Форум литературного общества Fabulae

Приглашаем литераторов и сочувствующих!

Вы не зашли.

#1 2006-10-15 13:28:52

Рысёнок
Автор сайта
Откуда: Ростов-на-Дону
Зарегистрирован: 2006-09-25
Сообщений: 105

Клад.

- Перво-наперво нужно взять веточку ореховую и очертить вкруг себя, начиная с востока и заканчивая севером. При этом, приговаривая: "Круг замыкаю, всё зло прогоняю". Затем стать лицом к востоку и поклониться солнцу ясному, да попросить защиты. Повернуться к южной стороне и Леле-девице поклониться, чтоб зверьё в дороге не трогало. Западу поклонишься, у Перуна защиты получишь, чтобы в сердце отвага жила, да смелость не покидала. А к северу спиной повернись, да через левое плечо горсть соли брось, чтоб никакая напасть в пути не встретилась. Потом опять к востоку лицом обратись и, повторяя: "За кладом иду, богатство найду, не злато и каменья, а сердца повеленья ", иди вперёд, не оборачиваясь. Через три дня и три ночи выйдешь к болоту, там и клад.
- На болоте? Так просто?
- Ну, уж нет.  – Дед Вавила замолчал. Несколько минут он вертел в руках деревянную фигурку медведя, то тут, то там поправляя крошечным ножичком одному ему видные огрехи. – Ежели бы всё так просто было, как тебе думается, клад уже давно отыскали бы. На моём веку никто даже до болота не добрался. Когда я сам в рубашке бегал, мне дед то же сказывал, а ему его дед.
- Почему же никто так и не нашёл клад? А может, его и вовсе нет?
Дед Вавила потрепал по русой голове младшего внучка Наума:
- Охотников много было. Да никому дорога не открылась. Почему? Видно сердце нужды не ведало.
Старик умолк и снова принялся за резьбу. Наум взглянул на старшего брата; тот сидел, подперев голову рукой, и провожал взглядом проплывающие по небу облака. И казалось ему, будто сам он, как лёгкое облачко летит по синему небу, туда, где лежит таинственный клад. Тут Кир встрепенулся:
- Деда, а какой он клад?
- А никто не знает.
- Как это? – удивился парень.
- А я читал, что клад стерегут драконы и сокровищ там видимо-невидимо. А ещё бывает и девица-красавица, дочка княжеская.
Глаза у Кира загорелись:
- Ох, врёшь!
Наум обиделся:
- Вот ещё, зачем мне это надо. Так в книге написано, а книги только правду говорят.
Надобно сказать, что больше всего на свете Наум любил читать. Со страницы на страницу путешествовал он по городам и весям. Мечтал вырасти и по настоящему повидать мир, а после написать книгу обо всех местах, где ему пришлось побывать. Чтобы и другие люди могли побывать в чужедальних землях, если уж не в реальной жизни, то хоть в мечтах. А пока Наум читал всё, что попадалось под руку, и всему прочитанному безоговорочно верил.   
- А что это за драконы такие? – Наум повернулся к сестре. Милица склонилась над рукоделием. Стежок за стежком она вышивала красной нитью узор на льняной рубахе. Длинные русые волосы то и дело перебирал ласковыми пальцами ветерок, и девушка перевязала их лентой, чтобы не мешали работать.
- Драконы – это такие страшные звери. Большущие, все в броне, что и не каждый меч пробьёт, а только волшебный. Ещё они летать умеют и огнём плеваться.
- Так это же змей-Горыныч! – рассмеялась Милица. – Это надо было такое название мудрёное выдумать.   
На дороге показались две фигуры с большими плетеными корзинками. Дед Вавила сощурил глаза и узнал своих дочек – Ладу и Пульхерию. Лада была старшей, первой вышла замуж, за кузнеца Любима и осталась в лесной деревне. Пульхерия жила с мужем Гордеем в деревне у поля. Младшая дочка звала отца жить с ними, но дед Вавила не пошёл, здесь и привычнее и внуки рядом.  У Пульхерии детей не было, как поговаривали, из-за сварливого характера. А дед Вавила думал, наоборот: потому она такая злая, что детей нет. Женщины приблизились и Пульхерия, не успев поздороваться, затараторила:
- Ой, а что дядька Ананий удумал! Мы теперь жить будем припеваючи и сам князь нам не указ.
- Это что за разговоры? – нахмурился старик.
- Да просто наши мужики решили от князя откупиться. Он даже назвал, сколько для откупа надо, мне Гордей сказал, по секрету. – Пульхерия округлила глаза. – Ох, и велик откуп, да Гордей сказал, за несколько лет расплатимся. А потом будем свободными жить, только для себя работать.
Дед Вавила перевёл взгляд на старшую дочь Ладу:
- Рассуди ты мне толком доченька, что тут Пуляшка нагородила.
- Так правду, батюшка. Старый князь откуп назначил. Большой откуп, но отдать его возможно. Может и с нашим князем поговорить бы. Авось и он не откажет.
Женщины вошли в дом, и Кир накинулся на деда с вопросами:
- Деда, а зачем князю разрешать откупаться? На что же он жить будет, сам огороды сажать  да хлеб собирать?
- Нет, Кир. Мы не одни такие у князя. Да и видать есть ему какая-то выгода, иначе он нипочём бы не согласился. Уж я-то его знаю. Он человек сметливый да разумный.
На крыльцо вышла Милица с туеском:
- Наум, пойдём со мной, отцу обед снесём.
Вдвоём они ушли к кузнице.
А по дороге, просто пыль столбом, промчался всадник. Перед домом кузнеца осадил коня, и дед Вавила узнал Светозара,  молодого дружинника, который сватался к Милице.
- Здраве буди, дедушка.
- И тебе того же добрый человек. Что за спешка?
- Да вот князь Будимир народ собирает вечером. Громы-молнии метал, всех разогнал по деревням оповестить.
- А что за сбор, не по поводу откупа ли?
- То-то и оно, - вздохнул Светозар. – Не по нраву князю эта затея.
- Так если ему старый князь скажет, он не посмеет перечить.
- Не знаю. Князь больше жену свою слушает.
Дед Вавила заметил в голосе парня досаду.
- И что в этом плохого? Когда муж и жена друг друга слушают и почитают, тогда и лад в семье.
- Да только так бывает, когда жена разумная. А князь княгиню любит до слепоты, а княгиня так же сильно любит себя. Ладно, дедушка пора мне. Сегодня ещё свидимся.
Светозар одним прыжком вскочил на коня, гикнул и умчался. А дед Вавила хлопнул Кира по плечу.
- Вот дела, какие творятся. Беги–ка ты за отцом, пусть мужиков собирает.
Кир убежал, только пятки засверкали, а дед Вавила задумался. Плохо когда князь неразумный, а когда ещё и у жены под каблуком – так совсем худо.

                                                 * * * * *

- Будимир, а я красивая?
- Очень, - вздохнул князь. Он смотрел, как вертится его жена перед большим серебряным зеркалом.
- А какие у меня глаза? – пропела Злата, примеряя бирюзовые серёжки.
- Как небо синее, - предложил Будимир.
- Нет, - поморщилась Злата.
- Как васильки на лугу?
- Да, нет же, - топнула она ножкой. – Глупенький неужто забыл, сам говорил мне, что глаза у меня голубее сапфиров. – Князь согласно кивнул. – А у купца персидского как раз ожерелье сапфировое. И каждый камень с голубиное яйцо.
Княгиня перекинула за спину толстую золотистую косу, а князь помрачнел:
- Знаю я про ожерелье, да только в цене мы не сошлись. Уж больно дорого он просит.
- Так ты для жены любимой золота пожалел?! – под взглядом Златы Будимир поёжился.
- Да нет любимая! Просто сейчас у меня нет столько золота. Как крестьяне корма отдадут, так куплю тебе любое ожерелье, и гребень в придачу, - добавил князь неуверенно.
- А ты корма больше собирай.
- Да и так крестьяне жалуются.
- А ты им скажи, что коли татары, нападут, защиты не получат.
- Что ты Златушка, - князь вскочил и заходил по просторной комнате. – Я вот слыхал, что отец твой своим крестьянам откуп назначил. Может и нам так сделать…
- И не вздумай! Хотя… - Княгиня задумчиво теребила косу. – Придумала. Есть легенда старая про клад, что на болоте лежит. Клад тот волшебный, говорят, что полон сундук камней драгоценных, а, сколько бы ни брали из него, не пустеет. Вот пусть крестьяне тебе клад и принесут. Выполнят -  получат свободу. А нет, так будут корма вдвое больше отдавать. И срок им назначь, только небольшой. Ну, как умная у тебя жена? – Глаза у Златы, сверкали, щёки горели румянцем.
- Красивая…

                                                 * * * * *

              Собрались у князя вечером, когда все дела были закончены. В широком дворе, посыпанном чистым речным песком, молодые дружинники поставили деревянные лавки. Предназначались они для стариков, а для князя возле крыльца установили стул с высокой спинкой. Постепенно двор заполнялся людьми. Пришли и дед Вавила с внуком и зятем. Для Кира, который в первый раз был допущен на такой собор, всё было в новинку: и украшенные резными изображениями зверей и птиц палаты; и вооружённые дружинники, стоящие по обе стороны княжеского стула. Дед Вавила сел на лавку рядом с мельником Лукьяном. После взаимных приветствий начался тихий разговор. Как только прибыли те, кто был зван на собор – представители различных ремёсел и старожилы деревни – появился князь.
- Здравствуйте, люди добрые!
- И тебе здравствуй, князь-батюшка.
          Кир поздоровался вместе со всеми, а сам подивился. Князь был моложе его отца, а его батюшкой называли. Да ещё те, кто ему самому в отцы годился. Уже потом дед объяснил ему, что князь по званию как отец своим людям. Он решения принимает, которые на всех отражаются. Он за всех ответ несёт.
- Что ж собрал я вас по делу важному. Слыхали вы, что луговики откупа запросили?
- Слыхали, да и про то, что откуп им старый князь назначил, - выкрикнул кто-то. Собравшиеся согласно зашумели, а князь поднял руку призывая всех к молчанию.
- Вот об этом и речь пойдёт. Известно ли вам о кладе волшебном?
- Это все знают, от мала до велика. – Сказал дед Вавила. – Да при чём тут клад-то?
- А притом, что коли, добудете мне клад – получите свободу. А нет, так будете корма вдвое больше прежнего отдавать.
          После минутного замешательства вскочил мельник:
- Да что же это деется люди добрые! Клад-то – сказка, а нам страдать?!
- Почему же страдать? – усмехнулся князь. – Те корма, что вы в прошлый раз отдали – подпорчены были. Я к вам со всей душой, от татар защищаю, разбойный люд из лесу выгнал. А плата мне за это какая? Нет платы, так и защиты не будет. Пользы-то от вас никакой, получается. Вот решайте, кто за кладом пойдёт. Вы советуйтесь, обсуждайте, я подожду.
          Люди столпились вокруг лавки, на которой сидел дед Вавила. Старика уважали, его мнение высоко ценилось.
- Что делать будем, а соседушка? – мельник смотрел на деда Вавилу.
- А что нам остаётся, придётся за кладом идти. В любой сказке есть правда, просто нужно её увидеть. А клад, хоть его не добыл никто, от этого не исчезает.
- Да кто за ним пойдёт-то? – тихо спросил охотник Фадей.
- Я пойду, - Кир с удивлением обнаружил, что голос, произнёсший эти слова, принадлежит его отцу.
- Ну, смотри, кузнец, никто тебя за язык не тянул. – Лукьян вздохнул с облегчением.
- Значит решено. Выбор хороший. – Все обрадовано загалдели, конечно, ведь ответственность с их плеч сняли.
         Любим встал перед князем:
- Я пойду за кладом.
- Это кто же такой смелый выискался, никак кузнец. – Князь поднялся и подошёл к Любиму. Они были одного роста, только кузнец шире в плечах. К тому же Любима, в отличие от князя Будимира, никто не назвал бы красивым. Но зато под прямым взглядом серых глаз кузнеца князь опустил свои – голубые. 
- Ну, раз так, значит, даю тебе сроку неделю, считая с завтрашнего дня. – Князь зашёл в светлицу, а люди потянулись по домам, спеша рассказать неожиданную новость домашним.

                                                * * * * *

    Дома у кузнеца впервые намечался разлад. Мнения по поводу похода за кладом разделились. Дед Вавила, Лада и Наум считали, что отец поступил правильно:
- Раз дал слово, так держи его, - сказал дед. – Слово - это не просто так, сказал, и ветром унесло. Все наши поступки и слова там наверху вес имеют.
- Так ведь не нарушится слово, - Кир вскочил, - вместо отца я пойду.
- Глупый ты ещё, хоть и выше отца вымахал, - вздохнула Лада. – Для такого дела голова холодная нужна.
- Зато у меня сердце горячее, - вскинулся Кир.
- Сам подумай, сын. Если случится со мной что, кто о доме позаботится, о семье. Здесь больше смелости надо, чем за кладом по болотам шагать. Ты в семье теперь старший. За кузницей следи, мастерству вроде я тебя обучил. Мать и сестру в обиду не давай.
Милица всхлипнула:
- Ой, батюшка, страшно-то как. О кладе, какие только слухи не ходят…
- Дура, не реви, а то беду накличешь. Кому, как не кузнецу, за кладом идти? Он же под защитой огня-Сварожича и Перуна-воина.
    Любим, потрепал младшего сына по светлой голове:
- Ох, и разумник у меня вырос. А теперь помогите собраться в дорогу.
    В котомку собирали самое необходимое. Еды, чтобы на неделю хватило. А ежели не хватит, так Любим охотник хороший. Понадобится - и зайца поймает, и ягод насобирает. Милица принесла зашитую в чистую тряпицу полынь. Первейшее средство от нечисти да плохих людей. Взял с собой кузнец и самострел, и нож, мало ли с кем встретится доведётся.
- Так скажи мне отче, куда именно идти нужно? – спросил, Любим, когда домашние легли спать. Они с дедом Вавилой сидели на крыльце, любовались яркими звёздами.
- Так нет пути точного, - помолчав, ответил старик. – Прямо пойдёшь, и не сворачивай, а вообще ноги сами к месту приведут. Коли сердце чистое и в мыслях зла нету.
    Утром Любим встал под матицу  и помолчал. Молчали и домашние, знали, что отец просит благословения у родного места. Чтобы путь был удачным и возвращение скорым. Затем кузнец выгреб из-под печи горсточку земли, ссыпал в холщовый мешочек, родная земля любую чужбину домом сделает. Хотя бы и на время.
Выйдя из дома, Любим поклонился родной избе и пошёл на площадь в середине поселения. Там уже собралось полдеревни любопытных.
- Любим, дело тут такое… - Фотий, сын мельника Лукьяна, неуверенно мял в руках шапку. Видно очень не хотелось ему говорить, да надо. – Ты поклялся бы землёй-Матушкой, что клад в деревню принесёшь.
    Домашние кузнеца в лице переменились, а Фотий продолжал:
- Ты не серчай, Любим. Знаю я, что ты человек хороший. Да если клад и впрямь таков, как о нём молва идёт, мало ли чего…
    Он недоговорил, но и так ясно было, что он имел в виду. Богатство, особенно когда оно в руках, разум затмевает. Любим, ни слова не говоря, нагнулся и сгрёб горсть земли. Посыпал голову и сказал:
- Клянусь, что клад добуду и принесу в деревню. – И такой голос у него был, что деревенские глаза отвели.
    Всё сделал кузнец по обряду, все слова сказал и, повернувшись, молча зашагал к лесу.

                                                 * * * * *

    Лес Любим знал хорошо, недаром вырос здесь, все тропки обходил. «И вот что удивительно, - думал кузнец, шагая по подлеску. – Все деревенские в лес ходят, а клад никто не нашёл. Даже и место, где он лежит, никто не видел».
    Лес не страшил человека, родившегося в нём и привыкшего считать его своим домом. Заблудиться кузнец не мог. Зверей он не боялся, в отличие от человека животные не нападают без причины. А нечисть...ну Любим старался об этом не думать.
    Шёл Любим почти весь день, сначала по березняку. Сквозь белые стволы деревьев просвечивало солнце, золотилось на цветках ромашек. А тут кузнец увидел землянику. Ох, и вспомнились ему пироги Ладушки. Аж рот слюной наполнился. Вот и почувствовал он и голод, и что ноги отдыха просят. Кузнец сел возле старой берёзы. Перед тем поклонился дереву, попросил не обижать кровом, сам пообещал зла не чинить. Достал из котомки хлеб, да крынку с молоком, плеснул под дерево, мол, тебе хозяюшка за гостеприимство. Вдруг прямо перед кузнецом запрыгала белочка, села неподалёку и давай охорашиваться. То на лапки привстанет, то хвостом пушистым взмахнёт, и смотрит на кузнеца чёрными глазами-бусинами, да хитро так. Любим отломил хлеба кусочек и положил между собой и зверьком. Белка мигом принялась за угощение. Съела и ускакала, только хвост мелькнул. И почти сразу, из зарослей орешника, вышел старик. Маленького росточка, седой, но с рыжей бородой. Одет в видавший виды кафтан зелёного цвета и чёрные штаны. Да вот смекнул кузнец, что ох как не прост старик. Это не человек, а сам лесной хозяин, Леший. С виду дед, а кафтан справа налево запахнут. И глаза зелёные со зрачками вертикальными.
- Здравствуй, дедушка, - первым поздоровался Любим.
- Здравствуй, парень, - голос у Лешего оказался на удивление зычным. – Куда путь держишь?
- Ты садись со мной дедушка за угощение. – Кузнец достал из котомки пирожки с яблоками. Хотел себе приберечь, да для гостя грех угощение жалеть. Леший, кряхтя, сел, отведал пирожок и в один присест съел все. Кузнец только улыбался, знал, какая хозяйка его жена.
- Ну, угодил старику! – Леший стряхнул с бороды крошки. – А что за нужда тебя в путь погнала, али просто на охоту?
- Можно и так сказать, -  вздохнул Любим. – За кладом я иду на болото.
- За кладом? А зачем он тебе?
    Любим рассказал о причуде князя, а Леший нахмурился:
- Знаю я этого Будимира, ох и баламут. Чуть не каждый день на охоту повадился. Так добро бы зверя добывать. А так стреляет, и звери подранками ходят. – Леший разозлился, и Любим, с некоторым опасением, заметил, как поднялся ветер, и в лесу потемнело. – А знаешь ли ты, что клад волшебный? – снова обратился он к кузнецу.
- Знаю, да только выхода у меня нет. Вдвое большие корма мы не потянем.
    Леший внимательно посмотрел на Любима:
- Эх, кузнец, не могу сказать, что тебе легко будет клад добыть. Но помочь помогу. Кто лесной закон чтит, тот помощи достоин. Вот тебе подарок. – Леший протянул Любиму ладонь, и кузнец с удивлением обнаружил в руке цветок. С пятью лепестками, бледно-розовый, неказистый, а что за цветок и непонятно. Леший, словно мысли его прочитал:
- Это кузнец – цветок папоротника.
- Так как же… его ведь и нет на земле…
    Леший засмеялся:
- Многие считают, что это сказка, а вот всё равно отыскать пытаются. А весь секрет в том, что цветёт он наполовину в этом мире, а наполовину в том, - Леший поднял палец. – И найти его может тот, кто ходит по черте между двумя мирами. Как я, например. – Он гордо приосанился.
- Спасибо, дедушка! – Кузнец встал и низко поклонился Лешему.
- Да не за что пока. Вот как клад найдёшь, так и благодари. Цветок тебе знак подаст, как клад найти. Чем ярче цветок, тем ближе клад. Запомни это, - с этими словами старик исчез. Кузнец только глаза потёр, был Леший, и нет его, как сквозь землю провалился. «Уж не помстилось ли мне?» - подумал Любим. Но нет, на ладони лежал странный цветок.

                                                 * * * * *

    Уже вечером Любим вышел к лесному озеру. Места здесь были красивые, стройные ели тянулись к небу, по озеру кувшинки плавали. Но в сумерках, да ещё в тени древесных крон – мрачновато. Кузнец решил заночевать под большой елью, под густыми игольчатыми лапами было сухо  и тепло. Любим развёл небольшой костерок, сварил похлёбку из солонины, и, поужинав, уснул.
    Разбудили его песни, нежные голоса вели печальную мелодию. «Откуда посреди леса взяться певцам, да ещё в ночную пору?..» - подумал кузнец, открыл глаза, да так и обмер. Прямо над озером, ступая по тёмной воде, вели хоровод девушки в белых рубахах. Вроде обычные девушки, а кожа в лунном свете кажется прозрачной, да у каждой на голове венок из кувшинок. Русалки. Любим сел, достал из мешка тряпицу с полынью. Всем известно полынь защиту от нечисти даёт. Особенно от русалок. Коли русалку увидишь, бери в руки полынь и не отпускай. Она это сразу почует, и хитрить начнёт. Вопрос задаст «Полынь или петрушка?». Если по незнанию ответишь – петрушка, захохочет русалка «Ах, ты моя душка» и защекочет до смерти. А говорить нужно – полынь, тогда она скажет «А ну тебя, сгинь» и исчезнет. Тут Любим заметил среди девушек знакомое лицо, пригляделся внимательнее, не почудилось ли, но нет.
- Варвара… - в изумлении прошептал кузнец. Русалка словно услышала, повернулась и заскользила к тому месту, где он прятался.     Любим почувствовал, как пробирает его дрожь.
- Дядька Любим…
- Здесь я. – Кузнец выбрался из-под ели навстречу девушке.
- Ты при себе полынь держи, - заговорила Варвара. – Я-то тебя не трону, а за сестёр я не в ответе.
- Варвара, а что же все одеты, а ты нет, - спросил кузнец.                               Действительно, все русалки были в длинных белых рубахах, в какие обряжают умерших девушек, а на Варваре ничего не было. Только густые волосы, как накидка, прикрывали наготу.
- Так их похоронили, как положено, - вздохнула Варвара. – А я когда топиться пошла, не думала, что так всё обернётся. Моё тело под корягой лежит, потому и не нашли его. А я без одежды теперь.
Любим знал, что из-за безответной любви к заезжему молодому купцу Варвара кинулась в озеро. И сколько ни искали её, а найти не смогли. Вот оно как выходит. Кузнец стал развязывать пояс на кафтане, снял его и протянул девушке:
- Держи, Варюшка, негоже девушке молодой без одёжки ходить.
    Русалка глянула на него бездонными как озеро глазами:
- А как же ты, дядя Любим?
- Ночи тёплые, не замёрзну. Да и идти мне недалече.
- А куда ты идёшь? – русалка надела кафтан.   
- На болото, за кладом.
    Варвара кинула на кузнеца быстрый взгляд и попросила:
- Ты обожди меня здесь, я сейчас.
    Кузнец с изумлением наблюдал, как сомкнулись над её головой воды озера. Через некоторое время она вынырнула:
- Знаешь ли ты, дядя Любим, что клад Лаюн стережёт. 
- Кто?
- Это хранитель клада. Он не злой по природе своей, да сказали ему: клад береги, он и бережёт. Ему-то не видно – хороший человек или нет. Вот плакун-трава, - кузнец принял из рук девушки несколько веточек и вздрогнул, когда на краткий миг их руки соприкоснулись. Руки у Варвары были холоднее льда. – Трава эта сделает тебя невидимым для Лаюна. Но он всё равно будет чувствовать твоё присутствие, потому пугать будет мороками и криками. Ты внимания не обращай, страха не показывай. Он страх хорошо чует. Но пока при тебе плакун-трава, вреда не причинит.
- Спасибо, Варвара.
- Тебе спасибо, кузнец. Спи спокойно, нам домой пора.
    Любим молча смотрел, как вернулась она к другим русалкам, как взялись они  за руки и исчезли. Только по воде лёгкая рябь пробежала. До утра всё было тихо, вот только уснуть кузнец так и не смог.

                                                 * * * * *

    До болота Любиму удалось добраться без происшествий. Но, остановившись у края топи, почувствовал неуверенность. Вроде и до места дошёл, а что дальше делать неясно. Достал цветок папоротника, но он своей силы не показал. «Знать не время», - вздохнул кузнец и пошел, куда глаза глядят. Вышел на небольшой участок, поросший травой и замер. По поляне двигалась женщина, немолодая, в чистой опрятной понёве в коричневую клетку. Она обрывала цветы багульника и с напевом произносила какие-то слова. Понемногу она приблизилась к кузнецу, и он расслышал:
- Гой, земля еси сырая,
   Земля матёрая!
   Матерь нам еси родная!
   Всех еси нас породила,
   Воспоила и вскормила
   И угодьем наделила;
   Ради нас, своих детей,
   Зелий еси народила…
- Ведьма, - кому же, как не ведьмам знать травы лечебные, да на болоте без страха гулять.
- Эй, кузнец! Что же не здороваешься, али боишься?
    Любим от неожиданности аж подскочил. Но вышел на поляну и поклонился:
- Здравствуй, добрая женщина.
- Уж и добрая! Сначала в ведьмы зачислил, а теперь добрая, - улыбнулась женщина.
- Прости, хозяюшка. Уж что первое в голову пришло…
- Да ничего, я привычная. Только я знахарка, а от ведьм мы сильно отличаемся. С нечистой силой стараемся не якшаться. Меня Фелицатой зовут, а тебя как?
- Любим.
- Пойдём Любим ко мне. Ты мне о печалях своих поведаешь, может я помочь, сумею.
    Любим понёс корзину с травами, а Фелицата вывела его к маленькому бревенчатому домику, крытому камышом. Когда Любим вошёл внутрь, он увидел скромную, но чистую и светлую комнатку. Стол, несколько лавок, печь, да полочки с горшками и кувшинами. Под притолокой висели связки сухих трав: мяты, зверобоя, душицы и иных, какие Любим и не знал.
- Чтож, знаю я, что тебя привело. Клад найти хочешь.
    Любим кивнул. Он съел мису наваристой пшенной каши, и теперь положил ложку так, чтобы и духи могли поесть. Фелицата задумчиво смотрела на кузнеца, а он удивлялся. Вроде и не старуха, а глаза, словно мудрость времён познали.
- Есть у тебя вещи волшебные. Но если ты не знаешь, как клад достать, на что рассчитываешь?
- Мне по-другому никак.
- Да о чём ты говоришь! Коли в поисках клада сгинешь, ни тебе, ни другим пользы не будет.
- Что же мне делать, посоветуй Фелицата.
    Знахарка улыбнулась:
- Я тебе помогу, но и ты мне услугу окажешь.
- Какую?
- Давно известно, что лучшей знахаркой может стать чистая женщина. – На недоумённый взгляд кузнеца она пояснила. – Это вдовы или сироты. У вас в деревне скоро несчастье случится, сиротой останется Лукерья, дочка гончара. Не спрашивай, откуда я это знаю. Просто знаю и всё. Приведёшь ко мне девочку. Мне уже срок подходит, а преемницы нет. Должна я знание передать, иначе не будет мне покоя, - Фелицата замолчала. – Ну что выполнишь?
- Ну, раз девочка не злу будет учиться, тогда обещаю. Если домой живым вернусь.
- Коли правильно всё сделаешь и не испугаешься – клад получишь. Клад не на болоте, а на особой заповедной поляне. Простому человеку туда хода нет. Я тебе отвар приготовлю, выпьешь его и увидишь дороги. Достанешь цветок папоротника, он покажет, по какой дороге идти надо. На поляну придёшь, ночи жди. Ночью клад на поверхность выходит. И вид он может принять  любой: и человека, и зверя. В первый раз кинь в него сапогом. И копай на том месте по колено, второй раз бросишь пояс – копай себе по пояс. Третий раз шапку кидай – копать будешь себе в рост. Там и клад. Плакун-траву не отпускай, а то Лаюн убить может. И копай не больше и не меньше, чем я сказала, а то клада не будет. Лаюн мороки буде насылать – ты не бойся, это только видения. И главное, чтобы ни показалось – молчи. Хоть слово скажешь – себя погубишь.
    Кузнец внимательно выслушал слова знахарки, и хотел сразу идти. Да хозяйка не позволила:
- Отдохни лучше, тебе дело нелёгкое предстоит. Да и отвар не сразу сготовится.
    Любим устроился на лавке и под тихий говор Фелицаты уснул.

                                                 * * * * *

- На клад особый зарок кладётся, потому и Лаюн его охраняет. Но у тебя защита есть, выдержишь. Как на место придешь, огоньки увидишь, они не злые, просто любой клад ими отмечен. Прежде чем копать, землю зажжённой лучиной обведи. Не забудь, каждый раз перед копанием – защитный круг делай. Ну, все, кажется, отвар готов. Выпьешь, доставай цветок папоротника и иди.
- Спасибо, хозяюшка. Без тебя и делать мне здесь нечего было бы.
- Ох, кузнец. Советы давать - дело нехитрое. Как употребишь совет – вот главное. – Знахарка протянула ему кружку с пряно пахнущим зельем. Любим послушно выпил. Снадобье оказалось горьким на вкус, кузнец даже глаза зажмурил. Нащупал в поясе цветок и открыл глаза.
    И Фелицата, и её дом исчезли. Кузнец стоял на распутье дорог. Все ровные широкие, но одни каменные, а другие обычной пылью прибитые. Была правда ещё травой поросшая, как в лесу. Вдруг кузнец почувствовал в руке тепло. Цветок папоротника менял цвет с бледно-розового на ярко-оранжевый. И при этом стремительно нагревался. А лепестки тянулись в сторону лесной дороги. Любим ступил на подсказанную дорогу. Вокруг дороги потянулись деревья, кузнец вступил в лес. Вроде обычные деревья, как везде, но листва какая-то тусклая. Любим шёл вперёд, стараясь не поддаваться страху. Отчего-то казалось, что не место обычному человеку здесь.
    Шёл он довольно долго. Дорога поворачивала то вправо, то влево, но оставалась такой же широкой и ровной. И вот Любим вышел на поляну. Круглая, с травой и цветами, каких в любом лесу полно, а над травой по кругу огни летают. Как светляки, только голубые. Вот тут кузнецу стало по-настоящему страшно. Но надо было ждать ночи. Любим сел, есть не хотелось, хотя Фелицата дала в дорогу снеди. Подумывал вздремнуть, да сон не шёл. Так и просидел Любим на поляне пока не стемнело. На небе появились звёзды, луны не было видно за тучами. Любим зажег лучину, развёл небольшой костерок.
    Тут на поляне и возникла девушка. Именно возникла, не вышла из-за деревьев, а как из воздуха появилась. Красивая, с длинной золотистой косой, в понёве с ярко-жёлтыми клетками. Только по прошествии нескольких минут ошеломлённый Любим понял, что  девушка и есть клад. Он стащил с себя сапог и кинул в девушку. Та вспыхнула золотыми искрами и исчезла. А Любим с лучиной бросился к месту, где она стояла. Провёл круг, как учила знахарка, и начал копать.
    Копал он недолго, когда появился Лаюн. Кузнец в ужасе смотрел на огромную, с телёнка ростом, собаку. У неё была очень густая чёрная шерсть, а глаза как у совы – круглые и жёлтые. Собака бегала по поляне, рычала, но кузнеца как будто не видела. Любим попытался не смотреть на нее, и принялся усердно копать. Как вдруг раздался дикий вопль. Любим вздрогнул, начались мороки.
    Какие только страхи ему не виделись. И чудовища – выше деревьев; и змеи с крыльями; и полулюди-полузвери. А зубов, лап когтистых, жал всевозможных – невиданное число. Кузнец терпел, стиснул зубы и копал. Благо копать оставалось недолго. Как только он вырыл яму себе по колено – всё исчезло. На поляне никого не осталось – ни Лаюна, ни чудовищ; только еле горел костерок, да лежали его, Любима, вещи. Он с некоторой настороженностью выбрался из ямы, готовый к тому, что из-за деревьев вылетит нечисть. Но ничего не произошло.
- Ну, такими страшилами меня не запугаешь, - улыбнулся кузнец. – Такое только в кошмарных снах снится. А в жизни и пострашнее вещи есть.
    Кузнец тяжело сел, на него разом навалилась дикая усталость. Он выпил воды и мгновенно уснул.
    Вечера Любим еле дождался. Уходить с поляны он не решался, а на самой поляне ничего не происходило. Не было слышно птиц, не показывались звери, насекомых и тех не видно было. Кузнец дремал, но беспокойно и мало. Утешало одно – такие мороки выдержать можно. Страшны они, спору нет, да только в жизни такого не бывает.
    С наступлением темноты Любим привязал к поясу плакун-траву и подобрался поближе к яме. На этот раз клад показался в виде птицы. Большой с нестерпимо ярким, просто огненным опереньем и невиданного рода. Любим, помня наказ знахарки, бросил в птицу пояс. С резким клекотом она исчезла. Кузнец замкнул круг и принялся за дело. Он даже не сразу понял, что начались мороки.
    В прошлый раз кошмарные твари рычали и шипели, а в этот всё было беззвучно и от того делалось ещё страшнее. Потому что поляна внезапно заполнилась людьми: молодыми и старыми, красивыми и не очень, знатными и бедными. И все эти люди убивали друг друга. Убивали жестоко и молча. Умирали мучительно, но молча. Любим почувствовал такой леденящий душу страх, что из мгновенно одеревеневших рук выпала лопата. Он  не хотел смотреть, но не мог отвести глаз.
    Прямо перед ним крепкий мужчина снёс крошечной девочке, всего-то пяти зим от роду, голову. Снёс одним движением острого топора. А на него тут же кинулся мальчишка, ещё подросток, вцепился в горло не хуже собаки, и под ударом топора упал, заливая траву кровью. Сверху на него тяжело свалился мужчина, мальчик успел разорвать ему горло.
    Любиму помог Лаюн. Помог тем, что, еле отведя глаза от немого ужаса, кузнец встретился с пристальным взглядом демона. Любим сглотнул подступившую к горлу дурноту, и, опустив голову, стал копать. Как он пережил эту ночь, Любим сказать не мог. Выкопав яму себе по пояс, он долго не смел поднять голову. А когда, наконец, вылез из ямы, не мог заснуть. Стоило закрыть глаза, перед мысленным взором вставали картины убийств. Это было страшно, потому что было реально. Когда перед глазами кузнеца, наконец, опустилась завеса сна, над поляной всходило солнце.
    Очнулся Любим вечером, от сияния, бившего прямо по глазам. Прикрывшись рукой, кузнец увидел старика, сияние исходило от него, как будто окутывая всю фигуру. Кузнец успел бросить шапку в фигуру, когда она уже наполовину ушла в землю. Очертив защитный круг, кузнец  принялся за работу. Про то, что плакун-трава осталась в поясе, а пояс вместе с остальными вещами за пределами круга – он не вспомнил.
    Любим копал, не поднимая головы, а на сердце тяжким грузом лежала тревога. В эту ночь мороки были самыми страшными. Казалось, неведомые силы заглянули в душу кузнеца, в самые потаённые глубины, где жили его Страхи. Именно Страхи, от которых в сердце тупая боль, а перед глазами мутная пелена. Мороки  были связаны с семьёй Любима. Всё, что могло произойти с теми, кого он любил; всё от пустяковой царапины до насильной смерти; всё это предстало перед Любимом. Кузнец плакал, до крови закусывал губу, ему чудилось, что он сам переживает все те мгновения, которые показывал морок.
    А потом появился Лаюн, и кузнец почувствовал его ненависть. Демон видел его, видел и хотел его смерти. Не потому, что Любим чем-то ему не угодил. Просто вся жизнь Лаюна, всё его существование, заключались в кладе. Не станет клада, не станет и Лаюна. А жизнь, какой бы ограниченной и страшной она ни была, всё одно – жизнь.
    Когда Лаюн прыгнул на кузнеца, тот инстинктивно вскинул перед собой заступ, какое никакое, а оружие. Но спас Любима круг, вспыхнул светлым огнём и Лаюн откатился в сторону, рыча от боли. На чёрной шкуре остались проплешины ожогов. Демон больше не пытался прорваться, кружил вокруг ямы, словно охотник вокруг добычи. Любим копал. В голове билась одна мысль: «Если добраться до клада, исчезнет ли демон?»    
    Когда заступ ударил обо что-то твёрдое, кузнец упал на колени и руками принялся разгребать землю. Открылась кованая поверхность сундука. Он был из тёмного металла, Любим и понять не сумел из какого, весь покрыт странными завитушками – не то буквы, не то просто украшение. Сундук был небольшой, но тяжёлый, Любиму еле удалось перевалить его через край ямы. Сказывались усталость и чрезмерное напряжение. И тут завыл Лаюн. В этом вое не было злобы или боли,  только тоска. Но такая, что кузнецу захотелось упасть на землю и зажать уши руками. Только бы не слышать этого отчаяния. Когда всё стихло, Любим выбрался из ямы. На поляне было пусто и тихо. Медлить кузнец не стал, собрал вещи, поднял сундук и  пошёл прочь с зачарованной поляны.

                                                           
                                                 * * * * *

    Знахарка ждала Любима возле дома, да не одна, а со старым знакомым – Лешим:
- Добыл! – всплеснула руками Фелицата.
- А ты сомневалась, - усмехнулся в бороду Леший.
    Вместе они затащили сундук в домик. Уже потом, за чашкой травяного чая с душистым лесным мёдом, знахарка заговорила:
- Не всю правду я тебе о кладе сказала. Признаюсь, боялась. Того, как клад на тебя подействует. Теперь слушай кузнец. Клад этот – сам по себе волшебство. Очень сильный колдун его делал. Он заклятье наложил особое, знающее. Я бы даже сказала – разумное. Коли с добром сундук открываешь, если нужда есть великая – получишь помощь. Там драгоценностей видимо-невидимо. А если со злом или жадностью – так сам в драгоценность превратишься. В общем, князю своему клад отдай, а предупреждать или нет – дело твоё.
- Спасибо Фелицата, за знание. Только времени у меня нет. Если и принесу клад в деревню, так через несколько дней. Уговор ясен был – сроку неделя. Я его нарушу. И клад князю достанется, и корма отдавать придётся.
- Ты не кручинься кузнец, - подмигнул Леший. – А я тебе на что? Я тропки заветные открою, к деревне до вечера доберёшься.
    Распрощались тепло. Уже на пороге Фелицата напомнила:
- Ты не забудь кузнец, услугу возвратить.
- Не забуду.
    К деревне кузнец подходил со смешанными чувствами. И облегчения, что всё почти закончилось; и страха, кто знает, что у князя на уме. Пошёл Любим прямо на княжеский двор, даже домой не заглянул. А там уже и яблоку негде упасть. Полон двор люду. И Будимир с женой и старым князем там же:
- О, а вот и кузнец, - князь поднялся навстречу Любиму. – Уж и не ждали тебя, а, поди, ж ты объявился. Ну что принёс клад?
- Принёс, - Любим поставил перед князем кованый сундук. Глаза у Будимира загорелись:
- Что-то мал сундук, да ладно, если слухи - правда… Ну, друзья, князь своё слово держит. Можете радоваться – свобода ваша. Живите, как хотите. И кузнеца поблагодарить не забудьте.
    Князь легко подхватил сундук и пошёл к дому. Любим попытался, было за ним кинуться, предупредить. Да куда там. Домашние налетели, вцепились в руки и не оторвёшь. А деревенские, словно героя какого, на руках домой потащили.
    А у князя в светлице наступил торжественный миг. Злата, как маленькая девочка, в восторге хлопала в ладоши:
- Ой, Будимир, мы теперь хоть с град Киев уехать сможем. Мы теперь самые богатые, самые именитые будем.
    Старый князь осадил дочку:
- Не дури, Златка! Ещё не известно, что внутри. Может и нет никаких драгоценностей.
    Будимир откинул крышку. Все трое склонились над сундуком, толкаясь и стремясь захватить побольше золота. А драгоценностей и вправду было много. Да каких: одна другой краше и богаче. А потом светлицу затопило белое сияние, а когда снова всё стало по-прежнему – в комнате не оказалось ни князя, ни Златы, ни её отца. Только в сундуке сверху лежали золотой кинжал, с рукояткой усыпанной бирюзой; серебряная гривна с искусной гравировкой; да драгоценное сапфировое ожерелье.
    Утром к кузнецу в дверь постучали. Лада открыла, и в дом с поклоном вошёл Светозар:
- Здравствуйте.
- Здравствуй, Светозар. Случилось чего или просто в гости?
- Хотелось бы просто в гости, да дело тут такое, - вздохнул молодой дружинник. – Князь с домашними пропал. Все вещи на месте, а людей нет.  И сундука нет.
    Любим покачал головой:
  - Моя вина в том, не успел предупредить. Клад опасный был. Но и сам князь виноват, алчность в нём верх взяла.
    Кузнец рассказал слушателям о тайне клада. Деревенским решили не говорить, мало ли кто пожелает судьбу испытать. Ведь, что одному человеку удалось, то и другой осилит.
    Жили в деревне с тех пор долго и счастливо, а клад так никто и не нашёл больше. Может и сейчас он лежит на заповедной поляне, ждёт новых искателей…


Елена Стадник
Как для таланта нет стандарта,
Так рамок нет для красоты.
И для кого-то розы-музы,
А для кого-то лишь цветы.

Неактивен

 

#2 2006-10-17 12:16:22

Эмилия Галаган
Бывший редактор
Откуда: Гомель
Зарегистрирован: 2006-04-30
Сообщений: 855

Re: Клад.

Здравствуйте, Елена! (Хорошо, что Вы указали свое настоящее имя, потому что как-то неловко обращаться к человеку Рысёнок)
С интересом прочла Вашу сказку. В принципе,  добросовестно написанное произведение. Меня только немного коробит от сочетания в тексте языческих имен (типа Любима и Будимира) с христианскими (вроде Фелицаты, Пульхерии, Варвары и т.п.). Мне кажется, стоило бы последние заменить, чтобы произведение было целостнее.
Видно, что Вы изучаете русский фольклор, так как сказка построена в соответсвии с народными представлениями о кладах, леших, русалках и т.п. В некоторых местах (разговор Любима с Варварой о петрушке и полыни) подробные объяснения мне даже показались немного нарочитыми - как в учебнике "Русский фольклор" под ред. Кравцова, Лазутина (до сих пор помню, как сдавали на первом курсе экзамен smile1
Стиль. К сожалению, Елена, своего стиля Вы еще не выработали и пользвуетесь, правда, довольно ловко, "общими местами", такими расхожими фразами."Длинные русые волосы то и дело перебирал ласковыми пальцами ветерок" и т.п. Иногда в сказочный слог вламываются современные фразочки типа "До болота Любиму удалось добраться без происшествий".
Очень мне понравился диалог князя с женой:
"Ну, как умная у тебя жена? – Глаза у Златы, сверкали, щёки горели румянцем.
- Красивая…"
Жизненно.
И - нарастание ужаса Любима при нападениях мороков (в начале - чудища, потом - сцены убийств, потом - неприятности, которые могут приключится с родными Любима)
В целом, неплохая сказка. Пишите еще.


Эмилия Галаган

Снег. Смех. Свет.

Неактивен

 

#3 2006-10-17 15:07:37

Рысёнок
Автор сайта
Откуда: Ростов-на-Дону
Зарегистрирован: 2006-09-25
Сообщений: 105

Re: Клад.

Спасибо Эмилия, насчёт имён честно не знала, что некоторые из них христианские. В одной книге они были указаны как старославянские, все вместе. Насчёт стиля, буду работать smile1


Елена Стадник
Как для таланта нет стандарта,
Так рамок нет для красоты.
И для кого-то розы-музы,
А для кого-то лишь цветы.

Неактивен

 

Board footer

Powered by PunBB
© Copyright 2002–2005 Rickard Andersson