Форум литературного общества Fabulae

ВАЛЕРИЙ КУЗНЕЦОВ

                                                                         МЕСТЬ

     Сибиряков суровыми зимами не испугаешь, но нынешняя выдалась на редкость холодной: лютые морозы, метели с обильными снегопадами. Словно на измор решила взять она охотников, лесорубов, звероловов. А тут еще нашествия вол¬ков добавились, ставшие для таежных деревень настоящим бедствием.
В тишь и в непогоду совершали они свои набеги, с каждым днем становясь все более дерзкими. Еще недавно хищники издалека обходили селения, теперь же, не дожидаясь тем¬ноты, бегали по улицам, пытаясь застигнуть врасплох собаку или зарезать ушедшего со двора поросенка. Не упускали они и случая забраться в хлев и передушить мелкий скот.
Среди дичи серые разбойники рвали лосей, оленей и ди¬ких коз, уничтожали зайцев в округе, где жили.
Наверное, можно было бы смириться с вредностью зу¬бастых, как с неизбежным злом, если бы по кровожадности своей те не истребляли намного больше животных, чем могли съесть и утащить. Необузданная страсть к охоте и ненасыт¬ная жадность до крови сделали их бичом для охотников и заклятыми врагами местных жителей.
В деревню Дальняя повадилась крупная, почти белого ок¬раса волчица. Она рвала ягнят и гусей, похищая их прямо со двора и даже на глазах у людей. Мужики с ног сбились в поисках разбойницы, в хитрости и осторожности не уступав¬шей лисице, но всякий раз матерая волчица оказывалась ум¬нее человека; она словно загодя обдумывала свои поступки и всегда умела найти выход даже из самого затруднительного положения. Какие только средства не пускались в ход для ее поимки: порох, свинец, ловушка, коварно замаскированный яд, и все бестолку.
Лишь однажды, несколько лет назад, пуля достала-таки ее. Волчица до сих пор помнила ранивших ее охотников. В ту холодную осень она пролежала в одном месте, в спаситель¬ном валежнике, много дней и ночей, сильно исхудала, но все же оправилась от ран и вновь принялась за свое.
Бегущая волчица поражала легкостью движений, она слов¬но стелилась над землей, преодолевая огромные расстояния и усталость. Почти на всем протяжении своего долгого пути она сохраняла правильную рысь, со следом, напоминающим ровную ленту.
Видевшие ее мужики, злясь и досадуя на проделки хищ¬ницы и собственную беспомощность, не скрывали, однако, своего восхищения умным и ловким зверем.
О неуловимой волчице складывались истории: будто без устали преодолевали она за день не одну сотню километров, что могла без особого труда скрыться от погони, что движения матерой легки и стремительны, как у лани или пан¬теры, что не волчица она вовсе, а оборотень. Наказание, од¬ним словом.
Январским полднем возвращались деревенские мужики с охоты ни с чем.
— Дымит, старушка наша, — бросая косые взгляды, пробасил лесоруб Макаров, указывая рукавицей в сторону засне¬женного селения. И замер. Впереди, саженях в сорока, ма¬терый волчище нес на спине здоровенную рыжую собаку с оторванными передними лапами. Следом шли переярки. Охотникам было ясно, что хищники направлялись на логово.
— А вот и она, — заядлый волчатник Степан Шипилов кивнул вдаль.
За версту от них беловатая волчица и следом за ней гусь¬ком трое молодых волков спускались в небольшую лощину. Бегущая волчица стелилась над землей, не меняя аллюра.
— Тьфу, ты, — зло сплюнул сосед Шипилова по двору. — Пока мы, разинув рты, по тайге шастали, они, не будь, дура¬ками, в деревне управились.
— А ты как думал? Волка ноги кормят, — оправдывал непрошенных гостей видавший виды охотник Аксенов. — Мы у них хозяйничаем, а они у нас, так и живем.
— Ничего, Леха, придет и наш час, — с хитринкой в искря¬щихся уверенностью и охотничьим азартом глазах сказал Степан.
Дома престарелый дед Степана, лежа на широкой лавке и дышащей теплом печи, поносил охотников на чем свет стоит:
— Бабы с ружьями, вот вы кто! Зверь вас за нос водит, как тех пацанов. Я чему тебя учил все эти годы? — сердито ворчал старик. — Вот и приспособь науку эту к охоте на вол¬ка. Не гоняйся ты за этой подлюгой, Христа ради. Сама по¬падется, как кур в ощип, ежели по уму все скумекаете. Тут думать надо, крепко думать, а то, неровен час, сами в лапы к ней угодите. Ох, угодите. — И в который раз вспоминал истории из своей богатой на приключения охотничьей жизни...
2.
Много лет логовом волчице служило вывернутое корнями дерево в глухом, труднодоступном месте, где не то что че¬ловек — зверь едва продирается. Жилище было так искусно скрыто от постороннего глаза, чтобы не выдать врагам по¬томство. Лес тут густой, темный — неба не видать. Частые ели, склонившись пышными ветвями до самой земли, сплели из сучьев высокую стену. Иногда, вспорхнув, прошумит здесь ворон, или застучит монотонную песню дятел.
Тайга в этих местах величественна, однообразна и тускла. Мрачный хвойный лес тянется на сотни километров; то сте¬лющийся по болотистым низинам, то сомкнутым покровом накинутый на пологие холмы и горы, то карабкающийся по скалистым хребтам. Волки чувствуют себя здесь хозяевами: рыскают повсюду, чтобы утолить свой вечный голод.
Промышлять волчица уходила как можно дальше от жи¬лища, чтобы обезопасить выводок. Внешний вид хищницы говорил о мощи и великолепной приспособленности к неуто¬мимому бегу, преследованию и нападению.
Последний выводок помогал ей воспитывать одинокий взрослый самец, состоящий с ней в кровном родстве, но не так давно, в одной из окрестных деревень, его убили прямым выстрелом в голову.
Волчата, серые неуклюжие шарики, вели себя точь-в-точь, как домашние щенки, весело играя между собой, возились с лаем и визгом. Волчица с нежностью собаки лизала и чис¬тила их, всячески стараясь не выдать присутствия детенышей.
3.
В лесу легла «мертвая» пороша. Время не самое удачное для охоты: старые следы замело, а свежих спрятавшиеся от непогоды звери почти не оставили.
Степана Шипилова «сюрпризы» таежной зимы не смущали: он имел твердую руку и считался сметливым охотником.
Заядлый волчатник мог бродить по тайге с утра до вечера, не вспомнив про усталость. Старался брать места трудные, но верные, где можно отозвать выводок волков. Не так давно ему удалось напасть на след волка, возможно ранить его, но хищник скрылся в непролазной чаще. Ребята подбадривали, мол, первая ласточка в нынешнем сезоне: сначала ранил, а там, глядишь, и шкуру принесешь, В шутку называли «следо¬пытом».
Могучие деревья, обступавшие молодого охотника со всех сторон, стояли задумчиво и молчаливо. Лишь однажды про¬кричала где-то невидимая птаха.
Чутье подсказывало ему, что в этой глуши должны жить волки. Об этих местах не раз толковал ему дед: трудные они, опасные. Волки здесь подвыты и сосчитаны, правда, так прос¬то не возьмешь их — уж больно хитры, бестии, и сообрази¬тельны.
По едва заметному следу одинокого хищника, по всей ви¬димости волчицы, продолговатому и меньше, чем у взрослого самца, охотник определил место, где зверь проводил дневку и где мог быть выводок волчат. Степан знал, что на вой вол¬ка отзываются другие волки и стал тихонько подвывать. Никто не отозвался. Подвыл еще раз — сильнее, увереннее. Вда¬леке услышал вой самца. В ответ завыл голосом волчицы: протяжно, почти тоскливо. На него ответил волчонок, ока¬завшийся неподалеку от засады. «Так и есть: волчье логово!»
Волчата визгливо лаяли и ершились. Степан с любопыт¬ством разглядывал маленьких хищников. «Вот дома удивятся». Он частенько приносил своим ребятишкам живые подарки из тайги: то ежа, то зайчонка, то пораненную птицу.
Спрятав выводок в рюкзак, Степан остановился в раздумьи: брать или не брать? Не пропадут без матери? Вспом¬нив, сколько зла принесли волки людям, решился наконец. «Не каждый день волчата попадаются. А в тайге этого добра хватает».
По рассказав опытных охотников-волчатников он знал, что волки мстительны и как никто другой злопамятны, но уж больно соблазнительной была находка. Для охотника — ред¬кая удача. Из щенков вырастет великолепная пара домашних волков. С ними можно будет ходить хоть на край тайги, да и хозяйство домашнее смогут уберечь от разорения.
Вскоре вся деревня знала, что молодой Шипилов волчат из тайги принес. Никому еще из здешних охотников не удава¬лось добыть в тайге такой ценный трофей.
—Молодцом, чего там!  Не зря нынче тайгу топтал.
— Насолил зубастой. Мечется, небось, места не находит.
— Теперь можно спать спокойно.
Нахваливали односельчанина мужики, в большинстве не но¬вички в охотничьем деле, однако, замечали, что с волчицами и в самом деле шутки плохи: редко прощают они подобные обиды.
— Ерунда, — отмахивался Степан. — Обойдется. Не все ж ей одной пакостить.
4.
Но вышло так, что деревня его совсем покой потеряла. Как придут сумерки, так вой за огородами. Да такой протяжный и тоскливый, что мороз по коже. «Волк, видно, голоден, — думал Степан. — От стаи отбился. Как бы беды не натворил».
Каждый вечер, как приговоренная, бежала на запах деревенского дыма матерая волчица. Она не только чуяла след, но и как бы шла верхним чутьем, по выражению таежных охотников.
Короткий век свой волчица прожила в отчаянной борьбе за существование, и теперь ей выпало еще одно испытание: схватка с тем, кто разорил ее логово и умыкнул детенышей. Жаждая мести гнала ее в деревню Дальняя. Теперь она зна¬ла, что в жизни есть людская подлость.
Притаившись в густом кустарнике, за овином, стояла ма¬терая, будто окаменелая, словно раздумывая, как лучше по¬ступить. Одна истосковавшаяся душа ее светилась и только память рисовала счастливые моменты материнства. Ей так хотелось лизнуть свернувшихся в клубочек волчат, поиграть с ними.
Поздним морозным вечером во дворе Шипиловых раз¬дался надрывный лай собаки, Никогда еще она так не беспокоилась. «Кого это там носит на ночь глядя?» — подумал хозяин, всматриваясь в заиндевевшие окна. Пес рвался с цепи, встревожив соседских собак и живность. Наспех набросив полушубок, Степан Шипилов вышел в сени. Приоткрыв дверь, собрался было окликнуть Рекса и замер: перед ним стояла беловатая волчица с острой мордой. Степан опешил. «Пришла», — выдохнул охотник.
Какое-то мгновение он смотрел на непрошенную гостью, как заколдованный, стиснув от напряжения зубы. Будто неве¬домая сила пригвоздила его у порога. Дальше все было, как во сне. Волчица вдруг сжалась и прыгнула. Степан упал, они сцепились, оба слились в одно целое, покатившись по тесо¬вым ступеням. Завязалась борьба.
Выскочившие из избы жена и дети подняли крик, собака изошлась от отчаянного лая, но хищницу не пугали ни крики людей, ни вопли жертвы. Она расправлялась с человеком, как с любой своей жертвой.
И только услышав мужские голоса, отбежала в сторону, хрипло дыша. Из горла у нее валила клубом розовая пена. Налитые кровью глаза, казалось, жгли все вокруг. Мгнове¬ние мстительница оценивала обстановку, затем рванулась впе¬ред, схватив ненавистную жертву за горло.
И лишь когда с соседнего подворья прогремел выстрел, скрылась в ельнике.
Бездыханный Степан лежал распластавшись на окровав¬ленном снегу.
— Ну, и дела.
— Нашла, все же. — Качали головами озадаченные му¬жики. Всякое бывало на таежном их веку, но такое — впервые.
— Этак она всех нас перегрызет, — в ужасе охала соседка несчастного.
— А чего ей?! Она тут, как у себя дома.
— Кто знает, что на уме у нее, — переговаривались взвол¬нованные люди, озираясь по сторонам.
— Все кончено: теперь зверь успокоится, — со знанием дела заявил старый охотник Герасимов.
С тех пор белая волчица в деревне Дальняя больше не по¬являлась.


                                                                         г. Горячий Ключ
                                                                      Краснодарский край