Форум литературного общества Fabulae

Значиться, не знаю как, что-то вот, туда сюда…
Бабка, видно шустрая была, деду сына родила.
Ухитрилась же бабуля, шибко стариной тряхнула.
Деду всё равно он занят, главно что бы было – остальное встанет.
Парень рос себе спокойно и всё были бы довольны,
Только вот характером не сошёлся как-то он.
Подлым был сам по натуре, как запах-кала в помидоре.
Что не слово то намёк, что не дело то плевок,
Что не помощь то беда, вот такая вот байда.
Хотя себе он всё нормально, не злой и шутит вроде бы легально
И всё ему как камень с горки, плевать, всё как простуда в морге.
И главное что по ентой морде не скажешь что такой
Тут понимаешь, как-то вроде, а не в прямую – он тупой.
Что бы все не говорили, а по сути – гражданин.
Так что в перепись вносили, имя…, я извиняюсь, ...сын. Тобишь попросту Кретин.

Вот однажды чуть хмельной, припозднился дед домой.
Тихо дворик миновал вот уже и ключ достал, а она открыта – дверца-то, а напротив сын сидит. Тут ему отец-то:
- Сынок, тебе чего не спиться? Аль подушка не тепла, мать храпит как львица или что сынуля, а?
- Видно была хорошая пьянка.
- С чего это?
- А вот, трусы наизнанку.
- Это не в счёт, я так специально – наоборот.
- Вот я и говорю, вижу, битую губу.
- Тише! Разбудишь старуху, а она на меня как волки с голодуху.
- Да ладно чего тянуть, папаша, не сейчас так утром будишь крашен. За одно я тут, разбираю научный труд: «синяки, побои и подобные разбои».
- Что-то я не понял ты, мне мозги-то не крути. Я сейчас одёжку скину и под одеяло. Принеси-ка мне кефиру, чтобы не воняло.
- Батя ты не понял, я говорю «синяки, побои».
У отца башка барахлит – думать, вникать не хотит. Глазки прищурил, типа, ну чё ты в натуре. Смотрит на сына, а тот хитрый скотина в руке чашка и ложка. Старик подумал немножко. Стук.
- Притёрся! Пьяная морда!…
А дальше монолог, имеет не цензурный пролог, короче мужичку попало, как говориться не в кредит, а налом, такой вот итог. Так да сяк, пацан взрослел – всех достать уже успел. Трактористу сделал клизму, бабе Соне двинул кони, Кузьмичу дом разложил по кирпичу, короче слава о ентом – матом идёт у всех, хоть рот изолентой. Решено было женить его силой. На Светлане. Светлана, красавица красавиц, прямо. Ходит по двору – глаза собирает. Сам не пойму, как так бывает. Видел их, состоялась встреча, а я рядом на крылечке.
- Ну здравствуй Света.
- Здорова, Кретин.
- Не жарко? Одета.
- Есть не много, Кретин.
- Говорят, свадьба будит?
- Говорят, Кретин.
- А кто на ком будит?
- Ты на мне.
- Да ну!? А может ты на мне?
- А как так?!
- Всё просто – встаёшь на колени, вот тебе веник, говори что любишь, а дальше получишь.
- Не хочу я так.
- А чего?!
- А не чего.
- Ну и хрен с ним!
- Ну и ладно.
Понятно. Опять этот пройдоха планы угрохал. Вся деревня поднялась, мол, не нужен нам такой хохол. И как бы родители не были бдительны, а вырос не годный он, а значит – пошёл вон. Мать пришла провожать, отец целоваться полез, Светлана одарила баяном, хотя знала что б Кретину на ентом играть нужно хоть знать куда нажимать. Ай ладно сойдёт!
- Любимый народ! Пойду погуляю я по лесам по лугам. Как что раздобуду так сразу же к вам. А вы по мне не тоскуйте, у меня же баян!
И побрёл Кретин средь болот и рутин. Обошёл леса, видел такие чудеса. Говорил с такими людьми, ни чего не понимает в ихеном языки, но вникает, пытается построить диалог, потом, правда, доллар стырил и убёг. Красивая зелёная бумажка, думал на чёрный день подотру какашку. Неделю шастал по всяким братствам – устал, домой втопил. Через лес – один. Ну он же Кретин. Идёт довольный, песенку напевает, а между тем из кустов на него зенки сверкают. А ему хоть бы как, идёт себе дурак. Уже ночь в лесу, а он на всё вокруг «I feel good». Тут ему и шасть на дорогу волчица, и говорит:
- Мужик тебе чего не спиться? Уже два часа ночи, а ты всё ходишь.
- Вот что «ни хрена себе»! Ты откуда? На лехке? Заколдованная что ли?
- Ты меня достал до боли. Мне на утро завтра в шесть, надо к принцу до переть государственную тайну. Понял? Так что перестань вопить!
- Что за тайна? Расскажи.
- Ты малой мне не шути. Хочешь в зубы, так спокойно, щас устроим и достойно.
- Зря ты злость на мне срываешь, я же всё-таки товарищ, а по енту значит – меня не одурачить! Никакую тайну ты не несёшь, просто к логову царевича идёшь! Укусить, присдобного!?
- Ничего подобного! Я несу к его стопам, рапорт про… а-а хитёр мужичёк, хотел меня на крючок, да не вышло – не из таких вышла! Я тебе не просто волчица – я девица заколдованная. Умная и образованная.
- Надо же было так опиться, что ты теперь волосяно-покровная.
- Вот дурак, без врак! Удивляюсь, как… хотя ладно – пустяк.
Волчица нос отвернула и в кусты рванула. Стоит Кретин в не понимании, мол, что за, я не знаю, притязания. Вдруг из кустов девица выходит, как ни в чём не бывало. Кретин глаз не сводит, типа, ты откуда сканала.
- Вот. Видишь? Девка я! Красотой немереная.
- Эт да! А как по имени?
- Жозефина. Называй меня Зина.
- А я Кретин!
- Не удивительно. – тоном таким, язвительным.
- Ладно Зинка не шуми, путь-то держишь-то куды? Чай ли не к начальству? Расскажи, чего за тайну, ну!
- Дело в том, что мать моя у царя на службе-то. А ихино величество, жрать хотит в таких количествах, шо прямо кровь из носу, а полным быть подносам. Вот я иду к нему сказать, что бы от матери отстал и вместо ей меня сожрал.
- Тебя в горелку!?
- А чего? В горелку, да и на вилку. А то ведь с голодухи, царёк направил слухи, мол, изыскать волчицу и принести в столицу. А кто зверя добудет, тому медаль на груди. Охотников за ентим счастьем столько, что и на каждого по волку. Вот я себе и говорю значит, Жозефинка давай выручай, вот тебе хлеба, вот тропинка – ступай.
- Конечно смелая ты Зинка, но это ведь тебе не почесать то спинку. Придёшь к воротам, а там тебя «ам». Связали, и на кухню, а там уже никто и не знает про слухи, там все кушать хотят – глупеньких волчат.
- А как же быть?
- Не кипятись! Мы с тобой пойдём к царю, чуть свет по утру и скажем, что охотник, типа, и вот поймал. Лихо?
- Пойдёт… тольки у царёвых ворот – жлобы. Как бы они тебя ни туды-сюды!
- Не дрейф красотка, была бы водка.
- А это мы мигом.
И главное, рас так ручкой, и вот тебе пиво. Рас так ножкой и вот тебе ложка, рас другой и огурчики свежой.
- Интересно! Оригинальный подход. А главное полезно, для домашних хлопот.
- Вот и награда. Избавишь маманю от беды, получишь жратвы.
- Не этого мне надо. Я и без того…
- А чаво?
- Жёнушку бы мне, красивую, умную бы, одним словом… как его, ну а чё, за меня выходи?
- Добрый ты не по-людски. А ладно, будим вместе жить, нормально, не тужить.
Утром дальше, еле-еле встали раньше. Ну Кретин её связал и на плечо. Понёс, значит-ца. Тяжело, но надо – ведь такая награда. Всю жизнь халява, ну ни это ли красава. К воротам прошмыгнул, грозным взором стрельнул. И там ему, солдатов пять, хором:
- Стоять!
Встал. И они:
- Куды?
- Как куды?! К царю! Кто просил зверьё во двор?! Ну так я вот, и припёт. А вы что? Царские приказы не читаете, ни чего в политике не знаете! Плевать хотели на указы!? Ух я вам задам, как доберусь до награды.
- Всё мы знаем. Проходи, мил человек. Зла не держи – это ж грех.
- Ладно, прощу. Но! Имейте в виду!
Погрозил кулаком, и пошёл в дом. Хоромы-то ё… мы то, так не жили всё умыто, всё усчитано. Куда не ткни – золото, куда не плюнь – зеркало.
- Не чего себе хорома-то, это ж как так было сделано!
- Не стыдись своей одёжки, ты честней тут каждой брошки.
- Скажешь тоже, Зинка, это же картинка! Сказка на ладошке.
- Ну всё, попал ты, в крошки.
- А это ещё, хто?! – раздалося откуда-то.
- Аллё. Сам-то ты, чё зажался, выходи.
Тут отворяет дверцу, мужичёк один.
- Ни с месту! Ах ты сукин сын.
- Я Кретин.
- Ха-ха-ха, однако, ты шутник.
- Приволок тебе добычу, сам ж велел. Ваше величу.
- Чего?! А, волчицу притащил! Давай её.
Пригласил Кретина, царь на пиво. Усадил рядом, предъявил награду, пододвинул снеди, а сам отсел, как на диете. Хмурый сидит, видно обижен, на Кретна глядит, потом подсел ближе:
- Вот скажи, чего она меня ругает?
- А хрен его знает.
- Вот. Ни сигаретки в рот, ни плейбоя эпизод. Чего стращает?!
- А хрен его знает.
- Вот! Я ж не малое дитя, знаю где могу, а где низя. Чего наезжает?!
- А хрен его знает!
- Вот!!! Ты, Кретин, меня один, понимаешь до глубин.
- Я конечно, узвиняюсь, но оком енту поучительную беседу ведём?
- О жёнушки моей! Чего она!?
- Это вы зря. Как мне, не женатому, известно – с ними-то полезно. Раз сквозь голову мысля, как бы чё по есть – и вот те на. Раз усталость на ноги, а она тебе поспи.
- Если бы! Эта ведь: хочешь жрать – придётся ждать, хочешь пить – иди возьмить, хочешь отдохнуть чуток, вот тебе, танцуй милок. Надоела! Уморила!
- Эт вы смело, эт вы лихо. Не услышит?
- Нет. Она на пикник поехала. После завтра приезжает. Что мне делать?!
- Обижает…. Знаю что делать.
- Ну!
- Послать всю вашу царскую заботу в жо… то есть к чёрту. А чаво!? Пускай оно горит паленом!
- А куда же мне?
- В деревню. К нам.
- А у вас к царям, правила не злые.
- Что вы, мы ж не тупые. Понимаем мужика, если злобная жена. Так что нечего тянуть с престолом – меняй его на доллар.
- Давай!
- Порукам.
И в один момент, был мужик, а стал король, был король и стал мужик. Вот такая вот, фасоль просто раз и он возник.
- Ну, как говориться! Ступай веселиться. А я тут расположусь, тобишь, распоряжусь – себя расположить жить!
- Ну давай.
Так и разбежались. Смотрела на всё это дело волчица, вздыхает:
- Тебе бы молиться, а не расположиться. Тебя после завтра, королева, арабам обменит на лево. Вот там тебя и расположут и уложут.
- Чего ты, Зинаида!? Что за обида?! Идём лучше бабки тратить, да валятся в кровати!
- Да за чем тебе оно? Я же буду те женой. Всё что хочешь… всё что надо. Брось ты это дело – не твоя отрада. Царевна-то тебе не тонкая штучка, как влупит, так будит в ухе от дверцы-то ручка. Не бери чужого, коли пахнет ссорой!
- Отвали ты! Что за злыдень? В первый раз в жизни, стал на ноги, в каком-то смысле… а она мне тут, про какой-то труд. Не вреди мне, так и знай, а попробуешь гляди, я тебя за ентот метод всю на грядки, на кусты.
- Да, вскружило головушку-то. Эх, Кретин… Кретин ты же всё ещё один. Ухожу я от тебя, не нужна мне твоя байда.
Так вот они разошлись, он в цари – она в леса. А мы, в деревушке, дошли до пирушки, как прознали про то, что царёк к нам в село едет. Сам мужичёк не плохой, только вот слишком худой. Дрова притащить – слабенький ведь, поле косить, так коса еле-есть, в доме чаво… да и не чаво. Одним словом, хоть мозоль топором. Так прошёл денёк. Мы ему:
- Мужичёк, ты не обижайся, но, просто, не мешайся. Как-то сами еле тянем.
А тот устал, как весь день пахал. Ещё и не много датый, и взгляд угловатый:
- Я, любимый мой народ, вас люблю, как свой гор-род, но таких условий быта… я не видел и в корытах! Как вы можете, так жить? Землю жрать и землю пить. Если б к власти бы вернулся, заменил бы всю прислугу.
- А нахрена? Мне лично здесь, жируется отлично. Мне другого и не надо, мне б жену и мне б зарплату.
Кончилась беседа на «пошёл от седа». А чаво? Не плохо тоже, царь собрался и предложил Светке быть ему женой. Потому как холостой. Светка лихо кувыркаться, тобишь, хрен с ним бум венчаться! На следующий денёк, когда царю путь далёк… смотрим, бежит, Кретин, в руке чайник дрожит.
- Чего, прогнала?!
- Да ну её на…
- Я ж говорил – не меряна сил. Но это не важно, я теперь женат дважды. На Светушке дивной и той вон шизо-фригитной. Но с ней мы поделим по пол царства и не будим ругаться.
Так и вернулся царь на престол. Тут же сделал пышный стол, были там и мы и они – все всё что хотели ели из еды. Кретин, отправился по лесу искать свою невесту. Светка рада, ей так и надо. Один я сижу, да пью – мне хватает рассказа.