Форум литературного общества Fabulae

Приглашаем литераторов и сочувствующих!

Вы не зашли.

#1 2013-04-29 17:26:23

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Сказание о табашном зелье

.



                                                                     Михаил Осоргин
   
                                                          Сказание о табашном зелье



       Когда заходит солнце — распускаются трубчатые чашечки ароматнейшего из цветков, и весь вечер, всю ночь, до нового солнца благоухают. Воспета роза, возвеличена лилия, но их известность ничтожна в сравнении с мировой славой и мировой властью скромного по виду растения с тонким высоким стеблем и клейко-волосистыми овальными листьями.
       Его родина — Америка. В половине четырнадцатого века его мелкие, как бурая пыль, семена отправились в путешествие и засеяли теплые побережья Африки и Азии. Двумя веками позже оно появилось в Европе, и хотя его завез сюда как будто испанец Франциско де Толедо, но французам очень хочется увенчать славой такого подвига своего соотечественника, дипломата Жана Нико, и нам, гостям Франции, как-то неудобно не соглашаться. Земля, открытая Колумбом, неправильно названа Америкой; цветок, ввезенный де Толедо, получил ботаническое имя — никотиана. Мы же, курильщики, называем его попросту табашным зельем, отрадой нашей души и отравой нашего тела.
       Поехал английский мореплаватель Ричард Ченслер открывать новый путь по холодным морям. Испокон веков англичане суются туда, где их не ждут и куда их не звали. Ледяные поля, ледяные горы, полыньи, торосы, глетчеры. Самоеды, олени, собаки, полозья, моржовый жир. Белые медведи, киты, тюлени, пингвины, перелетные гуси и утицы. Ничего не делается аглинскому человеку, потому что ему уже известна дымная прелесть носогрейки; нового пути не открыл, а попал к нам в устье Северной Двины — местечко забавное и достаточно прохладное, а оттуда пробрался и на Москву, к царю Ивану Грозному. Царь Иван Васильевич встретил его приветливо: "Мы торговать очень согласны,— чего изволишь, именитый купец?" Ченслеру поправился наш пушной товар, и наши леса, и тогдашняя наша советская паюсная икра. Говорит: "Со своей стороны можем в обмен предложить английский пластырь, лондонский туман и уморительную травку — и жевать, и курить, и в нос пихать". На этом согласились. Съездил Ченслер домой, привез табашного зелья, забрал наших соболей и куниц, а на обратном пути погиб славный купец и мореплаватель: Бог его покарал за такое жульничество.
       Надо думать, что Ченслер завез к нам не только сушеный лист, а и семена благодатного растения. И хотя нелегко прививалось у нас в те времена европейское просвещение, но этот подарок понравился, и повсюду, где климат был теплее, зацвели розовые и зелено-желтые цветочки; от солнца прятались, к ночи распускались пышно. От дней Ивана Грозного до дней Михаилы Федоровича русский человек беспрепятственно пил табак носом, клал его за губу и пускал дымом. Когда же эта сладостная отрава, по царской воле ввезенная и царями благословленная, пройдя весь путь от Москва-реки до реки Иртыша, полюбилась всему русскому народу ("Табак да баня, кабак да баба — только и надо!") — тогда стали табашников преследовать, по государеву приказу отымать табак сырой и толченой, и дымной, и на полях сеяной, а кто его жевал, курил и пил с бумашки, тем людям приказано было чинить жестокое наказание: метати их в тюрьму, бити их по торгам кнутом нещадно, рвати им ноздри, клеймити им лбы стемпелями, дворы их, и лавки, и животы их, и товары все имать на государя. А самый тот табак приказано жечь, чтобы однолично табаку нигде, ни у кого не было, а кто наказан, про тех людей велеть бирючу о том их воровском деле кликать по многие дни, и с тех табашников брать заповеди и поручные записи, чтобы впредь им не воровать, табаку самим не пить и никому не продавать.
       Горе пошло на Руси!
       Ленский воевода стольник Петр Головин сам пивал и жевал табачище; однако, государев приказ получивши строго наказал пятидесятнику Богдану Ленивцеву имать табак у всякого и виновного представлять на воеводский суд.
       Пивал с бумашки и за щеку кладывал и Богдашка Ленивцев, да нечего делать: поймал с поличным Семена Сулеша, да Мартынку Кислокваса, да Ондрюшку Козлова да еще многих табашников,— а против поличного нет отвода. Тех людей уличенных бил кнутом на козле енисейский палач Ивашка Кулик. Но нет такой силы, которая осилила бы соблазн душистого заморского цветка, крепко прижившегося и на земле и в тавлинках. От кнутового битья пластом лежат и Мартынка Кислоквас, и Семен, Ондрюшка, а доносчик Ленивцев с палачом Куликом, покончив работу, тянут носами отобранное добро, косясь друг на друга: кто кого раньше в таком деле выдаст головой?
       Все у нас грубо и жестоко. В просвещенной Европе было гораздо полегче: римский папа Урбан Восьмой положил на табак проклятье, а табашников велел отлучать от церкви; папа Иннокентий и нюхал, и покуривал, однако запрещенье подтвердил — не к чему народ портить; папа Бенедикт недаром был тринадцатый: и сам курил-нюхал, и всем разрешил дьявольское зелье. Но доброго папу римского опередил наш Великий Петр, усердный ценитель всякого пьянства и похмелья: с 1697 года опять стала вся Россия и за губу совать, и в нос сыпать, и дымом пускать то зелье невозбранно и беспрепятственно.
       Что кому по достатку. Сирый и бедный тянул тютюн; кто поразборчивей — бакон и махорку. Одному по вкусу табачок папушиый и шнуровой, другому — бунтиковый, иному — рубанка, а тому трапезунд, американ, унгуш. Саратовский житель держался колонистского, приезжий требовал канастера, амерсфорта, самсона, дюбека; если же человек немецкой выучки, то подай ему винцера, гунди и фридрихсталера. И умел опытный и привычный трубакур не по цвету, так по дыму, сразу угадать: этот — виргинский, энтот — мариландский, а тот — фиалковый, попросту крестьянский.
       Близко к нашим дням гремел в России повсеместно табачок жуков, при длинном чубуке — сладкое наваждение! А кто баловал нос, те в тертый табак клали малинку, а то гвоздичку, а то и фиалку. Нюхали нафырок, с ногтя большого пальца, огородив его указательным; нюхали и насоколок, из ямки меж тяжей пальца большого; а испанский табак нюхали только с кончика пальца, иначе пропадала тонкость понюшки. От старых времен, от кнута, рванья ноздрей и клейменья, осталась поговорка: "Пропал ни за понюшку табаку!" Понюхав — чихали многократно, утирая нос и усы цветным платком и говоря друг другу: "На здоровье!"
       Памятью благодарной вспомним и наше недавнее прошлое. Доктор курил месаксуди, адвокат — стамболи, эсер — асмолова крепчайший, эсдек — вышесредний, а кадет, конечно, мешаный, середка на половину. И только на одном сходились все партии — на рисовых гильзах Катыка, 250 шт. 18 к. Ныне же все народы земли российской, от Ленинграда до Камчатки, курят сорт единый: советский; едины и гильзы: марксистские. Тот самый сорт, про который сочинен немцами короткий рассказ об охотнике.
   Шел охотник по лесу и встретил черта. Черт увидал ружье и спросил:
   — Это что за штука?
   — Табакерка.
   — А ну, дай понюхать!
   Охотник выпалил в черта, а черт чихнул и прибавил:
   — Дас ист штаркер {Das ist starker — крепкий (нем.).} табак!
   
                                                                             * * *
   
       — Несть ли сие вред, яко нос, исполненный сего зелия, изрыгает, яко гора Везувий, нечистые и отвратительные извержения, зане всякому гнушатися и отвращати лице свое?
       — Сказано: "Очисти нос твой, яко трубу рожану, зане ветром веяти и вихрям играти".—
      Спорили о табашном зелье великие начетчики, писали о нем богословы, ученые и просто писатели-табашники, и Чехов — лекцию "О вреде табака", и Ремизов — заветный сказ "Что есть табак?". Чехов не договорил, Ремизов переложил, дым вьется струйкой одинаково.
      Сей злак есть поганое, блудное, сатанинское зелье. К ревнителям старой веры и душевной благости пробирался он потайной дверью и совращал младых и поживших. Бежали его духоборцы, гнали штундисты, проклинали молокане, хулили постники, осуждали равно и беспоповцы, и белопоповцы, и бегуны, и скопцы, и имебожники, и непокорники, и чемреки, ветвь Старого Израиля, и баптисты, и сам Лев Толстой. Кто курил табак, тот хуже пьющих горелое вино и бобом ворожащих! Открещивались от него истовым крестом: большой перст через два великие персты подле меньшого перста и середней великий перст пригнув мало. Но враг рода человеческого силен!..
      Говорили староверы:
      — Кто нюхает табаки, тот хуже собаки.
      Отвечали им табашники:
      — Кто курит табачок, тот Христов мужичок!
      И тянули нафырок сыромолотного зеленчака, вертели собачью ножку.
      Тюремные стены одолел! Не дают заключенному ни хлеба, ни мяса, только помойную бурду,— а в табаке отказать не могут. Идущему на смертную казнь — последняя утеха в папиросе. И против всякого горя — испытанное средство с давних лет: "Табаку за губу, всю тоску забуду!" Из всех потреб нужнейшая, из всех надобностей малейшая: "Ребятишкам на молочишко, старику на табачишко". И когда уж совсем плохо, все пошло прахом, тогда говорят: "Дело — табак".
      Бежит по реке пароход, на носу матрос-меряльщик. Когда нет дна, кричит: "Не маячить!", когда мель — считает четверти, а если в самый раз, только-только шест царапает по дну, тогда звучит бодрое: "По табак!"
      Хлеб-соль вместе, табачок врозь. Последнюю рубашку отдают, глазом не моргнувши, а последнюю папиросу иностранец не даст ни за что, да и русский только "на затяжку", сам из руки не выпуская.
      Знаменит табак и во французском участке.
      Табакерками жаловали, советскими папиросами жалуют знатных приезжих дипломатов и сейчас. У Лескова в "Леди Макбет" обозвал Сергей Фиону "мирской табакеркой" — обидное название! Но лучше всего говорят про табакерку, уличая святошу и ханжу в нечистой совести:
      — Свят, да не искусен: табакерочка в рукаве выпятилась!
   
                                                                              * * *
   
      С заката до восхода солнца благоухает никотиана табакум, цветок из семейства пасленовых, пятитычинковый родственник ночной красавицы, одурь-красавицы (беладонны), белены, дурмана, крушины и своего соперника по власти над человеческим родом — винограда. Человек сушит лист, режет, крошит, пакует, набивает, зажигает — и сладкий дымок окутывает всю землю. Там, где табак не растет, там за него отдаст самоед жену, эскимос — стадо оленей. Поэт окуривает рифму, художник полотно, философ идею. Больной сердцем запивает дымом дигиталис и камфору. У старика, немощами пододвинутого к краю могилы, последняя надежда: "Брошу курить!" И о последнюю свою папиросу он закуривает новую, с которой и отходить в вечность — легко, в ароматном облаке, с затуманенной головой. На том свете его ждут курильщики, раньше закончившие земные дела: не донесет ли на одну затяжку? Ангелы его окружают: хоть и воспрещено, а хочется и им. Вот какая сила у скромного на вид цветка! К нему подлетают мотыльки с длинным хоботом, похожим на дамский мундштук, и пьют, трепеща крылышками; мотыльки вечерние и ночные, серые, расписные, запойные, на дневных непохожие. Липкими волосиками ствола и листьев он защищается от мелких букашек, иначе пропасть бы ему от тьмы горьких пьяниц и наркоманов мелкоскопического мира,— ему, призванному услаждать серое бытие крупных двуногих животных и обогащать государственные казны гражданским порохом.
      И только одного мы не знаем: как же жили люди в древности, со свежими ртами и некопченой ноздрей? И не была ли их жизнь непоправимой ошибкой?

Впервые: Последние новости, Париж; 1934, 26 ноября, № 4995; Сегодня, 1934, 26 ноября, № 327

Отредактировано Сергей Александровский (2013-04-29 17:29:25)

Неактивен

 

#2 2013-04-30 15:16:01

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.

     В одиночной камере [ЧК] Астафьев сидел на койке в обычной своей позе: прислонившись к стене и обняв руками согнутые ноги.
     Книг не было — читать заключенным не разрешалось. Ни бумаги, ни карандаша, ни даже самодельных шахмат. В общей камере Астафьев ежедневно занимался гимнастикой и приучил к этому других. Есть* не хотелось. Голода не чувствовал, хотя питанье было отвратительным: суп из воблы, разваренное пшено без масла и четвертка хлеба; впрочем, на воле такому столу многие бы позавидовали. Чай морковный, и назывался он кофеем. Давали махорку - это хорошо; за это можно было многое простить Всероссийской Чеке.

                                                                                          Михаил Осоргин. Сивцев Вражек. Часть II. Пустота.
_____________________
* По советским и послесоветским изданиям кочует опечатка: «здесь» вместо «есть». — С. А.

.

Отредактировано Сергей Александровский (2013-04-30 15:16:25)

Неактивен

 

#3 2013-04-30 15:50:27

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.
     — Я уезжаю, — говорю я растерянно, только чтобы сказать что-нибудь. — В Берлин. И в Париж.
     Он [Федор Сологуб] кивает.
     — И вы, конечно, думаете, что скоро вернетесь? только прокатитесь по Европе? Да? А вернетесь вы лет через пятьдесят. Если вообще вернетесь. Запомните. Это прррравда, через четыре «р».
     Каменный раскат четырех «р» еще больше смущает меня. Я чувствую, что краснею. Сологуб явно доволен моим смущением.
     — Раз вы захотели — продолжает он, не спуская с меня своего ледяного взгляда, — со мной проститься, что мне лестно и приятно, я вам сделаю подарок. Подарю два совета. Первый — бросьте писать по-русски. Вы ведь, наверно, знаете иностранные языки? Да? Ну, так вот. Начинайте сейчас же, как обоснуетесь, писать по-немецки или по-французски, или по-английски. На языке страны, в которой живете, а не по-русски. Непременно. А второй совет — научитесь курить. Не сейчас. Если бы вы теперь вздумали курить, вас за это надо было бы в угол поставить. Нет, потом, когда вас уже в угол ставить нельзя будет и вы перестанете носить бант. Вот тогда непременно начните курить. Табак единственное удовольствие. И утешение в старости. И в горе.

                                                                                                          Ирина Одоевцева. На берегах Невы.

.

Отредактировано Сергей Александровский (2013-04-30 15:52:07)

Неактивен

 

#4 2013-04-30 16:11:59

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.

Из писем И. А. Бунина к С. А. Циону (1940 — 1947)


                                                                                       9


21 февраля 1942 г. Грасс

< ... >
Ривьера теперь — унылая пустыня, оживляемая только оазисами отелей, кафе и ресторанов для богатых людей, которые тайком и мясо, и макароны едят, и папиросы курят, платя за 20 штук "Caporal ordinaire" 60 и 70 франков, ибо законно выдается нам на 10 дней всего 40 штук этого черного горлодера, прежде продававшегося в табачных лавках за 2 франка пакет... Вот еще одно тяжкое мучение для меня: не могу писать без куренья, всю жизнь писал с папиросой в руках, а вот теперь даже "Капораля" нет, ибо ведь это издевательство над курильщиком — 4 папиросы в сутки, — равно как и над пьющими вино, — а кто во Франции не пил вина буквально с колыбели? — получающими теперь один литр ординера на неделю (хотя еще имеющими возможность, — если угодно, — находить кое-где, иногда, как редкость, вино с ярлыком, — например, бордо или бургонское, прежде продававшееся за 5 франков бутылка, а теперь 60, 80, 100). Повторяю: Вы вообще не можете себе представить нашу жизнь...
< ... >
__________________________________________

Похоже, нынче дела обиходные повсеместно движутся в ту же примерно сторону; причем, исключительно по расчетливо-хитрой государственной воле и с обывательского одобрения, — безо всякой войны, безо всякой нацистской оккупации...

Полностью см. здесь:

http://az.lib.ru/b/bunin_i_a/text_1947_ … ionu.shtml

.

Неактивен

 

#5 2013-04-30 16:14:11

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.
Из мемуарных записей Анны Ахматовой

Я ехала летом 1921 г. из Царского Села в Петербург. Бывший вагон III класса был набит, как тогда всегда, всяким нагруженным мешками людом, но я успела занять место, сидела и смотрела в окно на всё - даже знакомое. И вдруг, как всегда неожиданно, я почувствовала приближение каких-то строчек (рифм). Мне нестерпимо захотелось курить. Я понимала, что без папиросы я ничего сделать не могу. Пошарила в сумке, нашла какую-то дохлую Сафо. но... спичек не было. Их не было у меня, и их не было ни у кого в вагоне. Я вышла на открытую площадку. Там стояли мальчишки-красноармейцы и зверски ругались. У них тоже не было спичек, но крупные, красные, еще как бы живые, жирные искры паровоза садились на перила площадки. Я стала прикладывать (прижимать) к ним мою папиросу. На третьей (примерно) искре папироса загорелась. Парни, жадно следившие за моими ухищрениями, были в восторге.
- Эта не пропадет,- сказал один из них про меня.

(В Интернете см., например, здесь).


Из воспоминаний Ивана Бунина

Репин встречает меня в валенках, в шубе, в меховой шапке, целует, обнимает, ведет в свою мастерскую, где тоже мороз, как на дворе, и говорит: «Вот тут а и буду вас писать по утрам, а потом будем завтракать как Господь Бог велел: травкой, дорогой мой, травкой! Вы увидите, как это очищает и тело, и душу, и даже проклятый табак скоро бросите». Я стал низко кланяться, горячо благодарить, забормотал, что завтра же приеду, но что сейчас должен немедля спешить назад, на вокзал, - страшно срочные дела в Петербурге. И сейчас же вновь расцеловался с хозяином и пустился со всех ног на вокзал, а там кинулся к буфету, к водке, жадно закурил, вскочил в вагон, а из Петербурга на другой день послал телеграмму: дорогой Илья Ефимович, мол, в полном отчаянии, срочно вызван в Москву, уезжаю нынче же с первым поездом…

.

Отредактировано Сергей Александровский (2013-04-30 16:14:26)

Неактивен

 

#6 2013-04-30 16:17:51

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.


                                                                    Михаил Пришвин. Из Дневника

     Опыт борьбы с куреньем табака и Льва Толстого, и знаменитых медиков не только не дал каких-нибудь положительных результатов, но даже, по-моему, в конце концов прибавилось курильщиков. И потом, если табак мне сейчас приятен, а вред скажется только в старости, то зачем я буду бросать и портить молодость из-за счастья старости... И бросил я курить совсем по другой причине.
     Было это утром, я встал с левой ноги и обидел жену. Я был неправ и сумрачный вышел из дому. И тут вдруг я увидал в то утро, что жизнь везде хороша: солнце, воздух, аромат, птицы поют, все чудесно вокруг, а у меня сумрачно, и я виноват.
     «Разве, — подумал я, — вернуться домой и попросить у жены прощенья? Нельзя! В сущности же, я не так перед ней, как перед собой виноват. И надо не замазывать вину просьбой прощенья, а в самом деле исправить все обещанием. Но ведь забудешь обещание, а как бы сделать, чтоб не забыть?» И тут мне пришло в голову оторвать от себя вдруг тридцатилетнюю привычку курить: тогда ведь никогда не забудешь. А могу ли? Ну, вот еще, конечно же, я могу! Швырнуть папиросы подальше и потом опять не курить, опять не курить... Нужен договор, нужна клятва. С кем договор, кому клясться? Людям сказать — посмеются и не поверят, скажут: «Опять закуришь, знаем...»
     И вдруг мне пришло в голову с самим табаком заключить договор. Я вернулся домой и записал: «Договор с табаком... года, месяца, числа. Табак освобождает меня от куренья навсегда. Я обещаюсь и клянусь никогда никому не говорить о вреде табака».
     Немедленно, когда подписал этот договор, радость жизни вернулась ко мне, и я с восторгом, как маленький, отправился по своему делу. И первый день я не мог сказать, чтобы мне было очень трудно. На другой день вечером я возвращался домой — вдруг грусть, что ведь никогда! Третий день я страдал и всю ночь не спал. Следующие ночи—день жить было почти невыносимо, ночью бредил. Жена почувствовала глубину моего страдания и упрашивала сказать, объяснить. Я ответил, что могу открыть ей только в конце недели, в субботу вечером...
     И прошло уже пять лет, а в душе я все также люблю табак и часто радостно гляжу на хорошие табачные коробочки. Иногда в ресторане за столом я вижу — на полочке лежит шоколад, на другой полочке апельсины. А ниже пачки с чем-то апельсинового цвета. «Что это— на третьей полочке?» — спросил я, и мне ответили: «Это папиросы «Сафо».
Какие милые коробочки! Рот просит. О, табак, как ты приятен!
     Курите же, граждане дорогие, курите себе на здоровье и радуйтесь. Но если придет время и заставит жизнь дать клятву — держите свое слово твердо, благодарите табак за принесенную радость и не говорите никому о вреде табака — не это убеждает, исправляет людей — пустые хитрые рассуждения.

.

Неактивен

 

#7 2013-04-30 16:20:19

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.

      Георгий Шенгели


                  * * *

Прибой на гравии прибрежном
И парус, полный ветерком,
И трубка пенковая с нежным
Благоуханным табаком.

А сзади в переулках старых
Густеют сумерки. Столы
Расставлены на тротуарах.
Вечерний чай. Цветов узлы.

Черешен сладостные груды.
Наколки кружевные дам.
И мягкий перезвон посуды
Аккомпанирует словам.

И так доступно измененье
Девятисот на восемьсот,
Где жизнь застыла без движенья,
И время дале не идет.

И радостью волнует райской,
Что впереди – свершенья лет
И что фонтан Бахчисарайский
Лишь будет в будущем воспет.

1917


...И нанял домик я знакомый,
Уединился в нем, влекомый
Томленьем сладостным. Светло
В моих трех комнатах, тепло,
И пахнет славной старой трубкой,
И так легко-легко – смолой,
И я приют спокойный мой
Себе рисую верхней рубкой
На адмиральском корабле
В пути к неведомой земле.

   Из стихотворения "Домик" (1916)


.

Неактивен

 

#8 2013-04-30 16:22:53

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

< ... >

Все подвиги его давно известны,
К бессмертной славе он приговорен,
И ни одной душе не интересно,
Что этой славой недоволен он.

Она не стоит одного ночлега
Под спальным, шерстью пахнущим мешком,
Одной щепотки тающего снега,
Одной затяжки крепким табаком.

< ... >

                   Константин Симонов. Старик (Памяти Амундсена)

Неактивен

 

#9 2013-04-30 16:24:43

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.
         Константин Фофанов

Папироса… Еще и еще папироса…
Я курю и в окошко смотрю.
Над водою всё ласточки кружатся косо.
Покурил. Закурил. И курю.
Мысли - злы.
Для мучений больного вопроса
Нет ответа, иль бледен ответ.
Папироса. Еще и еще папироса…
А забвения думам мучительным - нет.
Пепел стол весь усыпал…
С тупого откоса
В пруд сбегают утята толпой.
Папироса. Еще и еще папироса…
Как всё глупо, старо, Боже мой!..

.

Отредактировано Сергей Александровский (2013-04-30 16:24:57)

Неактивен

 

#10 2013-04-30 16:29:26

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.

     Вот уже полтора века, как табак сделался неизменным спутником писателя при его работе, что подало повод одному пуританскому критику в Англии выразить подозрение, не в этом ли кроется причина, почему постепенно исчезают гении. В его обвинении ожили проклятия, обрушивавшиеся на табак еще двести лет назад, а впервые прозвучавшие в конце XVI века, когда он только начинал распространяться в Европе. Его предавали анафеме папы, проповедники тем, кто «сосет смрадное дьявольское зелье», грозили, что они и в аду будут коптиться в табачном дыме, указами королей и парламентов накладывались строгие запреты, устанавливались меры наказания: затяжка из трубки или заправка в ноздри понюшки табака могли человеку дорого обойтись.
     В особенности литературе не предвещала ничего путного заморская трава:

Ты под стать лихим заразам,
Ты людской туманишь разум,
И бывают наважденья
От заядлого куренья... —

ругался самогон в поэме «Спор табака с самогоном», изданной в Кракове в 1636 году. А Зиморович даже из табачного дыма свил сравнение:

Дыма табачного чернью клубы
Схватят за горло страшней душегуба...
(Пер. A. Сиповича)

     Еще в XIX веке табак вызывал омерзение: Гёте не терпел его в своем окружении, Бальзак разражался против него грозными речами. Как будто в этом не в малой степени бывал виноват и сам табак — иногда он оказывался и впрямь непереносимым. Особенно разные «местные» табаки, бог весть каких сортов и неумело обработанные, вызывали суровое осуждение, а писатели заставляли курить эту дрянь своих персонажей, стоявших на самых низких ступенях общественной лестницы: отставных солдат, рассыльных, конюхов, что не мешало им самим вступать тем временем в сделки с контрабандистами. Мицкевич, привыкший к курению, уже не мог обходиться без чубука и умолял приятелей достать ему турецкого табаку.
     В то время как в Круассе Гюстав Флобер наподобие паши окутывал себя клубами дыма, куря трубку, Жорж Санд в Ноане поражала всю округу своей сигарой. Так эмансипированные женщины сделали из табака еще один символ своей независимости. С той же целью курила сигары и наша Жмиховская. А кто из писателей нюхал табак? Со стыдом признаюсь, не знаю. Может быть, поэты станиславовской эпохи, поскольку король Станислав раздаривал направо и налево табакерки вроде той, что в «Пане Тадеуше» унаследовал от отца Подкоморий, может быть, Александр Фредро, старый вояка Наполеона, — у таких, как он, нюхательный табак был в почете.
     Наше время оставило уже далеко позади споры и пререкания о табаке, и нынче этот последний наполняет своим дымом рабочий кабинет почти каждого писателя. Трубка в зубах или сигарета, с небрежным изяществом зажатая между указательным и средним пальцами, принадлежат к излюбленным атрибутам в иконографии писателей, распространяемой посредством фотографий, карикатур, кинофильмов. У французов часто встречаются изображения писателей с половиной сигареты в уголке рта и ленточкой дыма, заставляющей прищуривать глаза, от чего лицо складывается в гримасу, иногда ироническую, иногда скорбную. Так любят сниматься заядлые курильщики. О некоторых из них ходят легенды, как, например, о Поле Валери, пугавшем своих слуг густыми клубами дыма, выплывающими из-под дверей его кабинета, или о Леоне-Поле Фарге, которого никто никогда не видел без сигареты.
     В царстве табака две великие династии борются между собой за первенство: табак турецкий и вирджинский. Последний покорил англосаксов, а первый — Европейский континент и побережье Средиземного моря. Только французы вопреки всякой очевидности расхваливают свой tabac noir — черный табак и ничего не признают, кроме своих «капоралей». Куртелин, заинтересовавшись юмором англичан, преодолел присущее ему отвращение к путешествиям и отправился в Лондон, собираясь пробыть там месяц. Выехал он рано утром, а вечером уже сидел в своем кафе за партией в домино. «Ужасный город, — объяснял он свое скорое возвращение удивленным друзьям, — представьте себе, там нельзя достать «капораля»! Так Куртелину не пришлось познакомиться с английским юмором и освежить им свои комедии.
     Табак сделался одним из самых могущественных демонов в жизни писателя. Кто раз ему поддался, уже не сможет и одной фразы написать, если не затянется дымом, если нет под рукой табака и спичек. И, как каждый демон, табак действует таинственно, умеет хорошо властвовать в наших мыслях — никто не станет отрицать, что именно в голубых завитках табачного дыма приходили к нему желанные слова, которых он тщетно дожидался в суровой чистоте легких и воздуха.
     Однако сильнейшим наркотиком останутся все же увлекательная тема, кипящая мысль, распаленное воображение — состояния наивысшего творческого подъема, когда кажется, будто выходишь из подземелья на ослепительно яркий свет. Сотканный из одних неожиданностей и в то же время такой знакомый, будто был приготовлен давным-давно специально для нас и только дожидался, чтобы предстать пред нами во всем своем великолепии.

                                                                                                                   Ян Парандовский. Алхимия слова

.

Отредактировано Сергей Александровский (2013-04-30 16:31:07)

Неактивен

 

#11 2013-04-30 16:35:29

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.

Вот любопытная Вересаевская заметка:

    M. О. Гершензону врачи в последние годы его жизни запретили курить. Он не курил и томился по табаку. На заседаниях, например, Академии художественных наук, иногда не выдерживал, просил у знакомого папироску и закуривал. Я тоже старался отвыкать от куренья, не держал папирос и тоже томился по куреву. Подойдет в перерыве Гершензон:
   -- Викентий Викентьевич, хотите курить?
   -- Х-хочу...
   -- Погодите, я сейчас раздобуду!
   С лукаво-торжествующим видом приносит две папироски, и мы закуриваем.
   В феврале 1925 года он тяжело заболел. С каждым днем положение ухудшалось. Надежды уже не было. Вдруг Михаил Осипович с радостным лицом обратился к жене:
   -- Ну, Маруся, я умираю! Теперь можно покурить.
   Жадно выкурил папиросу и вскоре умер.

.

Неактивен

 

#12 2013-04-30 16:36:24

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.
   Когда не было денег на папиросы, он покупал махорку. На восьмушку Дунаевской полукрупки, коробок спичек и книжечку курительной бумаги требовался пятачок. Но сегодня не было у него ни копейки. Хотелось есть и курить – сперва курить, потом есть. Шел шестой час вечера, друзья и знакомые собирались обедать, можно было бы зайти к одному, другому, поесть, выпить, выкурить сигару, занять денег и купить пачку «Османа».
   Курить хотелось до галлюцинации. Он шел и представлял себя затягивающимся табачным дымом, он даже подносил к губам вытянутые указательный и средний пальцы правой руки, выпускал воображаемый дым изо рта и недоброжелательно посматривал на встречных, раскуривающих папиросы. Он думал: «Табак – это жизнь, воздух, это толчок к работе, а у меня нет денег на десяток самых дешевых, махорочных!»
   Так мог бы начинаться рассказ о курильщике, внезапно оказавшемся без табака. Он остановился. Стал настойчиво думать о том, что должно следовать дальше. Человек хочет курить. У него нет денег, нет знакомых. Человек, кроме того, голоден. Что дальше?
   По торцам набережной легко и звонко стучали копыта лошадей, запряженных в пролетки и ландо. Шумели деревья Летнего сада. Часы в крепости проиграли «Коль славен». Всех этих подробностей в рассказе может и не быть. Важен курильщик. Он идет мимо Летнего сада. Там он отыскивает уютный уголок, садится на скамью и настоятельно просит судьбу и случай послужить ему верой и правдой хотя бы на полчаса. Курильщик делает пассы, собирает толпу мальчишек. Они хохочут, но один из них вдруг заявляет:
   «Дяденька! Под вашей скамейкой лежит пачка папирос! Смотрите! Она даже раскрыта! Чур, на двоих!»
   Вот так. Случайность, милость неведомых сил, – кому как угодно. Папиросы найдены. Курильщик думает: «Ага! Я сижу на волшебной скамейке! Она может исполнять мои желания. А ну! Пусть придет и сядет со мною рядом красивая, молодая, богатая!»
   Рассказ получил движение. А что дальше? Одну-две затяжки табачным дымом, и сознание прояснилось бы, не было бы этих задержек на узелках фабулы. Задерживаться следует только тогда, когда себе самому, автору, художнику, перестают нравиться приключения и переживания героев создаваемой истории.

                                                                                                            Леонид Борисов. Волшебник из Гель-Гью.

.

Отредактировано Сергей Александровский (2013-04-30 16:36:46)

Неактивен

 

#13 2013-04-30 16:38:45

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.
Николай Языков

Ответ на присланный табак


Скучает воин — без войны,
Скучает дева — без наряда,
Супруг счастливый — без жены,
И государь — без вахт-парада.

А я, презритель суеты,
Питомец музы, что скучаю?
Весёлой нет со мной мечты,
И вдохновенье забываю.

Как без души — без табаку!
Студент, его любитель верной,
За часом час едва влеку
С моей тоской нелицемерной.

Как часто, в грустной тишине.
Хожу в карман рукой несмелой:
Там пусто, пусто — как в стране,
Где пламя брани пролетело.

Бывало: с трубки дым летит,
Свиваясь кольцами густыми,
И муза пылкая дарит
Меня стихами золотыми.

Но всё прошло — и всё не так!
Восторги — были сон приятной
Ох! не призвать мне, о табак,
Твоей отрады ароматной!

Сижу один — и вслух дышу,
Собой и всеми недоволен,
Я не читаю, не пишу,
Вполне здоровый, будто болен.

Так, вечно жадная забав,
Давно прошедшая Леила
Сидит печально, потеряв
Свои румяна и белила.

Ничто её не веселит,
Не милы пышные наряды,
И взор потупленный блестит
Слезами горькими досады.

__________________________________________


Афанасий Фет


* * *


Непогода — осень — куришь,
Куришь — всё как будто мало.
Хоть читал бы, — только чтенье
Подвигается так вяло.

Серый день ползёт лениво,
И болтают нестерпимо
На стене часы стенные
Языком неутомимо.

Сердце стынет понемногу,
И у жаркого камина
Лезет в голову больную
Всё такая чертовщина!

Над дымящимся стаканом
Остывающего чаю,
Слава Богу, понемногу,
Будто вечер, засыпаю…

1847

.

Отредактировано Сергей Александровский (2013-04-30 16:39:23)

Неактивен

 

#14 2013-04-30 16:41:03

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.
Из письма Фета к Полонскому:

10 марта 1888.

Дорогой и милый моему сердцу
Яков Петрович,
<...>Вследствие возраставшей сухости в легких и в горле, я сразу бросил курить табак после пятидесятилетней привычки, и, быть может, от этого пал в крайнюю апатию, не дозволяющую ни за что приниматься. Все время напрасно мучаюсь, выдавливая из себя хотя бы восемь юбилейных стихов в честь Майкова, и вижу, что я в этом случае более всего похож на бесплодного мула.<...>

.

Неактивен

 

#15 2013-04-30 16:46:19

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.

                                                                    Бесплатный табак

     Есть целые полосы жизни, о каких не хочется вспоминать. И не потому, что с ними связаны какие-нибудь наши ошибки, несчастья или неудачи. В неудачах, как говорил мой отец, тоже бывают хорошие стороны.
     Нет, не из-за этих причин мне не хочется иной раз возвращаться памятью к прошлому. Вспоминать о некоторых годах нет охоты потому, что они ничего не прибавили к тому представлению о настоящей жизни, какое существует у каждого из нас. Наоборот, они даже урезали это представление.
     Таким плохим было время, когда я ушел летом 1924 года из газеты «На вахте» и перешел на работу в телеграфное агентство РОСТА. Туда меня затащил Фраерман, переехавший в Москву из Тифлиса.
     Поначалу я зарабатывал в РОСТА очень мало. Я все еще жил в Пушкине и никак не мог устроить свою жизнь более сносно. Каждый месяц у меня дней за десять до получки кончались деньги. На еду еще кое-как хватало, но на папиросы не оставалось ничего.
     Беспрерывно «стрелять» папиросы у друзей и знакомых было неловко и в конце концов невозможно. Всему есть свой предел.
     Тогда я совершенно неожиданно открыл простой и бесплатный способ добычи табака.
     Я выходил в Пушкине к полотну железной дороги и шел вдоль путей, подбирая все окурки и так называемые «бычки», выброшенные пассажирами из окон вагонов. По пути от Пушкина до Клязьмы за какие-нибудь три километра я обычно набирал до двух сотен окурков.
     Постепенно у меня накопились ценные наблюдения и над окурками и над курильщиками.
     Некоторых курильщиков я презирал, а к другим, правда, немногим, чувствовал симпатию и благодарность.
     Невзлюбил я тех, кто докуривал папиросы до картонного мундштука. Очевидно, это были люди расчетливые и скупые.
     С одобрением я относился к курильщикам нервным и капризным. Они никогда не докуривали папирос до конца, а сплошь и рядом выбрасывали их после одной-двух затяжек.
     Сначала я собирал окурки один и скрывал это от Зузенко. Но вскоре проницательный капитан догадался, откуда у меня появились запасы разносортного табака, пришел в восхищение от моего открытия, и мы начали собирать окурки вместе.
     Это было веселее и добычливее.
     Добычливее потому, что у Зузенко было острое капитанское зрение. А веселее потому, что окурки давали нам пищу для совместных выдумок, острот и насмешек, а в редких случаях – и для торжества.
     Так, мы торжествовали, когда нашли на путях резиновый кисет, набитый легким табаком, и толстую сигару – совершенно черную и едкую, будто ее вымочили в селитре. Ее, должно быть, уронил какой-нибудь иностранец – пассажир сибирского экспресса («капиталистическая раззява», сказал о нем Зузенко).
     Изредка мы находили окурки со следами губной помады. На оттиске от женских губ всегда оставалась легкая сетка морщинок.
     Зузенко утверждал, что рисунок губных морщин у всех женщин бывает совершенно разный, подобно тому как разнятся у людей линии на большом пальце руки. Такие окурки вызывали у капитана взрыв фантазии. Он полагал, что по линиям губ можно было находить потерянных людей или отыскивать преступниц.
     Цвет губной помады соответствовал, по мнению капитана, характеру женщин. Очень алая помада выдавала пылких южанок, розовая – наивных стрекотух, желтоватая – женщин загадочных и властных, а синеватая – нерях.
     Довольно скоро мы заметили, что окурков на перегоне Пушкино – Клязьма становится все меньше. Тогда мы начали доезжать из Пушкина до платформы Тайнинка и оттуда уже шли пешком вдоль дороги до Лосинки. Так были открыты новые богатые россыпи окурков.
     Возвратившись домой, мы отрезали от окурков обугленные концы, высыпали чистый табак, тщательно перемешивали его, сбрызгивали водой и сильно нагревали на времянке, – «ферментовали», как торжественно говорил Зузенко. От этого табачная смесь теряла горечь и курилась в самокрутках легко и приятно.
     Зузенко даже предлагал написать вдвоем руководство по заготовке и переработке табака из недокуренных папирос. Он считал, что может получиться полезная книга со вставными сюжетными новеллами. Она будет пользоваться бешеным успехом, не меньшим, чем широко известное в Америке «Руководство по ограблению почтовых поездов», изданное в Чикаго.
     Зузенко читал эту книгу и уверял, что она была полна разумных советов. Шутки шутками, а такая заготовка табака при скудости нашего существования нас очень выручала.

                                                                                                        Константин Паустовский. Повесть о жизни

.

Отредактировано Сергей Александровский (2013-04-30 16:46:46)

Неактивен

 

#16 2013-04-30 16:49:47

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

Неактивен

 

#17 2013-04-30 16:52:50

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.
МАНУЭЛ МАРИЯ БАРБОЗА ДЮ БОКАЖ
                 (1765-1805)


       Написано автором его другу
     Падре Жоану де Поузафолесу,
   во время посещения кельи оного,
     когда у автора погасла сигара,
однако же друг не дал ему огня прикурить...



К чему, Жоан, бранишься неуклюже?
Сигарный дым - ужель чернее сажи?
Без курева - подохнуть мне, и даже
Шакалом стать, а то и кем похуже!

Скорее жить готов я в грязной луже,
Быть обвинённым в самой гнусной краже!
Ведь если, скажем, нет сигар в продаже,
То впору сдохнуть от тоски, от стужи!

Я табакеркой редко ноздри нежу, -
В своей-то я горелую рогожу
Ношу да угощу порой невежу.

Нет, я хвалы одной сигаре множу!
Хвали и ты, а то возьму да врежу!
И дай огня, а то получишь в рожу!

                     Перевел Евг. Витковский

.

Неактивен

 

#18 2013-04-30 16:55:39

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.

Провинциальные жилища.
Туземный говор. Лай собак.
Все на земле - питье и пища,
Кровать и крыша. И табак.

                      Георгий Иванов. "Бредет старик на рыбный рынок..."

...Для написания стихотворения в пять строф — Мандельштаму требовалось, в среднем, часов восемь, и в течение этого времени он уничтожал не менее пятидесяти папирос и полуфунта кофе.

                      Георгий Иванов. Петербургские зимы

.

Неактивен

 

#19 2013-04-30 17:00:25

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.

Анархия, унижение человеческого достоинства, презрение к личности, попрание элементарных нравственных норм — вот чего не мог выносить Бунин, вот что вызывало у него «несказанную» тяжесть на душе. В такие минуты он не мог писать, наступало безразличие, полное отвращение к жизни. Как водится, тянулся к табаку, выкуривал порой до ста папирос.

См. здесь:
http://primetour.ua/ru/company/articles … INET-.html

__________________________________________

NB: сто папирос, в пересчете на современные мерки, равняются 5-ти пачкам в сутки (а по меркам «папиросным», старинным – 4-м пачкам: тогда в пачку входило 25 папирос).

Как известно, Иван Алексеевич Бунин - закоренелый курильщик, - умер на 84-м году жизни, от старости; и это лишь один из немалого множества подобных примеров.
Есть, увы, и немалое множество примеров обратных, относящихся к людям, за всю жизнь не выкурившим ни единой сигареты-папиросы. В числе таких людей очень любимые мною Георг Отс и Марк Бернес...

Отредактировано Сергей Александровский (2013-04-30 17:00:48)

Неактивен

 

#20 2013-04-30 17:02:59

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.

- ... Давайте-ка закроем окно, если вы не возражаете. Как это ни странно, но, по-моему, концентрация табачного дыма способствует концентрации мысли. Я еще не дошел до того, чтобы забираться в ящик во время своих размышлений, но логический вывод из моей теории именно таков.

                                                                            Конан-Дойль. Собака Баскервилей. Перевод Н. А. Волжиной.

__________________________________________

NB. Сэр Артур Конан-Дойль был дипломированным врачом, опытным хирургом.


.

Отредактировано Сергей Александровский (2013-04-30 17:03:19)

Неактивен

 

#21 2013-04-30 17:06:53

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.
       Партия [ в домино ] игралась медленно – мы рассказывали друг другу наши жизни. Андрей Михайлович, врач, не работал в приисковых забоях на общих работах и видел прииск лишь отраженно – в тех людских отходах, остатках, отбросах, которые выкидывал прииск в больницу и в морг. Я тоже был людским приисковым шлаком.
       – Ну, вот вы и выиграли, – сказал Андрей Михайлович. – Поздравляю вас, а в качестве приза – вот. – Он достал из тумбочки пластмассовый портсигар. – Давно не курили?
       Я оторвал кусочек газеты и свернул махорочную папиросу. Лучше газетной бумаги для махорки ничего не придумать. Следы типографской краски не только не портят махорочного букета, но оттеняют его наилучшим образом. Я зажег полоску бумаги от рдеющих углей в печке и закурил, жадно втягивая тошнотворный сладковатый дым.
       С табаком мы бедствовали, и надо было давно бросить курить – условия были самые подходящие, но я не бросал курить никогда. Было страшно подумать, что я могу по собственной воле лишиться этого единственного великого арестантского удовольствия.

                                                                                   Варлам Шаламов. Домино (Из «Колымских рассказов»)

.

Неактивен

 

#22 2013-04-30 17:07:41

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.
       Табак был самым дефицитным, самым драгоценным в лагере. Ценился больше пайки, больше любых шмоток. Не считалось зазорным, увидя кого-нибудь курящим, сказать ему: "Покурим?"... И только самая последняя лагерная сволочь могла в этом случае ответить: "С начальником на разводе"...
      Никто свою самокрутку не докуривал -- отдавал другим. Лагерные шакалы зорко следили за тем, кто закуривал, ходили за ним следом и ныли: "Оставь десять"... "Дай на дымок"... Это значило: оставить десять процентов цигарки, оставить хоть одну последнюю затяжку. Впрочем, истосковавшемуся по табаку заключенному хватало и этой, одной затяжки. Он бережно брал обслюнявленный крошечный остаток цигарки, насаживал на носимую с собой острую деревянную щепочку, а потом глубоко, изо всех сил своих сморщившихся легких, затягивался -- до самого конца, пока еще в мокрой газетной бумажке тлела последняя крошка махорки. Сладкая, одурманивающая волна обволакивала его, он бледнел еще больше, ноги подкашивались, он должен был тут же присесть, чтобы не упасть.
      Ни до этого, ни позже не видел я подобного действия самой обычной махорочной затяжки. Я это испытывал и на себе.
      Заключенный, которого Махиничев назвал "принецом", никогда и ни у кого не просил "покурить". О том, как сильно ему хочется курить, можно было догадываться по тому, какими глазами он провожал куривших, как глубоко и тайком -- как будто он его воровал -- втягивал он табачный дым, если кто-нибудь рядом курил. Тяжело смотреть на голодного человека. Но глядеть на страдания человека, томящегося по табаку, тоже нелегко.

                                                                                  Лев Разгон. Принц (Из книги «Непридуманное»)

.

Неактивен

 

#23 2013-04-30 17:09:47

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.

                    Якоб Катс
                  (1577-1660)

                   О ТАБАКЕ

             Говорит курильщик:

И сало, и бекон, и вырезку говяжью
Я обозвать решусь дурманящею блажью.
Иное блюдо есть, и я им сыт вполне:
В кисете, в рукаве - оно всегда при мне.
На пир я пригласить готов любого парня,
Мой рот и мой язык - суть повар и поварня,
Жестянка с табаком - нет лучшей кладовой,
Запасов к трапезе достанет мне с лихвой.
Табачного листа - жаркого! - алчут губы,
А две моих ноздри - как дымовые трубы!
Дым - это выпивка, она хмельней вина,
Веселие мое я в ней найду сполна!
Мне даже не нужна за трапезой салфетка
Такую благодать увидеть можно редко.
Что ж, позавидуйте! Я благостен и рад,
Имея минимум финансовых затрат.

                      Перевел Евг. Витковский

_____________________________________

NB: "Папаша Катс" прожил на белом свете 83 года. А замыкающая строка по нынешним временам звучит особенно звонко...


.

Неактивен

 

#24 2013-04-30 17:10:52

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.

Tobacco, introduced to London the year after Shakespeare’s birth, was a luxury at first, but soon gained such wisespread popularity that by the end of the century there were no fewer than seven thousand tobacconists in the city. It was employed not only for pleasure but as a treatment for a broad range of complaints, including venereal disease, migraine and even bad breath, and was seen as such reliable prophylactic against plague that even small children were encouraged to use it. For a time pupils at Eton faced a beating if caught neglecting their tobacco.

Bill Bryson. Shakespeare. The World as a Stage. Atlas Books. Harper Perennial. Copyright © Bill Bryson 2007


Табак, появившийся в Лондоне через год после того, как родился Шекспир, поначалу был предметом роскоши, но вскоре завоевал себе до того широкое признание, что под конец столетия в городе насчитывалось не менее семи тысяч табачных лавок. Табак не только доставлял удовольствие — табаком пользовались как снадобьем против множества недугов, включая венерические болезни, мигрень — и даже дурной запах изо рта; табак считался настоль надежным средством, отвращающим чуму, что даже малых детей поощряли к его употреблению. Некоторое время Итонским школярам грозила порка, если те пренебрегали табаком.

(Перевод мой. — С. А.)

____________________________________________________________________________________

Улыбаетесь? А лет через четыреста нынешние гонения на курильщиков и табак станут рассматривать как ничуть не меньший курьез. Впрочем, если в XVI веке возобладало забавное неведение, то в XXI веке побеждает расчетливая политическая и экономическая хитрость - чтобы не сказать иначе.


.

Неактивен

 

#25 2013-04-30 17:13:38

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.
                    *   *   *

Когда-нибудь, прелестное созданье,
Я стану для тебя воспоминаньем,

Там, в памяти твоей голубоокой,
Затерянным - так далеко-далеко.

Забудешь ты мой профиль горбоносый,
И лоб в апофеозе папиросы,

И вечный смех мой, коим всех морочу,
И сотню - на руке моей рабочей -

Серебряных перстней, чердак-каюту,
Моих бумаг божественную смуту...

Как в страшный год, возвышены бедою,
Ты - маленькой была, я - молодою.

                              Марина Цветаева


Дед Цветаевой, священник, крестил родившегося в селе Гумнищи Ивановского уезда будущего поэта Константина Бальмонта. Много лет спустя, в ледяной Москве 1918 года Бальмонт будет подкармливать голодающую Марину и ее маленькую дочь Ариадну, сберегать для Цветаевой, заядлой курильщицы, папиросы.

                              Нелли Галактионова

См. здесь:
http://www.t-i.ru/article/25241/

                     *   *   *

Вы, идущие мимо меня
К не моим и сомнительным чарам, —
Если б знали вы, сколько огня,
Сколько жизни, растраченной даром,

И какой героический пыл
На случайную тень и на шорох…
И как сердце мне испепелил
Этот даром истраченный порох!

О летящие в ночь поезда,
Уносящие сон на вокзале…
Впрочем, знаю я, что и тогда
Не узнали бы вы — если б знали —

Почему мои речи резки
В вечном дыме моей папиросы, —
Сколько темной и грозной тоски
В голове моей светловолосой.

                              Марина Цветаева

.

Неактивен

 

#26 2013-04-30 17:16:50

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.
             Георгий Иванов


                     *   *   *

В середине сентября погода
Переменчива и холодна.
Небо точно занавес. Природа
Театральной нежности полна.

Каждый камень, каждая былинка,
Что раскачивается едва,
Словно персонажи Метерлинка
Произносят странные слова:

— Я люблю, люблю и умираю...
— Погляди — душа как воск, как дым.
— Скоро, скоро к голубому раю
— Лебедями полетим...

Осенью, когда туманны взоры,
Путаница в мыслях, в сердце лед,
Сладко слушать эти разговоры,
Глядя в празелень стоячих вод.

С чуть заметным головокруженьем
Проходить по желтому ковру.
Зажигать рассеянным движеньем
Папиросу на ветру.

1921

.

Неактивен

 

#27 2013-04-30 17:42:43

Алиса Деева
Председатель клуба самоубийц
Зарегистрирован: 2006-02-10
Сообщений: 20012
Вебсайт

Re: Сказание о табашном зелье

Для поддержания темы, алкогольные романсы в исполнении Реброва:
http://prostopleer.com/search?q=artist% … 0%BA%D0%B0

http://prostopleer.com/search?q=artist% … 0%BE%D0%B2

http://prostopleer.com/tracks/4768373iWPQ


Духовные скрепы и стержень
Явил наш великий народ,
Нацизм был в Европе повержен...
Теперь он в России живёт.
Алиса Деева

Неактивен

 

#28 2013-04-30 17:49:08

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

.
Спасибо, Алиса!
Сопредельные темы всячески приветствуются - хотя, повторю то, что прежде сказал Alv'у: "алкогольная антология" уже составлена Витковским, а Е. В. проделывает любую подобную работу наитщательнейшим образом, исчерпывая все возможности. По этой части нам с Е. В. не тягаться, наипаче задним - так сказать, запоздалым, - числом...
no
Увы и ах.
red

А это - в основной, табачный отдел; переношу из покинутой "барсучьей норки":

http://regions.ru/news/2422280/

.

Отредактировано Сергей Александровский (2013-04-30 17:55:03)

Неактивен

 

#29 2013-05-05 13:03:47

Батшеба
Автор сайта
Зарегистрирован: 2009-01-23
Сообщений: 4418

Re: Сказание о табашном зелье

Андрей Кротков

НА РАССВЕТЕ


С утра стучит соседкина клюка –
Не спится ей, гуляет ранним часом.
Откуда-то несёт горелым мясом –
Как будто рядом жгут еретика.

Гремит мусоровоз. Ни ветерка.
Восход обтянут розовым атласом.
В окошке кот отпетым ловеласом
Глядит на проходящих свысока.

...Устроиться на маленькой голгофе
С удобствами, уныло бормоча
Под нос проклятья; отогнать грача,

Скакнувшего в проём ворюгой-профи;
Глотнуть из чашки бархатного кофе,
И прикурить от первого луча.


Di doman non c'è certezza.

Неактивен

 

#30 2013-05-06 17:11:52

Сергей Александровский
Автор сайта
Зарегистрирован: 2011-09-15
Сообщений: 642

Re: Сказание о табашном зелье

Мне кажется, что ежели заменить начисто загадочный "проем" (оконный, по размышлении) обыкновенным и бесхитростным "окном", то возникнет безукоризненный и вполне "хрестоматийный" (это сдержанная замена слову "классический") сонет. Увы, читаю впервые - а ведь ошибочно полагал, будто знаком с Андреевыми стихами достаточно хорошо.
Ничего не поделаешь, we live and learn.

Отредактировано Сергей Александровский (2013-05-06 17:14:23)

Неактивен

 

Board footer

Powered by PunBB
© Copyright 2002–2005 Rickard Andersson