Форум литературного общества Fabulae

Глава 5

1

В деревне Серёжа пробыл три недели. За это время он отдохнул и душой и телом, хотя каждый день ремонтировал кучу всякой техники, в основном телевизоры. Он имел огромный успех у местной женской половины. Когда он брал гитару в руки и начинал исполнять свои печальные песни, у многих девиц на глазах блестели слёзы.
Правда к концу третьей недели он пел и весёлые песни, всё-таки молодость не может позволить себе грустить бесконечно. Она требовала действий. И действия не заставили себя ждать, но в Крыму.
В этом году в Крыму было не много народа, может быть опасались повторения прошлогодней эпидемии холеры. Хотя больных тогда было немного, только больше шума подняли, но народ всё-таки запугали.
Так что цены на всё были просто смешные. Путёвку в пансионат Серёжа приобрёл без всяких проблем. Взял всего на десять дней, но при желании отдых можно было продлить, потому что свободных номеров в пансионате было много.
В первый же день он примкнул к группе студентов из Киева. Большинство компании составляли девицы, так как институт был медицинский. Получилось так, что соседей в номере у Серёжи не было, а когда он решил в первый день отдохнуть и не бродить весь вечер по местным злачным местам, к нему заглянули, услышав его пение под гитару, две подружки медички.
Уже через полчаса вся их компания набилась к нему, прихватив с собой вина. К двум часам ночи, когда уже все казались друг другу старыми друзьями, их разогнала дежурная, потому что их шумное веселье было слышно не только в пансионате.
Хорошо разогретая вином и весельем, компания с неохотой разбрелась по своим комнатам. Наутро Серёжа проснулся в обнимку с Олечкой. Почему-то он не помнил, как она у него очутилась, хотя вроде вчера и не много выпил.
Когда он спросил её, как она здесь оказалась, она, потупив свои красивые глазки, призналась, что поспорила с подружкой. А предметом спора был он. Серёжа в шутку сказал, что условия спора она наверно выполнила не до конца, по крайней мере, он ничего такого не помнит.
– А я могу и без спора, – заявила Оля, и приступила к выполнению обещанного. Это была его первая женщина, и Серёжа растерялся, но сопротивляться не стал. После бурного завершения любовных утех, он ещё минут десять лежал обалдевший с блаженной улыбкой на лице, а потом его мужское естество снова приняло рабочее состояние, и он уже взял инициативу в свои руки.
Днём они всей компанией резвились на пляже. Зарывали друг друга в песок, обливали водой успевших разнежиться на солнышке, осыпали веером брызг, забравшись в воду. Короче вели себя как дети, то есть отдыхали от души.
Вечером они снова все собрались у Серёжи. Серёжа опять пел и ему подпевали. Снова было выпито много вина, но Серёжа постарался всех выпроводить пораньше. Теперь он точно лёг не один, а с Олечкой, но проснулся почему-то с Леной.
Он хотел спросить, куда делась Оля, но Лена ему не дала ему это сделать. Закрыв его рот поцелуем, она начала интенсивно елозить по его телу, прижимаясь всеми своими обнажёнными прелестями. Через минуту Серёжу уже не интересовало куда подевалась Оля.
Такой распорядок дня сохранялся целую неделю. Серёжа только гадал, с кем он проснётся поутру. А потом они неожиданно уехали, даже не попрощались. Вроде бы обедали вместе, а когда Серёжа зашёл к ним после часового послеобеденного отдыха, их комнаты были пусты.
Серёжа не стал особо огорчаться, ну уехали не попрощавшись, а чего он хотел, неужели чтобы весь этот гарем вешался ему на шею и лил слёзы на прощанье. Девочки порезвились, он тоже. Все довольны и нет никаких обязательств ни у кого друг перед другом. А самое главное, не будет после никаких переживаний.
Оставшиеся два дня он просто отдыхал, а потом, чтобы не испортить впечатления от отдыха, уехал в Москву.

2

Дома его ждал небольшой сюрприз. Зайдя в квартиру, он в дверях почти столкнулся с крупной женщиной. Оказалось, что это их новая соседка. Когда Серёжа увидел её, он сразу понял почему Сергей обозвал её жопастой. Так и хотелось её потрогать за задницу, чтобы убедиться, что это создано природой, а не камуфляж. А в голове возникло любимое Витькино изречение: «у неё во-о-от такие глаза, а остальное всё жопа».
Прямо в одежде завалившись на кровать, он с сожалением подумал, что бездумный отдых закончился, и опять придётся окунаться в повседневные заботы. А ведь так не хотелось ничего делать. В принципе, у него был почти месяц до начала занятий. Можно было плюнуть на всё и оставшееся время повалять дурака, но Серёжа знал, что Сергей не позволит ему так расслабиться.
– Лень можно себе позволить, но только в малых дозах. В больших количествах – это уже болезнь, – поучал его Сергей. – Нас, русских, приучили работать из-под палки, мы готовы делать всё, лишь бы ничего не делать. Только в странах, подобных нашей, мог появиться закон о тунеядстве. Всё-то мы хотим получить на халяву. У нас даже в сказках герои такие же. Емеля, за которого всё щука делала, за Ивана царевича волк старался, опять же пресловутая золотая рыбка.
– А ещё, как говорил мой любимый писатель сатирик, у русских потенциал огромный, но нет вектора. Ну не знает русский куда направить ему свою энергию. Ты, между прочим – тоже. Твою бы энергию, да в мирных целях, да нет же, то морду кому-нибудь набить, то нажраться до усрачки.
Поэтому, повалявшись на кровати пятнадцать минут, Серёжа решил заняться делами. Сначала он проверил, нет ли ему каких-нибудь писем. Порывшись на письменном столе, он обнаружил целых два, причём оба были из деревни. Писала его подружка Лена, которую и подружкой можно было назвать с большой натяжкой.
Ну уделял ей побольше внимания, даже один раз сходил с ней пасти коров. Ну целовались с ней несколько раз, но это не повод писать такие письма. Прошло всего двенадцать дней после того, как он уехал, а она уже сходила с ума оттого, что он ей не пишет. Да Серёжа и не собирался дальше поддерживать с ней отношения, да и вообще уже успел позабыть про неё.
Первое письмо было ещё ничего, а во втором она обещала «сама не знаю, чего я сделаю, если ты меня бросишь». Это было таким контрастом по сравнению с его отдыхом в Крыму, что слов по этому поводу он просто найти не мог. С одной стороны смешно, а если подумать, то довольно грустно. Бедные провинциальные девочки, как им мало надо, чтобы вот так завести. Подивившись эдакой наивности, Серёжа выбросил оба письма.
    От нечего делать позвонил Валере. Валера учился с ним в одной группе и в стройотряд этим летом тоже не поехал. Тот сидел дома и не знал чем заняться. Серёжа сказал, что сейчас зайдёт. Валера жил в соседнем доме, и через пару минут уже открывал дверь, запуская Серёжу в гости.
    Валера был таким человеком, с которым можно поговорить на любую тему. Ему можно было доверить любой секрет, не боясь, что этот секрет станет достоянием ещё кого-то. Правда, как и у всякого человека, у него имелись свои странности. Одна из них состояла в том, что он очень любил трогать девичьи животики. Нет, не низ живота, а где-то посередине, в районе пупка.
    Он делал это почти всегда. И когда шёл по улице, и когда ехал в метро, мог проделать этот номер на танцах, да и вообще, в любом месте. Как его только не обзывали, сколько он оплеух и пощёчин не получал, даже иногда от дружков обиженных девиц ему доставалось. Но бросить эту привычку он никак не мог.
    А ещё он в душе был диссидентом. Хотя многие в то время на кухнях обсуждали и осуждали, но у Валеры было очень много познаний, которые не давали ему спокойно слушать байки, которыми кормит народ наша партия. Про правительство можно не говорить, это практически одно и тоже.
После того, как Сережа получил в подарок своё старшее я, ему было чем поделиться с Валерой. В годы перестройки Сергею довелось столько услышать о различных перегибах, прижимах и прочей нехорошей деятельности людей, стоящих у руля, что вольно или невольно у него всё это отложилось в голове. А с учётом того, что всё это старались сохранить в секрете, информацией он обладал, которой любой диссидент позавидовал бы.
Валера был единственным, кому Сережа доверил свою тайну. Он ничуть не удивился, узнав об этом, но вопросами Серёжу засыпал при каждом их разговоре наедине. Правда, сейчас, его больше интересовало, где отдыхал Сережа и чем на отдыхе занимался. Они уселись за журнальный столик, на который Валера сразу выставил графинчик с каким-то крепким напитком и пару лафитников.
Окна, чтобы солнце не сильно пекло, были зашторены. Валера поставил на магнитофоне записи иммигрантов, и в полумраке они, налив в лафитники, как оказалось разбавленного спирта настоянного на смеси каких-то специй и фруктов, начали неторопливый разговор. Сначала Сережа рассказал, что он делал в деревне, про Лену, которая начала активно его донимать письмами, о своем отдыхе в пансионате и, конечно, о студентках медичках.
Валера медичками заинтересовался, особенно их животиками, и Серёже пришлось  вспоминать эдакие подробности. Постепенно разговор перешёл на политику. Поговорили о Вьетнаме, вспомнили о евреях, которым наконец-то разрешили выезжать в Израиль. Сергей заметил, что в его время можно выехать куда угодно, проблема лишь в том, захочет ли тебя принять та страна, куда ты собираешься, да не был ли ты связан в последнее время с какими-нибудь государственными секретами, или не находишься в розыске за преступление. Потом опять разговор перешёл на девочек, а после девочек Серёжа уже ничего не помнил, больно забористым оказался напиток.
Как ни странно голова с утра не болела. Серёжа спустился вниз, чтобы проверить почту. Он всё надеялся, что кто-то из производителей заинтересуется его кубиком. В почтовом ящике было всего одно письмо из деревни. Опять от этой, не знающей, куда себя деть, Лены. Он, не читая, порвал письмо и бросил его в мусоропровод.
Придётся в ближайшем будущем самому ехать на завод пластмассовых изделий и пытаться наладить там контакты. Хорошо, что Сергей помнил телефон Валентина Михайловича. Он на удачу набрал номер, но ответил ему другой человек. Валентин Михайлович за это время уже стал главным инженером, и телефон у него, также как и кабинет, естественно, поменялись.
Записав новый номер телефона, Серёжа позвонил, но трубку никто не поднимал. После трёх безуспешных попыток, он решил отложить это дело на завтра. Поговорить с Главным инженером довелось только на следующей неделе. Тот только что вышел из отпуска, и наверно в мыслях ещё был где-то совсем не на работе, поэтому разговор не клеился, и Сергею пришлось приложить все свои усилия, чтобы договориться о встрече.

3

Через два дня, с утра пораньше, он уже стоял у проходной. В портфеле у него лежал кубик, патент, документы и проект договора, который он написал по старой памяти. Увидев Валентина Михайловича, Сергей подскочил к нему здороваться. Он совсем забыл, что в этом мире они не знакомы, и только удивлённый взгляд главного инженера напомнил ему об этом.
Извинившись, Сергей представился: – меня зовут Сергей Ветров, это я с вами договаривался о сегодняшней встрече. Ну, по поводу кубика.
– Ах, да, по поводу кубика. Хорошо, пойдёмте со мной. У меня, правда, с утра пятиминутка, но это, надеюсь, не надолго. Подождёте у секретарши.
– У, какие мы важные стали, – подумал Сергей, – уже и секретарша. Чего же она трубку не снимала, тоже в отпуске была?
Пятиминутка растянулась на сорок пять минут. Наконец толпа работников освободила кабинет, и секретарша милостиво разрешила Сергею пройти к начальству. Валентин Михайлович, указав жестом на стул, произнёс: – располагайтесь, ну что там за кубик у вас?
Сергей достал кубик из портфеля и продемонстрировал, как им пользоваться.
– Ну-ка, ну-ка, забавная игрушка, – заинтересовался Валентин Михайлович – дайте-ка я попробую.
Проба затянулась минут на двадцать. Так и не сумев вернуть грани кубика в исходное состояние, Валентин Михайлович вернул его Сергею. Тот за минуту собрал кубик. Валентин Михайлович решил повторить попытку, но с тем же результатом. Сергей сам перед этим почти целый день тренировался, вспоминая алгоритм сборки кубика, и когда кубик оказался снова у него в руках, опять быстро его собрал.
Третью попытку главный инженер делать не стал.
– Так вы хотите, чтобы наш завод начал выпускать эту игрушку? – Спросил он. – Но у нас уже есть план на следующий год, и менять его навряд ли кто-то согласится.
– А если поговорить с директором?
– Не знаю, не знаю.  Хотя попробовать можно. – Он нажал клавишу на селекторе и попросил секретаршу: – Олечка, соедини меня, пожалуйста, с директором.
После недолгого разговора с директором, Валентин Михайлович пригласил Сергея пройти к начальству.
Директор тоже сначала покрутил кубик, но не долго, наверно постеснялся перед своим подчинённым. Потом вызвал представителя из планового отдела, потом – из бухгалтерии. Короче, машина закрутилась.
Из кабинета директора Сергей вышел только через три часа. Его кубик включили в план даже этого года. Главный инженер пообещал начать выпуск изделия, как только подготовят производство. Проект договора, который принёс Сергей, с небольшими изменениями был принят за основу.
Радостный Серёжа, чуть ли не в припрыжку добирался до метро.
– Ну вот, теперь можно собирать справки из ЖЭКа на вступление в кооператив. – Сказал Сергей. Когда вернешься из армии, как раз и очередь подойдёт, а если умудришься поступить в институт, то вообще отлично будет. Хотя с твоими тройками…
– Кто же мне даст поступать, ведь сразу по распределению на работу идти придётся?
– Так на работу не сразу, ещё месяц после диплома отдыха положено, если не два. Вот и постарайся.
– Ну, до этого ещё дожить надо.
– Доживёшь, куда ты денешься.
В метро в это время народу было мало. Серёжа сидел погруженный в разговор с самим собой. Вдруг Сергей встрепенулся. Напротив села симпатичная девушка и как-то задумчиво посмотрела на Серёжу. На него вдруг нахлынуло радостное и тёплое чувство, явно идущее от Сергея.
– Не может быть. – Как-то странно произнёс Сергей: – да это же Надя!
– Эта та, которую ты называл пухленькой?
– Да, это она.
– Что-то она совсем и не пухленькая.
– Люди иногда меняются, и не всегда в худшую сторону. А здесь вообще природа постаралась.
– Да, неплохой вкус у моего предшественника, я даже ему завидую.
– А чего тут завидовать? Тебе никто не мешает самому с ней познакомиться.
– Да ты что? К такой красотке я как-то и подойти даже боюсь. У неё точно должен быть парень.
– Сам говорил, что за хорошую девушку бороться надо. Ладно, если ты не решаешься, я сам сейчас к ней подойду.
Сергей, не откладывая дела в долгий ящик, сразу же подсел к Наде.
– Здравствуй Наденька.
– А откуда ты меня знаешь? Что-то я не помню, что с тобой знакомилась.
– Наверно из другой жизни. – Решил нестандартно озадачить Надю Сергей. Да к тому же можно говорить правду, даже был шанс, что в неё поверят.
– Интересно, из какой жизни?
– Понимаешь, в восточных религиях есть такое предположение, что когда мы умираем, то наша душа может переселиться в любое живое существо.
– Это инкарнация что ли?
– Вот видишь, и ты слышала. Только все забывают о своей прошлой жизни, правда бывают случаи, когда прошлая память вдруг оживает. А у меня вообще исключительный случай. Моё сознание попало в прошлое, да ещё не в чужого человека, а в меня же самого.
– Что-то слишком сложно.
– Если тебе будет интересно, я тебе потом могу всё объяснить.
– А почему ты это мне рассказываешь?
– Так дело в том, что в прошлой жизни я очень хорошо знал тебя.
– Интересно, ну и что ты обо мне знаешь?
– Твою маму зовут Галина Павловна, а бабушку – Полина Григорьевна.
– Бабушка умерла в марте.
– Извини, я не знал. Понимаешь, два года назад мне пришлось покинуть тот мир.
У Нади округлились глаза. – Ты что, умер тогда?
– Да не совсем. Просто раз, и оказался здесь.
– Где это здесь?
– Точнее когда. Двадцать четвёртого февраля этого года.
– А как же тот, кем ты был до этого. Я имею в виду, что тебе давно не один годик.
– А ты можешь представить, что в одной голове может находиться два сознания.
– Представить то я могу, только это называется шизофрения.
– Очень может быть, но мы как-то уживаемся вдвоём.
– А чего ещё ты можешь рассказать про меня?
– Ну, конечно, я знаю где ты живёшь, твой номер телефона. Знаю, что ты давно живёшь без отца, могу рассказать что и где стоит у вас в квартире.
–Допустим, это всё можно и так узнать, если задаться такой целью. А что-нибудь такое, особенное.
– Особенное? Ты мне рассказывала, что когда была маленькая, то боялась спать одна, и часто просилась к бабушке. Тогда вы ещё жили вместе. А бабушка гладила тебя по головке и рассказывала сказку про храбрую девочку, которая не боялась темноты. А ещё, у тебя был плюшевый мишка, и однажды, когда у вас были гости, кто-то залепил мишке глаза пластилином. А ты потом долго плакала, боялась, что мишка ослеп.
Надя испуганно уставилась на Сергея.
– Мне страшно, – сказала она после минутного молчания. – Что ты от меня хочешь?
Сергей понял, что вроде бы перегнул палку, или неправильно повёл разговор с самого начала. Надя действительно испугалась, и надо было что-то делать.
– Успокойся глупенькая. Я ничего не хочу тебе навязывать. Просто ты мне очень нравишься, а в прошлой жизни ты была ко мне не равнодушна.
– Может быть. – Сказала Надя, слегка успокоившись, – но я тебя совсем не знаю.
– Извини, что я напугал тебя. Надо было сразу догадаться, что такая информация может выбить из колеи человека и с железными нервами, но понимаешь, я тебя увидел и сразу потерял голову. Мне захотелось любым способом привлечь твоё внимание.
– Тебе это удалось.
– Ну прости меня, пожалуйста.
– Хорошо. Внимание ты привлёк, а что дальше?
– Если ты не будешь возражать, я провожу тебя до дома. Можно зайти куда-нибудь в кафе, посидеть, поговорить. Ты как?
– Что с тобой поделаешь, ты добился своей цели. Заинтриговал бедную девушку. Какая нормальная девушка откажется поговорить с парнем, который её так хорошо знает, а она о нём ничего. Я согласна на кафе.
– Вот и хорошо, – сказал Сергей – тогда сейчас выходим.
Они вышли на Багратионовской, и Сергей повёл её в маленький то ли ресторанчик, то ли кафе – «Бородино». Народу в это время почти никого не было, и они сразу сели за свободный столик. Сергей передал эстафету Серёже. Своё дело, как он посчитал, он уже сделал, а про себя рассказывать лучше самому Серёже. Правда он предупредил Серёжу, что если она начнёт интересоваться их общим прошлым из другой жизни, то уж придётся вступить ему.
Они проболтали до самого закрытия кафе, и вышли оттуда с ощущением, как будто давно знали друг друга. Серёжа проводил Надю до самого дома. Сергей ожидал, что опять появится Надина мама и начнёт загонять её домой, но, видимо, она уже считала свою дочку взрослой, и выход не состоялся. Серёжа пообещал позвонить завтра, а на прощанье чмокнул Надю в щёчку.
Домой он пришёл в отличном настроении. День действительно удался. Он долго не мог заснуть, всё расспрашивал Сергея про Надю. Наконец, когда на улице уже стало светать, Серёжа заснул со счастливой улыбкой на лице.

4

Проснулся Сережа, когда была уже середина дня. Быстро приведя себя в порядок, он позвонил Наде. У неё весь день был свободный, поэтому договорились, что Серёжа заходит за ней, и они вместе идут гулять в соседний лесопарк. По дороге к Наде, Серёжа умудрился купить билеты на кинофестиваль, ему повезло, в последний день купить билет, да ещё на «генералов песчаных карьеров».
Они с удовольствием погуляли под высокими соснами, а потом смотрели «генералов». Кино Наде очень понравилось, к концу фильма у неё даже появились на глазах слёзы, так она переживала за ребят. Сергей напевал про себя песню из фильма, а Серёжа, как-то незаметно для себя, начал напевать её вслух.
Надя удивлённо посмотрела на Серёжу: – ты что, это сейчас сочинил? – спросила она. Серёжа умолк. Он не знал, что ответить на такой вопрос.
– Знаешь, – начал он – наверно, я тебе не всё объяснил. Второе моё сознание попало ко мне из моего будущего. Я просто не хотел тебя грузить в первый же день ещё и этой информацией. На тебя и так тогда смотреть баз жалости нельзя было.  Эту песню на русском языке напишут несколько позже, но вот этот второй я, уже слышал её. Он напевал ей сейчас, а я автоматически повторил за ним.
– Так ты что, не только моё прошлое знаешь, но будущее тоже?
– Да нет, моё будущее, с того момента, как он появился в моей голове, уже отличается от его прошлого. Такие события, которые от меня не зависят, ну те, которые я изменить не могу, он может предсказать, если помнит, конечно. А вот что будет с тобой, или со мной он точно сказать не может, потому, что уже вмешался в события. В его прошлом такой встречи с тобой вообще не было.
– Что-то я не понимаю. Ты же говорил, что уже встречался со мной в прошлой жизни, а теперь говоришь обратное.
– Понимаешь, это его не первое перемещение во времени. Он сначала попал из будущего в шестьдесят седьмой год, где и познакомился с тобой, а уже во второй раз – сюда. А в той, самой первой своей жизни, он с тобой даже не встречался.
– Если он со мной встречался во второй жизни, то почему я его не помню?
– Так, как это всё несколько фантастично, то и объяснение тоже из области фантастики. Он предполагает, что после того, как появился в этом мире, образовался параллельный мир, в котором мы и познакомились с тобой. А в том, предыдущем, мы так и не встретимся.
– Как всё запутанно. Ладно, я, надеюсь, ты рад, что мы находимся в этом мире и что ты познакомился со мной?
– Ещё как рад.
– Вот и хорошо, я тоже рада. Давай не будем больше вспоминать то, что не было с нами в нашем мире.
– Давай, а то и мне как-то странно объяснять то, что было не совсем со мной, точнее, с другой моей половинкой.
Надя шла, о чём-то задумавшись, а через минуту спросила: – Но ведь ты знаешь, что будет происходить в нашей стране, например через десять лет?
– Да. А что тебя интересует?
– Например, к восьмидесятому году обещали дать каждому по отдельной квартире. Дадут?
– Нет. И к двухтысячному не дадут. Всё это так и останется только обещаниями. Я, например, не жду милостей от государства и собираюсь вступать в кооператив.
– Смотри-ка, да ты завидным женихом будешь.
– Стараюсь помаленьку.
    – А деньги где возьмёшь? Бабушка за границей наследство оставила? Или это секрет?
    – Ну не совсем бабушка. А вообще-то, почти наследство, да из заграницы, ты угадала. В принципе, это не секрет, но я боюсь загадывать. Денег пока нет, но я надеюсь, что они будут. После нового года всё будет ясно. Тогда и расскажу.
    – А войны не будет?
    – Да вроде крупной не должно.
    – Так всё-таки будет?
    – Перед самой олимпиадой, в семьдесят девятом, мы введём войска в Афганистан. Из-за этого к нам на олимпиаду некоторые страны не приедут. Будут бойкотировать, как агрессоров.
    – Так у нас ещё и олимпиада будет?
    – Да, летом в восьмидесятом. В Москве порядок наведут, всех бомжей и цыган отправят куда подальше. И приезжих, просто так, на Москву полюбоваться, меньше будет.
    – Бомжей? А кто это такие?
    – Ах, да, ты может и не знаешь. Ну, это люди без определенного места жительства. Аббревиатура, по первым буквам.
    Надя задала ещё очень много вопросов, и Серёжа даже устал отвечать на этот непрекращающийся поток. Но вот они добрались до Надиного дома. Время приближалось к шести часам, и Серёжа, которому надоело гулять по улице, подумал, хорошо бы  зайти к Наде в гости, только как это покультурней предложить. Надя, как будто прочитала его мысли, и сама позвала его в гости. Но Серёжа сначала повёл Надю в магазин, где они вместе выбрали торт, а уж потом они зашли к ней домой.
    Надя заранее извинилась за беспорядок, которого, по мнению Серёжи, не было. Мамы тоже не оказалось дома. Внутреннее содержание квартиры ничуть не изменилось, по сравнению с тем, каким запомнил Сергей, да и что может приобрести учитель музыки на свою скромную зарплату.
    Надя начала со смущением показывать свою квартиру, но Сергей подбодрил её, сказав: – ну что ты стесняешься, ведь я столько раз уже был здесь. Даже последние часы в прошлой жизни я провёл вот на этой кровати, – и Сергей показал на здоровенную мамину кровать. – Между прочим, с тобой.
    Надя покраснела, а Сережа успокоил: – да ничего такого не было.
    – Хорошо тебе, можешь наговорить что угодно, а я даже возразить не могу. Мы же договорились, что не будем вспоминать.
    – Ну прости меня, сорвалось.
    – Ладно, пойдём попьём чая.
    За чаем, Надя вспомнила про песни: – а много ты знаешь песен из будущего?
    – Много, но не думаю, что тебе все понравятся. Вкусы меняются сильно. Есть такие песни, за исполнение которых сейчас могут посадить. А хороших всё-таки много.
    – Вот бы послушать.
    – Какие проблемы? Ты со Светкой ещё дружишь?
    – С какой?
    – С твоей бывшей одноклассницей из четвёртого подъезда.
    – Да. Мы и сейчас в одной группе учимся.
    – Она сейчас дома?
    – Не знаю. Вообще-то она никуда на каникулы не уезжала.
    – Позвони. Если она дома, пусть приходит и гитару принесёт.
    – Хорошо. А откуда ты её знаешь?
    – Надечка, ты же умная девочка, если я раньше знал тебя, то мог и Свету знать. Между прочим, мы с Сашкой, он сейчас со мной учится, познакомились с вами на танцах в Рублёво. А Сашка со Светкой тогда неплохо спелись. Парочка ещё та была, может их снова познакомить?
    – Да у неё кавалеров хватает и без него.
    – Ладно, звони.

5

    Света оказалась дома, и через пару минут уже сидела на кухне рядом с Надей. Она с любопытством посматривала на Серёжу. Как же, у её подруги, которая не жаловала ребят своим вниманием, и у которой ещё вчера с утра точно никого не было, вдруг сидит на кухне, как у себя дома, молодой симпатичный человек. И ведёт себя так непринуждённо, как будто он давно знаком не только с Надей, но и со Светой. А Надя, которая обычно замыкалась, попадая в мужскую компанию, щебечет не переставая.
    Серёжа, подстроив гитару, предложил переместиться в Надину комнату, а то на кухне тесновато. Усевшись на диванчике, он начал петь. Может, некоторые песни и казались девушкам весьма необычными, но Серёжа пел те, которые ему нравились. Увлёкшись, они даже не сразу обратили внимание, что Галина Павловна стоит в дверях и тоже слушает.
    Серёжа допел песню и поздоровался, только тогда Надя заметила свою маму. Немного смутившись, Надя стала знакомить её с Серёжей.
    – Мама, это Сережа. Он учится в техникуме. Мы вчера познакомились в метро. Я тебе рассказывала.
    – Да, шустрый молодой человек, ничего не скажешь. Только вчера с тобой познакомился, а сегодня уже и маму своими песнями очаровывает.  Но поёт хорошо.
    – Галина Павловна, давайте чайку попьём, – предложил Серёжа – с тортиком. Вы, надеюсь, не откажетесь, да и у меня в горле пересохло от этого пения. Хотя можно и вина выпить по поводу знакомства. Я быстро сбегаю, а вы тут без меня пообщаетесь о своём, о женском. Я же вижу, что у вас вопросы к Наде так на язык и просятся.
    – Так ты ещё и проницательный. Хорошо, иди. Можешь особо не торопиться.
    Когда через пятнадцать минут он вернулся с бутылкой шампанского, коробкой конфет и с фруктами, Надя сидела вся раскрасневшаяся, видимо мамочка прочитала ей лекцию о её легкомысленном поведении.
Серёжа решил разрядить атмосферу: – надеюсь, лекция о том, как должна вести себя молодая девушка в общении с таким же молодым человеком, уже закончена, – сказал он – и мы можем поговорить, например, о кинофестивале, или ещё о чём-нибудь другом. Мы с Надей сегодня смотрели фильм о беспризорниках, нам понравился.
– Не надо заговаривать мне зубы, – не поддалась Галина Павловна – я всё-таки хотела поговорить о вас. Светочка, деточка, не могла бы ты прийти как-нибудь в следующий раз?
Свете не оставалось ничего другого, как удалиться, а Сергей приготовился к серьёзному разговору. Чего будут ему инкриминировать он только гадал, но то что будут, не вызывало сомнения.
– Итак, молодой человек, – Галина Павловна упорно не хотела называть Серёжу по имени – я смотрю вы большой специалист по вскруживанию голов у молодых девушек. Не успел познакомиться, а Надя уже готова бежать за тобой без оглядки. Меня настораживает такое поведение моей дочери. А что она будет делать через неделю?
– Напрасно вы так беспокоитесь о том, что Надя слишком ветрена, просто она поверила мне, что я, ну как бы получше это сказать, что я достоин её, что никогда не сделаю ей ничего плохого. Что у меня даже в мыслях не может появиться желание как-то обидеть её. Я даже не знаю, как вам это объяснить.
– Я понимаю, что Надя у вас единственный ребёнок, что воспитывалась она без отца, что…
– А причём здесь без отца? – возмутилась Галина Павловна, – неужели ты думаешь, что я её плохо воспитывала?
– Да я не об этом. Просто девочки, которые воспитывались только женщинами, как-то сильнее не то, чтоб интересуются, а тянутся, наверное, к мужчинам. Словно хотят восполнить недостаток внимания со стороны противоположного пола, получить то, чего им не хватало в детстве. Ну, я не знаю, как это лучше выразить словами. Может, я не понятно говорю, но уловить смысл можно.
– Почему же. Говоришь ты вполне понятно. Даже как-то слишком складно для твоего возраста. И откуда у тебя столько знаний о женской психологии.
– А меня, вообще, взаимоотношения между людьми интересуют. А это, можно сказать, частный случай.
– Так значит, я всё равно, хоть и косвенно, но виновата в такой её доверчивости.
– Да никто вас ни в чём не винит. У любого могут не сложиться отношения. Ведь не даром говорят, не родись красивой, а родись счастливой. Так что давайте исходить из того, что есть.
– Да. Теперь я начинаю понимать, почему Надя так легко на тебя клюнула. Ты любого сможешь убедить, в чём захочешь. Даже меня уболтал.
– Вот и хорошо. Ну что, открываем шампанское? Похоже, что кроме знакомства, у нас ещё один повод появился. Можно выпить за взаимопонимание.
– Открывай. Что же с тобой делать.
Серёжа, с негромким хлопком, открыл шампанское. Надя во время всего разговора молчала, и только напряженно слушала. А теперь, видимо, у неё отлегло от сердца, и она свободно вздохнула. Выпили за знакомство и взаимопонимание. Поговорили о планах на будущее. Галину Павловну интересовало, собирается ли Серёжа учиться после техникума в институте. Она осталась довольна, получив положительный ответ.
Потом она поинтересовалась Серёжиной семьей. Серёжа ответил, что это не интересно, что он всё равно собирается жить отдельно.
– И как себе ты это представляешь? – Спросила Галина Павловна.
– Да просто. Куплю себе квартиру.
– У тебя, что,  денег много?
– Надеюсь, будут.
– Надеяться, это мало.
– А я хорошо надеюсь. С подстраховкой.
– И что это за подстраховка такая?
– Я пока промолчу, не хочу сглазить. Но это не пустые слова.
– А как ты один жить собираешься? Ты же наверно и приготовить ничего сам не можешь?
– Вот об этом я как раз меньше всего беспокоюсь. Если желаете, я могу хоть сейчас любое блюдо приготовить. А чтобы скучно одному не было, женюсь вот на Надюше. Я думаю, к тому времени она уже созреет для того, чтобы выйти за меня замуж.
Надя после таких слов опять покраснела. А Галина Павловна заметила, что с такими темпами, с которыми он Надю очаровал, к свадьбе нужно готовиться уже сейчас.
– Да я бы не против. Только Наде надо институт окончить, а если мы сейчас поженимся, то боюсь, что вы очень скоро станете бабушкой. А меня ещё и в армию забрать могут. Так что, мы пока просто так погуляем.
Надя покраснела ещё сильнее, казалось, что поднесёшь спичку к её лицу, так и вспыхнет бедная спичка. А Сережа и сам удивился, что это он так разошёлся. Ведь до начала этого разговора у него таких мыслей не было.
– Наверно это Сергей виноват, – подумал он – а впрочем, я и сам не против такого развития событий.
Из размышлений его вывела Надя: – пойдём немного погуляем, – попросила она.  Сережа, конечно, согласился. Мало ещё чего он мог наговорить, отвечая на вопросы Галины Павловны, а Надя красней тут. Да и на первый раз таких разговоров было более чем достаточно.
На улице Надя сразу стала предъявлять претензии: – ты что это выдумываешь, ты меня хоть о чём-нибудь спросил? Что мама обо мне подумает?
– Как будто мама тебя не знает. Нормальная мама плохо о своей дочери не подумает. И, вообще, это было больше на шутку похоже. Нельзя воспринимать всё слишком серьёзно.
– Так это всё шутка?
– Я сказал, похоже. Не мог же я всё это серьёзно говорить твоей маме. Она и так готова была завестись с пол-оборота.
– Нет, ты скажи, это правда, что ты говорил?
– До чего же все женщины дотошные. Вот не скажу тебе ничего, так ты меня домой не отпустишь, пока ответа не получишь, или умрёшь к утру от любопытства. Правда, правда.
– Что правда, что умру от любопытства?
– Лучше домой не отпускай.
– Да ну тебя. Какой же ты противный.
Серёжа не дал ей договорить, она была так красива в этот момент, что он не удержался и приник к её губам. Галина Павловна наблюдала из окошка, как её дочка пытается урезонить Серёжу, и чем это кончилось. – Совсем дети, улыбнулась она – а туда же, жениться.

6

К концу августа из стройотряда вернулись ребята из группы. Витька сразу позвонил Серёже, ему хотелось поделиться впечатлениями. У Серёжи тоже накопилось столько всего, чего можно рассказать только хорошему другу, что он с радостью согласился встретиться. Витька приехал к Сереже домой и привёз с собой две бутылки портвейна. Ребята устроились у Серёжи в комнате.
Витька начал рассказывать, как они работали в Набережных Челнах. Что погода там была дурацкая, то дождь и холод, то жарища. А новый город – это сплошная общага. К какому дому не подойдёшь, везде табличка: общежитие номер такой-то. Один дом – женское, другой – мужское. А средний возраст, наверное, не больше двадцати лет. А драки там какие, общага на общагу. Сверху посмотришь, словно море голов колышется.
– А когда дорогу делали, – продолжал Витька – мы и по ночам работали, у нас ещё нивелиры были. Как вечер начинается, так очередь к ним. На окнах занавесок нет, а в женских общагах такое увидеть можно. Нивелир хорошо приближает, правда вверх ногами. А какие танцы у нас были. Там студенты были со всей страны, а лагерь сделали общий. На сухой закон все клали. У нас палатки двойные были, так мы пустую посуду складывали в середину. Как ветер подует, такой перезвон стоял.
Он ещё долго рассказывал о жизни в стройотряде. А потом Сережа поведал о том, как он провёл лето. И о деревне, и о студентках медичках, и о том, что познакомился с классной девочкой. Короче, тоже нагрузил информацией. Вино как-то незаметно закончилось. Витьке показалось, что надо ещё добавить, но Серёжа категорически отказался, сказал, что сегодня вечером собирается встречаться с Надей. Как ни странно, но Витька не обиделся.
Поговорив ещё полчаса, Сережа вместе с Витькой сели в автобус. Витька сошёл на своей остановке, а Сережа поехал дальше, на свидание. Дверь открыла Надина мама. Она попросила Серёжу зайти и подождать немного, потому что Надя пошла в магазин. Серёжа отказался, он был слегка на взводе после портвейна и боялся, что вдруг выдаст чего-нибудь такое, о чём потом пожалеет.
Сидя на скамеечке перед подъездом, он с тоской подумал, что лето уже кончилось, всего каких-то два дня осталось, даже один, если не считать сегодняшнего. Было прохладно и дождь, который до этого только накрапывал, вдруг решил показать свою силу. Серёжа спрятался в подъезде. Через минуту туда забежала и Надя. Она пообещала, что только отдаст продукты и сразу выйдет к нему.
Высочив из квартиры, Надя прижалась к Серёже и спросила: – что мы будем делать сегодня? – а потом поморщила носик и добавила – фу, от тебя несёт, как из винной бочки.
– Извини. Сегодня Витька заезжал. Он вчера вечером из стройотряда приехал, так захотел поделиться впечатлениями. Да и я о тебе рассказать захотел. Вот мы и делились накопленной за лето информацией под портвейн.
– Рассказал?
– Ну как я мог не рассказать про такое сокровище? Ты самое главное событие в моей жизни.
– Хватит меня расхваливать, а то я сейчас покраснею.
– Красней, красней. Ты такой красивой становишься, когда смущаешься. Вот так, хорошо. Дай-ка я тебя поцелую.
Только он начал целовать Надю, как открылась дверь, и Надина мама позвала их: – сколько времени вы собираетесь торчать в этом подъезде? Идите, лучше дома посидите. Обещаю не вмешиваться в ваши молодые дела. Да заходите же.
В Надиной комнате в углу стояла гитара, так и осталась с тех пор, как её Света принесла. Серёжа машинально взял гитару в руки и начал играть. Погода, естественно, повлияла на его репертуар. Задумчиво наигрывая разные мелодии, он, наконец, выбрал под настроение и запел:
Эх, умчаться бы вдаль,
Надышаться ветров,
Задушила печаль
Дымом горьких костров.
Да пройтись по росе
Звонким утром седым,
Неподвластным судьбе
Быть всегда молодым.
Чтоб бросала ты вслед
Золотое кольцо,
Чтобы помнил сто лет
Молодое лицо.
И в таком же духе затянул минут на десять. Когда ему это надоело, он встрепенулся, отложил гитару, и сказал: – нет, сегодня обойдёмся без концерта, а то под такую погоду я тут столько тоски наведу. Надюш, давай займёмся чем-нибудь повеселее. Конфиденциальность маман гарантировала. А?
– Не надо, вдруг всё-таки зайдёт, а я её стесняюсь.
– Свою маму, и стесняешься? Даже поцеловать себя не дашь?
– Нет, правда, не надо.
– Ну тогда пойдём на кухню. Я для тебя что-нибудь приготовлю. Чего ваша душенька желает?
– А если моя душенька желает птичьего молока? – закокетничала Надя.
Если для кого-то птичье молоко и было чем-то таким, чего достать нельзя, то для Сергея это сочетание слов ассоциировалось с тортом, который он, во времена бума на это кулинарное изделие, выпекал сам. Рецепт он помнил, поэтому сразу ответил: – подумаешь, молоко. Сейчас сделаем. Так, мне надо: сахар, муку, манку, какао, пять яиц, масло, сметану. Что ещё? А, для теста  – маргарин, сливочный.
– Посмотрим, что у нас есть?
Надя прошла с Серёжей на кухню и стала искать по полкам, банкам и в холодильнике. Не найдя маргарина, она крикнула: мама, а у нас маргарин есть?
Галина Павловна вышла на кухню и поинтересовалась: – что это вы тут затеяли?
– Да вот Серёжа пообещал мне птичьего молока, а ему не хватает только маргарина.
– И сметаны – добавил Серёжа.
– Ради такого случая я могу и у соседки занять.
– Ну что ж, тогда я приступаю.
Серёжа сначала сделал тесто для коржей и поставил их выпекаться. Пока пеклись коржи, он начал делать крем. Сварил манку до полного растворения, добавил туда масла, и растолченного до пудры сахара. Потом сделал из какао и сметаны шоколадную заливку. Намазав коржи кремом, а сверху полив шоколадом, он запихнул торт в холодильник.
– Сейчас всё это остынет, и птичье молоко готово.
– Интересно, что получилось? А долго ждать? – полюбопытствовала Надя.
– Надеюсь, за пять минут ты не умрёшь от любопытства. Давай чайник поставим.
Через десять минут, Серёжа всё-таки заставил подождать, все уселись за стол пить чай с тортом. Даже соседку, которая помогла с маргарином и сметаной, позвали. Торт получился вкусный и для всех необычный. Рецепт тут же записали. Позже, уже сидя вдвоём с Серёжей в своей комнате, Надя всё выпытывала у него, где он научился так готовить.
– Это у моей второй половинки спрашивать надо – отвечал Серёжа. Надя слегка побаивалась эту его вторую половинку, которую и увидеть нельзя, поэтому приставать с вопросами больше не стала.

7

Последний год обучения в техникуме, более чем наполовину, занимала практика. Почти все ребята были распределены в НИИ под покровительством военной промышленности. Серёжа попал под начальство очень сообразительного старшего инженера. Все звали его просто Гера. Гера был динамичным мужичком, различные мысли били из него фонтаном, и поэтому работы по воплощению этих мыслей в «железо» у Серёжи хватало.
Опыт и знания Сергея очень помогли Сереже, и он часто спорил с Герой, а иногда просто заставлял того недоумевать от тех предложений, которые подкидывал ему Сергей.
– Надо же, молодёжь какая пошла, – восхищался Гера – они нас стариков ещё и учат.
Но к советам он относился с вниманием, не разделяя тех, кто ему их даёт на возрастные категории. Для него дельный совет оставался дельным, если он действительно таким и был. А после того, как Серёжа внёс больше десятка изменений и упрощений в схемы, которые давал ему Гера, и это действительно улучшило и упростило их, Гера стал доверять Серёже безоговорочно.
Всего за два месяца работы на практике Серёжа стал соавтором более десяти различных разработок. Его даже хотели откомандировать в Кап-яр на испытание нового АЦП для ракет изделия номер там какой-то, а проще – ЗРК «Оса». Хорошо хоть практика к тому времени закончилась.
Между тем, за две недели до нового года в продаже появились «чудо кубики». Валентин Михайлович сдержал своё слово наладить производство быстрыми темпами. Серёже не удалось купить игрушку в магазине, но Валентин Михайлович с удовольствием подарил ему несколько экземпляров. Правда, посетовал, что работники завода занимаются этим кубиком не только в перерывах, но и в рабочее время. Прямо эпидемия какая-то.
Один кубик Серёжа подарил Витьке, а второй – Наде. Причём, когда дарил, сказал: – вот оно, зарубежное наследство. Теперь я могу тебе его даже подарить.
Надя сначала не поняла, причём здесь кубик, но после объяснений и некоторых примеров в цифрах, до неё, наконец, дошло, что наследство действительно немалое, а если ещё и заграница примет участие в этом деле, то можно оставшуюся жизнь Серёже не работать. Да, роскошный ей жених обломился, мало того, что души в ней не чает, так ещё и богатый.
А Серёжа решился действовать дальше.
– Наденька, ты же знаешь, что я тебя люблю?
– Что ты сказал?
– Надя, не надо притворяться, что ты не слышишь. Я понимаю, что ты хочешь ещё раз услышать. Да, Наденька, я тебя люблю. И хочу, что бы ты вышла за меня замуж.
Надя, хоть и надеялась когда-нибудь услышать такие слова, но только не сейчас и поэтому растерялась. Конечно, она была рада такому предложению, да и согласна, но так внезапно.
– А почему именно сейчас? Ты же говорил, что мне ещё учиться надо. Да и тебе тоже.
– Надя. А что тебе помешает дальше учиться?
– Как это что? Ну… – Надя зарумянилась – дети могут быть.
– А что, ты детей не хочешь?
– Нет, почему же, хочу. Но сейчас…
– А что сейчас? Тогда скажи мне когда?
– Не знаю. Сначала надо институт окончить.
– Ага. Потом квартиру получить, потом машину купить, так всегда причины найдутся. Надя. Перестань юлить.
– Серёженька. Я не знаю. Вообще-то, я согласна.
– А если не вообще.
– Согласна я, согласна.
– Ух, ты моя хорошая, – обрадовался Серёжа, и принялся целовать Надю, – пойдём твою маму обрадуем.
– Я что-то боюсь. А вдруг она будет против. Что тогда делать?
– Маму я беру на себя.
– Всё равно я боюсь.
– Перестань. Пойдём, лучше цветы купим, да и шампанское тоже.
Сделав задуманные покупки, они уже стояли у входной двери и всё не решались позвонить. Наконец Серёжа нажал на кнопку звонка. Надина мама открыла дверь, увидела смущенные лица парочки, посмотрела на цветы и шампанское и сделала соответствующие выводы.
– Так, как я понимаю, сейчас я услышу что-то особенное.
– Да Галина Павловна, мы с Надей решили пожениться, и я пришёл просить у вас её руки.
– Быстро вы решили. Всего четыре месяца ждать пришлось. А кто мне говорил, что жениться пока не собирается, что Наде ещё учиться и учиться, что тебя в армию могут забрать.
– Дело в том, что изменились обстоятельства.
Галина Павловна побледнела: – Надежда, как это понимать?
– Галина Павловна, а вот сейчас вы неправильно поняли. Это у меня изменились обстоятельства. Помните, я вам говорил, что у меня деньги будут, так вот они будут. Вот этот кубик, – и Серёжа показал кубик – и есть то Эльдорадо, которое принесёт мне порядочную сумму. Ещё летом я вступил в кооператив, к первому мая дом обещают сдать. Если мы женимся сейчас, а мы всё равно рано или поздно женимся, то можно переиграть на двухкомнатную квартиру.
– Слишком ты расчётливый. Но на двоих могут и не дать.
– А я за последние два месяца больше чем в десяти новых разработках участвовал, у меня и дипломы скоро все будут. А по законодательству какого-то там лохматого года, изобретателям положена отдельная комната для работы.
– А что вы будете делать, когда дети появятся?
– Воспитывать, а вы нам поможете. Неужели вы не хотите внуков?
– А на что же вы жить будете?
– Как на что? А кубик? Между прочим, с каждого кубика мне причитается тридцать девять копеек, а за две недели этого года их сделали уже больше тысячи. И ещё собираются выпуск увеличить. Так что, я думаю, с деньгами у нас особых проблем не будет.
– Это что же, я одна здесь в двух комнатах жить буду?
– Почему обязательно одна? Мы ведь будем часто приезжать и составлять вам компанию, да и вообще, вы молодая, красивая женщина, теперь дочка не будет вас стеснять. Не надо уже так много думать о том, как её поднимать на ноги. Теперь есть кому, кроме вас, позаботиться о Наде. Найдёте себе пару, ещё у Нади сестрёнка или братишка появится.
– Ох и мастер же ты зубы заговаривать, – смутилась Галина Павловна – с тобой просто невозможно спорить. Пойдём на кухню, а то стоим тут в дверях.
– Так вы цветочки возьмите, Галина Павловна.
– Ох, и фрукт ты всё-таки Серёжа.
– Что делать, какой есть, другого не будет.
Дальнейший разговор уже был лишён напряжения. Обсуждали когда, где, кого пригласить, и много другой второстепенной мелочи. Серёжа был доволен, что основной вопрос решился без эксцессов.

8

Серёжа купил билеты на «Гамлета». Хоть в театр на Таганке достать билеты было почти невозможно, но, когда он протянул пятьдесят рублей в окошко киоска, в котором продавались билеты в театры, и попросил три билета на «Гамлета», добавив при этом чисто с грузинским размахом, что сдачи не надо, билеты сразу нашлись, даже про «нагрузку» ничего сказано не было. Сергею очень хотелось увидеть Высоцкого на сцене, да и приобщать Серёжу к искусству тоже. К своему стыду Сергей за всё свою жизнь побывал в театре столько раз, что хватило бы пальцев, чтобы сосчитать. Вот он и решил хоть немного заполнить этот пробел в своей жизни.
Галина Павловна, как работник культуры, только приветствовала походы в театр. Правда, как воспитанница советского строя, была настороженно настроена на спектакль, потому что отзывы в прессе о нём были, мягко говоря, не очень. Когда зашли в полутёмный зрительский зал, Сережа сразу увидел Высоцкого. Тот сидел на заднем ряду, одетый в тёмный свитер и джинсы. В руках у него была гитара. Он задумчиво что-то бренчал на ней.
Когда зал уже заполнился, и прозвенел последний звонок, Высоцкий вышел на сцену и спел песню на стихи Пастернака. А потом началось действие. Для своего времени это было что-то. Декораций почти никаких, только огромный занавес, который двигался в разные стороны по ходу спектакля, как бы сам, исполняя роль. Было много движения, а Гамлет (с гитарой) три раза читал свой монолог «быть или не быть».
Из зала Сережа выходил слегка ошарашенный. Он остался очень доволен спектаклем, и был рад, что всё-таки смог сходить на Высоцкого. Наде тоже всё понравилось, а вот у Галины Павловны осталось какое-то двоякое впечатление. С одной стороны отличное исполнение, а с другой – слишком необычно.
В тот вечер они добрались до дома почему-то очень поздно, и Сережу уложили спать на Надином месте. От кровати исходил знакомый, и будоражащий воображение запах Нади. Серёжа долго ворочался и не мог заснуть. Наконец, сон все-таки сморил его. Ему снился Высоцкий, которого хотели сжечь на площади, толпа народа, орущая что-то злобное, Надина мама, которая твердила, что всё неправильно, что так с артистами поступать нельзя.
Серёжа бросился на выручку, но его скрутили два здоровенных «новых русских», в красных пиджаках и с накаченными шеями. Потом привязали к столбу рядом с Высоцким и запалили костер. Сергей дёрнулся раз, потом ещё и, наконец, напрягая все силы, умудрился разорвать верёвки и упал прямо… на кафельный пол.
Было темно, наверно ещё не закончилась ночь. Сергей лежал на полу рядом с медицинской кроватью, один в большой и тёмной палате. На правой руке была манжета для измерения давления, к груди тянулась куча проводов, а меду ними, повиснув на кожаном ремешке, висел какой-то прибор. Сергей попытался подняться на ноги, но сил ему не хватало.
Вдруг зажёгся яркий свет, и в палате появилась солидная женщина в медицинском халате. Она что-то проворчала, про то, что привязываешь их, а они всё равно падают. Потом подошла к Сергёю, помогла ему забраться на кровать и стала поправлять ту мешанину проводов и приборов, которые опутывали Сергея. Сергей в этот момент опять вырубился.

Эпилог


Когда Сергей открыл глаза, то увидел часы над дверью. Обыкновенные электронные часы, такие висели почти во всех государственных учреждениях. Была ночь, но свет фонарей с улицы давал достаточно света, чтобы понять, что он находится в больничной палате, причём один. В горле всё пересохло и очень хотелось пить. Рядом с кроватью на тумбочке стояла пластмассовая бутылка с минеральной водой. Сергей потянулся за бутылкой, и понял, что он привязан к кровати.
Кое-как дотянувшись до бутылки, он открутил пробку и, наконец, смог утолить жажду. На это у него ушли последние силы. Откинувшись на подушку, он снова вырубился, а когда очнулся, то увидел, что находится в каком-то помещении без окон. Свет струился со всех сторон, но не был ярким. Это помещение хоть и было похоже на больничную палату, но совсем не на ту, в которой находился Сергей перед тем, как потерять сознание.
Сергей встал с кровати и обошёл всю комнату. Стены были сделаны из какого-то пластика тёплого и мягкого на ощупь. Он открыл небольшую дверцу. Это был санузел, немного странный, но о назначении стоящих там предметов сомневаться не приходилось.
Другая дверь вела в небольшую комнату. Стол с ящиками, шкаф с какой-то одеждой, полки с непонятным инструментом. В нише стоял прозрачный скафандр, точнее одеяние, похожее на скафандр.
Сергей походил по комнатам, подёргал две двери, которые не открывались, даже стучал в них, но без видимого эффекта. Порылся в инструментах, некоторые из них представляли такую загадку, что представить, для чего их можно использовать, у Сергея не хватало фантазии. Попробовал примерять на себя одежду, похоже, что одежда была подобрана специально для него. По крайней мере, размер совпадал полностью.
Не зная чем заняться, Сергей завалился на лежанку, назвать кроватью это сооружение у него язык не поворачивался. И долго вот так ему валяться без дела и в неведении. Хоть бы кто-нибудь появился и объяснил, что ему от Сергея надо.
Как бы в ответ на его мысленный вопрос раздался голос: – вы находитесь в изоляторе номер четыре. Здесь вы будете отбывать наказание. Работа будет достаточно монотонной. Вам придётся ремонтировать суперкомбинезон. Главной причиной, по которой мы решили применить к вам меру наказания, является то, что вы полностью потеряли интерес к жизни. Последнее время вы не жили, а просто существовали, и это является большим преступлением. Так что у вас будет время подумать о своём отношении к жизни.
– На время выполнения данной работы, изолятор будет помещён в пространство с ускоренным течением времени. По выполнению работы, ваше сознание будет незамедлительно возвращено в вашу реальность. Инструкции по ремонту комбинезона вы найдёте в мастерской. Всякое общение с внешним миром будет строго ограничено.
– Могли бы чего-нибудь поумнее придумать, а то не нравится им как я жил. И вообще, кто они такие? – Проворчал про себя Сергей и отправился осматривать этот суперкомбинезон. Ничего такого особенного он не увидел. Порывшись в столе, он нашёл инструкции. Вот тут и оказалось, что исправный комбинезон должен быть как минимум невидимым. Ничего себе одёжка. Внимательно почитав инструкцию, Сергей понял, что может задержаться тут надолго. Предстояла тупая механическая работа по разборке, замене всего одной детали, а потом сборке.
Если действительно менялась неисправная деталь, то на этом работу можно считать законченной. Но вероятность такого события была очень мала. Как оказалось, эта спецодежда состояла не из одной тысячи деталей, и чтобы добраться до некоторых, надо было разобрать почти всю конструкцию.
Да, действительно, это наказание. Наверняка существовал элементарный метод по выявлению нерабочей детали, только такого инструмента Сергею не дали. Ну ничего себе наказание, и доказывать, что ты не верблюд некому. Не было никакой реакции на крики и возмущения Сергея. Ничего не оставалось, как сесть и разобраться.
Сергей начал разбирать комбинезон. Сверяясь с чертежами и инструкцией, он почти разобрал эту конструкцию, но тут начал меркнуть свет. Значит, работать придётся по расписанию, а ведь никаких часов он здесь не видел. Придётся приспосабливаться, а если он в туалет ночью захочет, что на ощупь что ли пробираться? Оказалось, что дверь в санузел слегка светилась. Вот тебе и ответ. Приняв душ, Сергей лёг спать.
Когда он снова открыл глаза, то первое, чего он увидел, это были часы над дверью. Они показывали один час две минуты и двенадцать секунд. Сергей посмотрел по сторонам. Обыкновенная больничная палата, он засыпал в ней совсем недавно. Наверно приснился этот странный изолятор. Так как-то привычней. Куча проводов от датчиков, приклеенных к телу, тянулись куда-то к приборам. Манжета для измерения давления привычно обжимала правую руку. Даже ремень, которым он был привязан к кровати, казался родным.
Сергей снова посмотрел на часы. Прошла всего одна секунда. Не может такого быть. Он уставился на часы. Они стояли. В голове какая-то муть не давала сосредоточиться. Сергей закрыл глаза и потихоньку провалился в сон. Яркий свет разбудил его. Опять он в этом изоляторе. Делать нечего, он встал, умылся, обнаружил завтрак на рабочем столе.
После того, как позавтракал, продолжил разбирать комбинезон. Наконец нужная деталь была у него в руках. Сразу же открылось маленькое круглое окошко, в котором лежала точно такая же деталь. Сергей вынул новую деталь, а на её место положил ту, которую извлёк из комбинезона. На сборку ушёл почти весь день. Комбинезон не стал невидимым. Значит опять разбирать, опять менять следующую деталь. Он вздохнул, и снова принялся за дело. Опять он пропустил момент, когда свет начал гаснуть. Когда он снова открыл глаза, часы показывали один час две минуты пятнадцать секунд.
– Нет, это какой-то бред, – возмутился Сергей. – Вот я здесь, в обыкновенной российской больнице, в палате реанимации. Уже пришёл в сознание, правда, голова кружится и подташнивает. Но после такой встряски организму, это ещё мелочи. Главное – я жив, и теперь самое страшное позади, но почему же так тянется время.
Секундная стрелка не спешила сдвинуться хотя бы на одно деление. Да и сам двигаться он тоже не мог, только глаза поворачивались как обычно. Кардиограммы на приборе замерли как на фотографии. Всё вокруг будто бы замерло, казалось, что только мысли у Сергея здесь живут, а остальное просто декорации. Прямо как в сказке, сонное царство какое-то. Он закрыл глаза, а когда открыл – снова эти белые пластиковые стены окружали его. Хоть двигаться нормально он здесь мог, да и не только двигаться, он здесь жил. Только разве это жизнь? Нет, это каторга, да ещё с неопределённым сроком отбывания.
Опять подъём, завтрак, снова этот дурацкий комбинезон. Поменял следующую деталь, результат прежний. Опять надо разбирать. И не видно этому ни конца, ни края. О смысле жизни только и оставалось думать. А о чём ещё думать? Работа механическая, никакой фантазии не требует, только и остаётся, что хоть немного напрягать извилины. Вот только поговорить не с кем. И так шли дни за днями.
Наконец, когда очередной раз Сергей увидел часы в палате, они показывали два часа, две минуты и двенадцать секунд. Неужели прошёл всего час с того времени, как он пришёл в себя? Казалось, что он прожил уже целую жизнь в этом изоляторе. Действительно, если считать три секунды, которые здесь равны суткам в изоляторе, то прошло уже три года и больше сотни дней. А конца этому кошмару и не предвиделось.
Неужели это за то, что он не ценил в своё время жизнь? Что каждый прожитый день его жизни был почти как две капли воды похож на предыдущий? Теперь-то уж точно у него была такая жизнь, но разница была в том, что он не мог её поменять. Почему люди не ценят того, что у них есть, только лишившись чего-то, того, чего раньше они даже не замечали, начинают ощущать потерю. Только, обычно, бывает поздно.
Опять дни за днями проходили в тупой механической работе. Бывали дни, когда ему ничего не хотелось делать, и тогда Сергей мог целую неделю пролежать на кровати, тупо уставившись в потолок. Но всегда, после таких приступов апатии, он с остервенением брался за работу, пытаясь наверстать упущенное время.
Однажды, как всегда после замены очередной детали, он собрал комбинезон, и не увидел его. Только что он был перед его глазами, а теперь пропал. Ещё не веря в случившееся, Сергей потрогал руками то место, где должен был находиться комбинезон, и он там был. Он там был, но его не было видно.
– Ваша работа завершена, – откуда-то раздался голос. – Теперь вы вернётесь в свою настоящую действительность. От вас одного зависит, как сложится ваша жизнь. Но мы надеемся, что время, проведённое здесь, не пропало для вас даром. Все те дни, которые вы потеряли, отрабатывая за свои собственные ошибки, вы можете прожить в своей действительности. Не совершайте больше таких глупостей, как прежде, живите полной жизнью, не вами она дадена, не вам её и досрочно завершать.
Через три недели Сергея выписали из больницы.