Форум литературного общества Fabulae

Приглашаем литераторов и сочувствующих!

Вы не зашли.

#1 2006-03-22 13:55:43

Просвирнов Александр
Автор сайта
Откуда: Новочебоксарск
Зарегистрирован: 2006-02-17
Сообщений: 264
Вебсайт

На переломе-ч3

-Сколько уже можно сидеть в курилке! - еще издали закричал Петухов. - Всем по рабочим местам! За четыре месяца так загадить стоянку! Я же вам еще тогда говорил: порядок легче поддерживать, чем наводить. Нет, всюду бычки, бумага, еще черт знает что.
Техники лениво разбрелись по выделенным участкам. Несмотря на февраль, снег давно растаял, и теперь приходилось выгребать множество «подснежников» - весь хлам, что накидали зимой в сугробы. Опять очищали дренажную траншею от накиданных туда веток, консервных банок и прочего мусора. Неугомонный Петухов велел даже заливать крышу домика гудроном, полагая, что снега уже не будет.
Эти работы продолжались несколько дней, полеты также происходили по плану. Наконец, объявили точную дата приезда комиссии из штаба округа. Вечером командир полка со своими заместителями объехал все стоянки и, только убедившись, что относительный порядок наведен, разрешил распустить личный состав по домам. Давно уже стемнело, сумерки сегодня настали раньше обычного: свинцовые тучи собрались над аэродромом. Едва колонна велосипедов тронулась со стоянки, как пошел снег, которого не было уже, наверно, с месяц. Крупные хлопья сыпали всю ночь, и утром плоды многодневных трудов по уборке территории оказались погребены под толстыми влажными сугробами.
В шесть часов загудела сирена, и все части гарнизона поднялись по тревоге. Путь на стоянки занял времени втрое больше обычного, да и прийти смогли лишь те, кто жил в военном городке - чуть больше трети личного состава. Остальные офицеры снимали квартиры в городе, а прапорщики из местных жили в собственных домах. Только летчики не имеои проблем с жильем в гарнизоне, они и составили основную часть прибывших на стоянку. Впрочем, готовность на самолетах занимать им не пришлось: тревогу организовали только для очистки стоянок.
Снегопад еще продолжался, но не так интенсивно. Протасов и Петухов распределили свои скудные силы. Троим техникам велели сбросить снег с чехлов всех самолетов, еще троим вычистить плац перед домиком, остальным прокопать тропинки, чтобы подойти к каждому истребителю.
Через полтора часа появились остальные, и первая эскадрилья собралась в полном составе. Дело шло медленно: убирать тяжелый мокрый снег было очень непросто. Никто не шутил и не балагурил. Лишь изредка раздавались проклятия, когда ломалась очередная лопата или глубоко в снегу застревал скребок. За пределами стоянок сновала снегоуборочная техника ОБАТО. О полной очистке аэродрома речь пока не шла: прокапывали дороги для легковых автомобилей.
Примерно в половине двенадцатого поступила команда все работы временно прекратить, и техники с удовольствием разошлись по каптеркам. Корнеев и Каменев сразу сели играть в нарды, обмениваясь колкими остротами. Каменев привычно закурил, и противник тут же отозвался в духе Остапа Бендера и Корчного:
-Ласкер, немедленно затушите свои дешевые сигары, этот номер у вас не пройдет. И вообще - уберите вашего гипнотизера (он кивнул на внимательно смотревшего на доску Сапожникова), он мешает моей творческой мысли.
Собравшиеся вокруг начальники групп периодически начинали хохотать.
-Вам, браты, надо здесь диктофон ставить, а потом прокручивать для поднятия настроения, - прокомментировал Сапожников. - Скорее бы уже командующий появился, вые...л всех и уехал. Хоть по сотке бы врезали.
-По какой еще сотке? - ворвался в каптерку Петухов. - Что за бардак? Уже командующий в двадцати минутах езды от нас, а вы дурака валяете. Всем еще раз навести порядок в каптерках! Уже снега нанесли, накурили. Не офицеры, а колхозники. Что у вас там в шкафах за хлам?
Он распахнул дверцу и увидел среди инструментальных ящиков группы РЛО потрепанный том. Это были «Похождения бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека. Петухов небрежно пролистал книгу, и вдруг лицо его вытянулось от изумления.
-Что еще за чушь?
Между многими страницами оказались аккуратно вклеенные листочки с пространными пометками от руки. Там, где у Гашека речь шла о том, что для полковника Циллергурта не существовало оправдания «не видел», приводились подробные рассуждения Петухова о том, что нужно смотреть по сторонам, ориентироваться - с датой этого знаменательного выступления. Красным фломастером Корнеев подчеркивал места, с которыми проводились аналогии. Оказалось, что герой чуть ли не половины вставок Петухов, сам того не ведая, регулярно говорил примерно то же, что не самые привлекательные персонажи бессмертного романа Гашека.
Лицо инженера побагровело.
-Я немедленно отнесу эту книгу в политотдел! Покажите ваш партийный билет. Так, взносы уплачены, ладно. А почему даже на снимке в партийном билете вы улыбаетесь? Что вы увидели смешного, когда фотографировались для важнейшего документа? Вот и получаются у вас вместо службы одни смешки. Ждите вызова на ближайшее заседание партийной комиссии. А я переговорю с командиром эскадрильи о лишении вас ЕДВ по итогам года.
Он вышел из каптерки и нервно хлопнул дверью. Корнеев расхохотался.
-Наш «семимесячный» жаждет всюду отличиться: и в политотделе, и перед комэской. Что ж, флаг ему в руки и барабан на шею! Помните, у Ерофеева Веничкины диаграммы выпитого на работе каждым членом бригады старый коммунист Алексей Блиндяев, член КПСС с 1936 года, отправил в управление вместе с соцобязательствами. Там большой шум получился, а у нас от силы будет буря в стакане воды.
-Ты, брат, зря смеешься, - предупредил Сапожников. - Вспомни, как с Казахстаном осенью было. Разнарядку за счет добровольцев не выполнили и вычислили пару тихих алконавтов - Ельника с Шагалкиным. В воскресенье прислали посыльных - в понедельник убыть. Весь батальон на работу вызвали, за полдня обоих рассчитали и отправили. Сейчас бабам своим пишут слезные письма, как их тот Казахстан достал. Кстати, служит там и Володя Хитрецов, в Котелкове были с ним в одной эскадрилье. Тоже язык подвешен, как у тебя, постоянно в блокнотики что-то записывал. Он один раз на суде чести выступил, что все рты поразевали. Одного комэску почти что в антисоветчине обвинил. Так через несколько дней как миленький поехал в Казахстан, будто специально разнарядка пришла. Вот и наши захотят дое....ся до твоего приложения к Гашеку - скажут, на Балхаше опять нужда большая в личном составе. Ладно, хоть с Таймыром заткнулись.
В это время из формулярной, где сидели летчики, раздался многоголосый хохот.
-Не вытерпел,  показал книгу комэске! - догадался Корнеев. - Вот и ответ. Не все же такие дятлы! Если эта здоровая реакция нашего бравого майора не остановит, придется разжаловать его в «шестимесячные».
-Едут! - предупредил ДСП, и тут же последовала команда на построение.
Когда автомобильный кортеж въехал на стоянку, вся эскадрилья уже стояла перед домиком. Командующий округом вышел из «Волги», выслушал рапорт подполковника Протасова и хмуро посмотрел на стоящий перед ним строй.
-Ваша эскадрилья заключительная, и не увидел я нигде ни одного светлого пятна, - сказал генерал. - Даже снег за полдня убрать не сумели, наверное, чтобы весь свой бардак под ним лучше скрыть. Эта ваша техническая форма одежды (он поморщился, как от зубной боли)... Могли бы для визита командующего и повседневную надеть. Никакого вида. Вот американцы все распространяли миф о советской военной угрозе. На вас поглядеть - так это действительно миф. Никакой угрозы вы не представляете. Разве что для спирта, что на ваших самолетах, да для местного сала, тут уж вам равных не найдется.
Командующий со свитой равнодушно обошли самолеты и сели обратно в автомобили. Визит благополучно завершился.
-Могучие мысли прозвучали из-под серой папахи! - резюмировал Корнеев. - Спрашивается, стоило снимать шкуру с одного барана, чтобы надеть на другого? Вылитый ротмистр Кениг из "Похождений Швейка"! Тот говорил, что его жандармы думают: «Mit ganzem Krieg kann man uns Arsch lecken» - «Со всей этой вашей войной поцелуйте меня в задницу». Дескать, ни о чем, кроме как пожрать и выпить, не имеют ни малейшего понятия. Наверное, есть во всем этом какая-то лоханкинская сермяжная правда.
После обеда Петухов сразу повел Корнеева в политотдел. С победоносным и торжественным видом кота, несущего показать пойманную мышь хозяевам, инженер положил видавшего виды «Швейка» перед майором Артемовым, заместителем начальника политотдела по партийной работе. Тот недоуменно покосился на Петухова.
-Вы прочитайте, прочитайте, что один из наших коммунистов тут понаписывал. Настоящая идеологическая диверсия: прямые параллели Советской Армии и ее командиров и начальников с прогнившей империалистической  австро-венгерской армией.
К Артемову присоединился пропагандист Дружинников. С каждым прочитанным дополнительным листочком политработники все шире улыбались. Наконец, кабинет сотряс гомерический хохот.
-Мне не очень-то понятно, что здесь смешного, - растерянно заметил Петухов. - Корнеев и на снимке в партбилете улыбается, и над его опусами почему-то все смеются. Мне кажется, необходимо привлечь его к партийной ответственности.
-Мы обдумаем, - заверил его Артемов. - Возвращайтесь на стоянку, а мы тщательно все изучим, покажем начальнику и примем решение.
Уже перед концом рабочего дня ДСП позвал Корнеева к телефону. Звонил майор Артемов.
-С интересом читали всем отделом ваши замечания, посмеялись от души. У вас настоящий сатирический талант. Но чувство юмора есть не у всех, так что рекомендуем на будущее не афишировать такие вещи. Могут истолковать вкривь и вкось. Будете идти домой, заберите свою книгу. А майору Петухову мы деликатно все объясним.
*                 *                 *
Веселье было в полном разгаре: пятидесятилетие полка - дата серьезная. Правда, личный состав находился довольно далеко от своего гарнизона, где на все лето аэродром закрыли на ремонт полосы. Многие с оказией сумели вырваться на выходные в Антоновск, где проходили главные торжественные мероприятия, но около четверти полка оставалось на запасном аэродроме для несения боевого дежурства.
В Красномоторске днем провели торжественное построение, на котором всем офицерам и прапорщикам выдали специально изготовленные к юбилею памятные значки. После построения на двух автобусах отправились на местное водохранилище, где праздновали уже по-настоящему. Выменяли за «жидкий доллар» у местных рыбаков несколько огромных рыбин, развели костер, сварили уху, пожарили шашлык. Под вечер горожане с изумлением смотрели на катящиеся по центральной улице два желтых «ПАЗика»: из одного, перекрывая городской шум, гремело «Из-за острова на стрежень», а из другого «Мне сверху видно все, ты так и знай!»
Веселье продолжалось в городском общежитии, по согласованию с местными властями отданном на лето авиаторам. Все там разместиться не могли, так что примерно треть офицеров и прапорщиков, как и все солдаты, жила неподалеку от аэродрома в больших палатках. Но сегодня там остался только дежурный по лагерю, а остальные приехали пировать в общежитие. Правда, полубесчувственные тела нескольких (так называемые «дрова») пришлось просто сложить на койках, зато остальные гуляли от души, разбившись на несколько компаний. Песенный репертуар, вроде бы исчерпанный на водохранилище и в пути, звучал по второму кругу, и несколько человек даже пустились в пляс вприсядку посреди номера. Прибежала испуганная вахтерша - у них в вестибюле на первом этаже закачалась люстра. Женщине дали бутылку массандры для успокоения нервов, но пляски прекратили.
-Летели мы один раз со стрельб с Сахалина, - припомнил Сапожников. - Тоже у нас один веселый парень Ваня Ходунов набрался на борту и со словами «а сейчас певец Вуячич вам чечеточку с...ячит» начал плясуна давать. На «АН-26» летели, наверно, у него что-то было с центровкой не очень. Пилот озадаченный пришел - что, мол, у нас тут за безобразие, самолет качается? Пришлось Ване свои «половецкие пляски» прекратить.
-Прекращать еще рано, - с трудом выговорил командир звена Оленин. - Надо еще выпить водочки.
Глаза пилота смотрели совершенно бессмысленно, и никто не мог понять почему он откололся от немногочисленных летчиков и примкнул к техникам. Разве что в хмельной мозг пришла мысль, что командир звена, временно оставшись за комэску, в праздник должен быть с большинством личного состава. Выпив еще полстакана, Оленин вдруг запел:
Летчик на «Фантоме» надавил штурвал,
Падает на землю самолет.
Ас американский   не предполагал,
Что с ним через миг произойдет.
Скатертью, скатертью, хлорциан стелется
И забирается под противогаз.
Каждому, каждому в худшее верится.
Падает, падает ядерный фугас.
Может, мы обидели кого-то зря,
Сбросив пару лишних мегатонн.
Где теперь горит и плавится земля,
Там стоял когда-то Вашингтон.
Скатертью, скатертью, хлорциан стелется
И забирается под противогаз.
Каждому, каждому в худшее верится.
Падает, падает ядерный фугас.
Истратив на песню остаток сил, Оленин замолк, аккуратно положил голову на стол и тут же тихо заснул. Больше никто не обращал на него внимания. Разговоры сменялись пением, пение разговорами. Народу за столом оставалось все меньше. На аэродром никто не поехал, все оставались ночевать на пока свободных койках в общежитии.
В номер зашел полковой врач и грозно нахмурился, увидев спящего за столом Оленина.
-Завтра я с ним разберусь! - грозно пообещал он, щуря осоловелые глаза.
Кобелев, мрачно оглядываясь по сторонам, выпил почти целый стакан массандры и обратился к безмятежно улыбающемуся Корнееву.
-Валера, ты официантку Галю заколдовал что ли? Сколько я с этими бабами дела имел, такую упертую первый раз вижу. А времени в обрез! Наши официантки здесь парами по неделе дежурят. Спешить надо. И на тебе - ноль эмоций. Опять что ли шашни с ней завел?
-С какой стати? Я после Красноморска от нее подальше держусь. Здесь город, не пустыня, нашел классную телку. В общаге, сам видел, через раз ночую.
-Видел, видел. За вами не успеешь. Пока отпуск догуливал, всех местных баб уже разобрали.
-Так мы же тебя вчера познакомили в кабаке.
-Так это вчера было! Потом ее в другой кабак повел, на такси катались, ночью все классно было, а сегодня сунулся - от ворот поворот. А еще и повариха чертова Галя твоя обломала. Ну что за невезение! Пропал вечер!
Он стукнул своим здоровенным кулаком по столу и рявкнул на двух шушукавшихся в углу любвеобильных прапорщиков из другой эскадрильи, успевших детально познакомиться с прекрасной половиной Красномоторска.
-Эй, вы, трое, оба ко мне! Чтоб быстро мне бабу организовали! Пропал вечер!
Прапорщиков словно сдуло ветром. Вернувшись минут через двадцать, они долго и сбивчиво рассказывали уже изрядно опьяневшему Кобелеву, кому звонили и почему ничего не получилось. Тот отмахнулся от них, как от назойливых мух, положил голову на стол и тихо заплакал пьяными слезами. Корнеев, сохраняя постное выражение на лице, степенно вышел из номера и уже в коридоре громко расхохотался.
На следующее утро на красномоторском аэродроме приземлились два транспортных самолета, пахнущих перегаром, а уже после обеда весь полк построился на полеты. Всю предполетную подготовку техники только и бегали к стоящей у ПУ ИАС цистерне с водой. Подготовив самолеты, расположились в тени на травке.
-Что там в Антоновске слышно, какая власть в городе? - лениво поинтересовался Скляровский у Димитренко.
-Власть наша, жовто-блакытная! - бодро отрапортовал прапорщик. - С первого августа снова вводят купоны!
-Всего месяц без этих фантиков продержались, - усмехнулся Корнеев. - Наверное, уже подделывают их вовсю. Какая там еще жовто-блакытная власть? Про мартовский референдум уже забыли? Семьдесят процентов на Украине за Союз проголосовали.
-Да е...л я в рот такие референдумы! - разгорячился Скляровский. - Нагородили какой-то х…ни на полстраницы, на селе и не понял никто. Поставили бы вопрос прямо - вы за Союз или незалежную Украину. Тогда результат был бы другой.
-Да ну вас с вашей политикой! - подключился Броварский. - «Обрадовали», конечно,  с этими купонами. Только-только к нормальным деньгам вернулись - и опять это убожество. В Красномоторске хоть в магазинах что-то есть. Купил недавно гладильную доску, а бабка-вахтерша мне говорит: «А мебель нельзя из Донецкой области вывозить». Я говорю: «Бабка, ты украинка? Я тоже. И чего это мне нельзя? Тем более что военным бортом повезу, кто там увидит». Она отстала. А еще про рыночную экономику чего-то рассуждают.
-Вот-вот, и я про то же, - поддержал его Скляровский. - Говорят, а толку нет, онанизмом каким-то занимаются. Я капитализма хочу, а они голову морочат, биржи открывают. Рынок! Вот передача недавно была - «Пять плюс». Выходят - то Игорь Николаев, то Валерий Леонтьев. Песенку спел, и тут же кому телевизор, кому приемник. Какой тут рынок, когда эти с жиру бесятся!
-Спой, как они, и получи то же самое, - сказал Корнеев. - Не умеешь - извини-подвинься. Это и есть капитализм, правда, зачаточный. Для могучих экономических умов также поясняю, что капитализма без биржи не бывает. А если и бывает, то недоразвитый, вроде твоих экономических теорий, включая «Инкомбанк», в который вроде бы Украина с похмелья постучалась. Какой там к черту рынок! Дурдом один вокруг. Контра распоясалась, только митингует, а работать не хочет.
-Каждую пое...нь в дефицит превратили, - добавил Каменев. - На сахар талоны, на мыло, на стиральный порошок. Рыбных консервов не купишь. Даже бычков в томате, которые кроме алкашей раньше никто не брал, и тех не осталось. Мне жена велела в Красномоторске томат-пасты купить, у нас нет ни хрена, и здесь, оказывается, то же самое.
-Херсонская область помидоры не выпускает, - с непонятным удовольствием пояснил Скляровский.
-Суверенная область - это сила! - съязвил Корнеев. - Так оно и есть: парад суверенитетов - от республик до сельсоветов. Показывали, в Москве даже какой-то подъезд объявил себя суверенным государством. Жалко, вывеску не показали. Наверное, в психушке снимали.
-Зато все теперь сами себе начальники! - гордо заявил Скляровский.
-В «Швейке» тоже какой-то штабной писарь велел величать себя в кабаке господином полковником, - прокомментировал Корнеев. - Вот и ты объяви свой двор суверенным и назначь себя там министром обороны. Начальники! Каждый - начальник собственного х..., который сам себе сосет! Вот суть вашего е...чего суверенитета.
Возмущенная отповедь Скляровского потонула в море смеха. К техникам подошел Оленев и смущенно рассказал:
-Чертов доктор! Отстранил на неделю от полетов. Вроде, сам пьяный вчера был, а все запомнил. Кроме меня еще пять летчиков забраковал. Пойду теперь в общагу отдыхать.
Он тяжело вздохнул, с завистью глядя на счастливчиков, к которым медицина даже после вчерашнего возлияния не имела никаких претензий и которые теперь направлялись к самолетам. Корнеев тоже отправился на ЦЗТ и еще издали услышал, как Петухов распекает Скобкина из второй эскадрильи, временно обслуживавшего вооружение первой, пока Корнаухов и его группа в Антоновске косили траву на заросшей стоянке.
-Почему нет росписи за парковый день на двух самолетах?
-Все там есть. В пятницу выполняли, а ЖПСы куда-то засунули, не расписался. Сегодня все устранил.
-А я говорю, что нет росписей! Что еще за споры! Майор говорит, а старший лейтенант возражает!
-Полковник дает объявления, а поручик не читает, - процитировал Корнеев Циллергута из «Похождений Швейка» подошедшему на шум Каменеву. - Еще один листочек в книгу вклею. С каждым днем она пухнет и пухнет.
Петухов нервно повел Скобкина к обоим упомянутым самолетам, где убедился, что за парковый день тот действительно уже успел расписаться. Отчитал для порядка техников за плохой контроль документации самолета и сразу ушел.
-Не завидую я вам, ребята, - сказал Скобкин. - В Антоновск вернемся, х... я больше соглашусь Корнаухова на полетах подменять, пусть хоть небо на землю рухнет.
*                 *                 *
Последний вагон, как назло, упорно не  хотел  закрываться.  Два   десятка  человек мучились почти целый час, ругаясь на чем свет стоит, но бесполезно. Наконец, зацепили неподатливую дверь тросом, дернули тягачом - поехал вагон. Позвали железнодорожника, который установил под колеса «башмаки». Перекинули трос повыше - и на этот раз все получилось. Железнодорожник опломбировал дверь, и истекающие потом офицеры на радостях угостили его бутылкой массандры.
Позади остались три напряженных дня, когда все привезенное в Красномоторск имущество разбиралось, упаковывалось, перевозилось на станцию и грузилось в эшелон. В прошлом году в миниатюре это уже отрабатывалось при вылете на среднеазиатский полигон, но теперь полк отсутствовал на своем аэродроме не неделю, а три месяца, так что имущества в командировку вывозилось гораздо больше. Сначала ушли в Антоновск самолеты с ракетами и передовая команда. По мере загрузки эшелона остальной личный состав по частям на транспортных самолетах тоже возвращался в свой гарнизон, и теперь в Красномоторске осталась лишь небольшая горстка техников, завершавшая погрузку.
Уже поздним вечером в опустевшем общежитии офицеры с наслаждением помылись под душем и принялись отмечать завершение командировки. Не хватило всего нескольких часов, чтобы загрузить эшелон пораньше и дождаться транспортного самолета. Как назло, была пятница, и теперь предстояло ждать отлета до понедельника. Впрочем, к такому исходу все готовились и потому оставили приличные запасы массандры и сухого пайка из столовой. В субботу, отоспавшись, съездили искупаться на водохранилище, после чего продолжили празднование, которое плавно перешло на воскресенье, благо это был День воздушного флота. Так разгулялись, что привели в общежитие даже женщин, к которым обычно ходили только ночевать. Возмущенной вахтерше снова принесли бутылку массандры, чтобы не нервничала.
А в понедельник утром случилось непредвиденное.
-Ты слышал? - будил Корнеева Каменев. - По радио сейчас передали: Янаев Горбачева от власти отстранил!
-Шутишь? - Корнеев даже подпрыгнул на кровати. - Как отстранил?
-Будто бы тот заболел.
Оба побежали в холл на вахте: единственное место в общежитии, где стоял телевизор. Однако голубой экран был пуст, и только шум помех удивленно откликался на переключения ручки каналов. Бурно обсуждали пока еще до конца не понятое событие.
-Зря, получается, в позапрошлом году Горбачев Ядова перед Верховным Советом отстаивал, - подметил Корнеев. - Тот отплатил черной неблагодарностью.
-Если притеснять начнут, тогда уже точно надо отделяться, - сделал вывод Броварский.
Под руководством инженера полка по РЛО майора Лисовского погрузили вещи в тягач и поехали на аэродром. Томительно тянулись часы бесполезного ожидания, прежде чем стало известно, что самолета сегодня не будет. В местной столовой антоновцев уже сняли с довольствия, и им пришлось платить деньги за обед, а потом уговаривать администрацию общежития, чтобы разрешили переночевать еще одну ночь. Запасы массандры за выходные полностью иссякли, а пить водку, служа на «МиГ-25», считалось приличным только в особо торжественных случаях. Впервые за многие дни вечер прошел на удивление тихо и трезво. Обсуждали политическое заявление новоявленного Государственного комитета по чрезвычайному положению. Больше делать было нечего, поскольку по телевизору показывали балет «Лебединое озеро».
-Я бы, может, подписался более чем под половиной пунктов программы ГКЧП, - сказал Корнеев Каменеву. - Но зачем они устроили комедию с «больным» Горбачевым? Ясно же, что это шито белыми нитками. Дурдом какой-то, как в армии. И так контра житья не дает, а теперь и подавно глотку драть будет. Наверное, наши ярые хохлы Скляровский с Димитренко в Антоновске в курилке уже митингуют, что настало время незалежной Украины. Если уж Броварский, в общем-то лояльный, заявил, что надо будет отделяться, это уже плохо. Миллионы колеблющихся теперь так же подумают. И откуда этот ГКЧП свалился на нашу голову!
На следующий день картина полностью повторилась: с аэродрома вернулись несолоно хлебавши. Администрация общежития согласилась принять горемык только еще на одну ночь. Вновь спали без белья, лежа на одном матрасе и накрывшись другим. Впрочем, для привычных ко всему офицеров это не представляло какой-то проблемы.
В среду точно так же торчали на аэродроме, играя от скуки в карты в курилке.
-Местные говорят, что главком ПВО все транспортные борта на всякий случай под десант держит, вот и не дают нам самолет, - сообщил Каменев. - И что он, зараза, в прошлом году у нас об коровий рог споткнулся, а не задницей на него сел!
-Говорят, Таманская дивизия в Москве на две части разделилась и между собой бьется, - поведал Броварский. - Не хотите, небось, в свою Россию теперь возвращаться?
-Да пошел ты! - беззлобно огрызнулся Корнеев. - Лучше подумай, что про засос на шее жене рассказывать будешь. И где ты такую бестолковую б.... нашел!
-Скажу, боролись в общаге спьяну, ссадину получил. Расковыряю немного.
-У тебя, брат, жена еще молодая, может, поверит, - засмеялся Сапожников. - А мою уже хрен проведешь. Сразу все угадывает. Поорет немного, да перестанет.
Самолет до обеда так и не появился. Собрали деньги, и Лисовский послал двух прапорщиков на вокзал за билетами на поезд. Однако те вернулись ни с чем: мест не было.
-Если до вечера борт не пришлют, все равно едем на вокзал, - дал команду Лисовский. - Будем по частям, в общих вагонах или еще как-то разъезжаться. Сориентируемся по обстановке.
Но тут судьба смилостивилась над антоновцами: через час над аэродромом показался долгожданный самолет, а еще через полтора они приземлились у себя в Антоновске. Там преспокойно шли плановые полеты, и только находящиеся в полной готовности все четыре самолета боевого дежурства напоминали, что происходит что-то необычное.
Корнеев по пути домой успел переговорить с летчиками и выяснить, что готовность дежурные силы заняли для обеспечения пролета какого-то важного борта на юг. Уютно расположившись в своей комнате в общежитии, он с наслаждением выпил стакан разведенного спирта из запасов и включил радио, радостно удивившись окончанию передаваемого сообщения: «... члены так называемого ГКЧП арестованы». Это событие безусловно следовало отметить, и офицер отправился по соседним комнатам, прихватив для убедительности бутылку спирта. Процесс, что называется, пошел, и Корнееву пришлось еще пару раз возвращаться к своим закромам, чтобы поддержать начавшееся веселье.
*                 *                 *
Курилка буквально раскалилась от жарких споров.
-Будет все равно независимая Украина! - горячился Скляровский. - От Москвы уже ждать нечего хорошего, своим умом будем жить. И Сахарова жена, Елена Боннэр, тоже на нашей стороне. Когда Собчак со Станкевичем сюда прилетели, она что сказала? «Какое они право имеют выкручивать руки Украине!» Первые толковые слова из Москвы! У нас в незалежной Украине таких путчей не будет.
-Девять лет назад в Испании тоже предпринималась попытка военного переворота, - напомнил Корнеев. - Но почему-то испанцы не ударились в истерику и не стали дробить страну на Галисию, Каталонию, Кастилию, Арагон и прочие исторические области. Одна баскская сволочь все время там воду мутит, как ваши контрики.
-Теперь уже точно на Дальний Восток служить не пошлют, - весело сказал Броварский. - И в Казахстан тоже.
-Ты, Серега, рассуждаешь на уровне пацана, - хмуро сказал Корнеев. – Испугался, видишь ли, службы в отдаленном районе! То удачной женитьбой от перевода откосил, теперь развалом страны. Это все равно что радоваться землетрясению, которое все вокруг разрушило, но зато какое-то болотце при этом завалило, которое обходить не нужно. И для кого-то эта мелкая личная выгода важнее всех причиненных разрушений.
-Ну, Валера, ты загнул! – засмеялся Броварский. – Тебе только с пьяным Шейниковым философствовать на пару. А я и не понял ни х.., чего ты рассуждал. Ладно, будем о других радостях жизни. Вот, к примеру, в Красномоторск еще с удовольствием полетаем!
-За засосами? - ухмыльнулся Сапожников. - Поверила тогда тебе Ольга?
-А как же! Все в лучшем виде!
-Вы бы трепались побольше про свои красномоторские б…ки! - с неудовольствием отозвался Скляровский. - Как бабы, чешете языком направо и налево. Я все три месяца в «юрте» на аэродроме просидел, а мне жена заявляет, что мы там только и пьянствовали, всех красномоторских б...ей перетрахали, и я чуть ли не самый главный там был. Ладно бы за дело, а то за вас всех выслушиваю ругань. Объясняю, что я ни при чем - не верит.
Уже около четырех дня прозвучала команда на построение, после которого Петухов велел остаться коммунистам.  Как только беспартийные отправились по домам, на стоянке сразу же закипела бурная деятельность. За эскадрильским домикам ДСП прапорщик Кислицын (Петухов специально подгадал, чтобы в наряде в этот день оказался один из двух партийных механиков) уже с обеда топил баню, жег дрова, и теперь оставалось только нанизать мясо с луком на шампуры и готовить шашлык над раскаленными углями. Вскоре подъехали летчики, правда, не все. В комнатке отдыха эскадрильской бани лихорадочно накрывали на стол.
От души попарились в сауне, ныряя затем в пруд, а потом расселись на топчанах вокруг столика под репродукциями «Данаи» Рембрандта и «Обнаженной» Ренуара. Когда разлили разведенный спирт, Петухов обратился к Протасову, но тот махнул рукой.
-Мероприятие, можно сказать, партийное, так что первый тост за секретарем. Маркин, правда, в командировке, поэтому заместителю и стакан в руки.
Сапожников, улыбаясь, сразу поднялся.
-Господа! Теперь мы вроде как уже не товарищи. Я не буду, как и Остап Бендер, говорить о цели нашего собрания - она известна. Только пару слов, чтобы каждый глубже прочувствовал ситуацию. Генеральный секретарь после подавления путча запретил деятельность КПСС в Вооруженных силах. Все вы помните, что после XXVIII съезда партии было принято решение небольшую часть взносов оставлять в первичной организации. Теперь нам вернули то, что не истратили в этом году. Решением партийного бюро, горячо поддержанным широкими партийными массами эскадрильи, эти средства пущены на сегодняшний банкет. Давайте попрощаемся с партией и сохраним на всю жизнь партийные билеты - вдруг еще пригодятся? За партию!
Как только выпили и закусили, поднялся Корнеев.
-Мы забыли открыть наше партийное собрание по существующим правилам. Предлагаю восполнить этот пробел, - и он громко затянул:
Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов.
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой идти готов!
Все тут же встали, с неведомым доселе энтузиазмом подхватили и дружно допели «Интернационал» до конца. Тосты посыпались один за другим. Комнатка заполнилась сизым табачным дымом, и пришлось открывать окно. Зазвучали «Варшавянка», «Смело, товарищи, в ногу», «Там вдали за рекой», «Комсомольская прощальная», плавно переходившие в народные песни. Уже около полуночи вновь на редкость вдохновенно прозвучал «Интернационал», причем дважды подряд, а заодно и гимн СССР, и теперь уже бывшие коммунисты, пошатываясь, разошлись со стоянки.

Никто еще до конца не осознал, что партия со всеми ее действительными  и мнимыми недостатками и даже преступлениями, с которой так весело распрощались, оставалась почти единственной структурой, которая хоть как-то удерживала страну от распада. Рассыпавшаяся после революции 1917 года империя была по крупицам вновь собрана (хоть и не в прежнем виде) к 1940 году и удерживалась в узде человеконенавистническим режимом, который после смерти Сталина ушел от кровавых репрессий, но своей сути не изменил, превратившись постепенно в маразматический паноптикум брежневско-черненковской эпохи. Сильная рука андроповского периода пробудила было надежды на улучшение, но только надежды. Пытаясь подновить одряхлевший фасад коммунистического государства (хотя крупный экономический проигрыш социализма капитализму ярко наблюдался на примере двух Корей и двух Германий), Андропов ремонтировал телегу, в то время как необходимо было выбросить эту рухлядь на свалку истории и пересесть на автомобиль. В то время подавляющее большинство населения этого не понимало. Но когда Горбачев, шагнувший в реформах гораздо дальше своего патрона и кумира, дал людям понятие гласности, началось постепенное прозрение народа.
Как и при любом историческом переломе, смутным временем не замедлили воспользоваться оравы проходимцев и авантюристов всех мастей. Одни просто набивали карманы, а другие возжелали выловить рыбку в мутной воде перемен и вкусить вожделенный плод власти. Секретари республиканских компартий, мечтая о пересадке в кресла независимых президентов, попустительствовали пробудившимся сепаратистам, на фоне экономического кризиса неэффективной коммунистической экономики активно разыгрывающим национальную карту. Трезвые голоса тонули в истошном антисоюзном нытье, подхваченном так называемой прогрессивной прессой, потерявшей все разумные границы в пропаганде политического мазохизма. Политические игрища достигли небывалых масштабов, и партийная верхушка с ужасом  и недоумением бессильно наблюдала за выпущенным из бутылки джинном.
В свое время Врангель обвинил русский народ в том, что он заменил  свободу произволом, а вольность превратил в буйство и грабеж. Так было, собственно, во все времена, например, при Пугачеве, и теперь все повторилось на новом витке исторической спирали - только в значительно более мягкой форме.
Разучившись за десятилетия диктата от ведения дискуссий и демократического отстаивания своих взглядов, коммунистическая верхушка неуклюже и топорно пыталась загнать джинна обратно в бутылку. Бестолковые силовые акции в Закавказье и Прибалтике только умножали число противников власти, однако путчистов это ничему не научило, и своей попыткой отстранения Горбачева они многократно усугубили ситуацию. Не видя за годы перестройки ничего, кроме ухудшения положения, народные массы жадно внимали демагогическим обещаниям сепаратистов, и одряхлевший коммунистический режим, превратившийся в колосса на глиняных ногах, после августа оказался праздным зрителем в театре истории, которую теперь творили совсем другие люди, и трезво мыслящие одиночки были уже не в силах остановить прокатившуюся по стране лавину распада.
*                 *                 *
Построение было назначено в воскресенье. Корнеев уныло брел к плацу, умышленно надев повседневную форму вместо парадной. День новой присяги он отнюдь не считал праздничным. С ним были целиком согласны Каменев и Сапожников, которые тоже отказались давать присягу Украине. Однако прийти на построение должны были все. Зато Скляровский и Димитренко с несколькими своими единомышленниками сияли, как начищенные котелки. Остальные восприняли недавнее собрание в ГОКе по этому вопросу достаточно равнодушно, скорее даже с облегчением: наконец-то напряженность и неопределенность спали, появилось конкретное решение. И теперь перед построением шел обычный беззаботный треп, тем более что день выдался достаточно погожий при обычно теплой и слякотной зиме: небольшой морозец, солнце и почти полное безветрие.
Каменев и Сапожников, виновато покосившись на Корнеева, несмело подошли к начальнику штаба эскадрильи.
-Товарищ майор, мы передумали. Примем присягу.
-Хорошо, я вас понял. Только сегодня не получится. Списки уже составлены. В другой раз, в индивидуальном порядке.
-Что, предатели, передумали? - ухмыльнулся Корнеев.
-Ты, Валера, холостяк, тебе проще, - виновато ответил Каменев. - Идеология, конечно, хорошо, но меркантильные соображения тоже нельзя отбрасывать. Через несколько месяцев новый дом в городке сдают, у нас с Олегом как раз очередь подошла. Надоело уже по частным квартирам мыкаться. А квартиру получу - видно дальше будет. Может, еще образуется как-то с этими дурацкими суверенитетами. Поживем - увидим.
-Вместе смотреть будем, - отозвался Корнеев. - Я еще только удочки забросил насчет перевода, несколько месяцев уйдет, а то и год. Я так комэске и сказал: служить буду, параллельно займусь переводом в Россию, но присягу принимать - черта с два. Мне терять нечего. Из общаги все равно не выгонят. А хоть и выгонят - к бабе какой-нибудь перееду, и вся проблема.
-Почему вы не в парадной форме? - подскочил к ним Петухов. - В такой торжественный день!
-Для меня это не торжественный день, а трагический, - спокойно ответил Корнеев. - Мне плевать, я присягу не принимаю, просто так пришел, за компанию.
Петухов ничего не успел ответить: прозвучала команда на построение.

На этом закончился праздник, и наступили суровые будни нового государства.
-Ну и где же твои обещанные золото из Донбасса и нефть из Карпат? - язвил Корнеев. - Кто же теперь грабит несчастную Украину? Советского Союза уже нет!
-Коммунисты граблют, националисты граблют, - подхватил, коверкая язык в стиле старого крестьянина из «Чапаева», Каменев. - Куда несчастному громодянину податься?
-Россия все хапнула, - огрызался Скляровский. - Ничего, наведут порядок, вскоре все будет!
-Уже есть! - уверенно сказал Корнеев. - Гиперинфляция! Такой ни в одной европейской стране нет, даже в Югославии.  А здесь есть. Достижение! Полетов зато нет. Да и х... с ними! Будем поддерживать порядок в музее авиации, пока твои Карпаты на нефть раскачаются. К тому же в любой момент можно объявить войну Америке и сдаться - сразу решатся все экономические проблемы. Чем не перспектива! Сразу твой любимый капитализм построят. Только пускай для начала хотя бы деньги нормальные введут. Ваши фантики одноразовые мигом истираются. Предлагала же Пермская фабрика Гознака сделать, так нет, России не доверили, полезли в Канаду со своим заказом. Заплатили в семь раз больше и получили полное дерьмо. В России билеты в спорткомплекс «Олимпийский» и то лучше делают.
-Ты лучше подумай, как экзамен по украинскому языку сдавать будешь, - проигнорировал выпады Корнеева Скляровский. - Скоро строго сделают: не знаешь языка  - на х... из армии.
-Во-первых, научись правильно ставить ударение. Ни в одном словаре «украинского» нет.
-Так все так говорят.
-Все и «х...» с «п.....й» говорят, но это же не литературная речь. Во-вторых, в х... бы мне твой экзамен уперся. Я через несколько месяцев уеду.
-Вадим зато останется.
-А мне тоже по х...! - отозвался Каменев. - То, что вы называете «украинским языком» - жуткая просторечная смесь русского с украинским. И еще какие-то малолетние идиоты по Киеву ходят, спрашивают у прохожих про пуговицу, что это такое. Если отвечают "гудзик", то нормально, если "пуговица" по морде бьют. Это что, нормально?
-В Норвегии такая же х…я была в прошлом веке, - сообщил Корнеев. - Тоже там искусственно синтезировали после нескольких веков унии с Данией на основе древних норвежских диалектов лансмол  в пику риксмолу, который к тому времени сложился, и давай своему норвежскому народу мозги пудрить, сочинения на лансмоле заставлять писать. Сам Нансен на эту тему в статьях высказывался. Но там в конце концов все устаканилось, цивилизованно к решению проблемы подошли. Потому что таких "политически подкованных" вроде тебя с Димитренко не подпускали к управлению государством.
-Да пошли в п… твои Нансен с ланцемотом, - отмахнулся Скляровский. - Х… мелешь, Норвегия какая-то синтетическая, мы в Украине живем, вот по-украински и размовляйте!
-Вот-вот, вылитый Шариков, - засмеялся Каменев. - "Конгресс, немцы какие-то"… Да на вашем прапорском слэнге я хоть сейчас заговорю. Послушай как дикторы по телевидению говорят и как вы. Небо и земля! Корефан твой Димитренко рассказывал только что какую-то байку из своей солдатской жизни: «Бачил я погранкив...». Говорил бы или «пограничников» или «прикордонныкив», а так - ни то ни се. И еще какие-то указания раздаете!
-Анекдот подходящий слушайте, - ухмыльнулся Корнеев. - Приходят к Сталину хохлы и говорят, что надо, мол, составить украинско-русский словарь. Сталин закурил трубку, задумался и говорит: «Словарь, говорите, ну, а как по-украински будет рука?» «Рука». «А как нога?» «Нога». «А как голова?» «Голова». «А как будет жопа?» «Срака». «Так что же это, из-за одного слова словарь теперь нужно составлять?!!» А ну-ка, переведи на свой «украинский» песенку «нанайцев»: «Ши-на-ши-на-опа, ши-на-ши-на-най!» Не получается? Тогда посчитай, на сколько твои монгольские накопления обесценились на сберкнижке. Что от них осталось? Ноль без палочки! Соси теперь свой суверенный х.. и радуйся жизни. За что боролись, на то и напоролись.
-Как вас таких еще в украинской армии терпят! - разозлился Скляровский, перекрывая вызванный анекдотом гомерический хохот – многонациональная курилка вдруг ненадолго пришла к «консенсусу». - Пятая колонна, ельцинские шпионы! Ничего, придет время, доберутся! Скоро новую систему обслуживания техники введут, тогда всех лишних вычистят. Сколько украинцев желают здесь служить, а вы только место занимаете. В штабе у начстроя не протолкнуться. Это надо видеть, как они сюда хотят!
-Видим, видим! – откликнулся Корнеев. – Политотдел переименовали и втрое раздули по сравнению с коммунистическими временами. Начстрой Шпилькин уже троих своих сводных и единокровных братьев в полк пристроил – как Альхен Пашу Эмильевича с прочими родичами. Только орали, что коммунисты все коррумпированные сволочи, теперь не стесняясь сами торговлю должностями ведут.
Спор прекратил Петухов, построивший эскадрилью для важного сообщения.
-Могу вас обрадовать - новой системы обслуживания авиационной техники отрядами не будет. Но зато наш полк передают из ПВО в ВВС. Это накладывает на нас особые обязанности. В ПВО главное перехват воздушных целей, а у ВВС задачи более обширные. Большое значение придается мобильности, возможности быстрого перебазирования, в связи с этим - контейнированию и пакетированию. Спрашивать будут очень строго, руководство постоянно держит на контроле боевую готовность. Что вы улыбаетесь, Сапожников! Думаете, если на Дальнем Востоке в ВВС служили, то все это знаете. Ничего подобного!
-Где уж мне знать! Мы же с американскими разведчиками боролись, а не с грозными онанистами из штабов. Там, наверху, конечно, мощные вояки сидят, дальше Украины нигде не бывали, так что досконально вопросы боевой готовности изучили.
Через пару недель разговоры о ВВС понемногу утихли, зато поползли зловещие слухи, что полк расформируют. Корнеев, зайдя как-то в кабинет инженера эскадрильи, увидел, что там кроме Петухова сидят Протасов и его остальные заместители, все уже в изрядном подпитии.
-Решение принято, - сообщил командир эскадрильи. - Министр обороны Константин Морозов уже подписал приказ о расформировании нашего полка. Техникам еще можно как-то устроиться, а летчики почти все будут уволены. Как до такого дошли, непонятно!
На каждом построении Петухов теперь говорил об инвентаризации и необходимости сдать все имущество, оборудование и вооружение. Но его почти не слушали: каждые два-три дня он сообщал что-то новое, отнюдь не внося ясность в события. Сначала воспрянул духом, сообщив, что приказ о расформировании отменен. Затем рассказал, что на антоновском аэродроме будет параллельно функционировать гражданский аэропорт, чтобы разгрузить Жуляны в Киеве, а в полку создадут три эскадрильи разных типов самолетов: «МиГ-25», «МиГ-21» и «СУ-15». Чуть позже к этому воображаемому самолетному парку добавились новые фантомы - планеры аэроклуба. Через две недели, сияя, инженер сообщил, что командующий ПВО инициировал расследование о подоплеке приказа о расформировании части. Оказывается, гвардейские полки вроде бы такой экзекуции не подлежат.
Однако еще через пару недель командующий ПВО Украины приехал в Антоновск сам и собрал офицеров и прапорщиков в ГОКе. Стало известно, что приказ о ликвидации полка действительно подписан. Самолеты подлежат частично списанию, частично передаче в днепропетровский полк: экономике Украины не под силу обеспечивать два полка, затрачивающих на один самолето-вылет десять с лишним тонн керосина. Часть техников и летчиков переведут в Днепропетровск, кого-то размещена в ОБАТО и ОБС РТО. Если кто сумеет найти новое место службы самостоятельно, это будет только приветствоваться. В Антоновск перелетит полк «МиГ-29» из Западной Украины. Наверное, не весь личный состав переведется сюда, и многим найдется место в новом полку. Все офицеры, достигшие пенсионного возраста или приблизившиеся к нему, будут уволены.
-Готовьтесь обслуживать «МиГ-29»! - разглагольствовал на построениях Петухов. - Наверное, половины из вас уже не будет, но я останусь. В двух других эскадрильях инженеры пенсионеры, я один молодой, мне переживать нечего. Смотрите у меня! Немедленно прекратить эти мелкие хищения! Кто попадется - пеняйте на себя.
Действительно, по эскадрилье словно прошел Мамай. В ракетных хранилищах исчезли баротермогигрометры, которые Корнаухов в мгновение ока списал - как раз закончился двухлетний срок службы этих приборов. Каждый начальник группы лихорадочно списывал старый инструмент и лишние чехлы. Все списанное со скоростью истребителей разлеталось по домам, а неучтенное имущество ускакало еще раньше. Сапожников мучился с мотороллером, на котором один из его далеких предшественников развозил тормозные парашюты. Мотороллер не работал уже лет пять, но списать его оказалось почти невыполнимой задачей. Сапожников несколько раз ездил в Киев, выпрашивая у Корнеева по пять литров спирта, и после полуторамесячных мытарств избавился от древней рухляди. Зато один из старых самолетов списали буквально за две недели без всяких хлопот, и истребитель тут же разобрали налетевшие, как саранча, техники. Специальные блоки никого не интересовали, и их просто сдали на склад АТИ. Зато провода, болты, гайки и прочую мелочевку старательно вывинчивали и распихивали по карманам. Через несколько дней от грозной крылатой машины остался один «скелет», отдаленно напоминавший павшую где-нибудь в африканской саванне антилопу, начисто обглоданную стервятниками и гиенами.  Останки боевого истребителя без всякой помпы вывезли на аэродромную свалку.
В каждой каптерке, почти не стесняясь инженера, в бессилии делавшего вид, что ничего не замечает, ежедневно допивали последнюю массандру.
*                 *                 *
Площадка перед дежурными силами была   переполнена.   Здесь   построились  все части гарнизона. Пришли многие десятки ветеранов полка. Командующий ПВО зачитал приказ министра обороны, и теперь начинался последний акт затянувшейся драмы.
При гробовом молчании глухо и размеренно, через многозначительные паузы раздавались удары барабана, и многим они напомнили залпы при расстреле. Под первый удар весь полк сделал полшага вперед, под второй опустился на одно колено, под третий обнажил головы. Держа фуражку в руке, Корнеев почувствовал, как что-то неведомое сдавливает ему горло, и слегка удивился неожиданной сентиментальности. Чуть скосив глаза, он заметил, что ветераны украдкой вытирают слезы.
Полковник Марченко медленно подошел к гвардейскому знамени полка, получившему свое высокое звание во время Великой Отечественной войны, отдал честь, встал на колено, снял фуражку и поцеловал драгоценное полотнище.
Через несколько минут оркестр сыграл гимн «Ще не вмерла Украина», церемония завершилась, и офицеры и прапорщики больше не существующего полка смешались с увешанными орденами и медалями ветеранами. Многие не стесняясь плакали. Все подошли к накрытым в третьей эскадрилье поблизости от дежурных сил столам. Здесь стояли пластмассовые стаканчики, графины с разведенным спиртом и бутерброды. Впрочем, это была только прелюдия. Выпив для разминки граммов по сто пятьдесят и лихо расправившись с бутербродами, все разошлись по своим стоянкам.
Несмотря на тяжелое время, никто не пожалел денег, и столы ломились от яств. В первой эскадрилье ДСП уже подготовил угли для шашлыков. Привычного в таких случаях радостного оживления теперь не было и в помине: не тот повод. А что сулил завтрашний день, и вовсе не понять. Поэтому за спиртное принялись с удвоенной энергией, растворяя в массандре нахлынувшую тоску. Когда через час подъехал Марченко, трезвых на стоянке найти было не так просто. Командир тоже выпил полстакана, поблагодарил всех за службу, обошел вокруг стола, обнял каждого летчика, техника и механика и поехал дальше.
Напряжение спало, эскадрилья немного повеселела. Послышались песни. Несколько человек натянули сетку и играли в волейбол. Протасов мрачно сидел за столом и вдруг, не сказав ни слова, решительно поднялся и быстро зашагал к ближайшему самолету, стоявшему в кармане: арочных укрытий на все самолеты эскадрильи не хватало. Комэска быстро справился с несколькими чехлами, небрежно швырнув их на траву. На эти чудачества поглядывали искоса, и спьяну никто не обратил внимания, что Протасов уже устроился в кабине и сам застегнул ремни. И вдруг взревели запущенные от аккумуляторов двигатели, за «карманом» истребителя поднялся шлейф пыли, в воздух взлетела сухая трава.
Летчики гурьбой кинулись к самолету, и трое сумели по плоскостям взобраться на планер и подбежать к кабине. Протасов, к счастью, забыл запереться изнутри. Начальник штаба открыл фонарь и тут же получил приличный удар в челюсть. Пилот отлетел в сторону, с огромным трудом ухватившись за грот и чудом избежав губительного падения перед воздухозаборником и мгновенное всасывания в двигатель. Однако в этот момент два командира звеньев успели выключить двигатели. Броварский тут же установил стремянку, взмыл к кабине и попытался вмешаться в завязавшуюся схватку. Получив непонятно от кого удар каблуком в плечо, он с матюгами спустился обратно. Но драка уже закончилась. Летчики, вытирая окровавленные лица, аккуратно помогли комэске выбраться из кабины и спуститься на землю. Тот был мертвецки пьян и горько плакал, размазывая слезы.
Только сейчас, когда рев двигателей смолк, все услышали, что где-то вдалеке надрывается сирена и по комбинации длинных и коротких гудков опознали сигнал «Кольцо». Однако перехватывать было уже некого, хотя примчавшемуся вскоре на стоянку особисту долго пришлось объяснять, что произошло досадное недоразумение. Тот все понял, махнул рукой и не стал копаться в этом деле дальше. Но настроение окончательно испортилось, и все тихо разошлись по домам.
Через несколько дней сообщили о предстоящих полетах. В последние месяцы летали не чаще одного раза в две недели, и команда прозвучала громом среди ясного неба. После построения по пути на стоянку техники обменивались недоуменными замечаниями.
-Странно, что это за полеты  несуществующего полка? - удивлялся Корнеев. - Получается, какие-то фантомы сегодня летать будут. Или все было не так, полк восстанавливают?
-Да х... там! - отозвался Сапожников. - Надо же чем-то личный состав пока занять. Хотя в том полку, что сюда летит, говорят, такая буза идет, похлеще, чем в позапрошлом году в Зареченске. Бабы палатки на ВПП поставили, плакаты вывесили и митингуют. Украинское телевидение туда приезжало, корреспонденты набежали. Впрочем, куда они денутся с подводной лодки! Я тут в училище ходил, поинтересовался осторожно, нельзя ли пристроиться. Начстрой с таким презрением посмотрел и говорит: «Штанов у тебя не хватит, капитан!» На этом разговор и закончился. Все там уже куплено. Местным кабанщикам есть что сунуть, а с нашими деньгами действительно делать нечего.
Однако эти полеты оказались единственными. Через пару недель приехала команда из Днепропетровска и начала прием техники и оборудования в каждой эскадрилье. Проверка работоспособности проходила в основном успешно, мелкие неисправности быстро устранялись. Несколько иначе обстояло дело с документацией. Как ни тщательно готовили ее Корнеев и другие начальники групп и ТЭЧ звеньев, на некоторые блоки в формулярах паспортов не было. Часть удалось разыскать: неведомо каким образом они попали в ТЭЧ и даже другие эскадрильи, на оставшиеся пришлось оформлять дубликаты. Из-за таких проволочек приемка затянулась на две недели, но вот, наконец, приземлился могучий «ИЛ-76», который до отказа загрузили разнообразным оборудованием, а следом все до единого «МиГ-25» выруливали на ВПП и один за другим исчезали в голубом небе, чтобы никогда больше не вернуться на родной аэродром. Пилотировали истребители днепропетровские летчики, а антоновские даже не пришли на ЦЗТ: они по-своему привязались к этим огромным грудам металла, считая их чуть ли не одушевленными существами, и никто не хотел лишний раз расстраиваться, навсегда потеряв этих боевых товарищей.
*                 *                 *
На ЦЗТ было на редкость многолюдно. Однако антоновские и борошновские  техники все еще держались порознь, хотя уже нередко работали вместе, разгрузив несколько бортов с самым необходимым оборудованием. За работой познакомились, совместно уничтожая последние запасы массандры и спирта.
-Вы хоть дома остались, - говорили борошновские, - а нам все теперь с нуля начинать.
-Так вам почти целый дом в гарнизоне отдают, - возражали им антоновские. - Недавно дом сдали, так с полка туда человек тридцать только поселились. Сейчас второй достраивается. Военный кооператив моряков-североморцев распался, дом государство прибрало к рукам. Нам там уже ничего не светит, все для вас - пилюлю подсластили. И сколько нас осталось? Летчиков только молодых могут переучить на новую матчасть, из «стариков» только человек пять перевели в Днепропетровск, остальных увольняют. Треть технарей уже разбежалась кто куда: в училище, в бригаду, в ОБАТО, в ментовку. Черт его знает, что остальным делать.
-А нам всем приказано в Антоновск перебазироваться. Разбираться потом будем. Многие, конечно, постараются в Борошнове как-то закрепиться. Прапорщики вообще сюда почти не приедут, так что вы в новый полк почти все впишетесь. А ну их всех на х..., наливай!
-Вот то-то - наливай! Паяльная лампа, керосинка, утюг - как хочешь назови, а главное - гастроном летающий. На ваших бздюльках и выпить-то нечего, скоро будем на самогонку переходить.
И вот теперь все собрались на ЦЗТ и внимательно смотрели в чистое голубое небо. Наконец, где-то вдалеке показалась темная точка, которая быстро выросла в боевой истребитель. Самолет несколько раз облетел аэродром, а затем начал крутить в воздухе сложнейшие фигуры. Многие антоновцы впервые  видели высший пилотаж, и теперь наблюдали за истребителем с раскрытыми ртами. Все испуганно ахнули, когда «МиГ-29» вертикально взмыл ввысь, словно ракета, замедляя скорость с каждой секундой, и на несколько мгновений завис в воздухе, после чего начал стремительно снижаться, падая «сухим листом» с выключенными двигателями. Зрелище было явно не для слабонервных. Лишь метрах в ста от земли снова взревели двигатели, истребитель взлетел, словно пушинка, и опять начал легко и непринужденно крутить «бочки», «горки» и «штопоры».
-На ваших «паяльных лампах» такого не было, - самодовольно комментировали борошновцы. - Какой там высший пилотаж на тех утюгах? А это наш зам по летной подготовке Дачников фигуры крутит. Классный пилот! Если какая показуха - сразу его, даже в другие полки приглашают. Даже как-то на авиасалон в Фарнборо хотели взять, но что-то особист, говорят, заартачился.
В это время самолет подполковника Дачникова уже приземлился, а следом в небе показались и остальные крылатые машины. После могучих «МиГ-25» новые самолеты и небольшие ракеты на них казались антоновцам какими-то несерьезными, почти игрушечными. Однако недавно продемонстрированный пилотаж живо напоминал, что это грозные и маневренные боевые истребители. Летчики спускались по стремянкам и мрачно оглядывались по сторонам на новом аэродроме, который теперь должен был стать их родным.
Через пару недель начали подходить эшелоны с основным оборудованием, начались утомительная разгрузка, сортировка ящиков и агрегатов по подразделениям. Когда с этими нудными делами покончили, состоялись первые полеты. Впрочем, антоновцы в них участия не принимали: все они на полтора месяца сели за «парты» изучать новую технику.
Настоящее столпотворение началось в финчасти, которая при всем желании не могла быстро обслужить около семи сотен человек почти двух полков, пусть и недоукомплектованных. Раньше эскадрильские казначеи получали деньги сразу на все подразделение и спокойно раздавали в штабе или на стоянке. Теперь эти почти «доисторические» времена вспоминали с ностальгическими вздохами. Штатное расписание никак не могли утрясти и распределить весь личный состав по подразделениям. Очередь в кассу занимали с ночи, составляли списки, дежурили по паре часов, злобно ругались друг с другом и готовы были растерзать тех, кто проникал к кассиру через заднее окошечко из кабинета финчасти. Прапорщика лишь пару месяцев назад назначили на это должность. Он постоянно путался в ведомостях, работая со скоростью черепахи. Возмущенный Корнеев однажды откликнулся на этот беспорядок привычной импровизацией:
Наверно, даже обезьяна
Смогла б работать здесь быстрей -
Пусть и была бы в стельку пьяной,
Но показали б разик ей,
Искать как ведомости в кассе
И деньги грамотно считать,
То не пришлось людской бы массе
В финчасти сутками торчать!
Усталые и раздраженные лица нескольких счастливчиков, у которых дошла очередь пройти в одуряющую духоту маленькой комнатушки осветились подобием улыбки, а кассир побагровел, как свекла. В пять часов он попытался закрыть кассу, но, как всегда, это ему не удалось.
-Ты во сколько должен был открыться? В два часа! А когда открылся? Полчетвертого! Полтора часа бумажки свои перекладывал!
-Сколько можно над людьми издеваться!
-До дома не дойдешь сегодня!
-Что? Не дойду? - встрепенулся кассир и тут же начал звонить дежурному по батальону.
Тот не замедлил появиться.
-Мне угрожают! - жаловался прапорщик. - Не дают закончить работу!
Дежурный попытался уговорить всех выйти из кассы, но никто не шелохнулся. Тогда он решил выставить всех силой. Подошел к Корнееву, который выглядел самым здоровым из присутствовавших, и потянул его за руку. С тем же успехом он мог бы попытаться сдвинуть с места скалу. Дежурный, разгорячившись, потянулся за пистолетом, но Корнеев аккуратно прижал его руку к кобуре и тихо усмехался.
-Мне что, роту охраны вызывать? - спросил дежурный. - Мужики, будьте людьми! И так дурдом, а вы еще его усугубляете.
-Пусть выдаст тем, кто здесь, и закрывает, - предложил Корнеев. - Обидно все-таки. Вчера в восемь вечера очередь занял, у комэски отпросился, чтобы на службу не идти - и бестолку.
Напряженное молчание кассира и дежурного было принято за согласие. И действительно - поразмышляв с минуту, прапорщик на удивление быстро отсчитал деньги всем восьми счастливчикам, которые победителеми покинули кассу. Дверь тут же захлопнулась: и кассир, и дежурный, очевидно, решили не встречаться с разгневанной очередью и незаметно выбрались в финчасть через боковое окно.
Те, кто остался несолоно хлебавши на улице, были иного мнения. Спасаясь от мороза, многие уже прилично разогрелись изнутри и теперь, возмущенные до предела, с громкими криками кинулись в атаку. Раздался треск, и дверь ввалилась внутрь кассы, за ней появились десятка два смельчаков, заполнивших собой все помещение. Дежурного по ОБАТО уже не было, а кассир успел наполовину пролезть в окошко, но теперь в изумлении замер и округлившимися глазами безмолвно смотрел на пьяную толпу.
*                 *                 *
Полковник Кленовский рвал и метал
-И это называется офицеры и прапорщики! Позор! До такого докатиться! Я не хуже вас знаю, что государство нас всех, грубо говоря, кинуло. Раньше несколько дней задержки с выплатой денежного содержания были редкостью. Тыловики бы сразу партийных билетов лишились. Теперь нет ни партии, ни Союза, ни денег. Пока их выдадут, инфляция половину сожрет. Но как бы там ни было, человеческий облик терять не следует. Не к лицу военнослужащим превращаться в погромщиков. Стыдно! ОБАТО пришлось вооруженный караул выставить у кассы на ночь. Сейчас изготавливают металлические двери, будут в кассе ставить. Кассира от вас решеткой оградят. Будете в клетке, как дикие звери. Начпрод тоже жалуется: паны из Борошнова в столовой каждый вечер за ужином не стесняясь пьют самогон - уже всех торговцев этим добром знают. Официанткам спокойно пройти не дают, так и норовят то за мягкие места похлопать, то пощупать, где у девок ноги вместе сходятся. Хуже солдат! Уже со стояком справиться не можете? Скоро дом сдают, получите вы квартиры, приедут семьи, жизнь наладится. А если нет терпежу - сядь на горшок и дрочи. Что ж свои низменные инстинкты на весь Антоновск демонстрировать? Кто на всех этих безобразиях еще раз попадется - накажу со всей пролетарской ненавистью, мало не покажется.
По пути на стоянку Корнеев и Каменев со смехом обсуждали услышанное.
-Бесятся мужики! А что им тут еще делать? Мы бы на их месте так же себя вели! – рассудил Корнеев.
-Но ты-то как раз наоборот поступил, - усмехнулся Каменев. - Когда тот толстый майор, главный борошновский алкаш, твою бывшую Галю полез прямо около стола лапать, как ты ему руку вывернул, любо-дорого смотреть было! Гусар! Тот на всю столовую заорал, как свинтус недорезанный, полчаса потом все ржали.
-А мне потом говорит: предупреждать надо! - сообщил  Корнеев, немного посмеявшись над зоологическими комментариями приятеля. – Не знаю, противно просто стало на это безобразие смотреть. Симпатичная девка – и этот слюнявый пьяный жирный боров. В очереди за деньгами стояли, пьяный в дым пришел и орет: «х...ли тут стоять, я пердеть хочу!»
-Пока ты с тем кабаном разговаривал, не видел, какие взгляды на тебя девушка кидала, когда на кухню возвращалась! Остальные официантки с такой завистью на нее глядели! Борошновские твою Галю теперь десятой дорогой обходят.
-Да ладно тебе, - смутился Корнеев. – Сколько раз уже говорил, зачем я буду связываться с этой местной девицей! У меня, кажется, все уже на мази. Переведусь в вертолетный полк в двухстах километрах от дома, уеду от этих суверенных контриков через несколько месяцев.
-Я тоже долго здесь не задержусь, - заметил Каменев. - Новую квартиру подремонтирую и буду искать обмен на Россию. Родители уже занимаются - в Подмосковье много военных квартир, как в Красномоторске. Помнишь, там у них гарнизона нет, а горисполком военным квартиры дает. Вот что-то в этом роде и подыщу, думаю. Хохлов же много сюда рвется, Скляровский правильно говорил. А где дослуживать - буду уже по месту искать. Думаю, сумею пристроиться - хотя бы в МВД. От хохлов мне кроме квартиры ничего не было нужно. Пусть здесь сами себе упиваются своей суверенностью.
-А «брат» Сапожников, говорил, будет пенсии ждать. Ему сейчас тридцать два, с семнадцати лет в училище, календарных уже пятнадцать. На Дальнем Востоке служил, там год за полтора - еще два года плюсом. Три года, говорит, как-нибудь помучаюсь.
-Кому развал, а кому и фарт подвалил. Пестренко из второй эскадрильи сразу уволился, кооператив открыл по ремонту машин. Руки у него золотые, чего ему в той армии гнить? Семенко из ТЭЧ тоже неплохо устроился. Армия на х.., в Киеве магазином владеет. Вот кто капиталисты, а не этот дятел Скляровский, который только папиросами да духами спекулировать умеет. А посмотри на Кобелева. Вроде, блядун блядуном, а ведь лучше всех приспособился! К своей машине купил прицеп, то арбузы с юга возит, то помидоры. На службе и не увидишь. Всем поотстегивал - и вроде так и надо. Шустрый парень! И срок службы идет, и деньги, да еще на своей торговле сколько зарабатывает!
-Заходил я недавно к нему, - засмеялся Корнеев. - Жена уехала, он пару телок привел, меня позвал. Хорошо погудели! У меня еще осталось кое-что из спиртовых запасов, что продать не успел. Так в квартире у него все развалено. Не ремонтировано, даже болтов для сиденья унитаза нет, просто так лежит. Одна из баб напилась, соскользнула аж на пол, перепугалась, заорала. Мы все в туалет заскакиваем, она там голой жопой на полу на этом кружке сидит и воет со страху. Вот смеху было! Говорю Кобелеву, куда же ты деньги деваешь, что квартиру в порядок привести не можешь. А он: дескать, некогда, надо то туда, то сюда. Спрашивается, зачем тогда эти деньги зарабатывать, носиться с высунутым языком, если их использовать толком не можешь. По-моему, Кобелева сам процесс больше увлекает. Глянь на парня, когда случайно на службу придет. Весь изведется, пока построения дождется, мечется, как наскипидаренный - уже бежать куда-то надо. Сколько раз я ему кричал: «Прекратите тяготиться военной службой!»
-Кто уже не тяготится, так это Петухов, - ухмыльнулся Каменев. - Так и в бога поверить можно! Сколько каркал, что пенсионеров уберут, его оставят, а все наоборот получилось. Христенко - и тот остается замом по ИАС, борошновский зам даже не приехал сюда, на пенсию там ушел. Во второй и третьей эскадрильях командиры АТО передают дела бывшим нашим инженерам эскадрилий. Петухову, говорят, даже место заместителя командира АТО не нашлось, предлагали начальником расчета - он отказался. И теперь конкретно на службу х... навалил. Вот это по-нашему! Уже и «тринадцатой» его лишили, которую у нас все грозился отнять. А вот и родная эскадрилья.


Писатель должен ко всем прислушиваться и никого не слушать (В.Солоухин)
Просвирнов Александр

Неактивен

 

Board footer

Powered by PunBB
© Copyright 2002–2005 Rickard Andersson