жена должна была вернуться в город.
Соседка, в банном халате после душа, разомлевшая и развязная, противно улыбаясь, посоветовала ему заглянуть к «другу» семьи, который жил на последнем этаже в их же подъезде.
Алик подошёл к двери, хотел было нажать уже кнопку звонка, но увидел, что дверь не заперта. Он потихоньку толкнул её и вошёл. Из комнаты доносились голоса Светки и Сергея. Было понятно, что они целуются время от времени. Алик выглянул, чтобы убедиться в том, в чём он уже давно не сомневался.
Голая Светка сидела на коленях у Сергея, брюки которого были просто приспущены. Она вращала своими бёдрами и постанывала, закидывая голову назад. Но любовные утехи совсем не мешали им вести занятный разговор.
- Хорошего всё-таки парня мы сварганили с тобой, - говорил Сергей, - Хорошо, что он на тебя похож, телок твой не догадается!
- Ни за что на свете, я ж ему ничего про анализы не рассказывала. Да он ради прописки на мне женился, ведь его с Леркой должны были познакомить. Но я перехватила. Поняла, что мужик перспективный и денежный. Только вот он сам не знает, что детей у него никогда быть не может. Витьку-то он своим считает.
- Пусть кормит и одевает, идиот!
- Как тебе Лерка?
- Отвалтузил её, как ты и просила. Покочевряжилась маленько, - соврал он, поглаживая шишку на голове, - но с тобой никто не сравнится!
Алик не мог больше слушать, он вышел из своего укрытия. У Светки чуть челюсть от удивления не отвалилась. Она так и осталась сидеть на коленях любовника.
- Я всегда знал, что ты дрянь, но не думал, что до такой степени!
Светка пригнула голову, боясь, что он ударит её.
- Не бойся, не ударю. Руки марать не хочется. Обмануть меня хотела, только я с первого дня знал, что Витька не мой сын. Я ведь сам тоже узнавал результаты анализов и знаю, что у нас с тобой никогда детей не будет. Мы с тобой, слава Богу, оказались несовместимы. Только вот не знал, от кого ты его нагуляла. Не думал, что так близко меня все пятнадцать лет обманывала. Дрянь…
Он повернулся и вышел. Светка вскочила и побежала за ним, надевая юбку на ходу, тряся своей необъятной голой грудью и босая: «Алик! Прости, только не уходи!»
- Жить с проституткой не могу, а то, что сын не мой, у меня уже давно все бумаги есть. Я его водил анализы специальные сдавать в десять лет.
Он собрал свои вещи, отнёс их в багажник машины и уехал в отель, где его хорошо все знали, так как там останавливались обычно его туристические группы.
Светка так и стояла – босиком и в одной только юбке, прикрывая руками грудь…

* * *

До дома можно было доехать на троллейбусе, всего остановок пять-шесть. Как раз подходил нужный номер. Лера с Малышом на руках попыталась догнать его, но водитель захлопнул двери перед самым носом. И хотя стоял ещё пару минут - на светофоре был красный свет, дверей не открыл. От бега лицо ослабевшей Леры покрылось капельками пота, слезинки, выкатившиеся от обиды и бессилия смешались с потом. Лера полезла в карман за платком, чтобы вытереть пот с лица. Вместе с платком из кармана выпали две последние десятки, сложенные пополам. Стоявшая рядом на остановке хитроглазая смуглая женщина с авоськами быстренько поставила на выпавшие деньги свои сумки, сделав вид, что руки устали.
Тут же подошёл следующий троллейбус, и Лера, тяжело дыша, влезла в него по неудобным ступенькам. Мальчик у двери уступил ей место. Она села и стала искать по карманам деньги, чтобы купить талончик. Денег не было. Лоб опять покрылся испариной. Сердце заколотилось. Троллейбус встал у очередного светофора. Тут же от последней двери раздался гортанный голос: «Билетики приготовили, проездные предъявляем». У передней двери встал второй контроллёр - этакий амбал с равнодушным лицом.
Контроллёр тронул Леру за плечо. Она подняла на него глаза, полные слёз и тихо сказала: «У меня нет билета. Я потеряла деньги. Только утром выписалась с ребёнком из больницы. А встретить меня некому».
Мужчина ехидно усмехнулся: «Ещё скажи - сами-то мы не местные.… Выходим, гражданочка, на следующей остановке!»
Пассажиры одобрительно закивали: «Понаехали всякие бродяжки на нашу голову!»
Лера заплакала: «Вот мой паспорт! Я в Москве родилась и живу здесь всю жизнь!»
- Как эти паспорта покупаются, мы знаем, - сказала дородная тётка с малиновыми губами на густо напудренном лице, - Пусть в Отделении проверят, какая она москвичка. Бродяжка!
Троллейбус открыл двери на остановке, и два дюжих молодца вынесли Леру под руки на улицу.
- Так, платим штраф, гражданочка, или пройдёмте в отделение! - угрожал ей один из них, сверкая золотой фиксой, что делало его похожим на уголовника.
У Леры кружилась голова, во рту пересохло, и ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание и уронит Малыша, который стоять сам не мог, так ослаб после диспепсии.
- Вы глаза-то не закатывайте, знаем мы эти штучки, - продолжал золотозубый.
- Подожди, - прервал его напарник, - Она, правда, с московской пропиской. И выписка вот из больницы сегодняшним числом. Давай, сажай её на лавочку, а то потом не отмоешься… Пошли, наш маршрут подходит.
Он впихнул Лере в руки паспорт и выписку. Быстренько они впрыгнули в отходивший уже троллейбус.
Сколько времени Лера просидела на остановке, не помнит. Малыш дремал, постанывая, на руках у матери. Прохожие делали вид, что не замечают их. Мало ли бомжей бродит по городу.
Стал накрапывать дождик. Народ на остановке не задерживался, стараясь до сильного дождя добраться домой.
К остановке подъехала оранжевая уборочная машина. Рабочий в ярком дорожном жилете подошёл к остановке, чтобы забрать полную урну и поставить чистую. Лера сидела с закрытыми глазами.
- Эй! - он потихоньку дотронулся грязной рукавицей до Лериной коленки, - Тётка, ты живая?
Лера открыла глаза. «Не пьяная, - сказал сам себе мужчина. - Ты где живёшь-то?»
Она ответила.
- Давай-ка, садись в кабину, я всё равно мимо еду по этому маршруту. Довезу. Эх, что за люди! Совсем совесть потеряли. Тётка, может, помирает, а не подойдет никто…
Оранжевая поливалка доставила Леру прямо к подъезду. Лера растерянно посмотрела на шофёра и сказала: «Я не могу заплатить Вам, я деньги где-то потеряла».
- Что ж я, прохиндей что ли какой бессердечный, чтоб с тебя денег требовать! Иди и не думай. Ребёночку лучше что-нибудь поесть купи. Бывай!

Лера открыла квартиру, не веря, что она дома. Телефон надрывался. Она подняла и быстро опустила трубку. Потом закодировала определитель на Светкин номер.
Голова так кружилась, что ей пришлось лечь… Незаметно она задремала с мыслью о том, где взять денег на еду.
Малышу полегчало уже оттого, что он был снова дома. Он нашёл на кухне в пакете несколько сушек с маком. Съел две и остальные положил перед уснувшей и заплаканной Лерой. Потом пошёл к себе в комнату, подставил стул к книжному шкафу, чтобы достать с полки свою заветную копилку-свинку, куда он складывал деньги на новый велосипед «Кама».
Копилка была достаточно тяжёлая. Он не удержал её, и она с грохотом разбилась.
Лера вскочила от грохота, не понимая, что произошло. Побежала в комнату к Малышу.
Он сидел на полу среди черепков, оставшихся от копилки и старательно складывал монетки и бумажки по кучкам, чтобы потом ему легче было посчитать.
Лера опустилась на пол рядом с ним, обняла его и опять заплакала.
А телефон всё звонил, звонил и сбрасывал звонки…

1992-2006