Форум литературного общества Fabulae

За окнами тихо крадётся мрачная и завораживающая ночь Самайна – словно огромный хищный зверь, высматривающий добычу; но здесь, в просторном сводчатом зале, где на стенах весело пляшут отблески горящих факелов, всё по-прежнему. Словно я и не уходил отсюда…
Я рассеянно оглядываюсь вокруг. Точно так же и прежде полутьма окутывала высокий потолок, а чёрные занавеси ночи прочно отгораживали меня от Мира. Меня и моё творчество, которое я любил больше всего в Мире – и больше самого Мира…
Я хорошо помню ту ночь, когда выковал свой меч. После того я надолго покинул свою мастерскую… Мой взгляд останавливается на кузнечном горне. Огонь не горел в нём с тех самых пор, как я взял в руки меч – Тень моей боли. Но теперь я вернулся домой победителем – значит, мелодия моего мастерства должна звучать иначе, сильнее и прекраснее. В ночь Самайна исчезают границы между Мирами – то, что будет сотворено в эту ночь, соединит в себе человеческие мечты и магию Волшебной Страны…
Мои руки привычно касаются разложенных инструментов; но внутренний голос уверенно отвечает на мои тщеславные мысли – нет. Сегодня я не стану ничего ковать – и не потому, что желание творить умерло в моём сердце или же я утратил былое мастерство. Душа мастера должна свободно стремиться вверх – а я чувствую гнёт всё той же боли, тень которой лежит на моём клинке.
Но, может быть, музыка развеет столь странную для победителя печаль? Моя арфа, как и все остальное в этом зале, терпеливо ожидает меня на прежнем месте. Мои пальцы касаются струн; но печальная песнь арфы, сливаясь с завываниями ветра за окном, только усиливает мою тоску. Ну почему, почему я не чувствую себя победителем? Может, это просто зловещая сила Самайна так гнетёт мою душу?..
Самайн… Охота, в которой дичь и охотник легко могут поменяться местами. Разгул жутких порождений Иного Мира и человеческого страха – и в то же время возможность обрести власть над ними. Вернее, над самим собой. Я подхожу к окну и невольно всматриваюсь в непроглядную темень. Где-то вдали едва заметно мерцают крохотные оранжевые точки – это поселяне жгут костры, чтобы отогнать нечисть подальше от своих домов. Я невесело улыбаюсь. Эти люди безотчётно боятся призрачных ужасов Самайна – едва ли не больше войны, голода и смерти. Отчего? И ведь я – тоже боюсь. Столько лет я стыдился себе в этом признаться! Все эти годы были и остаются для меня непрекращающимся Самайном, в котором я – дичь. Дичь, за которой гонятся боль и страх. Неважно, что моим мастерством восхищаются все – друзья и недруги, что ни один мой враг не остался безнаказанным и все оскорбления, мнимые и настоящие, которые мне когда-либо были нанесены, ныне отомщены. Всё это – лишь тщетная попытка отгородиться от бесконечной ночи Самайна, возвести стены, разжечь огонь, который отпугнёт мой страх…
Но страх – бесплотен; и потому я нашёл себе живых врагов, с которыми можно встретиться в обычном бою, меч к мечу. Сражаясь с ними, я забывал о бестелесном ужасе, крадущемся за мной. Даже и моё творчество – разве оно не было для меня чем-то вроде тех костров, которые развели поселяне, полагая, что огонь отгонит их страхи? Да, в творчестве я всегда находил настоящее, глубокое счастье, это правда. Когда его пламя горело в моей душе, боль и страх отступали в тень, и я казался себе неуязвимым – на миг, на час, на день…
На войне я сражался со зримыми воплощениями моих сомнений и страхов; в творчестве я забывал о своём одиночестве и о желании быть любимым, делить с кем-то радость и горе, и ещё – вместе вслушиваться в таинственную мелодию Иного Мира…
Ведь я боялся полного одиночества и страдал оттого, что никто, как мне казалось, не способен понимать и любить меня… Хотя почему – боялся? Почему – страдал? Разве я избавился от этого страха, от этой боли?..
…Здесь по-прежнему тепло и уютно, а за окнами неслышно ярится ночь Самайна; и я знаю, что там, вне круга надёжных стен, меня поджидают охотники – страх и боль.
Я касаюсь рукояти меча. Нет, сейчас он мне ничем не поможет. Как странно: я назвал его Тенью моей боли, хотя он вполне материален, а то, что отбрасывает эту тень, невозможно ухватить руками. Я решительно отстёгиваю меч. На охоте, да ещё на такой, он ни к чему.
Я снова всматриваюсь в темноту, и на миг меня охватывает сомнение. Лишь безумец решится выйти за порог в ночь Самайна. Или же – мудрец, постигший тайны Иного Мира. По крайней мере, так гласят древние поверья. Я, конечно, самоуверенно воображаю себя смелым и сильным – но сумею ли я на самом деле противостоять тем чудовищам, которым намерен бросить вызов?..
Заунывно воет ветер, и чудится, будто какие-то тени нетерпеливо заглядывают в окно. Я решительно набрасываю на плечи тёмный плащ. Сегодня я наконец стану охотником, а не дичью. Я распахиваю дверь настежь и шагаю в темноту, навстречу дикой круговерти Самайна.