Форум литературного общества Fabulae

Я стоял с мокрой спиной перед взбесившейся казармой. Это выступил холодный пот от страха и полной неизвестности.  Естественно, не один я испугался. Все же мы были салагами, пусть даже и после полугода службы. А баню кстати, я вспомнил не случайно. Учебка для меня началась с курсантской бани. Интересно, с чего начнется служба здесь? С головомойки, или с чего посерьезней? Мокрая от пота спина слегка замерзла. Скорее всего, озноб случился на нервной почве. 
Только автобус с капитаном скрылся за поворотом, как открылась дверь и из казармы, как черт из табакерки, выскочил низкорослый, кривоногий субъект. Из одежды на нем были длинные семейные трусы, размера на три больше чем нужно, и белая майка. На ногах - стоптанные кроссовки без шнурков. В таких длинных трусах играли в футбол, лет эдак пятьдесят тому назад. Наверняка, по замыслу их владельца, такая длина трусов должна скрывать явную кривизну ног, но эффект получился обратным. Прическа, как и у всех, кто маячил в окне - длинная, правда короче чем у Сэмена, но зато имелась изюминка в виде пышных, соломенного цвета, прямо-таки рекрутских усов. 
После красивого плевка, вместо слова «Здрасьте», кривоногий, удивительно низким баритоном, почти басом, прогудел: «Ну, чё! Притихли, пидоры?». Мы действительно стояли ниже травы, тише воды, или наоборот – ниже воды, тише
травы, все время путаю. Так вот, хотя мы педерастами себя решительно не считали, возражать старослужащему как-то не хотелось.
Вторая фраза была более понятной: «У кого есть сигареты с фильтром? А?». Даже последняя буква «А?» с вопросительной интонацией звучала более доброжелательно, нежели сравнение нас с притихшими пидорами.
Кто-то протянул ему мягкую пачку «Явы». Маленький чертик красиво выбил сигарету, и поймав ее ртом, уставился на нас. Я такие фокусы видел только в кино, где блатные на зоне, проделывали подобные трюки, красуясь друг перед другом. Мы стояли открывши рот. Кривоногому эта пауза не понравилась. Он демонстративно выплюнул сигарету, и стал ее в бешенстве топтать своими старыми кроссовками. Когда она превратились в труху, он пробасил: «Ну, молодежь! Бл*дь!!! А? Надо же так обидеть!!! Сигаретой угостили, а огонька не дали!!! Все могу простить. Но такоеее….А ну, гнойные пидоры, еще раз попробуем. У кого есть сигареты с фильтром? Ааааааа???
На сей раз, протянули на выбор сразу же несколько пачек. Фокус с сигаретой повторился в точности, как по нотам. Только в конце он сказал всего лишь одно слово, держа в зубах сигарету: «Ну!!!». И тут же чиркнули одновременно несколько спичек и его пшеничные усы осветились четырьмя огоньками. Кривоногий не спешил. Сначала обожгло пламенем одни пальцы, потом другие, третьи, а когда огонек лизал уже четвертые - он все же соблаговолил затянуться и после двух затяжек сказал: «Ну вот, другое дело. А вы молодцы, всасывающие!».  Мы не поняли, что значит - «всасывающие» но от слова «молодцы» немного упокоились. Все-таки, какая-никакая, а хвала.
Сделав еще пару глубоких затяжек, он бросил сигарету
прямо под ноги и сказал: «Да, совсем забыл представиться. Запомните, меня зовут Александр Степанович!». Легко запомнить: имя отчество, как у Грина. Читали такого? Тут я его зауважал. Естественно, «Алые паруса» Грина я читал, и что-то даже еще, но к своему стыду, отчество знаменитого писателя узнал только в Белгороде - 32, причем от его кривоногого тезки. Александр Степанович между тем продолжал вещать: «Уяснили?  Хоре расслабляться, Сэмэн наверху уже заждался. Поговорить с вами хочет. Да не только он, многие хотят поговорить. У меня тоже пара вопросиков есть. Ночь короткая, подъем в шесть утра. Все будет зависеть от вас, быстрее отьеб*тесь - быстрее спать ляжете».
Тут я немного напрягся. Вернее даже не немножко. Александр Степанович явно что-то не договаривал. Меня, впрочем, как и других, пугали несколько непонятных слов - «отьеб*тесь» и «всасывающие». Вернее слова то не новые, а вот в каком контексте они произнесены - это вопрос. Вспомнились байки про Белгород - 32, услышанные еще в учебке. Якобы тут, как и на зоне во всю практикуют гомосексуальные отношения. Над «молодыми» глумятся, а более слабых вообще «опускают» и они до конца службы имеют статус «девочек». Быть опущенным в мои планы явно не входило. Я думаю, что не только в мои.
Кривоногий пробасил, мол поднимайтесь за мной, и сам первый скрылся за дверью. Мы, как по команде, переглянулись. Гена Кравченко, наш заводила из Ростова, сказал: «Мужики, держимся парами, спина к спине. Помните, как в упражнении два против шестерых, каждый прикрывает спину второго, и главное не дать в ноги прорваться, если схватят за ноги все, амба». Андрюха из Москвы, мой приятель, взял меня за локоть и прошептал: «Стася, мне страшно, давай вдвоем отбиваться?». Даже Андрюхе стало страшно.  И это притом, что он имел рост под два метра, а если точнее, то до двух метров не хватало четыре сантиметра.
После этого заявления я почувствовал сильную моральную и даже физическую усталость. Мне почему-то показалось, что вещь-мешок за спиной стал весить раз в десять больше, как на марш-броске. Он тянул меня к земле, как якорь, как будто он был не с одеждой, а с песком. Блин, как я устал!!! Скорее бы его скинуть с себя, да скорее бы уже спать лечь. Кстати интересно, а как это «оть*баться»? И от кого нужно «оть*баться»?
Честно говоря, меня эта неизвестность уже  порядком достала. Я подумал, может пора сломать стереотип поведения. Дать, допустим, кривоногому в морду. А почему бы и нет.
Интересно, что будет? И будет ли вообще. И вот что еще интересно, насколько я окажусь «всасывающим» чуваком? Что он имел ввиду?
Я почувствовал, что начал закипать. Злоба откуда-то изнутри стала питать мое уставшее тело, как сухую губку питает струя воды из под крана. Мне уж было все равно с кем схлестнуться.  То ли с кривоногим, то ли с Сэменом. Какая разница. Я вспоминал теоретические и практические занятия по рукопашному бою и моделировал дальнейшие события. Подумаешь здоровый. Какой бы ты здоровый не был, а переносицу не накачаешь. А глазное яблоко? Чем тот же глаз, допустим Сэмена, отличается от моего? Да ничем. А надбровные дуги? А височная кость? Ее тоже крепче не сделаешь. Пока я размышлял и рисовал себе картинки возможной битвы, мы всей толпой поднялись на второй этаж.
То, что я увидел при входе, после полугода учебки, рассудку не поддавалось. Представьте мое удивление - молодого солдата, который шесть месяцев служил по уставу, который
стоял на «тумбочке» по стойке смирно, почти, как перед мавзолеем, когда я увидел, почему в помещение роты мы протискивались по одному, да еще и боком.  Дело в том, что входная дверь открывалась не до конца. Открыться нормально ей мешал придвинутый стол, на котором, судя по штык-ножу на ремне, спал дневальный, причем крепко. Даже не взирая на шум и гам, который стоял в роте, было слышно, как он храпел. Утомившийся часовой издавал громкие звуки, скорее всего, из-за неудобной позы. Бедное тело, пока душа находилась в цепких лапах морфея, ютилось на жестком столе. Голова дневального лежала на толстой книге двадцать второго тома полного собрания сочинения В.И. Ленина. Лицо закрыто пилоткой.  Она рука находилась в кармане,  другая  свешивалась вниз. Ноги до колен лежали на столе, а после сгибались и свободно болтались в двадцати сантиметрах от пола. Дополняли картинку - пыльные сапоги, у которых самые чистые места находились на краю голенищ. За эти места, сапог обычно держат пальцами, перед тем, как засовывают туда ногу.
Дежурный по роте стоял недалеко от стола и курил. Штык-нож торчал из правого кармана штанов, а из левого, почти до самого пола, свешивался кожаный ремень. Гимнастерка, одетая на голое тело - полностью расстегнута. Похоже, он нас встречал. Но встречал - весьма своеобразно, как нам показалось - негостеприимно. Первая фраза была такой: «Явились, бл*дь, не запылились». И потом, сразу же стал ворчать, скороговоркой: «Чё, не могли на полчаса раньше приехать? Где я вам, бл*дь, матрацы после отбоя найду? Ключи у каптерщика, а он уже полчаса, как в самоволке. Придет только к завтраку. Да и кроватей, кстати, тоже нет. Кровати на первом этаже, а ключ от первого этажа я уже сдал дежурному по части, под роспись. Так что ни матрацев, ни кроватей. Вот такая хохма. И еще один вопрос ребятишки. Мы заявку в Тулу отправляли на 17 специалистов, а прислали 18. Что за херня? А?
В этот момент раздался резкий и громкий свист. Свистел Сэмэн. Он таким образом обращал на себя внимание. Когда все к нему повернулись, он сказал замечательную фразу: «А ну, ша! Закройте все, на хер, свои хлебала!!! Я буду говорить!!!» И после, уже тихо-тихо: «Игорек, а ну давай всех молоденьких сюда. Хочу на этих пидоров, поближе посмотреть». Дежурного по роте звали Игорь. Интересно, его тоже по отчеству нужно называть, как и Александра Степановича?
Тем временем Игорь «Батькович», дадим ему на время пока такое отчество, стал нас потихоньку окучивать и подводить поближе к Сэмэну. Из коридора мы попали в большое помещение с открытыми окнами. По середине казармы находился импровизированный коридор, организованный из торцов двухъярусных коек. Кое-где, на нижних ярусах, спали люди. В роте, после просьбы Сэмена, стало тихо, и мы услышали, как работает телевизор.
Телевизора, как такового я не увидел потому, что от роты его закрывало одеяло.. Выглядело это так:
Перед экраном в один ряд располагались несколько табуреток, примерно десять штук, на которых сидели люди с накинутыми на плечи одеялами. Пара табуреток пустовали. За зрителями стояли двое бойцов, которые и держали на вытянутых вверх руках, обычное солдатское одеяло. Держали его поперек и в натянутом виде. Честно говоря, я сначала не понял задумку, для чего это делалось. Первая мысль, которая приходит в голову - чтобы телевизор не смотрели другие. Как оказалось потом, вовсе не для этого. И даже одеяла накидывали на плечи, совсем не от холода. На самом деле, все эти мероприятия проводились исключительно для маскировки, чтобы из соседнего здания, которое своим торцом близко подходило к нашему,  кроме полутемного, длинного коридора - было бы ничего не видно.  Да уж - современная рать на выдумки хитра.
Первой своей фразой Сэмен чуть меня не рассмешил: «Ё моё!!! Вас чё там в сраной Туле, не кормили не фига, кожа да кости, смотреть не на что - немощь полнейшая. Ну, ничего, месяца за два туточки вас откормят, будете в самом соку». Я стал себе представлять, как должен выглядеть упитанный пидор, да еще и в самом соку. Так увлекся, что даже стал рыскать глазами по роте, в поисках подобного. Ничего похожего не найдя, мой взгляд опять уперся в Сэмена. Тот сидел перед нами на табуретке, как Леонов в фильме «Джентльмены удачи», остальные, человек десять в майках, стояли на заднем плане. Если оперировать количеством, то силы явно не равные. Нас - ровно восемнадцать, а старослужащих - максимум дюжина. И если стенка на стенку, то это еще нужно посмотреть, кто кого. Сэмен выдержал длинную паузу и потом неожиданно задал вопрос, вернее даже два, сначала один, потом другой: «Ну что, небось устали с дороги, баиньки хотся?» И сразу же, не дожидаясь ответа: «А Ростовские есть среди вас?».
Естественно, Гена Кравченко тут же признался: «Есть, есть, я с Ростова». Но Сэмен не подпрыгнул от счастья, и не крикнул «Ура!», а молча и пристально начал изучать Генку. Тем временем, старослужащие на заднем плане, стали потихоньку рассасываться. Появилось ощущение, что спектакль закончился, и дальнейшее, им уже не интересно. На самом деле мизансцена продолжалась. Сэмен после паузы тихо спросил: «Звать то тебя, как - смелый воин?». Совсем ошалевший Генка выпалил, как умалишенный: «Младший сержант Кравченко, для дальнейшего продолжения службы, прибыл!». Сэмен улыбнувшись ответил: «Ты дурак, или, как? Я же по-моему ясно спросил - как тебя зовут?». У Генки дрогнул голос и он, немного заикаясь, ответил: «Генн-н-н-н-адий, в-в-вернее -  Г-Г-Гена.
Сэмен расцвел, как майская роза, и не снимая улыбки,
сделал непонятное заявление: «Гена, говоришь? Пи*дец тебе Гена». Потом подошел к нему вплотную и положив Генке на плечо свою большущую, тяжелую руку тихонечко произнес: «Только ты никуда не уходи, я тебя сам найду». От такого поворота событий мы немного опешили, представляю, что было с Генкой. С чего вдруг такие перемены? Тем временем Сэмен развернулся и пошел смотреть телевизор, и вообще все разошлись. Мы, восемнадцать человек, остались стоять в полном одиночестве, и в полном недоумении. К нам, буквально все потеряли интерес.
Минут через пять подошел Игорь «Батькович» и поинтересовался: «Чё стоим? Отбой на самом деле уже был. Спать то собираетесь, или будете стоять?». Тут ему ответил мой московский приятель, Андрюха: «Товарищ сержант, мы бы с удовольствием, но Вы сказали, что коек нет, и по этому….». На этом месте Александр Степанович, который сидел перед телевизором, опрокинулся вместе с табуреткой на пол, и лежа на спине заржал низким, желудочным смехом. При этом он очень смешно сучил в воздухе своими короткими, кривыми ножками. Смеялся Шурик действительно очень заразительно. Причем на столько, что расслабил даже и нас. Сначала мы улыбались, а затем не выдержав, тоже стали ржать. Как тут не засмеяться, когда Александр Степанович  уже не просто лежал на спине, а просто катался по полу, запутавшись в одеяле.
В добавок наш комик, сквозь свой заразительный смех еще успевал вставлять разные реплики: «Ой, умора бля!!! Аааа, держите крепче мой хой, а то ща обоссусь. Тут выступил Сэмэн:
«Харе базлать и ржать, как придурки!!! Игорек, иди сюда». Полуодетый сержант не спеша подошел. Все стихли. Чувствовалось, что авторитет Сэмена был непререкаемым.
Сказал он так: «Игореша, отведи орлов в Ленинскую комнату и проведи политинформацию. И еще, не дай божок, чтобы я когда-нибудь, от кого-нибудь, услышал обращение - «Товарищ сержант, или товарищ старший сержант. Ты все понял Игорек?
Кстати, мне еще тебя лично по жопе ремнем х*ячить, ты не забыл? Смотри, а то передумаю».
Игорек взбодрился настолько, что даже застегнул пару пуговиц на гимнастерке, видно слова Сэмена задели его за живое. Пока мы шли в Ленинскую комнату, я все думал, что это за поощрение такое ремнем по жопе, от Сэмена. По мне бы лучше, чтоб Сэмен меня даже пальцем не трогал, не только ремнем по жопе х*ячил. Уж больно он выглядел здоровым. Я просто представил, как он это может сделать, и мне стало как-то не по себе. Честно говоря, голова уже пошла кругом от такого обилия непонятной информации. А тут еще Игореша собрался ее пополнить, и рассказать, что мы не должны делать ни при каких обстоятельствах. И так понятно, что фраза «Товарищ сержант» в «Белгороде - 32» не катит, а если сказать по-русски - режет слух или просто оскорбляет старослужащих.  Мы расселись в темной Ленинской комнате. Игорь начал свое выступление сразу же с непонятной фразы: «Так, огурье, если не будете всасывать на лету, заклюю до смерти. Я пока еще злобный пернатый». Стоп! На этом, я пожалуй завершу его речь, и перескажу своими словами.
На самом деле, все, кто служат в «Белгороде – 32», это выходцы с «Тулы – 55». Только порядки тут действительно несколько другие, нежели в учебке. Оставшиеся полтора года разбиты на три этапа службы: «огурцовка», «фазанка» и «дедовка». Первые полгода после учебки обзываются «огурцовкой» потому, что молодых воинов кличут огурцами. Наверное от того, что они «зеленые» еще. Соответственно, дальше на «фазанке» ты уже «фазан». Ну и на «дедовке» – «дед». Все просто. На так называемой иерархической лестнице до «дембеля» предусмотрено всего три ступеньки. На первую мы уже встали, я бы сказал – вступили. Вот почему Игорек нас пренебрежительно назвал – «огурье». Стало быть - мы «огурцы», а он злобный пернатый, то есть – «фазан».
Злобные «фазаны» клюют «огурцов», проще сказать – гоняют. А «деды», как я понял, не делают ничего. Главное до «дедовки» дожить потому, что гонять, как я понял тоже не сладко. Краткий инструктаж на этом неожиданно закончился. Пришел Сэмен и сказал Игорьку, чтобы тот гнал нас спать, а так же, чтобы он разобрался с дневальным, мол, больно громко воин храпит, и мешает смотреть телевизор. А в конце инструктажа еще раз ему напомнил: «Игоречек, не слишком ли рано ты распоясался?».
Только Сэмен ушел, Игорек сказал – «Пойдем, покажу, где вы сегодня уляжетесь». Выяснилось, что спать мы будем на «дедовских» койках, которые с нашим приездом стали называться – «дембельскими». Свободных мест я действительно насчитал семнадцать и, что самое интересное, все они распологались на втором ярусе. Странно, не правда ли? Мне казалось, что дедушки должны спать снизу, но в Белгороде – 32 думали по другому. Только утром мы поняли, почему сверху спать престижнее.
Лично мне спать не пришлось. Меня отыскал зема, то есть земляк из Ленинграда. Звали его Дима, а мне он представился, как Димон. В отличии от всех «дембелей» Дима имел короткую стрижку. Он сразу же подошел ко мне и спросил: «А ты не из Ленинграда?». Я со страхом, памятуя недавний вопрос Сэмена, признался, правда не в слух, а кивком головы. Но Димон неожиданно меня обнял и утащил за собой, причем  на улицу, где мы и проболтали несколько часов.
На улицу пробирались партизанскими тропами. Сначала поднялись по вертикальной железной лестнице на чердак. От туда вылезли на кровлю и спустились по наружной пожарной лестнице уже на улицу. Оказывается, наружную дверь закрывают  особым способом и когда ее с улицы открывают, на втором этаже срабатывает самодельная сигнализация и дневальный просыпается.
Кстати, от Димы я выяснил, что значит ремнем по жопе. Таким образом в Белгороде - 32 переводят из «фазанов» в «деды». Осуществляют это действо новоиспеченные «дембеля». А «дембелями» они становятся не тогда, когда выходит Приказ Министра Обороны, а когда в часть пребывает пополнение. Вот оказывается почему радовались, как умалишенные - нас ждали почти на сутки позже. Правда «Дембеля» в части долго не задерживаются, чтобы не разлагать в конец воинскую дисциплину. Как правило их стараются отправить домой в течении двух недель.  И вот завтра, наконец, будет долгожданный спектакль - перевод из «фазанов» в «деды». Полгода ждали, потому и долгожданный. Затем молоденькие «деды» переводят бывших «огурцов» в «фазаны». А нас никто не будет переводить, мы «огурцами» стали автоматически, как только вошли в казарму.
Церемония перевода из одной категории военнослужащих в другую со слов Димона выглядит так. Новоиспеченные «дембеля», бывшие «деды», широким солдатским ремнем лупят по голой заднице «фазанов». Причем, лупят по словам моего «земы», довольно-таки сильно, следы видны недели две. Чтобы стать «дедушкой», «фазану» нужно получить от «дембеля» по заднице шесть раз, по количеству оставшихся месяцев. Ну и соответственно, чтобы стать «фазаном»  –  полугодовалый «огурец» получает двенадцать раз ремнем от только что
переведенного, молодого «дедушки». Бывали случаи, когда в «фазаны» или в «деды» не переводили. Такое считалось позором. Представляете? Все стали «фазанами», а ты так и останешся до конца службы «огурцом», или только через полгода переведут в «фазаны». И что? Все уже «дедушками» стали, а ты до дембеля будешь службу тащить, «огурцов» гонять. Приятного мало. Так что действительно, лучше пускай уж ремнем по жопе х*ячат. Двенадцать разочков можно и потерпеть, а тем более – шесть. Вот такая милая традиция.
Я же в свою очередь Димону рассказал, что творилось в Ленинграде, перед тем, как меня призвали. Его очень интересовал вопрос с водкой. Помните горбачевский «сухой закон»? Сколько теперь «Пшеничная» стоит, как купить. И так далее. Уходил я служить поздней осенью 1985 года, так что информация была не совсем свежая, полугодовалая. Но все равно, Дима ей очень живо интересовался. Я рассказал ему историю, как за месяц перед армией купил путевку на Валаам и плавал на «сухом» пароходе. Умора.
Путевку я приобрел через профсоюз, за полцены. И то случайно. Один сослуживец заболел. На самом деле, достать тур на Валаам, в то время было практически невозможно. Не в цене дело, а в том, что пароход представлял собой плавучий отель с двухместными номерами. В обычную гостиницу в советское время на ночь с женщиной не пускали. Нравственность в советское время блюли строго. А на пароходе – запросто. Получалось две ночи любви. Отплывали в пятницу вечером, затем в субботу днем гуляли по острову, а в ночь с субботы на воскресенье обратно. Некоторые, особо любвеобильные, с парохода не сходили, а покидали каюту, только для того, чтобы сходить в ресторан. Тот мужик, который отказался от путевки, радостно признался потом, что за несколько лет поездок, он этот красивый остров так ни разу и не видел.
Я планировал совершить это романтическое путешествие со своей любимой девушкой, но случился  «облом». Девушка побывала в строительном отряде в Астрахани и привезла оттуда гепатит. В итоге она перед самой поездкой слегла в Боткинские бараки. Замены у меня не было. Пришлось, чтобы вторая путевка не пропала, предложить ее приятелю, Сереге. Решили так: чего нам молодым, да красивым, на пароходе девчонок снимем. В принципе так и получилось.
Пришли на пароход. Запомнил даже его название - «Александр Ульянов». Только отплыли, сразу дернули на дискотеку. Смотрим, а там тоска. Несколько грустных человек сидят за столиками, никто не танцует. Бармен за стойкой от безделья уснул. Мы в недоумении подошли к барной стойке и сразу же поняли в чем дело. Алкогольные напитки отсутствовали полностью, зато присутствовали соки, в большом количестве. Самый дорогой – ежевиковый стоил семьдесят восемь копеек. Можете себе представить? Это притом, что стакан шампанского в то время стоил рубль. Памятуя о том, что наш красавиц лайнер имеет название «Александр Ульянов», я сказал: «Серега, мы пойдем другим путем».
И пошли мы к себе в каюту и стали пить свою водку ту, которую предусмотрительно, в последний момент взяли с собой. Не зря взяли. Убрав примерно на треть «Сабониса» (сленговое название бутылки 0.75 литра в то время) мы опять двинулись в сторону  дискотеки. Народ к тому времени уже успел подтянуться. Почти все были слегка поддатыми. В центре на танцполе, под быструю песню Адриано Челентано, ритмично скакали мужчины и женщины. Мы тоже присоединились.
Примерно через полчаса выбрали объект для знакомства,
двух девушек, примерно нашего возраста. Как ни странно соблазнили их водкой, прошептав на ушко, что мы такие умные благоразумные, поскольку на всякий случай взяли с собой выпивку. Ломались они не долго. Купив в баре несколько бутылок с пепси-колой, мы отправились к нам в номер. Девчонки пили водку пополам с пепси, а мы в чистом виде, занюхивая по взрослому рукавом. Оставив водки на донышке, мы опять пошли на дискотеку.
Вечер разбился на фрагменты. Прямо по коридору идти не получалось – шли зигзагами, от стенки к стенке. Я сначала решил, что все просто-напросто перебрали, а оказалось, что пароход вышел из Невы в штормовую Ладогу. Потанцевать при такой качке тоже толком не вышло. Людская масса, как ртутная капля, перемещалась от одного края танцевальной площадки к другому. Немного помучавшись таким образом, мы решили вернуться и добить бутылку. Настроение у всех стало приподнятым, и даже у девушек. Сквозь легкие блузки у них отчетливо выпирали возбужденные соски.
На самом деле, девчонки выглядели так себе, серединка на половинку. Одна, правда, посимпатичнее, но вся ее миловидность нивелировалась постоянным шмыганьем. При этом она, как собачка, морщила носик и поднимала верхнюю губу, обнажая не совсем ровные верхние зубки. Ее подруга издалека смотрелась очень эффектно за счет своего высокого роста и длинных ног. Этим, девица привлекала к себе всеобщее внимание, но вблизи производила впечатление угловатой и нескладной. Ростом она была выше меня примерно на полголовы. Если учитывать то, что Серега ниже меня, предпочтения девушек распределились соответственно нашему росту. Сереге досталась шмыгающая, а мне костлявая. Все честно.
Помню, долго рядились, какая пара остается, а какая уходит в каюту девчонок. У нас каюта оказалась более удобной, в том числе и для пьянки. Стол находился между спальными местами, как в СВ вагоне. У них же койки располагались друг над другом. Долго спорили, а потом бросили монетку. Как сейчас помню, достоинством в три копейки. Сереге не повезло, пятиалтынный упал решкой и пришлось ему со своей шмыгающей, идти в гости.
Димон сидел и слушал с горящими глазами. Ему нужны были эти подробности. Соскучился он по «гражданке». Когда я подошел к самому интересному, он сказал: «Слушай, Стас, подожди, я только сбегаю отлить». Отливал он что-то подозрительно долго. Пришел Дима минут через десять, с бутылкой из-под лимонада «Золотой ключик».
Внутри плескалась мутная самогонка – чуть меньше полбутылки. Мы выпили эту сивуху по очереди, через сигаретную затяжку, без всякой закуски. После чего я продолжил:
Когда Серега со своей избранницей, наконец, ушли, мы неистово накинулись друг на друга. Может и не с таким рвением, но Димону - сказал именно так. Он ждал деталей, которыми я и так «пересолил» свой рассказ, хотя, если честно – четко  запомнил только отдельные эпизоды.
    Вспоминаю вкусный запах длинных волос. Как целовал шею и одновременно балдел от этого аромата. Маленькие, почти круглые пуговки на блузке, которые оказывается очень легко расстегиваются. Буквально одним движением. Раз и все, и на меня уже смотрят из полумрака белые груди на загорелом теле. По центру темно-коричневые кружочки по диаметру маленькие-маленькие, но сами сосочки очень длинные. Мои ладони скользят по вспотевшей спине, а ее руки в нетерпении стягивают с меня свитер. Первое касание обнаженных тел - обоюдная дрожь….
    Дальше произошли события не менее интересные. Последнюю бутылку пепси-колы моя пассия использовала не совсем по назначению. Сейчас расскажу. Сначала она попросила ее открыть. Помните эти бутылочки по 0.33 литра? А когда я открыл, она взяла и пошла с ней в душ со словами: - «Хочешь глоточек? А то потом не будет». Мы сделали по глоточку. Я в недоумении поинтересовался – «Почему не будет?» - «Пошли» - сказала она – «покажу один фокус». Моя высоченная любовь залезла в душевой поддон, и заткнув бутылку большим пальцем стала ее трясти. После чего, согнувшись пополам головой к коленям, убрала большой палец и быстро ввела бутылочное горлышко себе во влагалище. пепси-кола зашипела, как теплое шампанское, только пена вытекающая из женского вместилища была светло-коричневой. Вернее, вытекающая, немножко не то слово. Жидкость с шипением вылетела, как из огнетушителя на стенку душевой кабинки, а пена медленно сползла по ногам. Я про этот способ контрацепции до этого даже не слышал. Не знаю, насколько он эффективный, но со стороны это представление смотрелось эффектно.
    Болтали мы с Димой, вернее больше говорил я - часов до трех ночи. Я уже в натуре стал засыпать. Наконец он понял, что дальнейшее общение для меня уже в тягость и мы тем же путем, по пожарной лестнице двинулись спать. На улице была идиллия. Полное безветрие, как в бункере. И такая же тишина. Очень редко вскрикивала какая-нибудь ночная птица. Кошки и те не мяукали. Слегка доставали комары. По словам Димона, их пока еще мало, но скоро станет очень много, особенно, когда весенняя вода в реке спадет и начнут мелеть заливные луга. Возле люка мы расстались. Дима остался спать на чердаке, вместе с остальными «дембелями» на сеновале, а я пошел спать
в его кровать. На сегодня, если вспоминать слова кривоногого Саши, тезки Александра Грина - я оть*бался.
    Спустившись по винтовой лестнице я чуть не задел спящего дневального, правда уже другого. Этот не храпел, а спал как ребенок на боку, подложив под щеку согнутую в локте руку. Проходя мимо какого-то помещения, я услышал за слегка прикрытой дверью характерное дыхание двух совокупляющихся людей. Ни хрена себе, сказал я себе!!! Вот это воинская часть, баб прямо в роте трахают, даже в самоволку бегать не нужно. Удержаться, чтобы не посмотреть, было сложно, и естественно я одним глазочком глянул. Картинка, которую я увидел, повергла меня в шок. В помещении находились трое мужчин – двое, в белых майках без трусов, а третий совершенно голый. Один, который в майке, сидел на табуретке и наблюдая за двумя совокупляющимися вяло мастурбировал. Другой, полуодетый, активно трахал третьего. Последний стоял в позе прачки, облокотившись грудью на стол. Его полу вялое «хозяйство» раскачивалось в такт толчкам и на фоне освещенного луной окна напоминало маятник от ходиков.
Первая мысль, которая меня посетила, что Сэмен с приятелем трахают Гену из Ростова. Дождались, пока все уснут, подняли тихонечко, заманили в бытовую комнату, нагнули и теперь глумятся по полной программе.
Я бросился будить всех наших. Каково же было мое удивление, что когда все собрались, нас оказалось ровно восемнадцать человек. Полный комплект сонных, новоиспеченных огурцов, вместе с Геной из Ростова. Естественно, пришлось рассказать, почему я их всех разбудил. После моего эмоционального изложения событий они признали серьезность моих опасений и по этому ворчать перестали. Тут пришел Игорек, дежурный по роте и, как мог нас успокоил.  Перескажу своими словами:
              Оказывается, в бытовой комнате пользовали Морковку, причем по его личной просьбе. Голубого воина звали Арсением. Родом он из продвинутого города Москвы, и на полгода по призыву старше нас. Арсения «развязали» перед Новым годом, когда его в наряде по кухне застукали за мастурбацией. Правда, за не совсем обычной. Закрылся он в посудомойке, но не учел тот факт, что есть еще окошко для приема грязной посуды и так увлекся своим занятием, что совсем не заметил удивленных зрителей. Левой рукой самовлюбленный герой совершал поступательные движения вдоль возбужденного члена, а правой трахал себя здоровенной очищенной морковкой. По словам Игорька, морковку наш онанист очистил тоже необычно –  постаравшись ей придать форму эрегированного члена. Своим эксклюзивным выступлением Арсений сам себя «опустил» и стал именоваться Морковкой или Морковочкой. Сначала появились ухажеры, а потом и любовники. Как я понял не ревнивые, а терпеливые. Имели они его строго по графику. Сегодня ночью выступали братья, однояйцовые близнецы, потому и вдвоем. С яйцами у них было все в порядке, то есть четыре штуки на двоих. Поговаривали, что они срать и то ходили одновременно.
    Успокоенные рассказом Игорька мы пошли спать. По пути Гена мне рассказал, что Сэмен действительно с Ростова, а подобная «гостеприимная» встреча не более чем шутка. Ничего себе шуточки, подумал я, так и поседеть недолго. И вообще, я понял, что не так страшен черт, как его малюют. Подумаешь дедовщина. В конце концов – рукоблудием я сильно не увлекаюсь, да и свежую морковку люблю перетертую с сахаром.
Я уже еле стоял на ногах и поэтому с трудом залез на второй ярус. Обрубился мгновенно, даже не помню, как накрывался одеялом. Когда залезал, все думал, почему сверху спать престижнее? Странно. Очень странно. А сон мне приснился не менее странный - давно не снилась эротика. В учебке от усталости или от брома, которого добавляют в чай,
спал крепко, без сновидений. А тут, наверное, после разговоров с Димой, да плюс еще сценка с Морковкой, все это вместе спровоцировали яркие сексуальные сновидения. Сон снился, как я на своей даче, недалеко от Ленинграда, получал уроки любви от тридцатилетней женщины.
    Именно уроки. Эти две встречи нельзя назвать увлечением или мимолетной влюбленностью. Их состоялось всего две. Одна спонтанная, а вторая проходила в следующую ночь. Третьей обещанной встречи не случилось. Мадам меня обманула. Просто-напросто уехала по-английски и все. Как я потом выяснил, она была знакомой наших соседей, приехавшая из Семипалатинска погостить и показать своему десятилетнему сыну город герой Ленинград. Познакомились следующим образом.
    Последнее лето перед армией. Часов одиннадцать вечера, солнце еще не село. Я сидел на скамейке и пил «Жигулевское» пиво. Бабка уже легла спать, она всегда рано ложилась, а вставала вообще в рань несусветную. Собрался покурить. Тогда я еще не курил толком, а изредка баловался. Пачки вместе со «стрелками» хватало на неделю. Только я прикурил, слышу: «Молодой человек, у Вас не будет сигаретки?». Спрашивала незнакомая женщина с соседнего участка. Стояла она против солнца, в полупрозрачном платье. На носу очки в тяжелой черной оправе, волосы убраны в кичку. Я сразу же подметил, что она очень похожа на школьную учительницу младших классов. 
Мне было скучно, и я пригласил ее к себе на участок. Покурили вместе, потом пошли гулять. Дошли до лесного озера. По дороге выяснил, что зовут ее Ольга, сыну десять лет. Муж - известный космонавт, а сама она учитель химии. Потом стали купаться голышом. Сначала стеснялись и заходили в воду с разных мест, а потом, уже осмелев - брызгались и игрались, как
дети. Выходили из воды тоже по очереди, сначала она, а потом я. Когда она выходила, мой взгляд проводил ее до самого берега, пока она не одела платье. Сверху ягодиц на пояснице у Ольги я заметил две маленькие симметричные ямочки. Когда вернулись после купания, она позвала меня к себе в гости. Повод - допить ликер «Бенедиктин».  Тихонько залезли на чердак. Внизу спал сын, а где-то высоко в космосе вокруг земли летал муж. У нас был свой космос. Мы находились с Ольгой между небом и землей, в прямом и переносном смысле.  Чувствовалось, что ей нравилось меня учить.
    На вторую ночь я пригласил ее к себе. Во-первых, бабка уехала в город до воскресенья, а во-вторых - у меня на чердаке стояла широкая кровать не то, что у нее - узкая и продавленная. Имелась еще и старая ламповая прибалтийская магнитола.
Вторая встреча отличалась от первой в лучшую сторону. Все проходило медленно, с чувством и расстановкой. Поставили жутко заезженную и поцарапанную пластинку Утесова, которая потрескивала громче, чем пружины дивана:
«Был вечер ясный,
был тихий час,
Одна луна,
как верный страж
Оберегала в парке нас,
В тени ветвей
пел соловей,
И песнь лилась,
и ночь была ясней
От блеска ясных глаз…»
В нашем случае чердак освещал красный свечной огарок. Пили бабушкино самодельное вино из черноплодной рябины. После каждого акта любви переворачивали пластинку и в сладкой неге
засыпали. Просыпались, когда она заканчивалась и шипела в самом конце после песен. Я вставал, переворачивал виниловый диск на любимую сторону, и мы опять друг друга любили. С каждым новым разом на улице становилось все светлее и светлее, а мне все меньше и меньше хотелось этим заниматься. Когда совсем рассвело, Ольга сказала: «Стася, умничка, ты даже не представляешь, какой ты суперский мальчик, давай последний разочек, а? Сейчас я тебе покажу одну позу, встанет даже у мертвого».
    Поза действительно была интересной. Я лежа на спине подтянул свои колени к груди и обнял их руками. Получилась некая лягушка, с членом. Ольга принялась старательно меня ласкать язычком и гладить руками. Начала с попы и яичек, а когда дошла до головки члена, тот уже вырос и, как мне показалось на фоне яркого окна - до неприличных размеров. Затем она встала ко мне спиной, взяла этого гиганта двумя руками и оттянув от живота до вертикального состояния, взяла и села на него, пока он не скрылся в ней полностью. Я ощутил себя со своим членом, единым целым.  Жестким, прямоугольным треугольником, где короткий катет мое туловище, гипотенуза руки, а длинный катет - мой член. Ольга своими ладонями опиралась на мои согнутые колени, красиво выгнув спину и запрокинув при этом назад голову. Длинные волосы раскачивались возле моего лица. Внутри было тесно-тесно. Казалось, что при такой позе я во что-то плотно упираюсь. Через несколько секунд она начала активно, с хорошим ритмом, плавно привставать и резко, акцентировано на меня насаживаться. Получалось это в такт с закончившейся пластинкой: Хрык – чиииишшь… Хрык – чиииишшь… Хрык – чиииишшь... в ушах при этом навязчиво хрипел Утесов:
«Я помню лунную рапсодию… Хрык – чиииишшь…
и соловьиную мелодию……»... Хрык – чиииишшь…
Твой профиль тонкий - голос звонкий….» ……..
Ольгино утробное – «Ыа-а-а!!!». И мое – «Исс» - ой!!! Прозвучали друг за другом. Последний оргазм походил на обморок - кончать было нечем. Один длинный, длинный сладкий спазм, похожий на сильную судорогу всего тела. А пластинка все хрюкала и хрюкала… Хрык - чиииишшь….   Хрык - чиииишшь…. Хрык - чиииишшь….
В этом месте я проснулся. От такого эротического сна случилась обильная поллюция. Я лежал на спине с мокрым животом. Белой жидкости вытекло из меня столько, что она, не поместившись в ямку с пупком, стекала с двух сторон живота двумя ручейками по бокам, до самой спины. На улице в репродукторе звучало до боли знакомое танго в исполнении Утесова:
«Не знаю, где ты
и где твой дом,
И как найти тебя
на шумном
нашем шаре, на земном.
Встаёт заря
и мне пора
Забыть о том,
что может быть меня
И вспомнишь ты с трудом…»
Сладкий сон, что и говорить. До подъема оставалось 15 минут. По коридору взад-вперед ходил Игорек - дежурный по роте, а в окна с нашей стороны, ярко светило солнце.
Через четверть часа начнется моя служба в самой неуставной части. Неуставной - это относительно уставной учебки, но не значит, что не боеспособной. Традиции и порядки
в каждых родах войск были разными, и это естественно. В танковых частях, устои отличались от воздушно-десантных. На флоте - свои законы. Главное, чтобы обороноспособность не страдала, и она не страдала. У нас точно не страдала. Некая секретность естественно откладывала свой отпечаток на наши традиции. Как говориться - в каждой избушке - свои погремушки. В нашем случае - ГРУшки, ГРглазки, ГРручки, ГРножки. Принадлежали мы всем этим, плюс своими навыками и умением, на время службы, самой большой стране в Мире. Той, которой мы присягали на верность.
Нас прислали на замену «дембелям» на девять секретных участков службы, а это девять разных специализаций. Все важные и нужные. На каждую по два специалиста. Один первый номер, а второй дублер, как у космонавтов. Потому и приехало нас восемнадцать тульских огурцов. «Фазанов» из нас получилось тоже восемнадцать, а вот до «дедовки» дослужили ни все. «Дембелей», в итоге оказалось тринадцать человек. Но это другая история. Или даже несколько историй. К дедовщине они никакого отношения не имеют. Как-нибудь соберусь и расскажу.
    А дедовщина - это когда ты спишь на втором ярусе, а после подъема перебираешься на первый – вместо зарядки. Нижняя койка имела большой провис, как у гамака и после того, как ты на нее лег, огурец накрывает тебя одеялом. Со стороны вообще не видно, что кто-то спит на кровати. Дедовщина -  когда тебе по сроку службы положена самоволка. Когда тебя «огурцы» называют по имени отчеству. Когда ты офицера можешь называть «на Ты». Да много перечислять, что еще положено делать «дедам» в последние полгода службы. Но на самом деле, в самой «дедовщине» больше запретов. И то, что нельзя делать, называется «западлом».
             Самое большое «западло» - обижать и глумиться над солдатами, младшими тебя по призыву. «Западло», например, дать «молодому» подшить свой подворотничок, или что-нибудь постирать.  Мне кажется, что дедовщина берет свое начало еще с рекрутской армии. Таким образом, офицерам легче управлять солдатами.
Шепнул «деду», тот нагоняй «фазану». Злобный пернатый после такой критики идет клевать «огурца». И в роте порядок, можно вместо того, чтобы всю ночь дежурить в казарме – остаться спать дома с любимой женой, или с любовницей.
Находились, конечно, среди солдат и противники дедовщины, но их несколько недель дрючили уставом, после чего они понимали, что дедовщина слаще и приятнее. Особенно потом, когда переведут в «деды». Если переведут.
    А потом, на «дедовке», действительно служить на много легче. Своеобразная романтика самоволок - от флирта, до армейского романа с женами офицеров. Случалось и такое. А пять суток на «губе» - это разве не романтика? Особенно, когда тебя с этой же «губы» солдаты младшего призыва отпускают в самоволку. Что самое забавное - из за которой, ты на гауптвахту, собственно говоря, и попал. А утром, после такой отлучки тебя ждет на «губе» радушие и горячий завтрак. Чем не служба? Каждая подобная история тянет на рассказ..
Жаль, распалась великая держава СССР. Говорят, что в российской армии теперь все по другому. Странно, ведь она является правопреемником бывшего Союза. Помните? Раньше солдатиков любили, в деревнях особенно. Заблудишься, спросишь дорогу, а тебя звали в дом на чай, или - на обед. Сейчас таких солдат боятся – думают, что дезертиры. Комитет солдатских матерей скоро добьется закона, при котором срочную службу военнослужащим нельзя будет проходить
дальше чем сто километров от дома. А на флоте, как служить? Может и до этого дойти. Запросто. Продажные правозащитники сначала развалили страну, а теперь хотят развалить армию. Жаль. Очень жаль. Если не содержишь свою армию, будешь содержать чужую.
    А если завтра война? Не дай Бог, конечно! Я в первых рядах встану на защиту Росси, хотя и присягал другой стране. А когда меня отцы командиры похвалят за ратный подвиг или дадут награду, я машинально, по старой памяти скажу: «Служу Советскому Союзу».




Станислав Кутехов                 Санкт Петербург, 20 марта 2006 года



P.S.


Я полагаю, что самая сильная дедовщина в российской армии начнется тогда, когда в войска поступят призывники сроком срочной службы не два, а всего - один год. Такой призыв явно будет раздражать старослужащих. Представляете? Дембель у них в одно и тоже время, а они прослужили на год больше. Вот не повезет «молодым» ребяткам.