Форум литературного общества Fabulae

Приглашаем литераторов и сочувствующих!

Вы не зашли.

#1 2006-10-23 11:41:04

Ольга Кошка
Участник
Откуда: Беларусь
Зарегистрирован: 2006-10-16
Сообщений: 56

Признание

Часть первая. Бездарь.

- Это полная чушь! Вы напрочь лишены таланта! Вы не Мастер и никогда им не были! В общем,  будьте любезны, закройте за собой дверь и никогда, слышите, никогда больше не приносите мне эти писульки! Я не желаю вас видеть! Пошел вон, нахал!
*
Иван, раскрасневшийся и застыженный, с охапкой помятых листов вылетел из кабинета.
- Боже! Ты проклял меня? За что? Зачем дал мне подумать, что я могу творить? Как я мог так слепо заблуждаться несколько лет?
*
Безумие овладело его сознанием, он бежал, задыхаясь, не обращая внимания на грозу, навстречу машинам, кричал что-то ужасное им в след, и казалось, что сам Перун снизошел с небес, чтобы яростью своей затмить самое коварное преступление. Он бежал, не осознавая, куда мчится, ему было все равно. Наконец, на набережной Иван упал в изнеможении на землю, он рыдал, проклиная небо за его сочувствие, ругал воду, что та не может поглотить его вместе с его горем, с его воображением, с его жаждой смерти. Он вскочил на ноги, посмотрел на свои работы и, еще больше разразившись рыданиями, стал рвать листы на мелкие клочки, роняя изуродованное творение на землю, а затем, обессилев, сделал последний рывок и,  сгребя в кучу остатки плачущего сердца, перемешанного с грязью и травой, швырнул в реку. Он стоял и смотрел на то, как вода пожирает его дитя, на то как из последних сил борется оно с водоворотом, маленьким, но превосходящим его в своем величии.
*
Полуживой, подобно желе,  он просочился в свою маленькую квартирку на окраине Москвы, едва не плача от беспомощности. Навстречу выскочила перепуганная жена Ивана, Марина. Она поняла все без слов, протянув к нему руки, словно мадонна, попыталась его обнять и успокоить.
- Родной мой, Ванечка, не горюй, они бестолковые и ничего не понимают!
Его охватила ненависть, буря злости захлестнула его глаза:
- Да хоть ты перестань верещать! Я бездарь, понимаешь, бездарь! Тупой и бестолковый! Марина, я конченый человек!
*
Марина залилась горькими слезами и от обиды, и от того, что ясно понимала, что ничем не сможет успокоить разъяренного мужа.
- В чем я то провинилась, Ваня?
- В том, что кудахтала без конца: «Ванечка, да ты гений! Ванюшенька, ты второй Мастер!» Какой, к черту, Мастер, какой, черт его бери, гений! Я бееез-дарь! Слышишь меня, дура? А я, как последний идиот, поверил твоему бреду! Как ты посмела дать мне надежду, глупая женщина?! Я проклят, понимаешь? Я… Я…
*
Он запнулся на полуслове, глядя на перепуганную жену. «Боже,  какое я чудовище!- вихрем пронеслось в объятой пламенем голове Ивана. – Она носит под сердцем моего ребенка, а я зло на ней сгоняю!»
*
Марина, увидев, что муж замолчал, вытерла слезы, шмыгнула носом и прошипела: «Идиот!». Он даже  бровью не успел повести, как все ее маленькое тельце с огромным животом скрылось в ванной комнате, добив его оглушительным захлопыванием двери.
*
«Остынет, - подумал Иван и, не спеша, взвешивая все «за» и «против» попытки сию секундного примирения с женой,  прошлепал на кухню. Поужинав, он подкрался к ванной комнате и  несколько минут прислушивался к ее всхлипываниям.
- Марись, Марусенька, солнышка! НУ прости ты меня, идиота! А? Маришка? Голубушка моя, ну не злись!
- Не трогай меня, уходи!
- Ну Маруся! Прости. Пооо-жааа-луйста! Ну, хочешь на колени встану, Марин? Ну?  Выйди, посмотри – я уже на коленях.
*
Иван плюхнулся перед дверью на колени, тупо уставившись на ручку двери, в  надежде, что последняя откроется.
- Марусь! Ну не плачь!
*
Щелкнул замок, дверь резко отворилась и из нее как-то выпрыгнул сперва живот, а затем  и, собственно, Марина.
- Ты! Да ты мне всю жизнь искалечил, ирод! Я всю молодость тебе отдала, всю любовь и верность свою подарила! А ты? Что ты дал мне взамен? Эту халупу? Дырявый карман? А еще ДУРА! Сам дурак!
*
И так же резко и шумно дверь закрылась прямо перед его носом.
*
Ошарашенный Иван стоял на коленях перед дверью с круглыми от удивлениями глазами. Несколько минут он приходил в себя от неожиданной выходки жены:«Чего это с ней? Озверина объелась, что ли?»
- Маруся, ты выйдешь из ванной или  всю жизнь там будешь сидеть?
*
Дверь снова распахнулась, и женщина по-кошачьи выпрыгнула их темноты, фыркнула прямо в лицо Ивану и скрылась на кухне. Тотчас же послышались  возбужденное погрюкивание посуды, хлопанье кухонных шкафчиков и шипение воды в кране.
- Может встанешь? – язвительно спросила внезапно высунувшаяся голова Марины. – Или прилип?
- Угу, - робко пробурчал Иван, послушно поднявшись с пола и, по-детски улыбаясь, побрел на кухню к жене.
- Так что тебе сказал этот идиот?
- Кто?
- А ты вообще помнишь, куда ходил? Или тебе спесь мозги съела, а?
*
Видя, что жена не собирается успокаиваться, Иван, виновато улыбаясь, начал:
- Маришка, не злись…
- Ладно уж, заладил как попугай. Хоть бы совесть была, что ли. Ладно на мне зло сгоняешь, так ты ж еще и на дитяти своего глотку дерешь! Или забыл, что мне рожать скоро?
- Я больше не буду…
*
И Иван рассказал, как не заладилось у него все с самого утра. Как ехал в переполненной электричке, как сломался автобус, как застрял в пробке. Только через несколько часов он добрался, наконец-таки, до редакции, где услышал кучу оскорблений в свой адрес, как бежал, как уничтожил то, к чему касался палач.
- Из меня не получится писателя и поэта, Марина, - вздохнув, произнес измученный Иван. – Я никогда не смогу ничего добиться, понимаешь меня?
- Если ты несколько раз обратился в редакцию и тебя отвергли, это еще не значит, что ты бездарь! И пусть я ничего не смыслю в литературе, но я интуитивно понимаю, что это красиво.
- В том-то и дело, что я бегал по всем редакциям, и везде одно и то же. Это все объясняет, - прошептал Иван, едва не плача. – Всю жизнь я посвятил изучению литературы, и несколько последних лет занимался никому не нужным делом. У нас закончились деньги, я не знаю на что мы будем жить, а ведь у нас скоро появится малыш. Мы нищие, Марина. Тебе лучше развестись со мной, чтоб не жить в этом кошмаре, слышишь меня, родная?
- Ты с ума сошел, ты понимаешь, что предлагаешь мне, твоей жене? Ты что забыл, в чем друг другу клялись? Как бы трудно нам не было, я не оставлю тебя! И не смей никогда больше так говорить!
- Прости, Маришка. У меня, наверное, точно ум за разум зашел. Я в отчаянии, я потерян для этого мира, я никто!
- Никогда не смей так говорить! – сердито произнесла женщина. – Я не позволю тебе сдаться. ТЫ не бездарь, еще раз повторить? Не смей оставлять свою работу. Да, нам будет трудно, тебе придется искать еще одну работу, но мы сможем, слышишь? Сможем! Маяковского тоже не признавали, но теперь он знаменит на весь мир.
- Я не Пушкин, не Маяковский, не Толстой….
- Я знаю, кто ты! Послушай, уже поздно, иди ложись спать. Тебе нужно отдохнуть, Ваня.
*
Он посмотрел в окно: «А я и не заметил, как пришла ночь». Он послушно поплелся в единственную комнату, где Марина уже стелила ему постель, разделся и уткнувшись носом в стену, попытался заснуть.
*
Ворочаясь с боку на бок, стараясь не разбудить жену, он терзался сомнениями, переживаниями. В его утомленном мозгу вертелась одна только мысль: «Где достать денег». Усталость взяла верх, и, наконец, измученный и разбитый, он заснул.



Часть вторая. Новая жизнь

Проснувшись с первыми лучами солнца, Иван не обрадовался новому дню. Одевшись и приведя себя в порядок и, стараясь не разбудить жену, он стал готовить себе завтрак. В его мозгу продолжала пульсировать тот же вопрос, что и ночью. С филологическим образованием на завод не устроишься, а в институт… Кому он нужен без опыта, у него нет связей, да если б и были он никогда не отважился бы побеспокоить. После долгих размышленийь он нашел единственный выход. Допив кофе, Иван неторопливо оделся, все также стараясь не разбудить жену, и вышел из квартиры.
*
Едва проснувшись, не открывая глаз, Марина попыталась рукой нащупать мужа, не обнаружив Ивана на положенном месте, но почуяв запах кофе, она тихонько позвала его. Не услышав ответа, она вскочила и бросилась на кухню, дрожа от тревожащих сердце мыслей. Ивана нигде не было.
- Господи, что за наказание? За что мне такие муки? Господи, Ванечка, куда ж ты пропал?
Ее глаза наполнились слезами, она готова была кусать себя за локти, если б только это помогло. Она дрожала, словно за окном был февраль, а не юность-апрель.
- Ну, где же ты, черт лысый? Боже, как же быть… Что он задумал? Где его искать? Может…. Боже… Нет, он не может так поступить со мной, что же будет?
*
До полудня она страдала, мучалась, от волнения готова была прыгать по стенам, Через каждый час глотала валериану, чтобы хоть как-то собраться с мыслями и унять дрожь… Не помогало…
*
Хлопнула входная дверь, раздался радостный вопль мужа: «Маришка!» Она выбежала к нему, бросилась на шею, рыдая, и сквозь слезы осыпала поцелуями его лицо, выражавшее и радость, и смущение, и недоумение. Марина плакала, захлебываясь слезами, вцепившись в него руками, как ребенок, у которого родители хотят отобрать любимую игрушку, и шептала сдавленным голосом:
- Изверг, Ванечка, любимый, сколько ты будешь меня мучить? Родненький мой, садист, куда, куда ты ушел, почему ты мне ничего не сказал? За что мне это наказание? Неужели ты меня не любишь? Как же ты мог меня бросить одну?
- Мариночка, зайка моя.. Ну прости меня, прости… Я не хотел тебя будить… Родная моя, ну успокойся… Милая…
*
Около часа Ивану понадобилось, чтобы успокоить обезумевшую от страха жену. Он искренне сожалел о том, что покинул ее не оставив даже записки. Нет, никогда ему не понять до конца всю эту тревогу, фантазию, присущую только женщине. Каким до сих пор неразгаданным казался этот родной ему человек. Нет, никогда он не научится понимать мир как женщина, никогда не научится так чувствовать. И теперь он может только раскаиваться в своем непонимании, в своей несообразительности.
*
Когда же, наконец, Марина пришла в себя, стала вполне реально оценивать все происходящее вокруг, она начала расспрашивать мужа о том, где же он пропадал столько времени. Оказалось, что муж вовсе не собирался сводить счеты с жизнью. Все оказалось куда менее прозаично – он искал работу.
- Родная моя, я должен чем-то кормить семью, поэтому решил не терять ни одной секунды. Глупо, но я хотел дать тебе отдохнуть, я как-то не подумал, что ты будешь так переживать, да еще с таким размахом! Прости, прости меня, я так глуп…
*
Он прижал ее к себе так нежно и осторожно, как только мог. Он смотрел в ее печальные, заплаканные глаза и ему становилось спокойней.
- Так что же ты нашел, мой дурачок?
- Это не весть что, но все же работа, небольшие деньги, но это лучше, чем вообще ничего…
- Ну?
- Я… Мне стыдно за себя, Марина…
- Надеюсь, не киллер?
Иван расхохотался. «И эта потрясающая женщина моя! Я горжусь ею! Только она  может меня выносить и при этом еще и любить! Как она может после всего еще и шутить?» - сквозь смех думал мужчина.
- Я? Киллер? Хо-хо-хо… Ух-ха-ха..
- Может прекратишь ржать, наконец?- рыкнула Марина, начав терять самообладание.
- Нет, Марина, тогда мне не было бы стыдно…. Я… Я дворник.
- Ну и что?
- Как что?
- Что здесь такого?
- Боже! За что ты дал мне такую умницу жену?
- Должен же хоть кто-то компенсировать твою тупость!- грозно сказала Марина, но тут же улыбнулась. – Сперва как котенок нагадишь, а потом подлизываешься, паразит! Идем обедать (или завтракать)…
*
Она встала и легонько толкнув мужа в плечо пошла на кухню. Разогрев обед, накрыв стол и усадив мужа, Марина принялась его расспрашивать дальше:
- А что с твоими работами?
*
Иван нахмурился: слишком живы были вчерашние воспоминания, слишком глубоко всадили в его сердце нож.
- Не знаю, - недовольно буркнул он. – Я бездарь, помнишь?
- Я слышать ни чего не хочу! – крикнула Марина. – И не потерплю, чтобы ты сдался, слышишь меня? Мой муж не может просто взять и бросить все! Иначе это просто не ты!
- Марин, зачем? Я не вижу смысла все это продолжать. Я никому не нужен, как поэт или писатель.
- Мне! Мне ты нужен и как писатель и как поэт!
- Для этого мне не обязательно бегать по редакциям и выслушивать все в подобном формате.
- Нет! Ты будешь и писать, и бегать по редакциям. Не смей сдаваться! И пусть я всего лишь слабая женщина на шестом месяце беременности, но я не дам тебе так поступить с собой!..
*
Наследующее утро Иван отправился на новую работу. Вдоволь намахавшись метлой, он вернулся домой усталый и голодный. Марина, накормив его, положила перед ним незаконченную рукопись.
- Так что там будет дальше, а? Милый?
*
Он печально посмотрел на папку с исписанными листами и грустно сказал:
- Пока не знаю…
- Но должны же быть какие-то идеи?
- Пока нет… Не дави на меня, Марина. Пожалуйста. Я пока не готов.
- Хорошо, но если ты пообещаешь мне довести дело до конца.
*
Иван посмотрел в ее глаза и по взгляду понял, что выбора у него нет.
- Обещаю…
*
Прошел день, за ним другой, третий… Марина терпеливо ждала момента, когда вновь увидит мужа за работой. Как не хватало ей того мужчину, автора. Она обожала наблюдать за ним во время его работы. Ей безумно нравились гримасы раздумья, его сосредоточенность, нравились глаза, то щурившиеся, то широко раскрывавшиеся, словно от удивления. «Наверное, - думала Марина, - он сам проживает за своих героев написанную им же историю».
*
И вот, спустя месяц, сбылось. Придя вечером домой от подруги и войдя в комнату, она увидела своего любимого мужа за работой. Каким восторгом наполнились  ее глаза. Как долго она этого ждала. Она знала, что пока он не насытится, не иссякнут на время его силы, он не оторвется от работы. Марина тихонечко подошла к нему, обвила шею руками и нежно чмокнула в щечку.
- Ноль! Как и всегда! Абсолютное отсутствие! – с радостью подумала она
*
Она так соскучилась по нему прежнему. И вот он явился вновь, так же внезапно, как  майская гроза. Его состояние наполнило ее сердце неудержимой радостью, словно на волю выпустили соловья, и теперь, чтобы наверстать упущенное он не переставал летать, а трель его мчалась прямо к солнцу, стараясь не расплескаться в облаках…


Часть третья. На грани.
Через месяц роман был завершен. Марина ликовала. Говорят, что во время беременности, женщина расцветает, но она… Она просто лучилась счастьем, сама была солнцем, ярким, нежным, любящим. И Иван радовался, глядя  на нее, он был счастлив, что оправдал ее надежды, но все же тоска порой тучами окутывала его взор. Его передергивало при одной только мысли, что Марина прикажет ему нести роман в редакцию. Нет, еще одного надругательства он не выдержит. Он вложил в свое творение всю душу и писал его для Марины, своей горячо любимой супруги и матери его ребенка. Неужели она желает выставит его на посмешище? Нет, этого не может быть. Но Марина стала настаивать. Он как мог отговорил ее, просил понять, но женщина была неумолима, как палач, заносящий топор над головой жертвы. Иван негодовал, угрожал, молил о пощаде или просто молчал, щедро одаривая ее взглядами, то испепеляющими, то беспомощными, но ничего не помогало.
*
Наконец, он решил уничтожить роман, но пришел черед бунтовать его жене. Коршуном она бросалась на мужа, проклиная его за слабость духа, она боролась как могла, роняя слезы и не скупясь на слова. Но после того, как Марина наградила его довольно насыщенной оплеухой, он, когда оцепенение спало, швырнул рукописи на стол с криком:
- На! Бери! Делай с ним что хочешь, но меня не трогай!
*
Марина бросилась собирать рассыпавшиеся листы, а Иван собрался и вышел из квартиры.. Женщина долго рыдала над, наверное, последним творением мужа. Ей казалось, что кто-то проклял их, верных друг другу и преданных искусству. Наплакавшись вдоволь, она спрятала рукопись, чтобы муж не выполнил задуманного.
*
А тем временем, Иван бродил по улицам, не обращая внимания на прохожих, на рев машин, цепляя порою несущихся куда-то людей плечом. Наверное, если бы сейчас перед ним раскололась земля, он не заметил бы. Какая разница, если он и так падает в пропасть, изо всех сил пытаясь зацепиться за воздух. Он не видел выхода, а мрачная, черная полоса даже не думала заканчиваться. «Кто знает, - думал Иван, - может это только белая полоса? Куда меня она ведет? Для чего я страдаю? Даже в доме, всегда бывшим для нас храмом, и по появилось непонимание, вражда, что ли… Для чего все это? Я уже отрекся от себя, но я начинаю терять и жену. Когда же придет конец моим мучениям»
*
Марина сидела на краю кровати и бесцельно смотрела на стену. Ее мучили сомнения, а правильно ли она поступала. Нужно ли было так давить на мужа, так уж ли было необходимо все обострять еще больше. Она не знала ответа на свои вопросы, но знала лишь то, что пыталась помочь Ивану обрести самого себя, давила на него для того, чтобы он обрел веру в себя. Она готова была отдать жизнь ради мужа, лишь бы он был счастлив. Что же теперь ей делать?
- Бежать, бежать в редакцию, пока он не пришел в себя и не хватился романа. По крайней мере, если и это творение постигнет та же участь, удар я приму на себя.
*
Безумная идея, но ее не волновало, что через месяц ей нужно рожать, главное, чтобы ее драгоценный Иван был счастлив, чтобы судьба наконец улыбнулась ему,  и те, кто постоянное его отвергал, признали его…
*
Прошла неделя с момента, как Марина отнесла рукопись в редакцию, она боялась звонить и спрашивать приговора, ее пугала мысль, что Иван озвереет, если узнает, что она сделала. Но мужа абсолютно не волновала судьба его творения, он ни разу не заговорил с ней о романе, словно и не писал его никогда. И вот, когда через день Иван, уйдя в гости (Марина отказалась, сославшись на неважное самочувствие) должен был вернуться только поздно вечером, женщина бросилась в редакцию.
*
Марина несколько часов ждала приема. Духота и нервозность ухудшили ее самочувствие. Она твердо решила дождаться - когда еще будет такой момент. И вот женщину пригласили. Леденея от ужаса, она несмело вошла в кабинет. На нее в упор смотрели бесчувственно-грозные глаза.
- Что вы хотели?
- Роман, что с романом, помните? – лепетала Марина, замирая от страха.
- А, вы по поводу того бреда? Я же сказал ему больше не приносить ничего! Так нет! Сначала он, затем вы! Сколько можно?
- Но… Это не правда, вы ведь знаете, что это наглая ложь!
- Что? Да как вы смеете пререкаться со мной?
*
Зря… Не следовало ей спорить с ним. Она понимала, что бесполезно было затевать этот спор. Но она надеялась, до последнего верила в то, что справедливость восторжествует. Но Марина ошиблась. Она разбудила вулкан и теперь он рычал, извергался и грозил испепелить ее.  Она никогда не думала, что за один раз можно вылить столько «помоев» на голову человека. Большой босс, раскрасневшийся от злости, не обращая на ее положение, швырнул ей рукопись. Марина расплакалась, подобрала папку и выбежала вон. Она бежала так быстро, как только могла, ей хотелось раствориться в воздухе, сделать все, чтобы мир никогда больше не знал этой душегубки. Если б только могла, она стерла бы с лица Земли и эту редакцию и этого «гада». Ее глаза застилали слезы, она плохо ориентировалась, слабо понимала, что вокруг происходит..
*
Оглушительный скрип тормозов. Крик. Посреди дороги лежит окровавленное тело беременной женщины. Джип и тело обступили люди, неблагодарные зрители бесплатного цирка. Водитель заламывал руки, крича в мобильный телефон адрес, где случилась авария. Спустя пол часа приехала реанимация. Женщину положили на  носилки, внесли в машину. Раздался вой сирены.
*
А на другом конце города Иван, сидя за столом, грустил, тосковал о жене. И ни веселые лица друзей, ни энергичная музыка не могли отвлечь его от раздумий. Два влюбленных не могут жить друг без друга, минутное расставание кажется им вечностью, а праздник без второй половинки превращается в пытку. Он подошел к виновнику торжества и спросил разрешения позвонить. Получив положительный ответ, он набрал домашний номер. Гудок, еще гудок, еще, еще.
- Странно, - думал Иван. – Она не могла никуда уйти. Иначе сказала бы мне. Может спит?
*
Спустя пол часа он снова позвонил. И опять ничего. Иван начал беспокоиться и, извинившись перед хозяином дома, отправился домой.
*
Отварив дверь, он позвал жену. Но ответила ему только тишина. «Да, ее нет дома. Но где она?». Раздался звонок телефона. Иван бросился к нему, снял трубку, а через несколько секунд, не отнимая от уха трубки начал сползать по стене. Ему сообщили, что Марина находится в реанимации в тяжелом состоянии – она попала в аварию. Иван положил трубку, и перед глазами его стояла улыбающаяся жена.
- Марина, Мариночка, голубка моя! Как же так? Господи! За что ты меня мучаешь, неужели ты захочешь отобрать у меня еще и жену, Боже, она должна родить через месяц!
*
Вдруг время ускорило свой темп, а Ивана окутала темнота, пустота постепенно разрасталась в нем, пожирая каждую клеточку его тела. Ноги стали ватными, но он помчался в больницу, к ней, к своей единственной. Уже в больнице ему сообщили, что Марина потеряла ребенка. Иван потерял сознание, подняв тем самым переполох среди медсестер и врачей. Когда он очнулся, он молился только о том, чтобы Марина выжила. Трудно описать то, что он чувствовал в этот момент. Иван сжался в комочек и, раскачиваясь у ее постели,  что-то шептал себе под нос. Сложно было разобрать, не то он молился, не то проклинал кого-то. Мужчина напрочь отказывался принимать такую реальность. Лучше умереть. «Да, умереть! – сквозь поток мыслей, он четко услышал именно эту. – Только не жить, только не чувствовать, только умереть, тогда не будет так больно и холодно. Смерть. Только один выход». Но тут он снова увидел ее, опять улыбающуюся. И снова водоворот мыслей:
- Как ты прекрасна, моя родная. Ты – единственная любовь в моей жизни и я отдам за тебя жизнь. Если б ты приказала мне спрыгнуть в обрыва, я бы спрыгнул… Я не смогу жить без тебя, не оставляй меня, родная.
*
Он заплакал, зарыдал как ребенок, глядя на ее лицо, ранее белое и удивительно нежное, а теперь все в ссадинах и кровоподтеках, прижимая ее безжизненную ладонь к мокрым от слез щекам.
*
Пришла ночь, он сидел неподвижно у ее ложа и отчаянно боролся с прикосновением сна. Его силы иссякли, Морфей взял свое – веки Ивана тяжело сомкнулись под грузом покоя. Ему снился сон, где он и Марина с сыночком гуляют по дивной красоты лугу. И им так хорошо, так легко…
*
Он проснулся от стона. Марина пришла в себя. Едва приоткрыв глаза она еле слышно прошептала: «Прости меня, Ванечка.»
- Родная, не говори, береги силы.
-Прости, родной!
- За что? Милая, мне не за что тебя прощать, ангелам не нужно прощение.
- Я занесла твой роман в редакцию…
*
Он впал в оцепенение, от ужаса похолодела кровь.
- … И они не приняли его… Ваня, прости меня.
- Родная, это я во всем виноват
- Нет, Ваня. Нас наказали, но за что я не могу понять… Я люблю тебя, мой родной, мой единственный.
- И  я, я тоже тебя люблю, моя родная, моя Марина. Я не смогу без тебя, не оставляй меня, любимая.
- Поцелуй меня, Ваня…
*
Он наклонился к ней, провел ладонью по волосам и прижался губами к ее губам. Это был последний поцелуй. Марины не стало. Такого крика больница не слышала еще никогда, он прижал ее к себе, рыдая и моля ее вернуться. Сбежались медсестры и  врачи. «Разряд… Всем отойти… Разряд… Поздно…»… 

Часть четвертая. Жизнь после смерти.

После похорон жены Иван перестал существовать как человек. Он стал больше напоминать некое  бездумное животное, в венах которого пульсировала не кровь, а водка. В его душную, заполненную сигаретным дымом квартиру не просачивался ни один луч света. Шторы всегда плотно закупоривали окна, поэтому Иван потерял счет времени и дням. Вот так живя в полумраке, выбираясь лишь изредка за новой дозой сорока градусного яда, он прозябал в полнейшем одиночестве. Он перестал общаться, следить за собой и превратился в небритое, дурно пахнущее чудовище. У него был единственный друг – граненый стакан, а развлекал Иван себя воспоминаниями. Порой в бреду ему грезилась Марина, обычно она была одета в белую тунику, держала на руках младенца, подходила к нему, грустно смотрела в его глаза и исчезала. Не один раз он пытался покончить с собой: вешался, но веревка обрывалась, глотал снотворное, но его спасали, топился, но кто-то всегда его вытаскивал. Он нашел только один вариант, чтобы справиться с болью, Иван просто заливал его водкой. Тогда ему становилось легко, да и Марина была с ним.  Он вспоминал каждый миг проведенный с ней рядом, его больное сознание с редкими перерывами вырисовывало ту или иную картинку: вот они гуляют по набережной, или идут вместе за покупками, а то еще одна, самая любимая – Марина сообщает ему, что ждет ребенка. А потом… Новая бутылка, новая попытка забыться.
*
Прошло еще несколько месяцев, он потерял последнюю связь с миром. У небо был новый, свой «дом»: магазин, бутылка, бутылка, магазин. Без Марины его жизнь потеряла всякий смысл. Но однажды, плетясь в магазин, его полубезумный взгляд упал на книжную палатку. Внимание привлекла одна  книга с названием «Лик сатаны», некоего автора.
- Боже, это же мой роман! – эта мысль безжалостно ударила затуманенный мозг.
*
Он подошел, взял книгу в руки и начал листать. Не веря своим глазам, он читал отрывки, узнавая свою потерянную рукопись. Рядом он приметил сборник стихов этого же автора. Он отложил роман и взял сборник, другой.
- Это мои стихи! – мелькнула еще одна мысль.
- Кто этот автор? – выдавил из себя Иван.
- Мужик, ты чего? Новости не смотришь? Это же известный автор, его даже наградили за вклад в искусство! – продавщица была настолько удивлена, что не заметила, как на глазах худого, заросшего щетиной Ивана, навернулись слезы.
*
Он купил сборники и поплелся домой. Дрожащими руками он держал то, что по праву было его, его сознание впервые за долгое время вернулось к нему. Иван понял, почему его оскорбляли, унижали, из-за кого погибла его жена и не родился сын, из-за кого вся его жизнь пошла под откос.
- Я найду этого ублюдка!
*
Наследующий день он прибрал в квартире, побрился, привел себя в порядок и пошел в редакцию. Ворвавшись в кабинет, он швырнул книги на стол давнему мучителю с воплем:
- За сколько ты продал их, урод! Я убью тебя, животное!
Глаза начальника округлились, он с трудом узнал Ивана. По его лицу мелькнула тень страха.
- Ты никогда ничего не докажешь. Поэтому лучше убирайся, или я вызову охрану.
- Тварь, кому ты продал мои работы?
*
Иван прыгнул к стола и схватил ненавистного ему человека за горло.
- Сволочь, я размажу тебя по стенке, я сгною тебя в тюрьме вместе с этим хрЕновым писателем!
- Отпусти, дурень! – прохрипел босс. – Ты ничего не докажешь! А за это еще расплатишься!
*
В кабинет ворвалась охрана, скрутила Ивана и вытолкала его и здания. Он решил во что бы то ни стало добиться справедливости. Выследив вора, он узнал его номер телефон и стал названивать ему, угрожая, оскорбляя. Он подкарауливал его на улице, ходил по пятам пока в один день не услышал предостережения.
- Я все равно выведу тебя на чистую воду, ублюдок!- взревел Иван.
- А кто тебе поверит? Тебе опустившемуся алкашу? Да ты никто! Я одним пальцем могу тебя раздавить! Уйди с моей дороги!
- Я не оставлю тебя! Никогда! Слышишь, никогда!
- Как знаешь, мое терпение лопнуло!
*
Лжеавтор сел в свой дорогой автомобиль и нажал на газ.

Эпилог

Через несколько дней в район, где проживал Иван, только и  говорили, что о странном убийстве. Люди недоумевали, зачем понадобилось убивать какого-то забулдыгу. Были разные версии: и что это криминальные разборки,  и что этот несчастный обокрал какого-нибудь богача.  Что только не придумают люди. Милиция даже не стала возбуждать уголовное дело, считая, это «глухарь».
*
Ивана застрелили в подъезде у двери  квартиры. Он погиб за свое дело, за справедливость, которая так и не восторжествовала. И, значит, напрасна была жертва, в которую принесли себя и Иван, и Марина, и их так и не родившийся сын. Он унес с собой в могилу тайну  своей жизни, загадку незаконно заблестевшей на небосклоне звезды, его смерть – его проигрыш. Но, быть может, когда-нибудь, кто-нибудь случайно раскроет этот секрет, и увековечив в летописи вселенной имя автора-победителя, Ивана. Но это так маловероятно.
*
Суров и жесток этот мир. Люди погибают за свою мечту, за правое дело от рук недостойных, от того, что наш мир так несовершенен. И кто знает как много таких историй, как много других. О скольких тайнах умалчивает земля, скольких несчастных оплакивает небо и чьей кровью мы дышим.


Только кошка бродит там, где хочет, делает то, что придется ей по вкусу и любит так, как любят один раз...

Неактивен

 

#2 2006-10-25 14:38:40

Александр Зрячкин
Хранитель традиций
Откуда: Саратов
Зарегистрирован: 2006-02-14
Сообщений: 2849
Вебсайт

Re: Признание

Да, истинно в конце Вы сказали: суров и жесток этот мир...

Неактивен

 

#3 2007-06-30 10:19:08

Андрей Москотельников
Редактор
Откуда: Минск
Зарегистрирован: 2007-01-05
Сообщений: 4324

Re: Признание

Ольга, я сейчас тебе одну вещь скажу, но ты только не обижайся.

Это - Некрасов. Современный, а может даже и нет. В смысле наивности прозы и нереальности темы. Поясню, что это так.

Сюжет - так он чисто некрасовский. Когда-то сто пятьдесят лет назад молодой Некрасов прибыл в Петербург, где-то пристроился на житьё, сел на пол, соскрёб с сапога ваксу, развёл её водой, пересел на стул и начал строчить, имея целью создать какой-нибудь опус для начала и куда-то продать. Но какой же мог у него быть сюжет для опуса? Только такой, как у тебя - то есть про себя же самого (и себе подобных, нищих провинциалах, наводнивших столицу, да решивших кормиться литературой). Ты найдёшь этот опус в томе прозы Некрасовского ПСС. Всё один к одному.

Почему же в твоём исполнении этот сюжет нереален? Герои твоего опуса будто вчера родились. "Он" сам про себя говорит, что литературой занимается всю жизнь. А между тем отказ в редакции (вероятно, первый в жизни), чуть не сводит его с ума. Тут он и открывает в одночасье, что бездарь. Ольга! Если человек занимается литературой всю жизнь, это не значит, что он всю жизнь только сидит и пишет, составляя предмет любования жены. Заниматься литературой - это не только писать, но ещё и много-много бегать. Сколько пишешь, столько и бегаешь. А беготня награждает практическим опытом "литературного" поведения. И бездарем или гением нельзя себя осознать в одночасье (исключая, конечно, случаи психической патологии).

Ещё немного про "него" и его отношения с женой. Герой опуса с каждой жениной репликой будто всё лучше её узнаёт. Получается очень искусственно. Я даже готов допустить, что "она" может в редчайших экземплярах присутствовать в натуре. Моя жена почти такая. Я сижу за письменным столом, она терпит, подсмеивается, периодами считает меня гением, периодами меняет свой взгляд на обратный, но я считаю такие отношения как раз нормальными, всяческие надрывы исключены. Бездарь я или гений, долгое время было совершенно неясно, хотя и печатался в прессе, и в редакциях работал.

О редакции и монстре-редакторе. Видно, что "он" вчера родился. Ну как ему не ясно, что устрой он какой-нибудь публичный скандальчик, предъяви какой-нибуть самой захудалой медиа-студии свои черновики, и дело об авторстве может решиться к его значительному удовлетворению.

А резонерская концовка! Она отдаёт чистой воды публицистикой, художественность из твоего опуса улетучивается напрочь.


Андрей Москотельников
Видишь этого шмеля? - Он на службе у Кремля!
________________

Неактивен

 

#4 2007-07-10 19:42:54

Ольга Кошка
Участник
Откуда: Беларусь
Зарегистрирован: 2006-10-16
Сообщений: 56

Re: Признание

Спасибо, Андрей! Я не обижаюсь:) Всегда лучше горькая правда, чем сладкая ложь:) Сейчас я бы многое переделала... Многое... Но мне тогда так хотелось донести это до читателя.... Эх... Еще раз убедилась, что нужно время для того, чтобы остыть, для того, чтобы откорректировать.... Учиться мне еще и учиться... Надеюсь, что не безрезультатно:)..


Только кошка бродит там, где хочет, делает то, что придется ей по вкусу и любит так, как любят один раз...

Неактивен

 

Board footer

Powered by PunBB
© Copyright 2002–2005 Rickard Andersson