Форум литературного общества Fabulae

Приглашаем литераторов и сочувствующих!

Вы не зашли.

#1 2007-01-21 10:39:42

Эльдар
Автор сайта
Откуда: Красноярск
Зарегистрирован: 2006-10-01
Сообщений: 723

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПОЭТА Н.ГУМИЛЁВА В АФРИКЕ.

Пролог.

        Кто из нас в юности не мечтал о дальних странствиях? Необычное, далёкое, непредсказуемое - привлекает юную душу сильнее любого магнита. Особенно - если у человека сердце настоящего романтика. Тем более , когда он - поэт...    Шекспир писал гениальные произведения, действия которых разворачивались в странах, где сам автор не был никогда : Италия, Дания, Средиземноморье...
        Пушкин Александр Сергеевич всю жизнь мечтал побывать за рубежами Российской империи,  подумывал и о побеге даже, когда находился в ссылке в Михайловском, однако далее приграничных областей Турции так нигде и не побывал...
        Увы, не всегда даже самому известному и именитому поэту удаётся лично участвовать в настоящем далёком путешествии, тем более очутиться там, где ещё не ступала нога современного человека, куда не докатилось эхо цивилизованного мира...
        Мне знакомо это чувство. Я ходил по затерянным в тайге местам, среди гор, где на сотни километров вокруг не было никаких человеческих построек или поселений - только дикая первозданная природа, где звери  не боятся человека, просто потому, что не видели его  никогда.
        И ты разглядываешь местность вокруг себя, сравниваешь её с картой и с удивлением убеждаешься, что карта - неточна, а значит, вокруг тебя неведомое, никем из людей прежде невиданное. И ты наносишь на карту то, чего на ней прежде не было, но что существует в реальности - здесь, на земле, на которой ты стоишь! А значит - и ты что-то открыл: или ручей, или гору, или скалу, - короче, всё то, о существовании чего до тебя никто из людей не  догадывался. И это здорово. И ты не боишься ничего. Потому что всё вокруг - это и есть твой настоящий дом. А своего дома никто не должен бояться. И звери, и птицы, и рыбы, и леса, и реки, и скалы - всё вокруг твоё, домашнее... Почему бы и нет? Если вся Земля - место твоего обитания! Вся она - твой дом.
        Так, однажды, в тайге я встретил кабаргу, разновидность маленького дикого оленя, про которого когда-то читал в солидном научном издании, как об очень чутком, пугливом животном, которое практически невозможно застать врасплох, а при встрече с человеком оно якобы тут же скрывается. Как бы не так! Убегает? Скрывается? Эти кабарги ходили за мной следом, как привязанные. Они абсолютно меня не боялись. Мало того, не я их, а они меня изучали. Они даже в прятки со мной пытались играть: выскочат из-за камня, назад спрячутся и выглядывают, ждут, побегу я за ними или нет. А если внимания не обращаешь - догоняшки устраивают. Если нет у тебя вражды к живому, к природе, то и у неё нет страха перед тобой...


                    Глава 1
                Муза дальних странствий.

        И всё-таки был среди больших русских поэтов один, которому довелось побывать в таких далёких от России неведомых краях, где до него не видели живьём ни одного белого человека. Он стал первопроходцем и первооткрывателем. Звали его Николай Степанович Гумилёв. Он странствовал по Африке, был в  Каире, Александрии, Аддис-Абебе, а потом в самых глухих, затерянных местах. Он открыл истоки Голубого Нила и пережил великое множество удивительных приключений. А ещё он написал замечательные стихи об этом и вообще - о многом из того, что творится на белом свете!
                        Вот с какими словами он  обращается к своим читателям: «Старый бродяга в Аддис-Абебе ( столица Эфиопии), покоривший многие племена, прислал мне чёрного копьеносца с приветом, составленным из моих стихов.
Лейтенант, водивший канонерки под огнём неприятельских батарей, целую ночь над южным морем читал мне на память мои стихи. Человек , среди толпы народа застреливший императорского посла, подошёл пожать мне руку, поблагодарить за мои стихи. Много их , сильных, злых и весёлых, убивавших слонов и людей, умиравших от жажды в пустыне, замерзавших на кромке вечного льда, верных нашей планете, сильной, весёлой и злой, возят мои книги в седельной сумке, читают их в пальмовой роще, забывают на тонущем корабле...
        Я не оскорбляю их неврастенией, не унижаю душевной теплотой, не надоедаю многозначительными намёками на содержимое выеденного яйца, но когда вокруг свищут пули, когда волны ломают борта, я учу их, как не бояться, не бояться и делать , что надо. И когда женщина с прекрасным лицом, единственно дорогим во вселенной, скажет: «Я не люблю вас», я учу их, как улыбнуться и уйти, и не возвращаться больше.
        А когда придёт их последний час, ровный, красный туман застелет взоры, я научу их сразу припомнить всю жестокую, милую жизнь, всю родную, странную землю и, представ перед ликом Бога с простыми и мудрыми словами, ждать спокойно Его суда.»

                    Глава 2
                   Побег в Египет.

        Итак, в 21 год, скрывая от родителей сам факт своего путешествия, поэт Гумилёв вместо учёбы в парижском университете, тайно отправился из столицы Франции в Африку. Он побывал в Египте! Что же он увидел там?
        Он устремился на континент, чьи очертания на карте напоминали ему исполинскую грушу, повисшую на дереве Евразии. Поэт представлял себе встречи с вождями племён одетыми в леопардовые шкуры, с деревнями, в которых поклоняются деревянным идолам, с подстерегающими его в джунглях львами. «Дай назвать моим именем чёрную до сих пор неоткрытую реку!» - просил он Бога в одном из своих стихотворений.
        Вот, повествуя о Красном море, он рассказывает о том, что по берегам его «известняк, как чудовищный кактус, расцвёл», а на раскалённом песке островов умирают оставленные приливом « осьминоги, тритоны и рыбы-мечи». И в поисках жемчуга отплывают от африканского берега сотни лодок, а сотни других, аравийских, соперничая, стараются их отогнать. И проходят по морю огромные океанские пароходы из Суэцкого канала. И прекрасно оно ночами, когда звенит, словно музыка, его сияющая волнами поверхность.
        Изумрудная долина Нила , раскидистые веера пальм,  многочисленные каналы , струящиеся вдоль выложенных глиной берегов и бурлящие возле Дамьетских скал - всё это напоминает поэту иллюстрации из старинной сказочной книги, которую он разглядывал в детстве морозными зимними вечерами. Знаменитые пирамиды - гробницы фараонов Египта, загадочный Сфинкс, сверкающие в небесах пышные созвездия - всё поражало воображение молодого поэта!
        В Каире ему запомнился своей высотой и великолепием минарет мечети султана Гассана . Внутреннему взору Гумилёва представлялись многочисленные невольницы из дальних северных стран, томящиеся в гареме султана. А вечерами в каирских кофейнях он слушал стихи арабских поэтов, наслаждаясь мелодичностью их голосов и бесподобным ароматом огненного кофе.

                      Глава 3
                Встреча с Абиссинией.

        В 1908 году Николай Гумилёв возвратился в Петербург, где поступил на юридический факультет университета ,а через год перевёлся на историко-филологический... Африка вдохновила его на неповторимые стихи. Тяга к ней была так велика, что осенью 1910 года поэт вновь отправляется туда. На этот раз - в Абиссинию. Так называли тогда в Европе Эфиопию, удивительную горную страну, которая не покорилась и не стала ничьей колонией в эпоху полной колонизации Африки. Это было независимое государство, управляемое своим императором Менеликом П, которого называли «негус», ибо так называется император на эфиопском языке.
        Гумилёва интересовали истоки великого Нила, а Голубой Нил начинался именно там, в царстве Менелика.
        Не забывайте, что именно Эфиопия - родина Абрама Ганнибала, прадеда великого русского поэта Пушкина! Кстати, это единственная страна на африканском континенте, где исповедуют православие.
        В африканских странствиях Гумилева сопровождал его верный товарищ - Николай Леонидович Сверчков, памяти которого позже поэт посвятит одну из своих лучших книг...

                    Глава 4
                   «Колдовская страна».

        Поэт описывает далёкую экзотическую страну, представшую перед его взором тогда, в начале ХХ века. Он рассказывает о ней, как о львице, отдыхающей на четырёх плоскогорьях между берегом Красного моря и таинственными лесами Судана. Север Эфиопии в представлениях Гумилёва - это бесконечные болота, где кишат чёрные змеи и обитает жёлтая лихорадка. Над этими болотами возвышаются дикие сумрачные горные хребты, покрытые лесом, с многочисленными пропастями и ущельями, над которыми сияют снежные вершины. Южнее находится плодоносное Амхарское плоскогорье, где в деревнях сеют пшеницу и косят траву для домашнего скота, где порой в табуны забредают дикие зебры, а вечерами разносятся гортанные песни и слышны звуки багана - абиссинского струнного музыкального инструмента.
        Там поют абиссинцы о прежних временах, когда над озером Тана горделиво возвышалась древняя эфиопская столица Гондар. В этом городе богословы разговаривали стихами, а живописцы когда-то создавали портрет царя Соломона и царицы Савской рядом с ручным львом. Так гласила старинная легенда о библейских временах и героях, называя Эфиопию-Абиссинию родиной царицы Савской, пленившей умом и красотой мудрого библейского царя Соломона.
        Могло ли сердце романтика и поэта Николая Гумилёва не увлечься такой далёкой и удивительной страной? И вот он рассказывает в стихотворении, похожем на ожившую сказку, как , однажды, могучий царь Абиссинии негус Негести перенёс столицу страны из древнего Гондара - родины поэтов и роз в каменистую Шоа, где жили грубые, свирепые и сильные воины. Шоанцы любят слушать не мелодичный баган, а звонкие голоса труб и гром барабанов. Вечерами они курят трубки и пьют тедж, абиссинское пиво.
        Они покорили для негуса Менелика племена людоедов и карликов, племена харраритов, галла, сомали и данакилей, они устелили его дворец добытыми кровью львиными шкурами. И, глядя на леса, горы и небеса Абиссинии поэт поражается сходству этой земли с характером населяющих её народов!
        «Колдовская страна! Ты - на дне котловины
        Задыхаешься , солнце палит с высоты,
        Над тобою разносится крик ястребиный,
        Но в сиянье заметишь ли ястреба ты?
        Пальмы, кактусы, в рост человеческий травы,
        Слишком много здесь этой палёной травы.
        Осторожнее! В ней притаились удавы,
        Притаились пантеры и рыжие львы.
        По обрывам и кручам дорогой тяжёлой
        Поднимись, и нежданно увидишь вокруг
        Сикоморы и розы, весёлые сёла
        И широкий, народом пестреющий луг...
        Поднимись ещё выше: какая прохлада!
        Словно позднею осенью, пусты поля,
        На рассвете ручьи замерзают , и стадо
        Собирается в кучи под кровлей жилья.
        Павианы рычат средь кустов молочая,
        Перепачкавшись в белом и липком соку,
        Мчатся всадники, длинные копья бросая,
        Из винтовок стреляя на полном скаку.
        И повсюду верху и внизу караваны
        Дышат солнцем и пьют неоглядный простор,
        Уходя в до сих пор неоткрытые страны
        За слоновою костью и золотом гор...
        И я вижу, как южное солнце пылает,
        Леопард, изогнувшись, ползёт на врага,
        И как в хижине дымной меня поджидает
        Для весёлой охоты мой старый слуга.»

                    Глава 5
                Во главе каравана.

        Так поэт Гумилёв описывает свою первую встречу с Абиссинией...Во время своих путешествий русский поэт проник в самые отдалённые глухие уголки Эфиопии, где местные племена постоянно враждовали между собой. Однажды, ему даже удалось лично участвовать в примирении враждующих сторон. Но, если было необходимо, Гумилёв сам вступал в сражения. Он шёл в битву, не боясь смерти.
        А ещё, однажды, восемь дней вёл он из города Харрара свой караван сквозь Черъерские горы, отстреливаясь от стай диких обезьян, которые забрасывали путников камнями, и засыпая среди корней сикоморы. На девятую ночь с высокой горы далеко впереди на чуть видной вдали равнине он различил горящие костры, похожие на красные звёзды.
        И на следующий день караван ступил на галласкую равнину. Высоченные галласы-мужчины в леопардовых и львиных шкурах, мчась вихрем на своих конях в погоне за страусами, срубали им саблями головы  на скаку. А галласки-женщины пасли гигантских верблюдов. Галлаские старики поили умирающих змей парным молоком, заботясь о них, как о детях. А галлаские быки, которые никогда в жизни не видели белого человека, по описанию Гумилёва , разбегались, мыча от ужаса...
        Поэт начал изучать абиссинский язык, общаясь с жителями этой далёкой от нас страны, узнавая значения слов, странных и непонятных для русского уха: «Ато» и «гета» - по-нашему «господин», «аурарис» - носорог, «гумаре» - бегемот, «азо» - крокодил, а «ой ю гут!» - возглас удивления!
        Он охотился на львов, переправлялся в плетёной корзине через реку, кишащую крокодилами, его принимал император Абиссинии - негус Менелик Второй! На своей родине, в России, слава к поэту Гумилёву пришла именно тогда, когда он находился в Африке...

                    Глава 6
                     Царица нилотов.

        И всё же самое удивительное приключение Гумилёв пережил тогда, в конце своего первого путешествия в Абиссинию. Хотя потом было ещё одно странствие, ещё один поход: он вернулся в Африку в 1913 году, выполняя функции руководителя научной экспедиции Российской Академии наук...
        Так что же это было? Сон или явь? Нет. Это был не сон... Это была - любовь! Гумилёв направился в экспедицию к истокам Голубого Нила. Дорога проходила по неизведанным европейцами местам, через леса и горы , туда где обитало никому неведомое племя нилотов. Однажды, когда Николай и его спутники уже достигли долгожданных верховий реки, им встретилась группа чернокожих воинов в боевой раскраске. Под звуки там-тамов , сопровождаемые чёрными копьеносцами ( то ли в плену, то ли в гостях?), они вошли в деревушку нилотов. Там их встретила молодая царица этого небольшого народа, обитающего в диких абиссинских горах. Её муж, великий воин и вождь всего племени, со своими приближенными, охотился в это время на леопарда, недавно напавшего на корову одного из своих сородичей. Охотники должны были вернуться лишь через несколько дней.
        Прекрасные нежные глаза темнокожей повелительницы, её мелодичный чудесный голос,  стройный стан,  доброе обхождение со своими неожиданными гостями - весь  её облик   покорил горячее сердце русского поэта и первопроходца Гумилёва. Всего несколько дней в глухой африканской деревушке  - и многое перевернулось в судьбе Николая! Он уже не мыслил своей дальнейшей жизни без неё, повелительницы нилотов. Он готов был остаться с нею навсегда.  Но его королева замужем. И он сходил от одной этой мысли с ума!  Не было иного выхода, как украсть её у мужа и бежать вместе с ней от его неминуемой мести. Гумилёв начал готовиться к задуманному.
        Однако, тайну не удалось сохранить. Слишком зорко следили за всем происходящим глаза подданных вождя нилотов. Поэта схватили. Он был брошен в яму и обречён находиться в ней до самой своей смерти.
        Но королева не забыла о влюблённом в неё бледнолицем рыцаре. Её служанки тайно под покровом ночи приходили к месту заточения узника любви и приносили ему еду, чтобы он не умер от голода. Даже там, в этой страшной , душной яме он продолжал сочинять стихи, посвящённые даме своего пылкого сердца! Королева помогла доставить сообщение о случившемся с Гумилёвым в столицу Абиссинии. В дело вмешался русский консул. Через некоторое время, после длительных и трудных переговоров, незадачливого русского поэта всё-таки удалось вызволить из тюрьмы .
        Но память о той любви навсегда осталась в сердце землепроходца и первооткрывателя Николая Степановича Гумилёва. Возможно, именно она, эта память,  через несколько лет позвала его вновь в трудную и опасную экспедицию вглубь чёрного материка.

                    Глава 7
                      Странный сон.

        Он вернулся в дождливый холодный Петербург. Но и здесь его преследовали воспоминания о далёкой и прекрасной стране. Он тосковал по горячей инджире - абиссинскому хлебу в виде лепёшек, вспоминал абиссинские дороги, деревушки и города, в которых побывал, города с удивительными певучими названиями: Анкобер, Дыре-Дауа, Харрар... И то, как к нему обращались «френджи» - так в Абиссинии называли европейцев.
        А однажды, ему приснился странный, похожий на пророчество, сон... Снилось ему , будто черные африканские боги превратили его в ягуара. Во мраке ночи он красля к людскому жилью, чтобы добыть себе пропитание. Неожиданно в тёмном перелеске он увидел прекрасную девушку с яркими жемчужными серьгами в ушах и лёгкой поступью. Он, в образе дикого хищника, изготовился к прыжку, но, завороженный её взглядом и тихим колдовским голосом, замер на месте, так и не посмев наброситься на свою добычу. Девушка исчезла. И тут же отовсюду набежали собаки, набросились на него и начали терзать... Он лежал на земле, истекая кровью, и вспоминал лёгкую поступь своей госпожи...
        Иногда ему чудилось, что царица нилотов вновь зовёт его к себе. И он беседовал с ней, обращаясь к её образу на своём поэтическом языке.
        «Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
        И руки особенно тонки, колени обняв.
        Послушай, далёко, далёко, на озере Чад
        Изысканный бродит жираф...»

        Русский поэт Гумилёв так и не оставил мысли найти « покой нежданный в дымной хижине дикаря»...

                    Глава 8
                Научная экспедиция.

        В 1913 году началось третье путешествие Гумилёва в Африку и второе - в Абиссинию. Оно было организовано при поддержке Российской Академии наук.
        Поэт собрал в Абиссинии богатейший и разнообразнейший материал, особенно в сфере фольклора. Он записал великое множество легенд, преданий и песен местных племён и народностей. Секретарь историко-филологического отделения Академии наук академик С.Ф.Ольденбург отмечал, что коллекция, собранная в Восточной Африке командированным туда господином Н.С. Гумилёвым, существенно дополняет имевшиеся в те времена в этнографическом музее Петербурга материалы о племенах харрари и сомали, и является уникальной в своём роде.
        Научная задача, поставленная перед поэтом, была выполнена им полностью и блестяще.
        Что значили эти путешествия для него самого - трудно оценить, ибо они сделали из него совершенно другого человека: мужественного, пытливого, знающего цену жизни и чести. Абиссиния дала мощнейший импульс его творчеству Именно Африке посвящена одна из лучших прижизненных книг поэта «Шатёр» созданная в Крыму в пору гражданской войны.
        В последние годы жизни поэт признавался, что в Африке ему нравилось всё, и он не отказался бы жить там даже простым пастухом или охотником, бродить целыми днями по джунглям, а на ночь возвращаться в маленькую абиссинскую деревушку.

                    Глава 9
                Последняя свобода.

        О чём бы он ещё мог написать? Где, в каких неизведанных краях он мог бы побывать со своим неуёмным, неусидчивым характером, какие открытия сделать? Об этом мы уже никогда не узнаем...
        Ему было только тридцать пять лет, когда чекистская пуля оборвала его жизнь. 27 августа 1921 года выдающийся русский поэт, путешественник и первооткрыватель Николай Степанович Гумилёв был расстрелян по приказу большевистского трибунала. И не помогли ни ходатайства друзей-литераторов, ни заступничество пролетарского писателя Максима Горького.
        Человек, отказавшийся донести на своих боевых товарищей, вместе с которыми он сражался на фронтах первой мировой войны против кайзеровской Германии, которые, как и он сам, на его глазах поднимались в атаку и шли на смерть под перекрёстным огнём за свою родину, за Россию,  такой человек был не нужен Советской власти и ЧК. Его расстреляли «за недонесение», то есть за то, что поэт отказался стать подлецом, а просто остался самим собой - поэтом и человеком.
        Он был слишком свободным для того, чтобы оставаться в живых...
        На меня назначена охота. Поутру, как только рассветёт, стану я добычей для кого-то, кто покрепче сети заплетёт...Станут гнаться, станут веселиться, громко петь и долго пить вино... Только их потасканные лица мне увидеть будет не дано. Будь я самый сильный, самый ловкий, - знаю точно: завтра поутру окружат и спутают верёвкой,  и потащат за ноги к костру. Мне Угода шепчет : « Стань угодным, подольстись, ты  - парень с головой. Я тебя не сделаю свободным, но зато останешься живой...» Просит Зависть: «Ну, пойди навстречу! Раззавидуй! И решись на зло...И тогда я душу покалечу, в остальном - считай, что повезло..» Третье Зло, одолевая скуку, в предрассветной дымке голубой молча мне протягивало руку и звало, манило за собой...
        Выбор сделан. С именем восхода принимаю бешеную рать. И со мной - последняя свобода. Страшная свобода. Умирать.
        ...Как знать, вспоминала ли в тот последний день его жизни, в день расстрела, о странном бледнолицем поэте с пылкими влюблёнными  глазами там, далеко-далеко, за горами, морями и пустынями, - гордая и прекрасная королева нилотов? Я думаю, наверное, вспоминала... Не могла не вспоминать.


Эльдар
Никто нигде никогда никому ничего не должен

Неактивен

 

Board footer

Powered by PunBB
© Copyright 2002–2005 Rickard Andersson