Форум литературного общества Fabulae

Бороздун Космоса.
Эпизод второй. Медный таз.

1.
-- Внимание, экипаж! Обнаружен неопознанный летающий объект. Движется на контркурсе! – Беспристрастный голос Сергея грянул как гром среди ясного неба.
Люберец поперхнулся самогоном, и Родина стала участливо хлопать его по спине. Гнида задумчиво пережёвывал мясо из тюбика, прикидывая в который раз размер награды за американских френдов.
-- What happing? – Спросил Боб, пытаясь разобраться в русской тарабарщине.
-- U.F.O. , -- коротко бросил Гнида, занятый выколупыванием мышечного волокна, застрявшего в щели между зубов.
-- What you say? – Голос Боба дал «петуха».
-- Дон`т ворри, би хаппи, -- махнул рукой Гнида.
Боб в ужасе затряс сидящего рядом Сэма за плечи:
-- Sam, says him: this is aliens!
-- I think not that they understand. This is Russian idiots, -- ответил Бобу его более флегматичный соотечественник.
Люберец при помощи Родины наконец-то откашлялся и поинтересовался у Сергея:
-- Ну и надо было из-за этого всех пугать? Ты посмотри, как наши мартышки американские переполошились. Что мы НЛО никогда не видали?
-- Если вам неинтересно, больше ничего не буду говорить, -- бесцветным голосом заявил Сергей.
Гнида, вытащивший наконец-то из зубов мясо, внезапно воскликнул:
-- Ядришкин кот! Идиоты! Да это же наши пришельцы! Чего вы всё ещё сидите?!
Родина взвизгнула и вскочила с места. Гнида уже был в дверях. Американцы подорвались вслед за ними. Люберец, ворча, лениво вытащил пузо из-за стола. «И чего это на них нашло, -- думал он, -- только-только за стол сели – всего-то четыре стакана выпили.» Когда Люберец, не спеша, добрался до рубки, в ней царила тихая паника. Белая маска Сергея, наблюдающая с экрана за суетящимися людьми, поворачивалась вслед за их движениями и, если бы могла, то выражала бы неподдельный интерес. С центрального монитора кроме интерфейса программного обеспечения КРОПОТИНа на фоне звёзд можно было видеть инопланетный корабль в виде диска с «пумпочкой» наверху и синими огонёчками по бортам.
Родина схватила Люберца за уши и силой усадила в кресло:
-- Пришельцы всего в ста тысячах километрах!
-- А-а, -- зевнул Люберец, -- когда ещё долетят!
-- Мне бы не хотелось вас разочаровывать, но вообще-то через пять минут, -- сказал Гнида, пристёгиваясь к креслу.
-- Ты должен нас спасти! – Родина затрясла Люберца за воротник.
-- Н-но я-я ж-же ещ-щё н-не П-пьян-ная С-скот-тина! Да не тряси ты меня, в конце концов!
-- Уже несу! – Родина ринулась за самогоном.
-- They are crazy, -- прошептал Сэм на ухо Бобу, -- every body.
Американцы судорожно пристегнулись, так как воспоминания о вчерашнем побеге с космической станции пришельцев ещё не успели потускнеть.
-- До корабля пришельцев семьдесят тысяч километров, -- лаконично констатировал Сергей.
-- Кстати, -- продолжил он, -- если мы не развернёмся, то через минуту расстояние будет ноль километров.
Люберец с сомнением взял штурвал:
-- Потом, если что, знайте, что я был против этого.
КРОПОТИН, благодаря действиям Люберца, развернулся по широкой дуге.
Кропотинавтов вжало в кресла, вызывая тошноту. В рубку вкатился синий кислородный баллон с самогоном, а за баллоном, ругаясь на чём свет стоит, вкатилась Родина.
-- Ядришкин-мартышкин! Ты чего творишь-то?!
-- Да явись всё конём! – Возмутился Люберец. – То лети, то не лети, то делай, то не делай – довели!
-- До корабля пришельцев пятьдесят тысяч километров.
-- Не зуди. – Родина уселась в оставшееся свободное кресло и передала Люберцу баллон. -- На, Скотина, живо пей.
О последнем Люберца упрашивать долго не пришлось, он сделал огромный глоток прямо из баллона и взревел:
-- Поехали!!!
Люберец не стал мелочиться и дал ускорение сразу в 3G. Самогон чуть было не выскочил обратно, дыхание перехватило, и тело стало весить в три раза больше, так что уши к полу прижало. Это вам не в состоянии Пьяной Скотины летать, когда за тебя думает подсознание, и перегрузок не ощущаешь. Сегодня Люберец до такого состояния вряд ли успеет дойти. Ему же хуже.
-- This is begin again… -- выдавил из себя со стоном Боб.
-- Расстояние до корабля пришельцев восемьдесят тысяч километров.
-- Кажется, отрываемся, -- с трудом прохрипела Родина.
-- В двух миллионах километрах обнаружен другой гиперпространственный портал, -- сообщил Сергей, -- вот в этом секторе.
На экране появился квадрат, выполненный красными пунктирными линиями.
-- Туда, -- просипел Люберец.
-- Нет, -- возразила Родина, -- мы не знаем… куда ведёт…  портал… Гена, скажи… ему.
-- Я с ним согласен… --  отозвался Гнида, -- у нас появился… шанс уйти … так нас всё равно… догонят.
-- Мы заблудимся! – В отчаянии воскликнула Родина, превозмогая тройную силу тяжести.
-- Я фиксирую все выявленные порталы, -- успокоил Родину Сергей, -- когда мы в первый раз случайно прошли через портал, я записал в памяти его физические характеристики, и теперь могу находить и другие. И я запоминаю, через какие мы пролетели, так что мы вряд ли заблудимся. Кстати, до корабля пришельцев семьдесят тысяч километров.
Родина кивнула – сделать это было легче, чем отвечать. Выбора не было, так или иначе. Люберец схватил с полу баллон, титаническим усилием поднял его и жадно вылакал самогон до дна.
-- Курс до портала проложен, -- доложил Сергей, -- до корабля пришельцев шестьдесят тысяч километров.
-- Ну держитесь, комарики на воздушном шарике! – Люберец вдавил кнопку ускорителя на штурвале, и Космический Разведчик Околоземного Пространства ОбщеТехнического и Индивидуального Назначения рванул вперёд. С ускорением в 6G. Тело превратилось в чугунный памятник самому себе, в глазах стало темно, и поплыли красные круги. Невозможно было ни двигаться, ни говорить, даже смотреть по сторонам удавалось с трудом, словно в глазницах вместо глаз находились свинцовые шары. Люберец практически перестал соображать: опьянение и шестикратная перегрузка взаимно дополнили друг друга. Из носа алым ручейком хлынула кровь и окропила рубашку. У кого-то хватало сил на стоны, но Люберец не мог посмотреть на этого героя.
-- До корабля пришельцев сто пятьдесят тысяч километров.
Хотелось сделать глубокий вздох облегчения, но на грудную клетку давил такой огромный груз, что дышать можно было только поверхностно. Сила тяжести в буквальном смысле расплющивала тела псевдокосмонавтов. Родина и Боб потеряли сознание, Гнида стонал сквозь крошащуюся эмаль зубов, Сэм уставился остекленевшим взглядом в экран и пытался всплыть из глубин чёрного тумана на поверхность реальности, но удавалось лишь перемещаться вверх-вниз под самой границей двух сред – бреда и яви.
-- До корабля пришельцев сто сорок тысяч километров.
Дистанция вновь сокращалась. У Люберца вырвался вымученный вздох разочарования, и он с неизвестно откуда взявшимся мужеством (или безумством), прилагая просто невероятные для такого рыхлого человека силы, стал тянуться к штурвалу. Послышался еле слышный звук – это трещали мышцы от напряжения и звенели натянутые, как струны, сухожилия.
-- До корабля пришельцев сто двадцать тысяч километров… Они выходят на связь.
На экране возник облик самого обыкновенного инопланетянина – моська с тремя хоанами вместо носа, накрытыми кожистой складкой, и колюще-сосущим ротовым аппаратом. Пришелец принялся, интенсивно взмахивая ушами, говорить на чисто русском языке:
--  Приветствую вас, о, жители Земли. По-вашему меня зовут Петя. Мне пришло сообщение от моих сородичей, что вы покинули нашу космическую станцию и даже не попрощались. Я так и думал, что встречу вас здесь. Мне велено препроводить вас обратно к нам – ведь мы не успели показать вам своё гостеприимство. Мы просто жаждем двустороннего плодотворного контакта наших цивилизаций уже много лет. Вы – это наш обоюдный шанс установить между двумя расами дипломатические отношения.
Я вижу, что вы не в состоянии мне ответить. Ваша техника ещё достаточно примитивна, и на таких больших для вас ускорениях она не защищает ваши хрупкие тела. Не упорствуйте, иначе вы повредите себя, а то и погибнете. Мы вас всё равно скоро догоним, зачем же мучиться?
И в течение всего этого проникновенного монолога, Люберец миллиметр за миллиметром приближался к штурвалу, не понимая, что бормочет Петя, и не отрывая от него налитых кровью глаз. Петя, увлёкшись риторикой, не замечал медленного движения Люберца, да и не предполагал, что земляне в таком состоянии способны на что-то существенное.
-- До корабля пришельцев восемьдесят тысяч километров.
Люберец почти без сознания вплотную подтянулся к штурвалу. В ушах громко шумело, давило, распирало, тело не поддавалось, словно асфальтовый каток, толкаемый голыми руками.
-- Мы уже на подходе. Вы можете облегчить себе страдания, если…
Но в это время Люберец, всё-таки потеряв сознание, достал до штурвала и нажал кнопку ускорителя…
Первое, что Люберец почувствовал, это была божественная, небывалая, невероятная лёгкость. Однако что-то смутное и далёкое  мешало наслаждаться этим чувством сполна. Он с трудом разлепил тяжёлые опухшие веки и всё вспомнил. Мышцы во всем теле, даже во вспомогательном аппарате глаза болели неимоверно. Люберец с непроизвольным стоном оглядел рубку: Сэм уже очнулся и осторожно ощупывал себя, Гнида постанывал, не приходя в сознание. Родина и Боб не подавали признаков жизни. Алкоголь невероятным образом улетучился из организма, и стало невыносимо больно за бесцельно выпитые литры.
-- Что произошло? – Спросил Люберец у Сергея.
На экране с готовностью появилась белая маска:
-- КРОПОТИН проскочил портал с ускорением 8G тридцать секунд назад. Ещё  немного, и вы бы все погибли.
-- А почему невесомость?
-- Не знаю, но в первый раз при переходе через портал было то же самое – двигатели просто перестают работать.
-- А пришельцы-то далеко? – Встрепенулся Люберец.
-- Перед входом в портал до их корабля расстояние составляло сто десять тысяч километров.
-- А мы-то чего стоим? – Люберец кинулся к панели управления и включил тягу.
Только что пришедший в себя Боб, увидав, что  Люберец опять хватается за штурвал, с всхлипом: «O, no!» вновь потерял сознание. Пока Космический Разведчик разгонялся, Сэм мрачно растирал затёкшие конечности.
-- Я обнаружил множество порталов, -- внезапно объявил Сергей, -- в пределах астрономической единицы их около пятисот тысяч.
-- Очуметь не встать! Слушай, нужно срочно лететь в один из них, чтобы затеряться! – Люберец просто блистал идеями.
-- В какой именно? – Уточнил Сергей.
-- Да давай в ближайший.
Тут очнулся Гнида и произнёс окровавленными губами:
-- Нельзя в ближайший – там-то нас и будут искать в первую очередь.
-- Тогда в любой, но чтобы побыстрей!
Сергей отметил на экране один из порталов, и Люберец дал ускорение в 2G.
-- Наших любимых друзей ещё не видать? – Простонал Гнида.
-- В окружающем обозримом пространстве неопознанных летающих объектов не выявлено.
-- А далеко ещё до портала? – Не унимался Гнида.
-- Расслабься, -- ответил за Сергея Люберец, -- я контролирую ситуацию.
-- Вот это-то меня и беспокоит больше всего, -- пробормотал Гнида.
-- Внимание! – Объявил через некоторое время Сергей. – До входа в портал десять секунд.
-- А это не опасно? – Забеспокоился вдруг Люберец.
-- Видимо, не настолько, -- усмехнулся Гнида, -- раз мы до сих пор ещё живы.
Визуально переход в гиперпространство ничем не проявлялся. Космический Разведчик просто летел вперёд, никаких «ворот» не было, лишь на секунду экран прикрыло лёгкая, как утренний туман, дымка, и созвездие поменяли свой узор.
Люберец, тяжело отдуваясь, откинул голову на спинку кресла:
-- Я молодец.
-- Ещё какой! Затащить нас в такую даль мог только ты.
-- Заткнись, Гнида! Если бы ты не попёрся тогда на космодром...
В общем, затянули прежнюю песню. И пока они выясняли, кто больше виноват, Сэм подплыл к Бобу и привёл его в чувство, похлопывая по щекам.
-- Where a my? – Спросил очнувшийся Боб у Сэма.
-- We are in the space.
-- Fuck! I think that this is dream…
Сэм невесело усмехнулся. Гнида и Люберец продолжали словесную перепалку.
-- This is Russian stupid men. And woman too, -- сказал Сэм Бобу.
-- No! She is good lady.
В это время «гуд леди» наконец-то очнулась и спросила между ругательствами:
-- Ну и где мы?
-- Я ещё не успел идентифицировать наше местоположение, -- ответил Сергей.
-- Look! Look! – Закричал Боб, тыча указательным пальцем в экран, на котором всходило чужое солнце. – Big star!
-- Ещё к тому же этих чокнутых америкосов притащил, -- добавил Люберец аргумент в споре с Гнидой.
-- Я уже объяснял сто раз, что взял их ради вознаграждения – я хоть как-то пытаюсь изменить ситуацию к лучшему, -- парировал Гнида.
-- А я что, по-твоему, делаю?!
-- Мужчинки, прекратите! Посмотрите на экран, -- вмешалась Родина в их вечный спор.
Люберец и Гнида обратили, наконец, внимание на экран, половину которого занимал огромный огненный шар.
-- Что это за звезда? – Спросила Родина у Сергея.
-- Вряд ли я смогу вам ответить. – Сергей отрицательно помотал своей белой маской на экране. – Я пытаюсь понять, в каком мы секторе Галактики. Если мы вообще в нашей Галактике.
-- А порталы здесь есть? – Спросил Люберец.
-- Кроме того, через который мы прошли, нет.
-- I’m hungrier, -- заявил Боб.
-- Да что эти ханурики всё время бормочут!? – Заругался Люберец. – Хангри-мангри-хренангри!
-- Может быть, вам переводить на русский? – Предложил Сергей.
-- Ты что умеешь? – Вытаращились на него русские кропотинавты.
Если бы у Сергея, кроме белой маски, были ещё и плечи, то он пожал бы ими:
-- Ну да.
-- А ты почему раньше молчал? – Спросил Люберец.
-- А вы не спрашивали.
-- Хорошо, с этого времени переводи все беседы. – Приказала Родина Сергею. – А теперь пойдём в кают-компанию, поедим и заодно обсудим, что дальше делать.
Несколько минут горе-космонавты толкались в воздухе, пытаясь пробраться к выходу из рубки, потом постепенно разобрались и доплыли до кают-компании.
-- А чего, самогона уже нет? – Разочаровано протянул Люберец.
-- Ты последнее вылакал, когда улетали от Пети.
-- Так, хватит уже самогон пьянствовать, -- твёрдо произнесла Родина. –
Тебе, Люберец, уже не нужна Пьяная Скотина, ты и сам научился управлять Космическим Разведчиком, так что выпивки больше не дождёшься.
-- Ну, Родинка, ну как же так? – Взмолился Люберец.
-- Ладно, -- смягчилась Родина. – Как только мы немного устроимся, я разрешу Гене сделать немного «коньяка».
Люберец с довольной физиономией поёрзал в кресле, чуть не вылетев при этом из него, и стал выбирать себе тюбики с едой.
-- Ну и какие дальнейшие планы, милочка? – Посмотрел Гнида на Родину.
-- Вообще-то, я хочу домой.
-- Слишком рискованно, -- возразил Гнида. –Пришельцы могут нас ждать у портала.
-- Но они могут найти нас и здесь, -- встрял Люберец.
-- Слишком мало шансов на это, -- ответил Гнида, -- мы хорошо замели следы.
-- Всё зависит от их намерений, -- сказала Родина, высасывая холодец из тюбика. – Мы по большому счёту не знаем, что они на самом деле от нас хотят. Может, они действительно желают вступить в контакт.
-- А зачем они тогда америкосов заперли? – Поинтересовался Люберец.
-- Кстати, уже расскажите, что с вами произошло, -- обратился Гнида к янки.
Боб вздохнул:
-- Мы с почтеннейшим Сэмом рабочие фермеры есть.
-- Мало того, что американцы, так ещё и грязные колхозники, -- пробормотал в полголоса Люберец.
-- Яко ж, -- продолжал Боб, -- за сим тогда мы нашенских роботов ремонтничали, ибо страда обубенная зачиналася, а в железных помощничках маслице повыбежало, да красочка пооблупилася…
-- Подожди, Боб! – Вскричал Люберец. – Сергей, ты это на какой язык переводишь-то, матрицу  твою об косяк!?
-- Какую программу в меня заложили, так и перевожу, -- невозмутимый доселе голос Сергея, казалось, зазвенел от обиды, -- ваши же инженеры и устанавливали эту программу.
-- Ну что за страна! – Возмутился Люберец. – Ничего сделать толком не могут: своровать-то программу своровали, а установить нормально ума не хватило.
-- Сам-то шибко умный, -- съязвил Гнида.
-- Продолжай, Боб, пожалуйста, -- попросила Родина.
-- И вот, токмо мы с добропорядочным подругом моим Сэмом разобрали на шпендики и на болтики робота нашего, волею Божию нам даденного, холимого нами и лелеемого, как с внезапностью устрашаемой с неба ясного скопытнулося блюдце летательное, за сим приведя нас в чувства замешательные, и полилося из блюдца сияние, нами ранее не виданное, и потеряли сознание мы своё грешное, и нашли мы его токмо на станции на космической иродов этих проклятых, Богом давно покинутых и совестливостью обделённых, и принялись они, жабёныши картонные, издеваться с жестокостью нечеловеческой над телами нашими измождёнными, событиями фантастическими утомлёнными, ибо не ведали они, баранки заблудшие, творят что…
-- Да говори ты яснее, -- не вытерпел Люберец, -- что они с вами делали?
-- Да буде долог век достопочтимого нашего русского дружбилы, мозговитистого мудрилы, да не приидет он в состояние гневливое, да продолжит он слушалками своими внимать повествованию  моему, ибо собираюсь я обо всём рассказать. И начали сии дурилки блаженные самым что ни на есть грубияннейшим образом брать из нас анализы катетерами толстенными, смазкою не смазанными, катаклизмы унижайшие, маслицем подсолнечным сдобренные, делати. Волосы из ноздрищ наших собирали, выдёргивая нещадно их инструментарием не ошпаренным, ногти наши перламутрейшие состригали без толики сострадания, нискоко не жалеючи. И опосля после всех сих измывательств заперли нас в клеточку махоньку, кормеючи нас смесями безвкусными, и сидели мы так долго-долго, не знаючи ничегошеньки, ибо изолированы были мы от общения людского.
Родина стал всхлипывать в конце рассказа. Люберец почесал лысину и резонно заметил:
-- Я же говорил, что пришельцы не любят американцев.
-- Прекрати этот шовинизм, -- возмутилась Родина, -- мы все теперь все земляне перед лицом инопланетной угрозы.
-- Мы-то земляне, а они американцы, -- упёрся Люберец.
-- Прекрати. – Родина вытерла покрасневшие глаза. – Они прошли через такие ужасы…
-- Всё сие темы отвлечённые есть, -- подал голос Сэм, -- и отнюдь нам не приятнейшие, ибо решать надобно, что же предпримем мы, дабы не попасться в ручищи загребастейшие ублюдочникам этим, носа не имеющим.
-- Чего тут думать? – Ответил Люберец. – Сматываться надо!
-- Прав ты, как всегда, летучечник наш крейзанутый, -- поддержал его Боб, -- улепётывать предпочтительно, пятки оголяючи.
-- Так куда улепётывать-то? – Спросил Гнида.
-- К звезде на абордаж! – Воскликнул Люберец, сжав кулак, в котором находился тюбик с салом, последнее взметнулось и принялось чинно плавать над головами космических разведчиков…

2.

А в это время на Земле, а именно в НИПРИКОЛе царил хаос, вызванный таинственным исчезновением нового КРОПОТИНа из охраняемого ангара, а также исчезновением работников предприятия: Люберца, Родины и Станкевича. Шеф поднял на ноги АМОН РА (Армия Милиции Особого Назначения: Разведывательного и Антитеррористического). Первым делом, зная, что никто из троицы пропавших не умел управлять Космическим Разведчиком, сотрудники АМОН РА не связали исчезновение людей с исчезновением корабля. Милиционеры допросили начальника внутренней охраны НИПРИКОЛа и поинтересовались у него, не провозили ли космический корабль через КПП. Начальник посоветовал им удариться головой об стенку и поискать их КРОПОТИН в Космосе. АМОН РА связалась с обсерваториями, те перешерстили всё околоземное пространство в поисках незарегистрированного спутника, но ничего не нашли. Орбитальные телескопы пытались высмотреть беглеца в открытом Космосе, но с теми же результатами. Диспетчерская космодрома НИПРИКОЛа постоянно вызывала потерянный КРОПОТИН, но, понятное дело, он не отвечал.
Оперативники вышли на след охранника космодрома, который дежурил в ту злополучную ночь – он оказался в реанимационном отделении больницы с диагнозом алкогольная кома, поэтому дать показания затруднился. Служба госбезопасности Уральской Федерации контролировала чёрный рынок, но поступления новейшего Космического Разведчика не наблюдалось. Следствие застопорилось.
На этом этапе поиска  Шефу позвонил президент Уральской Федерации Утипутин и потребовал предоставить ему отчёт об испытании нового космического корабля, так как владыки соседних государств уже интересовались, когда их страны смогут закупить эти КРОПОТИНы. Особенно переживал кайзер Казахстанского Немецкого Королевства. Выслушав оправдания Шефа, президент с сочувствием поинтересовался о его здоровье и посоветовал впредь поберечь себя. После этого совета Шеф сразу почувствовал себя нехорошо и вызвал своего заместителя – Надежду Костливых. Та, узрев Шефа в таком состоянии, немедленно позвонила в «03». Бригада скорой помощи свезла его в больницу восстанавливать сорванный сердечный ритм.
Надежда Костливых, взвалив на себя обязанности Шефа, за рабочую гипотезу приняла то, что Станкевич эмигрировал в Израиль, Люберец сбежал к своей сбежавшей жене, а Родина вышла замуж в четвёртый раз и уехала в свадебное путешествие. Космический корабль охранник распилил и продал по частям в качестве цветного лома, и на все вырученные деньги купил водки и выпил всё один, что и привело к алкогольной коме. Надежда Костливых предложила свою гипотезу АМОН РА на разработку. Оперативники, безрезультатно искавшие КРОПОТИН и его похитителей, с радостью приняли эту версию за основную и принялись её проверять.
Как выяснилось в ходе следствия, в Израиле власть захватили палестинцы, и истинные сыны израилевы валом валили оттуда, кто, конечно, успевал избежать путёвки в концентрационный лагерь. Так что Геннадию Станкевичу, если он не был самоубийцей, нечего было делать на Святой Земле.
Жену Люберца нашли на помойке, где она и побиралась. Её подающему надежды бизнесмену, с которым она в поисках лучшей жизни сбежала несколько лет назад, надоело терпеть слишком требовательную и ревнивую жену. Так как этот предприниматель был очень добрый, то он вместо того, чтобы закатать жену в асфальт, выгнал её за дверь, дав ей к тому же кое-какую одежду. Оперативники, полюбовавшись на грязную, оборванную и опухшую особу, пришли к выводу, что Люберец вряд ли бы убежал к такой мымре.
АМОН РА, изучив бумаги местного ЗАГСа, не нашла свидетельства о браке Родины. Версию гражданского брака отвергли после тотального опроса аборигенов – все в один голос утверждали, что Родина уже сгноила троих мужей в свои тридцать лет, и только сумасшедший станет её четвёртым мужем.
Когда результаты расследования доложили Надежде Костливых, она предложила оперативникам сделать из представленных данных вывод, что вся троица сошла с ума: Станкевич всё-таки уехал в Израиль, Люберец вернулся к своей сбежавшей жене, а Родина уехала за границу в поисках мужа, так как в этой стране ей уже не светило выйти замуж. Оперативники очень обрадовались предложению, потому что бесплодные поиски им порядком осточертели, и с огромным удовольствием закрыли дело.
Однако люди людями, но космический корабль найти было просто необходимо. К счастью, в этот момент пришла благая весть из больницы о том, что охранник вышел из комы и может дать показания. Сотрудники АМОН РА во главе с Надеждой Костливых ринулись на всех парах в местное лечебное учреждение. Однако того получаса, в течение которого они добирались, охраннику хватило на то, чтобы раздобыть на медицинском посту флягу спирта и уничтожить её вместе с соседом по палате, которым, как несложно догадаться, был сам Шеф. Поэтому, когда оперативники с Надеждой Костливых и с надеждой в глазах, ворвались в палату, они узрели охранника вновь в коматозе. Мало того, Шеф находился не в лучшем состоянии. И тут зазвонил телефон. Мобильник Шефа, лежавший на тумбочке среди пробирок, которые использовались в качестве стаканов, и упаковок фенобарбитала, который использовался в качестве закуски. На экране сотового высветился двуглавый дятел – герб Уральской Федерации – и заиграл гимн УФ «Рифей впереди планеты всей». Звонил президент. У Надежды Костливых было здоровое сердце, поэтому сердечный ритм у неё не сорвался, однако у неё сорвалась крыша, в смысле поехала. Всерьёз и надолго.
Финал был печальным. Шефа по состоянию никудышного здоровья освободили от занимаемой ответственной должности и отправили на заслуженный отдых. Наворованных за годы руководства предприятием денег хватило ровно на то, чтобы спиться, употребляя пятизвёздочный коньяк, и умереть через пять лет от цирроза печени во Вьетнамском Автономном округе. У Надежды Костливых обнаружили первый в мире случай космической болезни: любое упоминание о Космосе вызывало у неё пароксизм синдрома «съезжания с катушек». НИПРИКОЛ возглавил новый энергичный Шеф, который закрыл производство неполноценных КРОПОТИНых. Предприятие, которое он переименовал в ВППАДЛУ (Военизированное Предприятие по Производству Аппаратов Дальнего Летательного Устройства), стало выпускать настоящие межпланетные космические корабли под названием МУРЗИЛКА ( Межпланетный Управляемый Ракетно-Зенитный Искусственный Летательный Космический Аппарат). Так закончилась история НИПРИКОЛа и КРОПОТИНых. О Люберце, Родине и Станкевиче больше никто не вспоминал. Но они об этом не знали.