Форум литературного общества Fabulae

СОН

Игорь спал, ему снились легкие и приятные мелочи – его вызывает шеф и сообщает о переводе на должность начальника отдела, прозрачно намекая, что если и дальше Игорь будет столь же энергичен, то пройдет совсем немного времени и он станет правой рукой шефа, а там кто знает, возможно и руководство новым филиалом. Затем мелькают море, пляж, негр в белой ливрее и с опахалом, запотевший бокал со льдом и прочие атрибуты роскошной жизни приличествующей директору филиала крупной компании. Надо сказать, что любой из сотрудников фирмы, где работал Игорь, узнав о его сне, недоверчиво пожал бы плечами – настолько сон не вязался с обликом Игоря – заместителем начальника большого отдела серьезной фирмы, человеком суховатым, целеустремленным и не склонным к фантазиям.
Сон продолжался, сны легко следовали один за другим. Он как будто летел, пробираясь среди больших цветных пузырей, заполненных снами. Впереди он увидел яркую, по-особенному сияющую, гроздь воздушных шаров-снов и устремился туда, надеясь провести среди них остаток ночи. Неожиданно Игорь ощутил тяжелый взгляд и почувствовал, что скорость полета замедляется, а его медленно несет к большому тускло- оранжевому шару, он попробовал сопротивляться – бесполезно.
Шар приближался, его поверхность оказалось не гладкой, а рыхлой и склизкой. Похоже на гниющую медузу – подумал Игорь, – напрягаясь изо всех сил чтобы избежать столкновения, но не успел. Свет исчез, затем последовала яркая оранжевая вспышка и он оказался рядом с Леной в одном из самых дорогих и престижных клубов. Игорь увидел на эстраде модного, но абсолютно бездарного по его мнению певца. Лена внимательно слушала выступление, а он стал оглядываться вокруг, рассматривая аудиторию. На мгновение почудилось, что сидящие в зале необыкновенно похожи друг на друга – не внешне, но внутренней сутью, как будто все они были отлиты из одной заготовки, а затем скульптор лишь слегка изменил их черты, но сделал это не очень старясь, а только для того, чтобы с первого взгляда нельзя было догадаться о происхождении этих странных людей. Правда это чувство быстро прошло и Игорь удивился своим ощущениям, не находя ничего общего у сидящих в зале. Вскоре ему все надоело, окружающая обстановка угнетала, и даже перспектива поехать после концерта к Лене и впервые оказаться наедине с ней не казалось ему привлекательной, как впрочем и сама Лена – женщина безусловно эффектная, но не настоящая, а будто нарисованная несколькими росчерками пера талантливого, но невнимательного к деталям художника. Сейчас во сне Игорь удивился, что раньше не замечал столь очевидных вещей. Вообще это был странный сон – Игорь наблюдал за собой со стороны, понимая что спит, но наблюдал не просыпаясь, как будто во сне он снился сам себе.
За этими мыслями он не заметил произошедших на эстраде изменений. Пропал модный бард, вместо него появился странный человек в черном смокинге, белой рубашке, оранжевой бабочке и зеленых носках. Никого в зале не удивляла несуразность его одежды. Напротив, все с готовностью смеялись и аплодировали шуткам. Между тем изменения продолжались. Понемногу темнело, но темнело необычно – в центре бара еще было светло, а из углов сочилась темнота, перемешиваясь со светом, образуя грязное мутное месиво, через которое невозможно было ничего разглядеть.
Одновременно зал стал наполняться глухими бормочущими на грани слышимости звуками, которые становились громче, но оставались невнятными и расплывчатыми. У Игоря создалось впечатление, что эти звуки самостоятельны и закончены, и что их невозможно соединить в слова, как невозможно простым приставлением друг к другу соединить два существа в одно. Неожиданно он услышал хихиканье, наверное так могли смеяться кикиморы, предвкушая жертву, почти затянутую болотом и уже и не сопротивляющуюся, а лишь вяло, механически перебирающую руками и ногами.  Игорь вздрогнул и оглянулся, но все вокруг с напряженно вслушивались в ставшую неразборчивой речь человека на эстраде. Почудилось – неуверенно подумал он – и тут же почувствовал, именно почувствовал, а не услышал, отвратительный смех, звуки которого, будто прикасались к мозгу гниющими грязными щупальцами. К счастью это ощущение быстро прошло, иначе он сошел бы с ума. В этот короткий миг Игорю показалось, что он не существует – пропали все чувства, остался лишь шуршащий звук прикосновения грязных щупалец.
Неожиданно в голове зазвучали невесть откуда взявшиеся строки:
Погасшие звезды. Вы черные вздохи вселенной.
Вы разума вехи. Забытых потомков кострища.
Его охватил страх. Больше всего ужаснула нелепость фразы о забытых потомках. В мыслях возник образ, свернувшегося кольцом змея, пожирающего собственный хвост. Только это был не змей и вообще не живое существо, а нечто притаившееся на дне реки времени, и извлеченное оттуда случайным волнением, иногда пробегавшим по поверхности. Безвременье, абсолютное ничто, где нет никаких признаков ни времени, ни материи. Черный мешок безвременья, в котором невозможен наш мир, невозможен даже намек на жизнь присущую ему. Впрочем, мешок нельзя было назвать черным, просто именно таким образом интерпретировал мозг полное отсутствие света. Игорь догадался, что органы чувств не способны воспринять этот мрак, и если хотя бы малая толика его дошла до мозга, то тот оказался бы полностью уничтожен, выжжен это жутью. Мешок небытия. Вспомнились слова – бойтесь того, кто может и тело убить и душу загубит.
Стали понятны и странная темнота струями проникающая в зал, и бормочущие звуки, и даже зрители в зале, похожие друг на друга – все они были предвестниками черного мешка. Его пограничной зоной. Настолько чужды были мешок небытия и наш мир, что не могли находиться рядом, между ними обязательно должна быть прослойка, не принадлежащая в полной мере никакому из миров. И эти люди в зале тоже были прослойкой, они уже не были живы, но еще и не мертвы. В них не было души вдруг понял Игорь, они оказались слишком близко к этому мешку и тот вытянул из них душу, как паук выпивает кровь своей жертвы. Хотя, это сравнение было неверно – паук сознательно обездвиживает свою жертву для того, чтобы потом насытиться ею. Мешок же ничего сознательно не делал, он просто в силу своей природы поглощал все что оказывалось рядом с ним. Биологически эти люди были еще живы, но по сути они уже были мертвы, ибо не знали они зачем живут и конечен был срок их жизни.
И вот тут Игорь по настоящему ужаснулся, бормотание становились все громче, казалось оно проникает через уши, через глаза, он судорожно втянул воздух и чуть не захлебнулся – звуки забили горло и почти не давали вздохнуть. Грязная мутная темнота подступала ближе и уже почти заслонила от него людей за соседним столиком. Нет не заслонила, а сжевала. Люди, или то что осталось от них, еще продолжали механически смеяться и аплодировать шуткам жуткого артиста, кривляющегося на эстраде, в то время как их неспешно пережевывало некая омерзительная субстанция, разве что не было слышно чавканья. 
Сейчас щупальца темноты доберутся до него и высосут, оставив лишь пустую оболочку, а сам он станет частью границы, отделяющий его мир от этой жуткой нежити и не исчезнет сразу, но будет еще какое-то время существовать жалким подобием жизни, испытывая тупую тоску по прежним временам, безнадежно пытаясь припомнить и понять о чем тоскует. Потом пройдет и эта боль – последняя тонкая ниточка, связывающая его с миром,  и будет еще недолгое время существовать, не понимая где и зачем, формально, как во сне, осуществляя какие-то жизненные движения так, что издалека его можно будет спутать с живым человеком. А затем, по мере отмирания тела, когда даже простые физиологические потребности станут трудновыполнимы, окажется он в этом или подобном зале во второй и последний раз и станет кормом для тупых и равнодушных щупалец темноты, или для бормочущих звуков, или еще для какой-нибудь нежити, служащей последним слоем, за которым расположилась жуткая пустота небытия. А может быть и сам превратится в эту нежить, пожирающую трупы.
Не было сил пошевелиться, не хотелось сопротивляться, мысли застыли и превратились в вязкую болотную жижу. Вокруг было грязно и мутно, откуда-то издалека доходили ощущения тошноты. В отдаленном уголке сознания Игорь понимал, что спит и попытался проснуться, но не смог. Попытался вырваться из сна – ничего не получилось. Все – понял он – это уже не сон, это реальность. Игорь не представлял как попал сюда и не знал как спастись, а впрочем, все не так уж и плохо: ну станет он одним из этих людей, а потом уйдет в небытие, растворится в ничто и станет его частью, ну что в этом плохого? Что хорошего в его нынешнем существовании? И кто он вообще такой? Нет – почувствовал Игорь – это не я думаю, это не мои мысли, он попытался возразить чужому вторжению в мозг, опровергнуть его, но не смог. Не смог припомнить кто он такой и чем хороша его жизнь, и чем так ненавистна подступающая пустота.
Сквозь мутный туман он увидел человека идущего механической походкой и раскинувшего для объятия руки. На лице человека было нарисовано подобие улыбки, а глаза …это было лишь подобие глаз. В них не было никакого выражения, вообще ничего. Лицо было смутно знакомо и Игорь вспомнил, это был его сосед по дому. Некогда приятный, а затем, как думал он, опустившийся и спившийся человек. И так поразила его метаморфоза, произошедшая с бывшим соседом, и столь ужасно показалось собственное превращение, что из последних сил он рванулся из кресла и… вырвался. Игорь устремился к двери, с трудом прорезая темную муть, было такое ощущение будто идешь под водой – не хватало воздуха, приходилось преодолевать сопротивление вязкой мутной темноты, казалось еще немного и силы оставят его. Человек на эстраде протянул к нему руки и стал что-то говорить и в тот же момент Игоря обступили бормочущие звуки, мешая ему сосредоточиться, сбивая с пути, и искажая перспективу. Дверь оказалась где-то вдалеке и была едва различима, оставшиеся до нее два, три шага растянулись на несколько километров.
Сзади к нему тянулись руки бывшего соседа, с мест медленно, как во сне, повинуясь указаниям человека на эстраде, стали подниматься люди, или то, что от них осталось, но движения их были столь вялы и нерасторопны, что не представляли опасности и, тем не менее, это оказалось последней каплей переполнившей чашу, он рванулся из последних сил. Один, другой шаг и вот уже можно дотянуться и открыть дверь. Игорь пытается поднять руку, кажется будто гири привязаны к ней, настолько тяжелы его движения. Но подняв руку, он с ужасом видит, что не может дотянуться до ручки, обманутый искаженной перспективой он ошибся и не рассчитал, нужно сделать еще полшага, или даже меньше. Из последних сил он делает движение к двери, слишком мало, еще одна попытка, но сил уже нет. И тут его настигает один из преследователей, возможно и бывший сосед, но разобрать уже невозможно, пытаясь остановить Игоря, преследователь неуклюже толкает его и они оба падают по направлению к двери и врезаются в нее, дверь наполовину приоткрывается и этого оказывается достаточно. Почувствовав свежий воздух, мутные щупальца темноты отдергиваются назад и Игорь ощущая свободу бросается к выходу. Уже находясь на улице он оглядывается и видит как под действием воздуха разлагается его мертвый преследователь, но вот его глаза…его глаза будут сниться до конца жизни. Что было в этих мертвых глазах? Тоска? Зависть? Пожелание удачи? Или все это лишь игра воображения?
Оказавшись на улице и вдохнув свежий воздух, Игорь падая и спотыкаясь старается отбежать подальше. Наконец, удалившись на достаточное расстояние, оглядывается и видит позади пустынную улицу со старыми покосившимися, обветшавшими нежилыми домами, а в конце улицы, на площади стоит здание расцвеченное отвратительными сияющими оранжевыми огнями. Он долго стоит и смотрит на площадь, наблюдая как медленно спотыкаясь бредет к зданию незнакомый человек и нерешительно, в задумчивости замирает перед дверью. Через какое-то время дверь открывается и человек деревянной походкой входит в здание и скрывается в нем навсегда. Повернувшись, Игорь медленно бредет в сторону от жуткого места.
Теперь он знает, что сможет проснуться когда захочет, и действительно просыпается. Какое-то время лежит с закрытыми глазами, еще скованный сном, и не владея телом, не может пошевелиться. Наконец, он выплывает из сна и открывает глаза – в окно светит солнце, но его лучи едва пробиваются через мутный воздух комнаты. Знакомые очертания мебели и стен расплываются, образуя причудливые изломы, от неестественности которых кружится голова и подкатывает тошнота. Значит ничего не кончилось? Надо встать и открыть окно – приходит в голову мысль – он пытается встать и не может, темнота давит на него, не давая пошевелиться. Немногие солнечные лучи попадающие на него не греют, но вызывают легкое жжение. Все напрасно – думает он – убежать не удалось, темнота пришла вместе с ним в его родной мир и уже не отпустит его никогда, теперь лишь остается ждать когда темная субстанция впитается в его тело и он станет одним из людей сидевших в зале, станет одним из носителей пустоты. Игорь не осознает откуда пришло к нему это знание, но уверен, что именно так все и будет происходить, если он не попытается что-либо изменить прямо сейчас, не медля ни секунды.
Солнечные лучи вызывают ощущение холода, жжение усиливается. Игорь чувствует, что так начинается отторжение от мира живых. Теперь он понимает откуда берутся вампиры и другая нечисть, не выносящая солнечного света – это существа, процесс превращения которых в носителей пустоты по каким-то причинам не был доведен до конца. Им не дано ни жить, ни умереть, но пребывать посередине до скончания мира, и лишь тогда они смогут уйти в небытие, окончательно исчезнув со страниц книги жизни. Все чувства притупились, все воспринимается отстраненно, мелькают обрывочные воспоминания детства, сменяясь безразличными мыслями о возможной карьере, еще недавно занимающей все его помыслы. Вспоминаются умершие несколько лет назад родители и снова он видит себя ребенком, перед глазами проплывает отдых на море и как они с отцом ныряли за крабами, а затем, продрогнув от долгого пребывания в воде, отогревались на горячем южном солнце. Горячее солнце – думает Игорь – как солнце может быть горячим? Оно же такое холодное! Нет горячее, все же вспоминает он. Горячее! Конечно, горячее! Он же спит, он сам себя видит во сне! Надо проснуться, проснуться прямо сейчас! Иначе будет поздно. Вот-вот начнется его превращение.
Сон, всего лишь сон понимает он. Господи, какое счастье, это всего лишь сон! С этой мыслью Игорь с усилием разлепляет глаза и чуть не слепнет от ярких лучей весеннего солнца проникающих в комнату через плохо задернутую оконную штору. Он отворачивается от окна и в углу комнаты отчетливо различает сгусток мутной темноты. Сердце падает куда-то вниз, ужас охвативший его, взрывается головной болью, но уже в следующий момент темнота пропадает. Показалось, неуверенно думает он, да нет, точно показалось, просто игра света. Так всегда бывает когда солнечный свет резко сменяется тенью. Да, показалось с облегчением думает Игорь, еще какое-то время у него нет полной уверенности, но головная боль настолько сильна, что отвлекает от других мыслей. Он с трудом встает, тело плохо слушается, но в этом нет ничего странного, так всегда бывает после долгого сна, а спал Игорь необычно долго – на часах около двенадцати дня. Хотя сегодня же суббота и на работу не идти, вспоминает он, принимая таблетки от головной боли. Все равно жалко день почти пропал – и встал поздно, и голова болит, а вечером он собирался идти с Леной на концерт, да и днем хотел немного поработать, закончив статью о своей компании, которую ему заказал солидный бизнес-журнал.
Он пребывает в странном состоянии, никак не удается сосредоточиться и понять, что надо делать. Такое бывало редко. Игорю часто приходилось брать на дом работу, кроме того, он жил один, поэтому постоянно возникали домашние дела. Он почти всегда был занят, даже закончив одно дело и позволяя себе немного отдохнуть и расслабиться, то ли перед телевизором, то ли за книгой, Игорь знал, чем будет заниматься в ближайшее время. Из состояния оцепенения его выводит телефонный звонок – звонит Лена, и ссылаясь на плохое самочувствие говорит, что не сможет пойти с ним вечером в театр, и что перезвонит позже, когда будет чувствовать себя лучше. Игорь механически сочувствует ей, произносит несколько ничего не значащих слов и на этом они расстаются. Звонок вносит некоторую упорядоченность в мысли. Он заваривает крепкий кофе, включает телевизор. Слушая новости, с наслаждением пьет кофе, постепенно складывается план действий на сегодняшний день и Игорь успокаивается. Еще некоторое время пытается припомнить, что же ему снилось и почему он проспал так долго и проснулся в таком разобранном состоянии, но постепенно головная боль проходит, кофе приносит бодрость и все возвращается на круги своя.

Сгусток мутной темноты, отброшенный Игорем не исчезает сразу, но оказывается где-то за пределами мира. Здесь его окружают легкие облачка разнообразных цветов и оттенков. Темнота тянется к ним, будто желая приблизиться, но неведомая сила мешает. Но вот уже угасая, сгусток оказывается рядом с взъерошенным облачком грязного цвета и сливается с ним, ничто не отталкивает его и он преодолевая слабое сопротивление буквально поглощает облако.
Человек спит, грязная простыня всклокочена, то, что когда-то было одеялом, а теперь превратилось в тряпку неопределенного цвета, пахнущую рвотой и болезнью, валяется на полу. Человеку снится вожделенная доза, во сне он медленно вкалывает в вену шприц и уносится в страну грез, где феи перелетают с цветка на цветок, а изящные эльфы поджидают их на лесной поляне, чтобы пуститься в пляс вокруг старого волшебного дуба, в котором живет добрый бог вечного леса. Эти сны часто снились человеку когда он был ребенком, потом когда повзрослел – перестали сниться, а сейчас вновь вернулись, но уже как наркотические видения. Он был счастлив им, ведь тогда забывались грязь и подлость людей, которые окружали его, но в компании которых он оказался по своей вине, именно таков был его выбор, когда пришлось выбирать и некого было винить. И только в таких снах-видениях он еще находил отдушину, любуясь грациозными феями и красавцами эльфами. Но и здесь нет ему покоя – в лес врывается черное облако, от зловонного дыхания которого замертво падают и красавицы феи и мужественные эльфы, а с деревьев вечного леса облетают почерневшие листья. Все, понимает человек, больше никогда не будет волшебного леса, негде будет ему спрятаться от себя. И такая жуткая тоска наваливается на него, что изношенное сердце не выдерживает и совершив еще несколько толчков останавливается. Человек дернувшись во сне умирает. Кто знает, что ждет его? Может вечный лес, который снился ему почти всю жизнь. Темный пузырь буквально взрывается и его отбрасывает на небольшое радужное облако.
Ребенок спит. Ему снится добрый лопоухий щенок, которого ему через два дня должны подарить на день рождения. Он абсолютно в этом уверен потом что нечаянно подслушал разговор родителей на кухне. А сейчас ему снится что он играет с щенком, пытаясь запрячь его в игрушечный детский автомобиль. Неожиданно щенок превращается в большую собаку с бешенными красными глазами и начинает злобно рычать, готовясь набросится на мальчика. Но малыш прижимается к собаке и ласково гладит ее, приговаривая – ну что ты глупый не сердись, ну не хочешь и не буду запрягать тебя, и не расти, пожалуйста так быстро, ну побудь еще щенком, давай расти вместе, я же еще маленький и не могу так быстро вырасти как ты – малыш продолжает в том же духе еще некоторое время и чувствует горячий язык щенка на лице. Ура, кричит мальчик и затевает с щенком неистовую возню.
Маленький клочок темноты, оставшийся от темного пузыря отлетает в сторону, будто сильный ветер уносит его от радужного облачка и последние остатки темноты постепенно рассеиваясь исчезает в пространстве.

Прошло около тридцати лет. В жизни Игоря многое изменилось. Он женился, у него уже были взрослый сын и внук, Витька, – шестилетний сорванец, в котором Игорь души не чаял. С сыном отношения не сложились, он побаивался суровости и сухости отца и больше тяготел к матери – та баловала и всегда заступалась за него. Годы сказались на Игоре: черты лица заострились, также и в характере почти совсем не осталась мягкости, но преобладала резкость и бескомпромиссность суждений. И лишь играя с внуком, Игорь преображался в ласкового и доброго дедушку. Его жена Ольга, напротив, всегда была добродушна и мила, казалось ничто не способно вывести ее из себя и лишь защищая свою семью она была способна перевоплотиться в разъяренную кошку.
Карьера Игоря не то чтобы не сложилась, но получилась совсем не такой как у хотелось. Он действительно в скором времени стал начальником технического отдела, а вот дальше дело не продвинулось. Что-то изменилось в Игоре после того злополучного сна, исчезли живость и ясность ума, а на смену им пришла механическая целеустремленность, более свойственная роботу, нежели живому человеку. Сотрудники, оказывающиеся наедине с ним испытывали чувство угнетенности, а иной раз и тревоги. Да и сам он временами как будто выпадал из жизни, бывали моменты когда Игорь переставал понимать кто он. Обычно, это состояние длилось не более двух минут, да и случались такие приступы не чаще чем раз в несколько дней, а то и недель, но все же иной раз могли причинить изрядное неудобство. В эти моменты Игорь неподвижно застывал, глаза его пустели и со стороны он производил странное, если не сказать пугающее впечатление. И хотя он научился предчувствовать наступление приступов – в ушах возникал глухой шум, а к горлу подкатывала тошнота – и старался уединиться у себя в кабинете, если дело происходило на работе, все же несколько раз сотрудники становились свидетелями подобной метаморфозы, что породило в отделе слухи о душевной болезни.
Три-четыре раза в год приступы приобретают затяжной характер и могут длиться по нескольку часов кряду. В ночь перед приступом ему всегда снится один и тот же сон: он стоит перед полуоткрытой дверью в незнакомое здание, видит тускло-оранжевое освещение, слышит гулкий шум, а на пороге двери, не давая ей закрыться, лежит полуразрушенный человек и в его глазах видны ужас и что-то еще, что ускользает от Игоря, но что он мучительно хочет и никак не может понять. В это мгновенье Игорь осознает, что не в первый раз видит этот сон и именно сейчас ему обязательно надо понять выражение глаз умирающего человека, это очень важно. И всегда в этом месте он просыпается от сильной головной боли, еще какое-то время лежит в постели, пытаясь разгадать что же хотел сказать ему умирающий, но затем головная боль становится нестерпимой и Игорь встает и натыкаясь на стулья идет за лекарством. От шума просыпается жена. Слыша как он ищет в аптечке таблетки, Ольга встает, идет на кухню, достает припрятанные специально для таких случаев сильнейшие таблетки, наливает стакан воды и дает мужу выпить лекарство.
Она знает, что сегодня утром ей придется звонить мужу на работу и просить секретаршу Верочку поставить больничный день. Знает, что Верочка опять начнет заботливо выспрашивать о самочувствие мужа и, что она не выдержит, расплачется и все расскажет. Ничего страшного в этом, конечно, нет. Верочка, тридцатипятилетняя секретарь-референт, женщина очень добрая, характером похожа на Ольгу. Они даже немного дружны и иногда Верочка звонит Ольге, чтобы обсудить с ней кулинарные рецепты, а то и немного поболтать об очередном телесериале, но все равно Ольге неприятно обсуждать болезнь мужа.
Сегодня Игорь будет несколько часов лежать с пустыми глазами и почти ни на что не реагировать. Ольге становится страшно и неуютно. Сколько раз они уже консультировались с врачами, но многочисленные обследования ни к чему не приводили: рефлексы в норме, все анализы в норме. Ваш муж удивительно здоровый человек – говорили ей врачи – простое переутомление, больше бывать на свежем воздухе, отдыхать, физические упражнения, контрастный душ и все нормализуется. Состояния подобное сегодняшнему, также объяснялись переутомлениями и особенностями нервной системы. Ничего страшного убеждали ее, надо взять отпуск, отвлечься от забот и все пройдет.
Но как можно было объяснить врачам, что иногда во время приступов она пристально вглядывается в глаза мужа и ничего там не видит? Вообще ничего! Как передать им страх, охватывающий ее в эти мгновенья? И лишь однажды, вызванный на дом во время приступа врач, который наблюдал ее мужа больше года, объявив ей в очередной раз о хороших анализах и рефлексах, долго мялся, а затем сообщил, что ничего сделать не может и, наверное, никто не может, и посоветовал им сходить в Церковь. Узнав об этом рецепте, Игорь категорические объявил все ерундой, заявив, что у него простое переутомление и, что он отдохнул, и, что теперь все будет прекрасно, и конечно ни в какую церковь он не пойдет, и никогда больше не обратится к этому шарлатану-врачу.
Ольга жалела мужа, она видела в нем не начальника, не педанта и сухаря, но одинокого и испуганного мальчишку, затронутого то ли загадочной болезнью, то ли другими событиями, наложившими отпечаток на его жизнь. Много раз Ольга пыталась узнать у него о прошлом, но всякий раз Игорь либо отмалчивался, либо ограничивался краткими ответами. И в конце концов, Ольга поняла, что с ее мужем произошли какие-то события, о которых он практически ничего не помнит, но которые значительно изменили его. О последнем она догадалась не столько из ответов мужа, сколько из разговоров с его сотрудниками, когда они вместе бывали на корпоративных праздниках и встречах.
Так или иначе, но медицинские странности, а возможно и другие обстоятельства не способствовали карьере и, пробыв 15 лет начальником технического отдела, и он сам, и руководство компании убедились в необходимости изменений.  К этому моменту Игорь проработал в компании более двадцати лет и учитывая его заслуги и трудолюбие ему предложили должность технического директора по связи с общественностью. За громким  названием и неплохим окладом скрывалась довольно рутинная работа по организации и проведению всякого рода встреч и конференций. Как ни странно, но Игорь оказался доволен изменениями. Теперь ему приходилось встречать людей похожих на него самого – таких же целеустремленных и суховатых, помощников депутатов, администраторов крупных компаний, да и таких как он, бывших инженеров, а ныне политиков, или приближенных к политике людей оказалось немало. Ему нравилось вести с ними разговоры о политике, о возможностях создания новых партий и движений, в которых они могли бы играть заметную роль. В этой среде он был более уместен, нежели чем в техническом отделе.
Появилась у Игоря еще одна странность, о которой он никому не говорил. Он иногда видел мутных людей – так он называл тех, в чьих глазах различал странную завесу мутно-серого цвета. Эти видения длились недолго, всего несколько секунд, а затем перед ним вновь представал самый заурядный  человек с обычными глазами. Кроме глаз, этих людей выдавала еще и эмоциональная атмосфера – около них никогда нельзя было услышать смеха и увидеть улыбающиеся лица. Несколько раз Игорь встречал почти мертвых людей, хотя они двигались и вели себя как обычные люди, разве что движения их были немного угловаты и неестественны. Живые мертвецы совершенно не пугали его. Скорее наоборот, он сочувствовал им, понимая всю тяжесть и бессмысленность их существования.
Иногда Игорь догадывался о необычности своих ощущений. Бывало он почти вспоминал, о злополучном сне, но как только смутные воспоминания готовы были обрести ясность, на него тут же обрушивалась головная боль, смывая всякие мысли. Нельзя сказать, что необычность ощущений как-то мешала, или отличала его от окружающих. Напротив, его видения скорее помогали – так он всегда избегал общения с мутными людьми, а если избежать контакта не удавалось, то старался максимально сократить встречи с ними и в разговоре касался лишь служебных надобностей, тщательно избегая разговоров на отвлеченные темы, а особенно о своих ближних. Это было похоже на то как человек  проходящий мимо зловонного места инстинктивно задерживает дыхание.
В общем жизнь продолжалась своим чередом, хотя иногда спокойное течение событий сменялось судорожными движениями, но в основном это случалось во время приступов и непосредственно перед ними. Ну быть может еще и недолгое время  после приступов время по ощущениям Игоря текло не ровно, но как-то дергано. В такие моменты ему казалось, что даже стрелки часов перемещаются рывками. К счастью все неудобства своего положения, которые, впрочем, случались не так уж и часто, он ощущал только на работе. А дома, доброта и спокойствие Ольги поглощали излишнюю нервность Игоря и смягчали угловатость характера. Он любил жену и понимал, что без нее вряд ли смог благополучно жить, учитывая все странности происходящие с ним. Он всегда был внимателен к Ольге и никогда не забывал делать ей подарки по случаю семейных праздников. Поэтому когда около десяти лет назад, с ним случилось подряд два или три приступа, и Ольга настаивала на покупке дома в деревне, а к тому времени как раз появился очень неплохой вариант – небольшой зимний дом с  участком около двадцати соток и садом, – он добавил ко всем имеющимся у них деньгах ссуду, взятую  на работе и покупка состоялась.
Впоследствии Игорь никогда не раскаивался в этом решении. Деревенская жизнь неожиданно увлекла, ему нравилось возиться с грядками, ухаживать за деревьями и кустами. Ольга тоже была рада поездкам в деревню и  с удовольствием занималась цветами, выращивала клубнику. Каждый год они проводили там отпуск. Иногда к ним приезжал сын и привозил внука, оставляя его на выходные, а то и на одну-две недели, если они с женой были в отпуске. Вот и сегодня сын обещал приехать и привезти внука, оставив его в деревне на полторы недели – до конца отпуска. Игорь любил возиться с Витькой, они часто ходили в лес, расположенный неподалеку от деревни. Игорь любил тишину и покой леса и смог привить свою любовь внуку, который начитавшись сказок, все еще ожидал найти в лесу гномов и леших. Еще Витьке нравилось кормить ежика, живущего под крыльцом дома. Внук никогда не забывал принести ежику блюдце с молоком или упавшие яблоки, если ему случалось быть в деревне в конце лета и осенью. И казалось, ежик отвечает Витьке взаимностью – когда внук приезжал в гости ежик показывался гораздо чаще, нежели обычно, хотя и Ольга, а иногда и он сам частенько угощали ежика молоком, тем не менее тот не радовал их своими визитами.
С утра было жарко и, провозившись несколько часов в саду, Игорь пошел отдохнуть в дом, тем более, что до приезда внука оставалось несколько часов. Старый деревенский дом еще хранил прохладу и было приятно окунуться  в нее после полуденного зноя. Ольга продолжала возиться с цветами, ей нравились жаркие июльские дни и она с удовольствием оставалась в саду до тех пор, пока солнце не начинало припекать по настоящему, тогда она тоже не выдерживала и пряталась в доме. Они обычно обедали в это время, а затем переждав жару, либо продолжали заниматься своими делами на участке, либо шли в лес, а то и просто продолжали предаваться блаженному ничегониделанию.
Зайдя в дом, он взяв книжку, прилег на диван и стал рассеяно перелистывать страницы. Книга не очень нравилась, но и бросать, прочитав почти половину, тоже не хотелось поэтому он проглядывал наспех оставшиеся страницы, надеясь поскорее добраться до развязки. Как  обычно бывает в таких случаях, его мысли отвлеклись от книги и стали перескакивать с предмета на предмет: он задумался о кустах крыжовника, которые почти не плодоносили, но и выкапывать их было жалко – Витька любил крыжовник, да и у соседей такой же крыжовник разросся вовсю,  а у него почему-то не рос. Мысли переключились на соседей, затем на погоду – пойдет дождь или нет, поливать огород или нет, потом он вспомнил, что надо бы договориться с соседом напротив и съездить в лес за дровами, потом еще вспомнились несколько незамысловатых проблем.
В какой-то момент Игорь понял, что спит. Ощущение было очень отчетливое, он будто наблюдал за собой со стороны и понимал, что все его видения это сон. Новые переживания показались очень любопытны  и он с удовольствием предался просмотру снов, выбирая одни и отбрасывая другие. Вдруг он ощутил, что куда-то летит и скорость полета возрастает с каждым мгновеньем. Ощущение полета сначала захватило его, а затем испугало, памятуя о том, что спит он попытался проснуться и не смог – слишком глубок был сон. Игорь попытался разобраться где он и что происходит, он уже не мог наблюдать за собой со стороны, но осознавал, что спит и  должен проснуться, еще одна попытка не принесла успехов и вместо солнечного дня царящего за пределами сна, он увидел впереди тусклый свет. Скорость полета увеличилась на миг перед глазами возникла оранжевая вспышка и в следующий момент он уже сидел в битком набитом зале, на сцене которого разворачивалось масштабное представление, изобилующее светоэффектами и музыкой, напоминающей марши под звуки коих могли веселиться разве что монстры из многочисленных фильмов-ужасов, которые он любил посмотреть в ночных телепередачах. 
Игорь с любопытством оглянулся по сторонам и в вспышках странного оранжевого света разглядел множество людей неуловимо схожих друг с другом. Удивленно пожав плечами обернулся к сцене и увидел там странно одетого человека. И тут же воспоминания буквально обрушились на него.  Вспомнилось все до последней мелочи: и сон приснившийся ему чуть более тридцати лет назад; и Лена, с которой не виделся с тех пор; сразу стали понятны все странности, происходящие с ним; разъяснились и мутные люди и живые мертвецы; и даже человек на эстраде казался тем же, что и тогда. Как и в прошлый раз его обступили бормочущие звуки, а из углов зала струйками сочилась темнота и перемешивалась с оранжевым светом. Результатом этого жутковатого слияния была мутная взвесь, казавшаяся живым, но совершенно бессмысленным существом, созданным лишь для бесконечного пожирания материи и времени.
Игорь ощутил опустошение, он оказался захвачен врасплох, за неделю отпуска он расслабился и был беззащитен и перед странным человеком на сцене и перед людьми, сидящими в зале. На этот раз у него просто не было сил сопротивляться – слишком хорошо и спокойно проходил отпуск, слишком давно  с ним не случались приступов и не нарушалось плавное течение событий. Он сидел и обреченно смотрел на сцену не в силах собраться с мыслями. А там происходило захватывающее действо. Исчез странный человек и появился огромный экран, на котором демонстрировался немыслимый сюрреалистический фильм.
Огромный поток изобилующий яркими пузырьками всевозможных цветов и расцветок медленно тек по экрану. Повсюду в стороне от потока ярко плали звезды, время от времени от них отрывались огненные вихри и падали в поток, не вызывая в нем ни малейших изменений. Невероятная энергия сжигаемая в недрах звезд поражала воображение и ощущалась каждой клеточкой. Мощь потока была невообразимой, иногда, без видимых причин по его поверхности пробегала волна, смешивая многочисленные цветные пузырьки и отметая их в сторону. Тогда на мгновенье приоткрывалась часть потока сияющая абсолютно белым светом, на который было невозможно смотреть. Он был зачарован увиденным и продолжал наблюдать не в силах оторваться. Вот невесть откуда взявшаяся большая волна пробежавшая по потоку без видимых усилий погасила оказавшуюся рядом звезду, на месте которой возникла черная дыра.
Но вот вдруг в потоке возник небольшой водоворот из которого выбросило большой черный пузырь, нет не черный, понял Игорь, там вообще нет никакого света, это тот самый пузырь небытия, с которым он столкнулся прошлый раз. И действительно, выброшенный со дна потока пузырь был настолько чужд всему окружающему, что мгновенно оказался в полной изоляции и стал разрушаться, будто взрываясь изнутри. Многочисленные осколки пузыря разлетались вокруг и по большей части бесследно исчезали, но меньшая часть все же долетала до цветных пузырьков несущихся в потоке и сталкивались  с ними. После столкновения некоторые из цветных пузырьков гасли и разрушались, от других пузырьков осколки отлетали едва соприкоснувшись  с ними и тут же исчезали. Но иногда осколки небытия впитывались цветным пузырьком и тот мутнел буквально на глазах. При этом мутный пузырь постепенно оказывался в изоляции, его относило в сторону и вскоре он пропадал из виду. Но вот Игорь увидел как несколько таких пузырьков оказались отброшенными и их понесло в его сторону.
Вот и все понял Игорь, ему стало многое ясно. Он оказался одним из таких мутных пузырьков. В прошлый раз удалось выбраться, в этот раз не удастся, не было ни сил, ни  желания бороться. Надо бы предупредить Витьку и Ольгу, подумал он вяло, да как это сделаешь? Пожалуй и пытаться бессмысленно. Вот сейчас завершится его преобразование, станет он человеком пограничной зоны, отделяющий небытие от живого мира, тогда и предупредит родных, а сейчас даже и пытаться сил нет.

Николай – сын Игоря, хотя и не унаследовал от отца многих качеств и был гораздо больше похож на Ольгу, нежели на Игоря, тем не менее, был честолюбив и стремился к карьере. Поэтому когда шеф пригласил его на день рождения, Николай конечно не стал отказываться. Вопрос с Витькой было уладить просто – решено отвезти его к отцу в деревню. Все складывалось как нельзя лучше – деревня родителей находилась всего в двадцати километрах от дачи шефа. Поэтому, рассчитав все заранее Николай никуда не торопился, и поехал в магазин купить родителям продукты. Вернувшись из магазина он увидел жену быстро собирающую Витькины вещи. Оказалось, что позвонила жена шефа и попросила их приехать на час-два пораньше, чтобы помочь подготовиться к приему гостей. Собираться было недолго, в основном уже все было готово и провозившись еще минут тридцать они уже были в дороге. Николай чувствовал легкие угрызения совести, им придется отказаться от обеда, даже поговорить с родителями не успеют. Мать опять обидится на него, но он попытается объяснить ей и она все поймет.
Приехав в деревню раньше договоренного срока, они застали только Ольгу, отец спит, объяснила она им и собралась пойти его будить. Николай принялся уговаривать ее не делать этого, объясняя, что они вынуждены тотчас уехать, так сложились обстоятельства. Витька никого не слушая побежал будить деда. Вбежав в комнату он бросился к деду, но неожиданно остановился ему стало страшно. Из-за мутного тумана в комнате было плохо видно, а холод был такой, что он тут же продрог. Испугавшись Витька с криком бросился к деду.
Игорь уже сдался, находясь в неподвижности он терпеливо ожидал когда грязноватая мутная взвесь доберется до него и впитается во все его поры.  Неожиданно, сквозь оцепенение, владевшее им он ощутил волнение, мутная взвесь, уже было вплотную приблизившаяся к нему, подалась назад, а его соседи стали отодвигаться от него подальше. В него будто влилась светлая энергия, неизвестно откуда, появившаяся в этом жутком месте. Игорь дернулся и почувствовал, что может встать, его вдруг переполнила ненависть ко всему, что окружало его. Еще совсем немного и он оказался бы поглощен этой гадостью и стал бы  мутным человеком или живым мертвецом. Еще немного и все! Игорь рванулся изо всех сил и… ощутил, что летит. Он с легкостью пробил стены безумного зала и оказался на свободе под ним был огромный поток, на поверхности которого переливались разнообразными красками множество цветных пузырьков. Именно в этот поток и несла его непреодолимая сила, ему захотелось лететь еще быстрее – и действительно скорость полета увеличилась и он влетел в поток.
Деда, деда отчаянно кричал Витька и дед, наконец открыл глаза, увидев внука он улыбнулся и попытался притянуть его к себе, но руки не слушались его. На Витькин крик прибежали Ольга и Николай с женой. Ольге показалось, что в комнате несколько прохладнее и темнее обычного. Она опасалась, что у мужа случился очередной приступ и боялась, что это испугает Витьку. Но картина, открывшаяся ей не вызывала никаких опасений – Игорь лежал на кровати, обнимая внука и что-то говорил ему. Витька радостно смеялся и пытался побороть деда. Вы чего кричите – рассердилась Ольга, только испугали нас. Да вот заснул глубоко и не сразу проснулся, а Витька и испугался – стал оправдываться Игорь. Он уже и сам верил тому, что говорил, только в голове засела мысль о том, что он должен был что-то сказать Витьке, предупредить его о чем-то. Но чем больше пытался Игорь припомнить, что же он должен сказать, тем дальше ускользали от него воспоминания. А Витька уже умчался на участок собирать малину. Ну ладно, думал Игорь – отправляясь за Витькой, чтобы помочь ему набрать ягод – припомню обязательно скажу. Надо только не забыть вспомнить.