Форум литературного общества Fabulae

1727 г.

Сенат заслушал Шестакова –
Майор, с душою игрока.
Павлуцкий тоже вставил слово –
Драгун Тобольского полка.

Пообещали два героя
Прислать в Москву пушнины кладь,
Ведь дело, в общем-то простое,
Чукотов злых завоевать.

Сенат велел всё делать миром –
Скудна расходная статья,
А если нет, то командирам,
Конечно, только Бог судья.

Смекнули  верно, наши  люди:
Тут надо хитрым быть, как тать,
Ясак никто не даст на блюде,
И дань у мёртвых проще взять:

«С фузеи лишь пальнём малёхо,
Как все поскачут наутёк!
Уж нам совсем не будет плохо,
Задать зазнавшимся урок!»

И кровью брызнула Чукотка!
Чукоты охнули гурьбой
Секла нещадно спины плётка
И пуль запел смертельный рой.

От кругло-глазых нет покоя,
Они не ведали вину,
Кругом видны следы разбоя -
И шапки мёртвых шли в казну.

Павлуцкий гнал коряков к югу
И что ни слово, то приказ!
А, несмотря на злую вьюгу,
Майор у чукчей душу тряс.

Но эти славные вояки
Терпеть друг друга не могли,
Бывало, что хлебнув из фляги,
Пускали в дело кулаки.

Воюют все без остановки –
Война, что детская игра!
Корякам чукчи впились в глотки,
Да так, что их спасать пора!

Коряки молят Шестакова:
«Спаси, родимый от беды!
Платить ясак даём мы слово,
Ведь чукчи нам страшней нужды…»

Всё было так, а не иначе!
Майор, как Бог, в глухом краю,
Решать военные задачи
Собрал он «армию» свою:

Служивых было два десятка,
Коряки дали сто голов,
Ламуты, словно для порядка,
С пол сотни выдали бойцов.

Корову трудно впрячь в телегу –
Вся эта, прямо скажем, «рать»
Брела по мартовскому снегу,
«Немирных чукч» завоевать.

Отряд шагал, давясь ехидством,
Но вдруг опешили, все враз –
На них глядели с любопытством
Четыре тыщщи узких глаз!

Коряки, сбросив клятвы путы,
Явили быстро зад врагам,
За ними «храбрые» ламуты,
Спешили, будто по делам.

Судьёю быть я им не смею!
Когда чукотский лук запел,
Майор был сразу ранен в шею,
Но «ПЛИ!» скомандовать успел…

Туземцам храбрость не в обнову
И не пугает их стрельба,
Понятно стало Шестакову:
В Москву вернуться не судьба.

Недружный залп свалил немногих
И чукчи хлынули толпой,
Окрасил кровью склон пологий
Короткий, но кровавый бой.

Майор хрипел  на чьей то нарте.
Олень, почуяв седока,
В, ему лишь ведомом азарте,
Привёз беднягу в стан врага..

Под бубен старого шамана
Копьё пробило шубы мех
И чукчам тело атамана
Досталось для иных утех.

Они, разрезав труп умело,
Кидали волку мясо в пасть,
Чтоб дух его в его же тело,
Никак уже не мог попасть…….

Павлуцкий пил, страшась укора,
Ведь совесть жарче, чем угли,
Но  от убитого майора
К нему погоны перешли.

Смириться б с горькою потерей,
Да жить с холодной головой!
Но злобно выли в тундре звери,
А месть тащила за собой.

И вновь трещали чьи-то кости,
Лизал олень кровавый снег,
Но больше снега было злости –
Таков уж русский человек.

Раздумья – повод для печали!
Кого поймали – тот и бит,
Тогда, пока ещё, не знали
Простого слова….. геноцид.

Но чукчи  тоже не дремали,
Стрелы ударник костяной,
Частенько был острее стали,
Быстрее пули озорной.

У Смерти, этой злой старухи,
Всегда прекрасный аппетит.
Ей верно служат Злые Духи –
Павлуцкий также был убит……

...окончание следует..))))

Отредактировано сергей несин (2008-09-16 13:09:36)