Форум литературного общества Fabulae

Приглашаем литераторов и сочувствующих!

Вы не зашли.

#1 2007-02-23 20:32:08

Эдуард Алексеев
Участник
Зарегистрирован: 2007-02-01
Сообщений: 2

ЕЩЁ РАЗ О ЧЕЛОВЕЧНОСТИ…

Злой с лукавым водились,
Да оба в яму свалились.
Русская пословица

I
Виктор снова вышел из дома раньше обычного. Парень удивительно быстро пересёк широкую проезжую дорогу, миновал три двора и попал в достаточно безлюдную часть парка. Только оказавшись здесь, он остановился, поднял голову к небу и в предвкушении чего-то таинственного жадно вдохнул прохладный воздух. Не двигаясь, ничего не слыша и не видя кроме медленно проплывающих белых пушистых облаков, молодой человек стоял около минуты.
    Несколько недель Виктор без устали следил за маленькой, хрупкой, на первый взгляд, совершенно безобидной женщиной. Каждое утро он приходил сюда и, усевшись на скамью в тени кустов, пытался собрать всё своё мужество и силу, чтобы навсегда избавиться от жгучего чувства обиды, нанесённой несколько лет назад.
    Сегодня Витя ощущал себя более уверенно, чем в другие дни. Он понимал, что идёт на преступление, за которым обязательно должно последовать наказание, и при слове “тюрьма” содрогался всем телом. Но отступить не мог. Порой казалось, будто в нём существуют два человека: один – решительный и бескомпромиссный, живущий по своим правилам и законам борец, другой – мягкий, пугливый, незаслуженно оскорблённый ребёнок. И когда Виктор думал забыть, отказаться от плана мести, в нём просыпалась необъяснимая гордость, вопреки разуму и страху перед неволей, злыми жестокими лицами уголовников и их суровыми казематными порядками, требовавшая немедленного отмщения…
    Издалека донёсся стук каблуков. Светлана, нервно посматривая на часы, спешила в районную детскую поликлинику, где уже восемь лет работала неврологом. День загружен до предела: временами приходится оставаться без перерыва на обед и задерживаться допоздна, а заработная плата настолько мала, что иногда женщина стеснялась признаться кому-либо в её размере. Снова и снова она мысленно благодарила мужа, который был надёжной материальной опорой, и нередко покорно сносила его обидные выпады и даже побои. Казалось, спокойнее просто взять расчет и немного отдохнуть, но этого она сделать не могла по нескольким причинам: во-первых, семейная жизнь может оказаться недолговечной, а в наше время очень трудно найти работу по специальности, вторая причина - безумная любовь к медицине ещё со школьной скамьи. И эта любовь заставляла Свету вставать с рассветом, готовить насколько возможно вкусный завтрак мужу, сыну-первокласснику и, сокращая путь, торопливо нестись через парк, который с давних времён славился своей криминогенной обстановкой.
…Неожиданно перед глазами Светланы будто бы из-под земли выросла невысокая, слегка сутулая фигура мужчины. Он широко расставил ноги и, издевательски ухмыляясь, вертел на пальце толстую металлическую цепь. Сердце женщины бешено забилось, душа ушла в пятки. “Неужели это он?” – промелькнуло в её голове.
Сколько прошло времени? Наверное, секунды две - три, но Светлане показалось, что минула целая вечность. Раньше она с трудом понимала слова тех, кто стоял перед лицом смерти: как в столь короткий миг можно заново всё пережить?
- Привет, - раздался звучный юношеский голос. - Вот мы и встретились. Женщина узнала его. Правда, с того момента он несколько изменился: заметно возмужал, обрёл уверенность в движениях… Врач ощущала его прерывистое дыхание, чувствовала решительность взгляда. “Это конец, это конец,” – стучало в висках. Глаза медленно застилал туман, постепенно сознание начало оставлять её: она летела в какую-то неизвестность, чёрную бездонную пропасть…
    Виктор, точно загипнотизированный, смотрел на лежащую в нелепой позе Светлану, на изрядно потрёпанную дамскую сумочку, при падении отлетевшую в сторону. “Я даже не прикоснулся к ней, - думал Витя, - Что произошло?.. Мне хотелось просто наказать, а она почему-то упала передо мной! Она умерла? Я стал этому виной?!” Но ему тут же вспомнился освещенный ярким электрическим светом просторный кабинет, маленький аккуратный столик в углу и сидящая за ним Светлана. Она широко открывает рот и говорит, говорит, говорит… В сердце парня снова вспыхнула невероятная злость и ему стало стыдно за ту минутную слабость, когда он хотел отступить от задуманного, расписаться в собственном бессилии, трусости, навсегда остаться униженным и даже испытать чувство вины перед случившимся сейчас. Молодой человек присел на корточки. Он был поражён и в то же время вполне удовлетворён мертвенной бледностью её лица. Виктор с живым интересом принялся рассматривать тонкие, но немного грубоватые, до боли знакомые черты. Он поймал себя на мысли, что пытается отыскать сходство между безжизненно посиневшими чуть приоткрытыми её губами сейчас и теми, которые, словно пылая огнём, извергали бесконечные потоки оскорблений… Теперь она казалась такой хрупкой, беззащитной и нельзя было представить, как в этом маленьком тельце могло поместиться такое огромное количество неприязни ко всему живому…
Где-то вдали послышались мужские голоса и приближающиеся торопливые шаги. “Надо уходить” – промелькнуло у парня в голове. Виктор поднялся и заметил у головы женщины небольшую лужицу крови. Она медленно растекалась по грязному асфальту, пачкая серые тусклые зализанные волосы Светланы, собранные в тонкий “крысиный” хвост, белую кофточку, скроенную по очень простому фасону. Вновь его охватил какой-то непонятный страх, но воспоминания холодного ноябрьского вечера одержали верх и, кинув на врача последний полный ненависти взгляд, Витя с равнодушным спокойствием, петляя между деревьями, ушёл прочь от своих обид.
II
Виктор. Кто он? Обычный человек, не привлекающий в толпе внимания, сливаясь с её серой массой. Никому не придёт в голову задуматься, что он чувствует, о чём думает, на что надеется, впрочем, так же, как отменить празднование своего Дня Рождения, если в соседнем подъезде кто-то не может отойти от потери близкого. Со своими проблемами и переживаниями человек остаётся один на один и, несмотря на сочувственные, утешающие слова, до тех пор, пока беда не коснётся каждого лично, люди не могут во всей полноте ощутить и понять его. Зато практически все готовы выступить в роли справедливого, высокомерного судьи, хладнокровно перешагнуть через сознание, растоптать душу, вынести приговор: “Виновен”. Это беспощадная жизнь, законодателями которой выступают сами люди, не дающие шанса на исправление ошибок.
Как же не сойти с дистанции? Как добраться до финиша, не упав в грязь?
Преданность, сочувствие, помощь, взаимопонимание… Произнося эти слова, каждый пытается вложить в них глубокую мораль и даже святость. Но лишь некоторые могут с достоинством пронести их через свою жизнь. Бывает так, что человек, даже не замечая, с лёгкостью переступает границу и оказывается на обратной стороне этих определений.
“…Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла. Чисто и непорочно буду проводить я свою жизнь и свое искусство…” Эти слова написал в V веке до нашей эры Гиппократ, и с тех пор они произносились как клятва всеми, кто брал на себя высокие обязательства лекаря, ответственность за жизнь человека. Врач - самоотверженная профессия, которая, безусловно, требует уважения и низкого поклона. С давних времён это слово являлось олицетворением чего-то светлого и божественного, утешением и последней надеждой больного. Но, глядя на докторов современности, невольно напрашивается вопрос: актуальны ли правила для них, не утратили ли они за многие века своей ценности? К сожалению, здесь не требуется глубоких философских размышлений: ответ на него банально прост и при этом ужасно жесток. Как не прискорбно, среди врачей иногда встречаются люди совершенно чуждые данной специальности, неспособные к состраданию, пониманию, которые не только не в состоянии оправдать слепо возложенного на них доверия, но и бессердечно, невероятно глубоко ранят оскорблениями душу обратившегося за помощью к ним человека: они забывают, что их долг не ограничивается лечением физических болезней, их долг поддерживать человека духовно, и уж тем более не наносить моральных травм. Но если нарушивший закон нравственности, человечности достоин всеобщего презрения, то чего достоин врач, преступивший торжественно данную в присутствии своих наставников клятву Гиппократа, цинично зачеркнувший слова Великого лекаря Древней Греции?
Именно эта проблема мучила Виктора вплоть до того знаменательного утра, когда тяжёлый камень обид свалился с его сердца. Он часто закрывал глаза и заставлял себя снова возвращаться в тот пасмурный ноябрьский вечер. Стараясь заглушить душевную боль, молодой человек прокручивал в памяти слова, жесты, взгляд Светланы и безуспешно метался в поисках справедливости.
III
…Смеркалось. Дул холодный пронизывающий ветер. По небу плыли тяжёлые свинцовые тучи, и вот уже двое суток подряд с небольшими перерывами неприятно моросил дождь. Но в тот день у Виктора было хорошее настроение. Напевая весёлый мотив, он спешил в поликлинику. Сегодня 3 ноября, а, значит, впереди каникулы, море свободного времени для занятия любимым делом. Сегодня его вновь наградили похвальной грамотой и назвали примером для подражания! Подумать только! А он по дороге в школу, куда его будто бы несли сами ноги, размышлял: “Интересно, скажут ли они снова, что мной гордятся?” Да, преподаватели не уставали вновь и вновь твердить эти приятные слова. Разве могло быть иначе: Виктор действительно их достоин! С невероятной силой его тянуло к учебникам физики и математики, открывая которые он погружался в собственный маленький мирок, состоящий из формул и таблиц. Порой молодой человек спрашивал себя: зачем ему это надо? Неужели только для того, чтобы получать грамоты и слыть лучшим учеником? Или, может быть, для того, чтобы стать учёным? Нет, совсем не это толкало его к знаниям. Он ни преследовал никаких целей: просто было интересно.
- Здорово! – доносилось со всех сторон, как только он появлялся в здании школы и это даже несмотря на то, что близко ни с кем из них мальчик не общался.
Но Виктор уже перестал удивляться своей известности, он давно привык к ней. Однако временами парень задумывался: почему в их приветствиях не слышно издёвки, которой они обязательно спешат наделить всех, кто смеет выделиться из общей массы? Наверное, уважают. Да и как не уважать того, кто никогда не откажет в помощи, защитит или просто подарит тёплую улыбку.
Очередь тянулась невероятно долго. Витя сидел на мягкой кушетке и, стараясь не прикасаться к холодной стене, рассматривал помещение: протёртый линолеум, грязноватая, в некоторых местах отвалившаяся побелка… Если быть короче, то всё здесь нагоняло грустные мысли о нищете, несостоятельности всевозможных социальных программ.
Двери открывались и закрывались, бегали маленькие дети, а за ними неспешной трусцой их родители. Витя улыбался. Он любил смотреть на малышей, на их пухленькие ручки и гадать: кем же они станут в будущем? Возможно, добьются определённых высот в бизнесе или науке, а, может, так и останутся средним классом или скатятся на дно жизни. Но сейчас это просто малыши, требовавшие заботы и внимания. Когда-то он и сам был таким. Мог часами сломя голову носится по квартире, тянул со стола мамы чертежи, а когда та не выдерживала, сердито хмурился и забирался под кровать…
- Следующий, - наконец донёсся женский голос.
Виктор прошёл в кабинет и, учтиво кивнув головой, присел на стул. Яркий электрический свет бил в глаза, пахло лекарствами. Определённый дискомфорт вносил и сам доктор - молодая женщина, лихорадочно дёргавшая ногой и небрежно писавшая что-то на бумаге. Её лоб покрылся испариной, а пальцы левый руки, скорее напоминавшие ветки засохшего дерева, ритмично сжимались в маленький кулачёк. Витя сразу ощутил царившую здесь атмосферу гнёта, и даже улыбающиеся младенцы на плакатах, которыми были увешаны стены розоватого оттенка, оказались не в состоянии рассеять эту напряжённость. “Как не уютно, - пронеслось в голове молодого человека, - быстрее бы домой”.
- Что ты сидишь? Раздевайся! – громко крикнула врач.
Парень содрогнулся. В ушах стоял какой-то странный звон. “Голос, - думал он, - будто сирена”. Виктора охватил панический ужас. Он нехотя поднял взор и увидел перед собой маленькие свинячьи глазки, пылавшие огнём невероятной беспричинной злобы.
- Раздевайся! Кому сказано? – повторила доктор.
Молодого человека охватила ярость. Что она говорит? Кто ей дал право на такой гонор, кто разрешил унижать? Наверное, это только потому, что он ученик средней школы. Ну и что? Разве ребёнок, это не человек? На ребёнке можно сорвать зло, вытереть об него ноги? Какая подлость бить слабых, тех, кто не станет отстаивать свои права, а спрячет обиду в дальний угол сердца, чтобы потом во взрослой жизни сполна отыграться на маленьком беззащитном существе, пусть то малыш, женщина, старик или животное. Ведь больше пятидесяти процентов маньяков в детстве подвергались оскорблениям, насилию. И самое страшное, что агрессорами нередко выступали родители, преподаватели, врачи: те, на кого возложена обязанность прививать детям любовь ко всему живому, учить их взаимопониманию, доброте… И Виктору стало стыдно. Стыдно за себя и других, за то, что никто не может донести неразумным истину: нельзя существовать в мире злобы, неприязни. Это приводит лишь к взаимному уничтожению, истреблению, а, значит, прекращению жизни.
Юноша медленно встал со стула и направился к двери: стены кабинета сжимали его под тяжестью негатива со всех четырёх сторон.
- Куда ты пошёл?
- Откуда столько мерзости? И у Вас ещё хватает совести называть себя врачом-неврологом?! – не выдержав, сказал Виктор и уже в следующею секунду пожалел об этом.
Светлана, набрав в лёгкие воздух, разразилась потоком оскорблений. Брызжа слюной и размахивая сухеньким кулачком, она что-то доказывала, аргументировала. Но молодой человек не пытался вникнуть в суть слов: его поражало то, как ненависть способна обезобразить лицо человека. Нос каким-то необъяснимым образом превратился в подобие лопаты, глаза сузились до невероятно малых размеров, рука, с таким энтузиазмом секущая воздух, вызывала отвращение. Доктор словно обернулась Бабой Ягой. Различие лишь в том, что это была не сказка, а реальная жизнь, где зачастую правда оказывается на стороне отрицательных героев…
Неожиданно мальчика бросило в пот. Он почувствовал боль в груди, точно его пронзило острое копьё.
- Что? - тихо шепнул Витя и напрягся, силясь разобрать речь врача.
           - Ничтожество, ничтожество! – кричала та, - Смеешь со мной так себя вести? Ты никто, а я невропатолог – человек с высшим образованием! Я имею право на своё мнение, а ты не имеешь! Ты ничтожество!
          Виктор будто ошпаренный вылетел из кабинета. Он мчался по коридору едва ли не сбивая с ног детей. “Ничтожество, ничтожество”, - стучало в висках. Парень приостановил бег и безвольно опустился на кушетку у регистратуры. “Успокоиться, успокоится”, - думал он, но щёки горели, краска заливала лицо. Виктор прикрыл глаза и начал считать: один… два… три…
           - Тебе плохо? – откуда-то из-за спины послышался ласковый женский голос.
           “Какой контраст, - промелькнуло в мыслях юноши, - Будто целительный бальзам!”
             Он постепенно стал приходить в себя, сердце уже не билось с прежней умопомрачительной скоростью, голова не кружилась. В конце концов мальчик решился взглянуть на обладательницу столь чудотворного голоса и увидел в окне регистратуры светлую улыбающуюся мордашку. Однако тут же почувствовал на себе десятки колких глаз.
             - Бессовестный, - воскликнула пожилая дама с высоким начёсом, - Несётся! Чтоб ноги твои переломались!
             “Ничтожество! Ничтожество! Да, я, наверное, ничтожество, иначе они не могли бы так говорить со мной! – размышлял парень, - Только к отбросам общества возможно подобное отношение. Лишь к ним не может возникнуть чувство сострадания, желание понять и помочь!”
                Сгорая от собственной несостоятельности, ненужности, мальчик вышел из поликлиники, громко хлопнув дверью.
             Тем временем невролог Светлана, сложив в аккуратную стопочку бумаги, амбулаторные карты, откинулась на мягкую спинку кресла. Вопреки законам морали, она не ощущала вину, не раскаивалась в словах, а вспоминала профессора психологии, который, дёргая себя за седую неухоженную бороду, говорил: “Ребята, никогда не держите в себе отрицательную энергию. Находите способ выплеснуть её! Вам станет легче!”
IV
    Прошло четыре года, а обида, когда-то ранившая душу Виктора, продолжала там жить. Боль от оскорбления и унижения его как человека немного притупилась, стала не такой острой, но все-таки время от времени напоминала о себе. Однажды, не зная как досадить своей обидчице и заставить её задуматься о своих поступках, Виктор отправился в поликлинику и на дверь кабинета невропатолога приклеил объявление, которое гласило следующее:
    “1 июня в 14-00 состоится торжественное захоронение тела врача-невролога Свистушкиной Светланы Алексеевны, изуродованное неизвестным сексуальным маньяком. В честь этого события будут организованы концерт с участием ансамбля русского народного танца и обед.”
    Виктор получил некоторое удовлетворение и почти спокойно вышел на улицу. Он улыбнулся весеннему солнцу, голубому безоблачному нему, зеленым листьям. Сейчас молодой человек искренне любил почти весь мир. Ему было очень хорошо от чувства выполненного долга: возможно, это что-то изменит. Витя совсем не думал о том, как врач, прочитав объявление на своей двери, в ужасе замерла, теряя сознание, долго искала точку опоры, потому что ноги стали ватными и отказывались держать ее почти невесомое худое тело. После, собравшись с силами, она вызвала охранника и потребовала немедленно сообщить в милицию о том, что ей угрожают.
      Когда дежурный наряд прибыл в поликлинику, Светлана почти пришла в себя, привычным властным тоном она требовала найти маньяка, который предупредил ее о своих действиях. Сыщики давились от смеха, читая непривычное послание и смотря на серенького врача, который, в гневе взывая к их совести, совал листок бумаги с заявлением.
    Как защитить себя, если даже милиция бросила её на произвол судьбы? И кто этот человек, что так сильно желает смерти детскому врачу? Невролог несколько часов провела в тяжёлых раздумьях. Неужели любовница мужа? Или кто-то из пациентов? Может, тот прыщавый мальчишка? “Бред, - одёрнула себя Свистушкина, - Бред!”
    Посоветовавшись с супругом, который на слёзы женщины лишь зло ухмылялся, Светлана решила на время укрыться в больнице, но и там она не нашла покоя. В каждом враче невролог видела маньяка, каждой ночью он являлся ей во сне…
V
             День 3 ноября оказался переломным в жизни Виктора. Он заставил его многое переосмыслить, взглянуть на мир другими глазами. Юноше открылись самые гнусные стороны жизни, о которых он лишь подозревал.
          В душе молодого человека боролись противоречивые чувства. Витя сначала думал простить неврологу оскорбления и забыть о них словно о страшном сне. “Возможно, - размышлял он, - случившееся станет мне уроком и примером того, как нельзя поступать с людьми”. Но иногда его охватывало стремление покончить с несправедливостью, изменить людей, сделать их лучше. Мальчик садился за стол и пытался составить план идеального общества: помогать брошенным детям, старикам, основывать приюты для бездомных животных. В мире должно царить взаимопонимание и дружба. Однако потом он в отчаянии рвал листы, понимая, как это глупо, наивно, даже смешно и на практике неосуществимо: людей нельзя перевоспитать, заставить любить друг друга. И если кто-то, скрепя сердце, пожертвует несчастным малую долю денег, от этого мир не станет добрее. Наконец мысли парня сводились к тому, что он, наверное, именно то, кем назвала его Светлана.
            Виктор, задавая себе вопрос: “Как ничтожество должно выглядеть?”, подходил к зеркалу и силился найти в отражении нечто, доказывавшее правдивость её слов. Мальчик отмечал, что он несколько худ, невысок и на щеке поселились три прыщика. Но разве это характеризует человека как ничтожество?
            Так длилось на протяжении нескольких месяцев, до тех пор, когда однажды утром после беспокойного недолгого сна, где снова в зверином обличье явилась Светлана, молодой человек встал с намерением отомстить. Но спустя несколько часов, Виктор, удивляясь себе, спрашивал: где же то великодушие, которое он сам же воспевал? “Нас, тех кто по-настоящему ощущает серьёзность проблем, очень мало. Мы не можем противопоставить себя обществу, - отвечал парень, - Не можем! Масса задавит нас также, как и душит на корню своими изуверскими нравами любое доброе начало”. Однако не так просто оказалось слиться с безликой толпой, начать новую жизнь, где не будет места истинным порывам души, чувствам, где на первом плане стоит эгоистичная холодность, равнодушие, неоправданная жестокость.
            Эта борьба не могла не отразиться и на внешнем облике молодого человека, и на его поведении. Глаза юноши больше не горели счастьем, стремлением к чему-то высокому, творческому. Впервые за свою жизнь Витя не улыбался шуткам приятелей, не имел прежнего желания участвовать в самодеятельности, и лишь наука ненадолго отвлекала парня.
            Виктор стал больше обращать внимания на происходящее рядом и понял, что несправедливость повсюду, даже за доброжелательными масками товарищей притаилось зло, недоверие к окружающим. А почему? Кто воспитал в детях столь ужасные качества? Естественно, они, взрослые люди, которые считают себя умнее, мудрее подростков и выражают это путём унижения, ущемления их достоинства. Они хотят от ребят беспрекословного подчинения, но нередко воспитывают в них себе подобных: чёрствых и циничных.
            Друг познаётся в беде. Только сейчас юноша разгадал полный смысл этой пословицы. Никто из тех, встречавших его радостными приветствиями, почувствовав перемены в когда-то весёлом жизнерадостном Вите, не пытался понять, поддержать его. Они, казалось, забыли о том, что он рядом с ними, нуждается в их внимании.
             Мальчик всё чаще размышлял: что дожна была доказать та записка? Наверное, помочь ей осознать всю серьёзность столь несправедливого поведения. Хотел, чтобы она задумалась о своих поступках, и на свете стало бы на одного злого человека меньше… Но Светлана бесчувственная, бесчеловечная особа. Подобные ей не способны понять смысл того послания. Это была глупость. Теперь остаётся только одно…
           Преступление… Лишь от одного слова Виктора била дрожь. С самого детства мать старалась внушить сыну как это ужасно безнравственно, жестоко. И мальчик поклялся себе, что никто и никогда его не сможет на это толкнуть. Но как быть в данной ситуации? Как, не пойдя на преступление, доказать Светлане, что нельзя относится так к людям? Ведь ей не объяснишь, её можно только жестоко запугать, чтобы она поняла: зло не остаётся безнаказанным. …И потом, наверное, без преступления он не сможет избавится от чувства униженности, вернутся к жизни, пусть даже такой гнусной, испорченной…
           Прежде, чем решиться на этот шаг, юноша ещё ни один год будет мысленно приходить в кабинет доктора, не раз метаться от своего ясного солнечного целомудренно нетронутого бережка к тенистому берегу людей, сквозь заросли которого лишь изредка проникают лучи солнца…

Отредактировано Эдуард Алексеев (2007-04-10 22:15:17)

Неактивен

 

#2 2007-02-23 21:06:18

Александр Клименок
Автор сайта
Откуда: Калининград
Зарегистрирован: 2007-02-10
Сообщений: 4610

Re: ЕЩЁ РАЗ О ЧЕЛОВЕЧНОСТИ…

То, о чём Вы пишете - крайне важно. Это хамство. Беда нашего времени. Когда те, кто призван служить и помогать ведут себя словно рабовладельцы. Жаль, что Виктор столь же низкий и мелкий человек, как представленная горе-врач. Две столкнувшихся стороны оказались слабыми.
Так что - спасибо. Правда, вещь Ваша - публицистическая, полагаю. Надо было в другой раздел.

Отредактировано Odissevs (2007-02-23 21:23:46)


Александр Клименок

Вывожу из тьмы. Круглосуточно.

Неактивен

 

Board footer

Powered by PunBB
© Copyright 2002–2005 Rickard Andersson