Форум литературного общества Fabulae

Heu quam est timendus qui mori tutus putat *

- Нееет! Мортишен! - Циклонб широким ударом отбросил в сторону еще одного из нападавших и, стуча коваными ботами по каменному полу крепостной стены, бросился на помощь другу. Но было уже поздно. Мортишен, на которого с таким упорством наседали семеро городских стражников, оступился и, подгоняемый крепким ударом булавы, рухнул вниз. Туда, где неспокойные в этот день океанские волны, рыча и клокоча, бились о прибрежные скалы.
   - Мортишен! - в порыве безумия Циклонб бросил оружия и, перевесившись через стену, собирался отправиться вслед за Главой, но чьи-то руки грубо схватили его и рванули назад, уронив на твердый каменный пол. Циклонб мельком заметил, как и другие члены его Семьи также поочередно оказывались прижатыми к полу. Потом его чем-то огрели по затылку, и сознание постепенно растворилось в темном киселе беспамятства.

   - Я полагаю, - говорил Мортишен, расхаживая вдоль длинного стола, за которым восседали все члены Семейного Совета, - нам не составит труда присвоить себе все богатства Торграда. Наместник города со всем своим войском был отозван в столицу срочным письмом самого Императора. Разумеется, письмо это - дело наших рук, и, по пришествии в Боридиан, вся правда откроется, но...
   Глава Семьи остановился, и, подняв со стола свой посеребренный кубок, сделал пару глотков.
   - Но, - продолжил он, утерев усы рукавом своего шелкового кафтана, - у нас будет пара дней. Думаю, если мы незаметно проберемся в город... допустим, под видом купцов, торговцев заморской сталью, нам хватит и одного дня.
   В зале поднялся одобрительный гул...


Циклонб очнулся. В голове гудело, язык жгло.
   - Вот гадость! Я, верно, прокусил его, когда падал...
   Циклонб огляделся. Низкий потолок, загаженный пол, мелкие зарешеченные окошки под самым потолком.
   - Одно слово - каталажка. Уродцы, еще и цепей на меня понавешали!
   Циклонб поднялся. Точнее попытался подняться. Он был прикован к полу за ноги и за руки. Если он и мог встать, так это разве что на колени.
   Внезапно снаружи забряцали ключами, и дверь, скрипя ржавыми петлями, отворилась.
   - Ну что, разбойничек, - в дверном проеме показалась ухмыляющаяся раскрасневшаяся рожа ключника, - пойдешь к своим дружкам?
   В камеру, гремя доспехами, вошли двое стражников, и через несколько минут Циклонб стоял на помосте, наспех сооруженном на центральной площади города, а над его головой мерно покачивалась густо просаленная веревка.
   
   - От имени Императора, я, Балтос, волею Морнингстаров Наместник Торграда... - зачитывал приговор Наместник, но внезапный порыв ветра вырвал из его рук листок с приговором и унес в направлении океана.
   - Что за день сегодня такой! - пробубнил Наместник себе под нос. - Да ничего, я и так все неплохо помню...
   Наместник говорил долго, не зря же окончил он школу красноречия еще в пятнадцать лет. Его речи разносились над толпой певчими птицами. И хоть голос его был сипл и низок, но слух ублажал получше соловьиных трелей. Когда же все слова были сказаны, а все молитвы прочитаны, солнце уже стояло в зените.
   - Казнить виновных! - Надрывая голос провозгласил Наместник, и отер лоб кружевным платочком. Внезапно опять налетел сильный порыв ветра и, вырвав белоснежную ткань из руки наместника, стал возить ее по мощеной мостовой.
   - Да что ж сегодня за день такой ненормальный! - в сердцах выкрикнул Балтос и нагнулся к земле, чтобы подобрать свой платок, но так и замер в такой позе. Замер от удивления. А удивление его перешло в испуг. Потому что приговоренные к повешению все разом засмеялись. Казалось бы чего же тут страшного? А страшно было то, что приговор УЖЕ был приведен в исполнение. Шестеро повешенных мирно раскачивались на веревках и никак не походили на мертвецов, несмотря на петлю, змеей обвивающуюся вокруг их шей. Напротив, они выглядели очень жизнерадостными. Настолько жизнерадостными, что оглашали всю площадь своим хриплым смехом. Наставник резко выпрямился и осенил себя Благословением Ангела... Тут его взор, устремленный в небо, впился в темную фигуру, стоящую на крыше одного из прилегающих к площади зданий. Фигура была закутана в темный плащ, и трудно было узнать в ней кого-либо, но видимо повешенные узнали, коли так ликовали его приходу. Внезапно фигура раскинула руки в сторону, плащ распахнулся и из-под него вырвался порыв ветра такой силы, что расшвырял людей по площади, поднял в воздух весь мусор, который столько лет скапливался на мостовой, и перевернул виселицу. Повешенные, почувствовав землю под ногами, стали рвать на себе веревки, и, освободившись от петель, с голыми руками набросились на стражу. Стражники, не ожидая такой прыти от мертвецов, сами побросали оружие и в спешном порядке скрылись в одном из близлежащих зданий. Площадь в мгновение ока очистилась от людей, наступила тишина. Лишь покряхтывал старый попрошайка, на костылях удирающий к югу. Видимо он один и услышал ликующий крик мертвецов: "Мортишен! Мортишен жив!"

   _____________________________________________
   * Тот страшен, кто за благо почитает смерть (лат.)