Форум литературного общества Fabulae

Приглашаем литераторов и сочувствующих!

Вы не зашли.

#1 2007-01-01 20:42:47

Eudoxie
Автор сайта
Откуда: УРАл
Зарегистрирован: 2006-12-03
Сообщений: 960

Русские души. Новый год

Новый год
                                                                                  I
                                                                     31 декабря 1831 года
«Додоша, взгляни! - Прасковья вбежала в комнату сестры, - какое платье мне папенька подарил!» Облаченная в какое-то полувоздушное газово-дымковое одеяние зеленоватого цвета, со множеством еще не расплетенных косичек, босиком кружившаяся по паркету, она напоминала то ли сильфиду, то ли лесную нимфу. - «Ты всегда прекрасна, Пашенька, что ни наденешь, - хрипловатым голосом ответила Евдокия. - Но неужели ты решила изменить нашему обычаю и получить подарки сегодня? Зачем же я отпросилась у Павла Сергеевича?» Прасковья рассмеялась: «Будто бы ты для того только здесь, чтобы завтра вместе со мною залезть под елку! Конечно же, я не думала ничего переменять. Все подарки мы, по старинной традиции, найдем завтра, а платье это мне papa сейчас подарил, чтобы я его надела…я в нем поеду к Ч***, к М***, к И***, - устав кружиться и присев на край кровати Евдокии, начала перечислять Прасковья, - А ты отчего не собираешься?»- воскликнула она, сейчас только заметив, что сестра не одета. «Передайте, пожалуйста, всем мои искренние поздравления и извинения, - сама понимаешь, я не могу никуда ехать в таком состоянии», - произнесла Евдокия. - «Тебе не стало лучше? - встревожилась Прасковья, склонившись к лицу сестры, - даже жар не спал…бедняжка - что может быть хуже, чем заболеть в праздник…» - «Как же я рада, что ты не знаешь худшего», - мрачно усмехнулась Евдокия. - «Ты хочешь сказать, что и вечером никуда не пойдешь?» - Прасковья удивленно подняла брови. - «Я все же надеюсь, что к вечеру мне станет хоть немного легче, и я смогу…» - проговорила Евдокия и закашлялась. - «Конечно же, сможешь, - поднялась Прасковья, - и пока я здесь, мы должны выбрать платье», - торопливо приблизившись к шкафу, она распахнула дверцы. - «Выбери любое, какое тебе нравится, Поленька, мне все равно», - слабо отозвалась Евдокия. - «Как же?  - резко развернулась Прасковья. - Мы ведь поедем к твоему Володе, разве могла ты забыть?» - «Он за наряды, что ли, меня любит?..» - невольно вырвалось у Евдокии.
«Что бы такое сказать…не расстраивать девочку - она помогает мне, как может…» В памяти всплыло что-то далекое, незабвенное, парголовское…
«Он, кажется, говорил, что ему нравится на мне темно-зеленый…там есть что-нибудь такое?» Услышав последние слова сестры, Прасковья углубилась в разноцветные шуршащие недра шкафа и через несколько минут торопливо приблизилась к Евдокии с сияющим лицом и чем-то изумрудно-зеленым в руках. «Вот это, - радостно проговорила она, подавая платье Евдокии, - пойдет к твоим глазам». - «Спасибо, Поля.  Ты так внимательна ко мне, но не опоздаешь ли с визитом?» - «Ты права! - спохватилась Прасковья, - сани, верно, уже закладывают…Не скучай!» - она выпорхнула из комнаты с прежней легкостью сильфиды, такая же радостная, сияющая, с еще поднявшимся настроением.
Евдокия с усилием наклонилась, поднимая упавшее платье: руки ее были настолько слабы, что не могли удержать его почти невесомой материи.
Вскоре стихли торопливые шаги и голоса в передней, и с легким звоном колокольчиков, украшающих запряженных в сани лошадей, дом опустел. Евдокия осталась наедине с неотступной и почти обездвиживающей слабостью. В разгоряченной болью голове единственной радостью отдавалось: «Я увижу его - скоро, сегодня…» Но для этого следовало неимоверным усилием заставить себя подняться на ноги, одеться, привести себя в порядок…
«Вам письмо, барыня! - вместе со стуком в дверь услышала Евдокия, - позволите войти?» - «Заходи», - как могла громче ответила она. Вошла девушка и подала конверт.  Торопливо разворачивая письмо, Евдокия узнала почерк Россетти:
«Дорогая моя, счастливого тебе Нового года - я рада, что ты встретишь его у князя Одоевского: Владимир Федорович мой добрый приятель, но я не смогу к вам присоединиться. - Это последний Новый год, что я встречу с государынею и подругами моими при дворе, с ними провожу я и последний год моей вольной жизни…я от души желаю тебе славно повеселиться и в вихре веселий не забыть
                                                                                          преданной твоей подруги,
                                                                                                          Александрины».
Прочитанное письмо немного облегчило горечь Евдокии: сочувствие и доброта Александры всегда помогали ей. Почувствовав себя немного лучше и физически, Евдокия не заметила, как заснула.

                                                                    * * *
«…Где бы я ни был  в Русский новый год, определю по счету разницы градусов Петербургскую полночь и встречу новичка за или с бутылкою шампанского. Итак считайте меня за столом, не обносите и пролейте налитую для меня в очередь рюмку».
Письмо Соболевского, как всегда, вызвало невольную улыбку на лице Одоевского. За сегодняшний день он получил множество поздравительных писем от отсутствующих друзей: писали собравшиеся в Женеве Шевырев, Кошелев, Соболевский - вся старая «братия», лучшие товарищи московского детства… Но сейчас разлука с ними не чувствовалась Владимиром так остро: все существо его переполнялось сладостным нетерпением перед желанной встречей. Все было готово к приему, приезда гостей ожидали с минуты на минуту…

                                                                    * * *
«Все в порядке, Додо, ты прелестна, только бледна очень, - поддерживала сестру за плечи Прасковья, - сейчас увидишь его и забудешь о своем недомогании». - «Спасибо, дорогая моя», - куталась в пуховую шаль Евдокия. Они раздевались в передней, а из залы доносились голоса. К тихому, родному, примешивались уже несколько других - некоторые из них показались Евдокии знакомыми. «Проходите, пожалуйста, князь, княгиня…» - вышла навстречу гостям хозяйка дома. Евдокия впервые видела ее лицом к лицу: какое-то мрачное, безысходное чувство поднялось в ее душе. Прасковья едва удержала сестру за руку: «Что с тобою?» - «Это слабость, Паша…пойдем».
Вслед за Михаилом и Аглаей, Евдокия, под руку с Прасковьей вошли в освещенную залу. «Прошу за стол», - произнес голос, один звук которого заставил трепетать итак чуть дрожащую от озноба Евдокию: она  не ожидала, что так почувствует себя от одного его присутствия. Внутри все болезненно сжалось каким-то смешением стыда и отчаяния, только помощью Прасковьи приблизилась она к стулу,  приветливо поклонившись оказавшемуся рядом Жуковскому.
Вскоре за столом не осталось свободных мест, все расселись и приступили к трапезе. Накладывая в свою тарелку понемногу от каждого блюда, приготовленного, она знала, его руками, Евдокия оглядывала присутствующих, стараясь избегать взглядов Владимира. Так мучительно хотелось самой взглянуть на него, увидеть радость и умиление, зарождающиеся на родном лице от этого взгляда… Заглушая это желание, Евдокия, наклонив голову, улыбнулась сидевшему почти напротив Плетневу,  и подле него увидела полного седого мужчину, в важной осанке и чертах лица которого ей увиделось что-то знакомое - скорее, по миниатюре или портрету, чем по личной встрече. «Это Крылов», - шепнул Жуковский, отгадавший ее мысли. - «Иван Андреевич?» - удивленно  произнесла Евдокия, как ей показалось, во весь голос. В самом же деле кроме Жуковского ее никто не услышал. «Да-да. Я обязательно вас представлю, - ободряюще улыбаясь, проговорил Василий Андреевич. - А что с вами? Вам нехорошо, или мне показалось?» - «Я очень больна…но сейчас намного лучше. Благодарю вас, Василий Андреевич». Очередной взгляд Одоевского, уже недоумевающий тому, что его избегают, на этот раз встретился с глазами Евдокии. Они больше не глядели в сторону, подернутые легкой влагой невольных слез, они были устремлены прямо на него. Слившись взорами, они забыли о времени, забыли обо всем, кроме этого единения…
«Шампанского, господа!» - раздался чей-то голос. Евдокия почувствовала рядом с собою легкий звон стекла - Жуковский протягивал ей бокал. «Сейчас будет бить полночь», - добродушно улыбнулся Василий Андреевич. «Как? Уже?» - растерянно произнесла Евдокия, принимая бокал. Она бросила быстрый взгляд на Одоевского: он выслушивал жену, упрекавшую его в рассеянности. Едва отступившее тягостное чувство снова овладело Евдокией - несколько секунд назад она и не вспоминала об Ольге Степановне…
Владимир, как хозяин дома, поднялся, начал произносить тост. Все сидящие внимали звуку его тихого мелодического голоса. Одоевский мог видеть сейчас всех собравшихся за столом, но он замечал лишь исполненный какого-то восторженного благоговения поднятый на него взор слегка покрасневших от болезни, но все равно прекрасных глаз Евдокии.
Владимир закончил говорить, все замерли в безмолвном ожидании… Первый удар старинных напольных часов мгновенно привел все общество в радостное оживление: голоса заглушали звон бокалов, в разных концах стола раздавались поздравления, пожелания, смех… Смеялись от безотчетной, детской радости, которую  всегда   несет в себе наступающий новый год. Но когда Евдокия увидела лицо Владимира так близко перед собою, когда бокалы их встретились,  и рука его незаметно коснулась его руки, ей почему-то захотелось не смеяться, но плакать от радости…


                                                                                  II
                                                                 1 января 1832 года
Все кушанья и вина были уже перепробованы, танцы утомили и начали казаться однообразными - общество было готово заскучать, а спать еще никто не хотел, за исключением Крылова, храпевшего в широких креслах.
Князь Михаил Николаевич Ш*** обладал многими удивительными свойствами, в числе которых было вовремя находить нужное решение. Так и сейчас на его слова «А поедемте кататься, господа!» оглянулись все, не занятые танцами. «На острова, непременно, на острова!» - вторила мужу Аглая Ивановна. - «Конечно, поедемте!» - подхватило еще несколько голосов.
Не прошло и трех минут, как оркестр замолчал, и шумное общество начало торопливо одеваться, толпясь в небольшой передней. «Я, если не возражаете, останусь, - обратился Жуковский к хозяину дома, - после столь плотного ужина катанья не пойдут мне на пользу, - улыбнулся он с своим обыкновенным добродушием, - и Евдокии Николаевне нездоровиться - не хотелось бы оставлять ее одну», - чуть понизив голос, произнес Василий Андреевич, многозначительно глядя на Одоевского.
«Господа, поезжайте без меня», - проговорил Владимир так, чтобы все его услышали. - «Как же, Владимир Федорович?», «Мы без вас никуда не поедем!» - послышалось несколько голосов, и Ольга Степановна пыталась уговорить мужа присоединиться к общему веселью, но он настойчиво ответил: «Нет, дорогие мои, я не могу оставить моих гостей. Да и сам я , признаться,  несколько устал». Обществу настолько не терпелось поскорее вдохнуть свежего морозного воздуха и предаться бегу саней, что никто более не стал переубеждать Владимира, и вскоре пестрая многоголосая толпа покинула душную переднюю, оказавшись на высоком крыльце флигеля, а затем, рассевшись по саням, шумно звеня бубенчиками на лошадиных сбруях,  покатилась по иллюминированному Петербургу.

                                                                  * * *
«Давайте поднимемся ко мне в кабине, - предложил Владимир, - не будем нарушать покоя Ивана Андреевича». - «Вы поднимайтесь, а я, пожалуй, немного вздремну…здесь, подле Ивана Андреевича, если не возражаете…» - уже зевая, говорил он. Евдокия и Владимир переглянулись. Оба поняли, что это один из таких случаев, когда лучше ничего не говорить. Они одновременно оказались около лестницы. «Я услышу и дам знать, когда все вернуться», - словно во сне уже произнес Жуковский, но слова эти были прекрасно услышаны и поняты торопливо поднимавшимися по лестнице.
«Родная моя», - Владимир нетерпеливо сжимал руку Евдокии. «Родная…» - закрылась за ними дверь кабинета.

…………………………………………………………………………………………………………..

Воздуха не хватает - зачем воздух?..
Дыхание прерывается - зачем дыхание?..
Глаза закрываются - зачем свет?..

Повинуясь его изгибам, чувствовать его в себе.

…………………………………………………………………………………………………………..
«Ольга Степановна, вы одна?» - поднялся навстречу княгине ни минуты не спавший Жуковский. - «Да, Василий Андреевич, все разъехались по домам. Признаться, я так устала…уже светает, - княгиня опустилась на диван, снимая берет, - простите меня, Василий Андреевич, я немного вздремну…а что с той бедной девочкой? Все в порядке?..»

                                                               * * *
Первый рассвет нового года был каким-то бледным. Солнце совсем не давало о себе знать. Лишь голубоватые тени легли на снег под окнами.
В переходах от желтоватого к темно-голубому, в череде неуловимо отличавшихся друг от друга оттенков, Евдокии встретился цвет его глаз. Или это только показалось? Хотелось проверить - прямо сейчас…
Он проснулся от поцелуя в ямочку на подбородке. Но глаза открылись, только когда поцеловали их: сначала один, потом другой. Цвет был действительно тот. Ей не показалось.

Неактивен

 

#2 2007-01-01 21:34:18

Александр Зрячкин
Хранитель традиций
Откуда: Саратов
Зарегистрирован: 2006-02-14
Сообщений: 2849
Вебсайт

Re: Русские души. Новый год

Удаются Вам исторические рассказы...
Пускай так будет и в Новом Году!!!

С теплом, Хранитель традиций.

Неактивен

 

#3 2007-01-01 22:27:42

Eudoxie
Автор сайта
Откуда: УРАл
Зарегистрирован: 2006-12-03
Сообщений: 960

Re: Русские души. Новый год

Cпасибо! С наступившим Вас!!!

Неактивен

 

#4 2007-01-01 22:29:44

Eudoxie
Автор сайта
Откуда: УРАл
Зарегистрирован: 2006-12-03
Сообщений: 960

Re: Русские души. Новый год

Хотя это не рассказы, а роман-эпопея...скромненькое такое название)))

Неактивен

 

Board footer

Powered by PunBB
© Copyright 2002–2005 Rickard Andersson