Приглашаем литераторов и сочувствующих!
Вы не зашли.
Красные, желтые, серые пятна все чаще мелькают за окном вагона. Зеленые, синие, белые краски почти исчезли. Поздняя осень вместе с поездом нашим перетекает из одной полосы России в другую, постепенно, как полутона и цветовые смеси на картине художника-пейзажиста. Величественные массивы сопок, покрытые серебряной патиной северных туманов, уступают во всеобщей панораме законное место целым дивизиям мощных деревьев-гренадеров в районе Красноярска, которые сменяются жухлыми перелесками в обрамлении маленьких черных озер ближе к Москве.
Забавный до трагикомичности случай – меня на два месяца занесло в Якутск, из которого теперь и возвращаюсь – без денег, идей, вывороченный наизнанку. От женщины, которую уже не люблю. К женщине, которую давно не люблю. Первая влезла в душу, зазвала, потом вытерла о душу ноги и была такова. Вторая умолила по телефону, пролила в трубку пару ведер слез («дочь постоянно плачет, из рук все валится, в общем, прости, начнем сначала», – моя щека едва не увлажнилась). Черт с ними со всеми – поеду. Но уезжать, по-честному, было жалковато. В Якутске уже два месяца трудился в неплохой, энергичной газетке. Главный редактор, узнав о причинах моего появления в сих благодатных местах (упорно окультуриваемых еще со времен декабристов) особенно в душу не лез. Материалы я умел «работать» разноплановые, и его это вполне устраивало.
Итак, я уволился из редакции. Выпили на прощанье водки с Вовкой Михеевым – водилой из гаража мэрии и просто хорошим человеком, закусили строганиной. Пересчитали и распределили последние мои несколько тысяч. И вот, возврашаюсь по осени в родные края…
В конце ноября, а то и раньше, реку Лену плотно забирает в объятья полновластный хозяин-мороз. Напрямик, через замершее русло, заново возникают испытанные годами ледовые трассы. Едем на микроавтобусе в Нерюнгри, сон-пол-сон-сон-дымок сигаретный… Оттуда сядем на тындинский поезд – вот тогда согреемся и отдохнем. Что-то тренькает нежным колокольчиком в рюкзаке моего краснощекого соседа-дальнобойщика. Перехватив мой недоуменный взгляд, басит:
- Бокалы. Чешские. Домой везу. Парни в Магадане подарили. Ну, вот…
Дальнобойщика-перегонщика зовут Николай. Сам из Нижнего Новгорода (куда и возвращается сейчас: удачно доставил очередной грузовик в Якутск из Новосибирска). Восемь перегонов. Два обморожения. «Разок, когда «Камаз» встал прямо посередине ледника, думал, конец, - так рассказывал мне Николай про свои приключения, - но повезло, – мужики следом лес везли. А я уже три колеса спалил и четвертое приготовил. Ночью-то под сорок... Пальцы переморозил (на правой руке, широкой, мощной как тот килограммовый лещ и вправду ногти как оплавленные)… Но ничего».
«Ничего-то ничего, а глаза у тебя во время рассказа вон как дрыгались-дергались», - думаю тихонько.
- Коль, а в гору-то заглядывал? Ну, под Нерюнгри есть стеклянная гора, слыхал? Глаза лечит, если посмотреть на нее…
- Ну, приходилось. Добраться туда непросто… - Николай потер переносицу, - гора по Неверской трассе километров под сотню. Там поселок есть один – Большой Хатыми. От него верст с десяток пёхом – и желательно с кем нибудь из местных, - земляков, как мы их называем. Гора из минерала какого-то хитрого, зеленоватого, как изумруд. Заглянешь в нее, а там словно птица, крылья сложившая… даже отдельные перья видно, во как. Правда, как сама гора называется запамятовал… - голос Николая становится тише.
Я слегка призадумываюсь о магии Севера. Немного погодя, спрашиваю:
- Послушай, а деревья правда на сильном морозе в сопках звенят? - Но сосед молчит - опять уснул. Провалился в сон и я.
«Больше экспрессии, здоровых, честных эмоций! И не перегружайте текст банальными словоформами. Не врите читателю! Себе - можете. Впрочем, во вранье написанное, враньем и называется, - пафосно взывает к аудитории наш харизматичный и седовласый доцент Алексей Савельевич Днепровский. Днепровский ведет курс литературоведения, исключительно импозантен, и если бы не надевал кроссовки под английский костюм, я бы точно его боготворил. Тем более, что старик преданный почитатель Блока и Пастернака. К Блоку отношение у меня не очень однозначное, а что касается любви к Борису Леонидовичу – тут я полностью – «за»… Даже диплом собираюсь защищать по его циклам.
«Порочные времена искусственного присоединения загодя мертвой политтематики в литературу сошли на нет. Вновь, как в прекрасные, благородные, изящные годы, когда даже воздух был пропитан бесценными строками: «по вечерам, над ресторанами («ресторанами» он зычно растягивает с пугающим сценическим подвыванием – «ресторааанами»)… Когда искусство служило лишь непреложному идеальному стремлению общества очиститься, сблизиться с Богом», - Голос Днепровского чрезвычайно звонок, резок до такой степени, что режет уши.
…Я дергаю головой в сторону и просыпаюсь. Водитель, матерясь, сигналит не переставая. Похоже, это у него уже нервное - впереди, на узком участке, поперек трассы чернеет то ли тягач, то ли фура. В неровном свете наших тусклых фар видно, как две фигуры рядом размахивают руками и смешно подпрыгивают. За бортом градусов 35 мороза. И нам препятствия точно не объехать. Два десятка часов мы добирались до Нерюнгри, чтобы намертво застрять в десяти километрах до цели.
- Слушай, старичок, заканчивай семафорить, - тихо говорит Николай.
Водитель молча откидывается на сиденье.
- Ну, какие мысли? – вопрошаю как бы в никуда.
- Подождем чуток, - сипит худой и прокуренный геолог Дима, родом из Мирного («непотопляемого Мирного», – так он добавляет, напоминая о весенних паводках, когда вся матушка-Россия в большей или меньшей степени захлебывается водой).
Николай, похоже, против такого расклада:
- Не, народ, околеем.
Минут через сорок мы с ним, изрядно задубев перед этим, трясемся в старой «таблетке» - бывшей машине «Скорой помощи». Остальные не рискнули - узрели в ночи огоньки какого-то постоялого двора и, измотанные, решили осесть там до утра. Мы же, погревшись немного и попутно усвоив по порции котлет «Таежных», присовокупив к ним поллитру ледяной, тягучей водки, втиснули тела в похожие куртки-«Аляски» (после чего сразу приобрели вид полярных исследователей) и, коротко попрощавшись с остающимися, подались к выходу. Благо, заранее договорились с бригадой молодых якутов-строителей (угостились у них водкой с сушеной олениной, потом, алаверды в ответ – наша водка и котлеты, короче, мало говорили, больше ели-пили), возвращающихся туда, куда мы добираемся вот уже сутки. Совпало: обоим не хотелось ждать. По тряской дороге мы добираемся до станции еще почти час. Что-то пробормотав напоследок гуманным работягам, вываливаемся в свирепый мороз и ковыляем к зданию вокзала. Худшие опасения подтверждаются: до поезда три часа, а внутри – на нуле.
Пока Коля неторопливо нащупывает поллитру белой в своем рюкзаке, я открываю банку говяжей тушенки и разламываю хлеб. А потом, после первых ста, неожиданно принимаюсь рассказывать Николаю свою историю.
ИСТОРИЯ О ЛЮБВИ ЧЕРЕЗ ИНТЕРНЕТ И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО
«Эта поучительная история началась давно, а закончилась только что. Полный неистребимого романтизма и веры в подлинные чувства я женился во второй раз. Но вот случилось, что и этот мой брак дал трещину: я «завис» с работой, что для супруги было смерти подобно: семь совместных лет она почти всегда сидела дома, чему я всегда принципиально потворствовал. Теперь же ей пришлось всерьез задуматься – откуда берутся деньги на продукты, комфорт и прочие радости жизни. Проблема была и в том, что я окончательно устал от взаимного бытия, ввиду полного отсутствия у благоверной милых женских лейблов, как то: мягкость, уступчивость, терпимость. В общем, в последние годы было больше нелепых и дурацких склок, чем волнующих интимных моментов. По характеру я человек ищущий и постоянно старался трудоустроиться как с возможностью хорошо заработать, так и с возможность самореализоваться (благо имеется языковое и юридическое образование). Вот и деятельность на последнем месте, где я находился на руководящей должности в филиале крупной московской фирмы, приносило в семью далеко не пять и не двадцать пять тысяч рублей ежемесячного дохода. С учетом того, что я не гуляка, да и не любитель заначек, семья наша никогда не бедствовала. К тому же, с самого начала совместного проживания (а у жены от предыдущего брака подрастали двое детей; девочку удочерил), я обещал делать все, что в моих силах, для неуклонного нашего процветания, что в сущности, получалось сносно. Но – к теме. Так случилось, что с московскими шефами я рассорился и филиал покинул. Пришли тяжелые времена (с трудоустройством у нас напряженка). Довольно скоро, подобно насытившимся клещам отвалились так называемые приятели. Отсутствие денег превратилось в противную привычку. Короче, «завис». В течение нескольких месяцев безуспешных попыток достойной работы, разовых денег, упреков, скандалов (ведь теперь жене пришлось работать самой), полного нервного опустошения перспектива развода приняла четкие очертания. Плюнул на все и устроился охранником в магазин. Впрочем, из уст дражайшей половины тут же прозвучало что–то вроде: «Ах, ты способен только сторожить? Ну–ну…». В запале магазин оставил.
Через несколько дней мне указали на дверь, и я благополучно отбыл в родительские пенаты. Налегке, с опустошенной душой и, казалось, навсегда. Делить совместно (а попросту, мной) нажитое, конечно, не стал. Надо было начинать все заново, но в тот момент просто опустились руки. Даже последний оставшийся на горизонте приятель (кстати, стародавний почитатель супруги), постоянно называвший себя другом, весьма прилично зарабатывающий в Интернете своего содействия и предложения поработать с ним в сети не высказал. Зато частенько предлагал «бухнуть». Я не отказывался. Стал кантоваться у него в офисе – комнатушка с диваном нашлась, да и все веселее, чем с родителями. Пить стал часто – тем более, денег у приятеля хватало. Другим моим у влечение стали чаты в Интернете. Казалось, всему конец, - похудел, потерял интерес к жизни. Немного позже узнал, что бывшая «половина» нашла утешение в объятиях моего «интернетчика». Нашлось объяснение и выпивкам и «офисному гостеприимству». Но мне уже было все равно.
В одну из ночей, сидя в чате, полупьяный, познакомился девушкой из очень далекого северного города. Из Якутска. Собеседница оказалась романтичной, уставшей, по ее словам, от предательств и сквозной меркантильности на каждом шагу. Анна, назовем ее так, работала администратором в крупной гостинице. Чувствовалось, что она очень одинока и несчастлива. Совершенно неожиданно втянулся в общение. Словно наркоман ждал каждого «сеанса» виртуальных отношений. Эти необычные свидания нравились и ей. Началась переписка по электронной почте: пространные рассуждения о нынешнем времени, жизненных принципах, часто простые шуточные болталки. Часами мы могли обсуждать, казалось бы, банальные вещи на десятки тем: искренность и лицемерие, ложь и бескорыстие, равнодушие и измена. Несколько раз созванивались… Было весело – ночь у нас, день у них – и наоборот… Много раз повторяла, что я ее находка. Девушка, помимо прочих достоинств оказалась симпатичной (мы обменялись фотографиями). Прошло несколько месяцев. Я, кажется, потерял голову. В этой знойной, горячей лихорадке родилась мысль махнуть к Анне – в морозы, неизвестность. В новую жизнь. Избранница моя и сама хотела этого. Только опасалась, - не торопимся, не пожалеем ли потом? Частенько в ее посланиях проходили и довольно странные вопросы – действительно ли я порядочен, не обману ли, тот ли человек, за которого себя выдаю? На что я отвечал, что необходимо встретиться и все само собой выяснится. И поступить надо так и именно так – ведь любовь – не калькулятор – расчетов не терпит и питается живым. По поводу возможного трудоустройства (а с работой в тех краях было значительно лучше) я также просил не беспокоиться, ибо кое – чего умел. Занимался журналистикой, поэзией (печатался) преподавал в школе, рисовал плакаты, афиши, работал на стройке, в милиции (побывал в Чечне), в сферах безопасности коммерческих организаций и охраны объектов, хорошо готовлю. И если Анна немного поможет мне поначалу – как-то адаптироваться что ли, то все должно у нас получиться. Девушка, судя по всему, тоже хотела этого, но чисто по-женски боялась перемен… Я же, будучи человеком, никогда не останавливающимся на полпути, наскреб денег на самолет и полетел в новую жизнь. Тем более, что ничего в родном городе вроде бы не держало. Из красно-желтого осеннего умирания я сразу попал в раннюю зиму-начало октября в тех краях связано с первыми морозами, пронзительно-терпкими, с примесями соснового воздуха и синих туманов, плывущих с сопок.
Первая встреча. Изумление, объятия, сияющие взгляды, рука в руке… Прогулки, разговоры до утра, поцелуи. Ощущение радостного прилива сил. Несколько дней я пробыл на полулегальном положении в ее гостинице. Через некоторое время, с подачи Анны (благодаря ее знакомствам) я устроился журналистом в крупную газету.
Сняли квартиру (к себе домой отчего-то она не приглашала). Вначале, за ее деньги, позже я подзанял у новых приятелей и тоже «вошел в долю». Немного коробило, что виделись не каждый день. Но к ситуации я относился с пониманием - ведь с моей подругой проживали дочь и полубольная мама. Как говорится, время все расставит на свои места. Итак, шли дни, жизнь постепенно налаживалась. Немного настораживало, что слишком уж прислушивалась Анна к мнениям своей старшей подруги – Надежды. Слишком уж та напоминала определенного рода людей. Во всех суждениях Надежды было словно тавром впечатано патологическое недоверие к сильной части населения. Она была живым воплощением перманентной, всепоглощающей подозрительности к мужчинам и всем людям таковым. Вместе взятым. В духе ментальности 30-х: если без партбилета (читай, денег), значит, точно - сволочь.
В беседах с умудренной ценительницей нашего брата я неприятно поразился стремлению «расколоть» в плане непорядочности, выявить любые нестыковки в рассказах о прошлом. И постоянно между строк: мужики - уроды. Неудивительно, что личная жизнь у этой особы не сложилась. Позже стал вспоминать, что подобные сентенции ранее так или и иначе промелькивали и в наших с Анной разговорах (в том числе и в переписке). Однако особого значения я им не предавал. В конце концов, может, всему виной печальный опыт. И вот, как-то раз (а минул уже месяц), Анна поинтересовалась, когда же появятся деньги. Я, наивно решив, что речь идет о первом жалованье в газете, пояснил, что оно грядет на днях. Увы - нет! Оказалось, что Анна (все последнее время) ждала, когда же увидит мои денежные сбережения, кои я положу к ногам возлюбленной, как некий денежный кабальеро. И без коих приехать мог только полный идиот. Или вроде того. Каковы же были удивление и негодование дамы сердца, когда выяснилось, что ее кабальеро вовсе обычный смертный, возомнивший, что есть просто любовь. Без золоченых обрамлений и мерседесной вуали. Который приехал за тысячи километров из-за чувства. Как же больно и противно было выслушивать вздор о других, «настоящих» парнях (те, что с купюрами во всю биографию). Так тяжело, пожалуй, пришлось только в Чечне, когда гибли товарищи.
С того дня все пошло наперекосяк. Как с мутного дна всплыло все, что копилось в Анне под «гнилостным воздействием» подруги. Дошло до того, что она просто стала являться подшофе и закатывать пошлые сцены. Вопрошала цинично, когда же я с глаз долой уберусь с ее горизонта. Одним словом, бред. Я даже не пытался что-то объяснить. Мы оказались разными людьми. Надо было возвращаться. Незадолго до отъезда созвонился с женой, поинтересовался как дочь. «Бывшая» неожиданно разревелась, стала просить прощения, предлагала вернуться и забыть старое. Попробовали. Через полгода расстались окончательно. А «северная любовь» легла на сердце горьким осадком»…
Коля ничего не спрашивает. Затем поднимается со скамьи и долго насыщает пространство тяжелыми шагами. Курит. А я пробую дремать.
Отредактировано Александр Клименок (2010-12-10 15:23:27)
Неактивен
Нравятся мне твои тесты. Хороши они. Довлатова напоминают. Особенно этот текст хорош. Много размышлений, мало ненужных повествований. Одним словом - здорово написано.
В одном месте только споткнулся. Есть два предложения, в самом начале, которые между собой немного конфликтуют из-за одного слова: «От женщины, которую НЕДАВНО не люблю. К женщине, которую давно не люблю.» Получается два раза НЕ (не давно не люблю). Может заменить на УЖЕ не люблю?
Стас.
Неактивен
Ах, Саша, Саша, как всегда.... хорошо, интересно. немного грустно.
хотя, есть еще более грустные истории.
мужчины, женщины, интернет, все что-то ищут.... вот только что?
и как не пошло и банально - деньги. это факт.
чувства остались только в книгах.
а сейчас их пытаются изобразить в пошлых эсмсках, книжки с которыми продаются на каждом шагу.
Неактивен
Стас, я намеренно делал эти давно-недавно... Подумал после твоей реплики и изменил.
Неактивен
Марина, обобщив некоторый опыт в этом северном рассказе, я подчеркнул важность одного моментика в отношениях, а именно: что первично? Реалии показывают, что чаще деньги.
Неактивен
Пойду читать отметину.
Неактивен