Форум литературного общества Fabulae

ЯКОВ ЕСЕПКИН

       СКОРБИ
Пятидесятый фрагмент

Смерть беззвездная алых бутонов
Щедро жертвует бойным арму,
Выжжет пламень шиповие стонов,
Лики мы окунем в сурему.

Были розы сие нетлеенны,
Расточали колонские мглы,
Ныне кипени их алопенны,
Веи серебро льют на столы.

Отдали ароматы земные
Мертвым царственным девам сады,
Только дарствия прочат иные
Одоносцам светил череды.

Вновь горят и горят бутоньерки,
Брошей цветь выливает нисан,
Сняли ангелы падшие мерки,
Чернь коврами претмил Хороссан.

Ах, всецветность нейдёт нашим славам,
Суе розочки присно цвели,
Во зерцалах следи, как по главам
С тёмным серебром бьются угли.

Что-то в последнем стихотворении с ударениями беда:
АнгелОв ли им равный убьет.
УмерлИ мы, а властвуют музы

Очевидны поиски небесталанного автора. Но я решительно не знаю, как их оценивать. Пока что видны только разностилица и отсутствие лирической позиции. Автор увлекается вязью слов и сопряжением несопрягаемых образов - и на этом проигрывает. Но не сдаётся

Алиса Деева написал(а):

А я вообще ничего не поняла

Неудивительно. Это не традиционное стихотворение, а этакая постмодернистская "образная структура". Автор явно человек способный, но пошёл по тропке, которая заведёт в тёмный лес. Собственно, уже завела...

Яков ЕСЕПКИН

СКОРБИ
Шестьдесят шестой фрагмент

Сад не вспомнит шагов опоенных,
Виноградов горьки остия,
Если пить – из амфор червопенных,
Восьмисвечья в серебре тая.

Мглы сие и хрусталь преложатся,
Белый чай нам заварит Колон,
Тут ли фавны слепые кружатся
И куррару лиет Аполлон.

Будем пестовать гроздия гнева,
Нетлеенные кисти с хламид
Обрывать и тлести, Женевьева,
Сумрак жёлтый древней пирамид.

Наши ль статуи плачут наивно,
Чу, в музеях канцоны звучат,
Покрывало небес благодивно,
Гипс кровавый юниды влачат.

Широки арамейские сени,
Ал ещё их оплаканный тлен,
И упали бы здесь на колени
Во крови – нет у мертвых колен.

.

АСКЛЕПИЙ  ПРИЩЕПКИН

ВАРКАЛОСЬ
Шестьсот шестьдесят пятый фрагмент

Рассупонились вышние хляби,
Раззевнули глагольны уста,
И открылся источник баляби,
И не попросту, и неспроста.

В исступлении рифмотантрячей
Источает словесный понос
Хомо сапиенс прямостоячий
И лежачий, но только вразнос.

Онемели фронтоны порталов,
Зеленеют метёлки мовой.
И катают пелопы танталов
По Сипилу да всё под навой.

Идиотского словоблудения
За волной набегает волна
И явилось в мозгу озаренье:
"Не пошёл бы ты, мирровый, на?"

ЯКОВ ЕСЕПКИН

        СКОРБИ
Сорок седьмой фрагмент

Шелк несите сугатный, червовый,
Сокрывайте холодных цариц,
В усыпальницах пламень восковый
Паче лядвий и млечных кориц.

Эти адские кущи впервые
Серафимы не могут забыть,
Розенкранц ли с удавкой о вые
Полагает принцессам не быть.

Что резвятся шафранные феи,
Хватит челяди мраморных жал,
Мрачен бальник исцветшей Психеи,
Упасен, кто аромы бежал.

Мы ль златую весну ожидали,
В сеннаарских гуляли садах,
Всем теперь бутоньерки раздали,
Витокровные свечки во льдах.

Всех нашли и гортензии в косы
Перстной смерти с виньетой вожгли,
И горят желтоядные осы
На патинах садовой бели.

Яков ЕСЕПКИН

СКОРБИ

Двадцать второй фрагмент

Суе мертвых принцесс хоронили,
Тусклой пудрой оне из витых
Нам обрамниц грозятся, ванили
Утром алчут и яств золотых.

Вкруг весна расточает зеленей
Колдовскую арому, смотри,
Всё резвятся у морочных сеней,
Возлетают бестенные фри.

Диканчанок невзрачных и вишен
Предержителей образы бьют
Не гранатами Коры, где слышен
Голос флейты и пенится брют.

Ах, бегут злые тени всетечно
Сколь за нами, шелка амальгам
Червным мелом увить благоречно
Источенным в крови жемчугам.

Ангел свечку поставит из снега
Облетевшего цвета червиц,
И сольется капрейская нега
На сквозные пергаменты лиц.

Мне - кажется.