Форум литературного общества Fabulae

Приглашаем литераторов и сочувствующих!

Вы не зашли.

#1 2007-03-07 11:24:03

satirik
Участник
Откуда: г. Горячий Ключ
Зарегистрирован: 2007-03-07
Сообщений: 38

УБИЙЦА ПОНЕВОЛЕ

Валерий КУЗНЕЦОВ

                                        УБИЙЦА ПОНЕВОЛЕ

                                                          1.
   
    Из Москвы военный самолёт доставил солдата срочной службы Сергея Зотова в Афганистан. К месту назначения он летел на вертолёте.
Полевая часть размещалась в выжженном солнцем поле, тянувшемся к подножию гор. Направили его охранять мост, по которому с боем прорывалась в отдалённые кишлаки советские автоколонны с продовольствием. В последнее время участились диверсии на горной дороге, и поэтому охрана важных её участков и моста была усилена.
Как-то под вечер, выйдя на очередной обход, дозор из трёх человек, среди
которых был и Сергей, заметил, что из близлежащего ущелья вышли двое. Взводный Курков припал к биноклю.
— Старик и молодая женщина, — сказал он, протягивая бинокль Зотову. — Кажется, идут к дороге. Может, связные, а? Задерживаем!
На вездеходе быстро нагнали подозрительных людей.
— Стой!
Перепуганные незнакомцы остановились. Старший дозора засыпал их вопросами, показывая рукой то на горы, то на дорогу. Но задержанные непонимающе пожимали плечами и разводили руками. Взводный стал нервничать. Вдруг женщина положила руку на грудь и быстро проговорила:
— Амин, Амин, Амин...
Солдаты переглянулись.
— Может, та самая душманская сволочь, что взрывает дорогу иа моём участке? — предположил Курков. — Поведём в часть.
— Ты же знаешь, переводчик ушёл в соседний кишлак. Вернётся дня через три, — возразил Зотов. — Что мы будем с ними делать?..
— Запрём в сарае до выяснения. Ничего с ними не случится.
Женщина сопротивлялась, пытаясь что-то объяснить солдатам, но те её не понимали.
— Идите, идите, — торопили растерявшихся людей дозорные.
Всю ночь женщина плакала и металась и всё время звала Амина. Старик угрюмо молчал и беспрерывно курил трубку.
На третий день она стала с такой силой колотить в дверь и кричать не своим голосом, что солдат вынужден был открыть сарай. Обезумевшая женщина с кулаками набросилась на оторопевшего часового и стала тащить его за собой. За ними отправились и десять автоматчиков.
Женщина привела их к небольшой пещере. Стремглав бросилась внутрь. Дикий вопль заставил содрогнуться солдат. Она упала на землю, стала рвать на себе волосы и платье на груди. Рядом в самодельной кроватке лежал бездыханный младенец.
Сергей остолбенел... Всю ночь он не мог сомкнуть глаз. "Наверное, они ушли из кишлака и прятались в горах от бандитов, — размышлял он. — В чём виноват этот малыш? Что плохого сделала его мать? Зачем я в этой чужой стране, что ищу здесь?" — неоднократно спрашивал он себя. Никогда в жизни он не задавал себе подобных вопросов. И теперь ни на один из них не находил ответа. Перед ним стояли полные ненависти глаза потрясённой горем молодой женщины, слышался её исступлённый крик... Холодная испарина покрыла его лоб. "Будь всё проклято!" Зотов заскрипел зубами. "Что скажу маме?"


                                                                 2.
   
   Мать его в годы войны шестнадцатилетней девушкой добровольно ушла на фронт. Попала под расстрел, но, видно, в рубашке родилась — вовремя партизаны подоспели. А потом "Стрекозу", так называли её товарищи по оружию, направили в самоходно-танковый полк действующей армии санинструктором. Но девушка всё время мечтала о разведке.
Однажды её срочно вызвали в штаб.
— Старшина Нестеренко, пойдёте в разведку. В станицу Крымскую, — сказал начальник штаба капитан Кайсин. — Изучите график движения воинских эшелонов противника, точное расписание немецких поездов.
— Есть, товарищ капитан! — не скрывая радости, чётко по-военному ответила Нина.
Она надела простенькое платье, поношенный пиджак и отправилась в дальний путь. Долго пробиралась по лесу. Часто останавливалась, прислушивалась. Минула просеку, потом небольшой озерцо. Вот и окраина Крымской. Тихонько постучала в хорошо знакомый домик на окраине и осторожно распахнула дверь. У окна сидела молодая женщина с годовалым мальчуганом на коленях — её старшая сестра Анна, диспетчер железнодорожной станции. Она вздрогнула от неожиданности.
— Здравствуй, Анечка!
— Здравствуй, милая.
Сестра с тревогой посмотрела на дверь.
— Я одна, — успокоила её Нина.
Анна сказала, что давно ждёт её. Тут же собрала на стол и присела рядом. Рассказала самое необходимое. Нина слушала, не задавая вопросов.
На следующий день она отправилась "прогуляться" в центр. По улицам станицы шла молоденькая девушка, стройная, лёгкая. Немецкие солдаты и офицеры провожали её долгими взглядами. Нина осторожно приближалась к железнодорожному вокзалу. Со станции каждые полчаса с немецкой точностью отправлялись вражеские эшелоны...
Нина собрала необходимые сведения на этом участке дороги, выяснила, какой груз и воинские части они увозили.
А через два дня Анна радостная влетела в комнату и протянула сестре копию секретного графика литерных поездов.
— Спасибо, родная, — обняла её Нина. — Будь осторожней.
Обе с облегчением вздохнули.
— Ну, мне пора. Будем прощаться.
— Уже поздно, может, заночуешь?
— Ночь — моя лучшая подруга, — грустно сказала девушка.
С тяжёлым сердцем прощалась она с сестрой и с маленьким племянником, как будто предчувствовала, что видится с ними в последний раз.
С узелком в руках она отправилась в обратный путь, в станицу Северскую, где базировался её полк.
В полночь к Анне ворвались эсэсовцы. Донёс сосед, следивший за её домом. Допрашивал Анну высокий молодой офицер в затянутом ремнями мундире, сын отставного генерала Отто Шульца. Переводчиком был студент факультета славянских языков Берлинского университета Армин Петер.
Так ничего и не добившись, офицер приказал увести её в комендатуру. Анна плакала, рвалась к сыну и умоляла лейтенанта отдать ей ребёнка, но ни один мускул не дрогнул на надменном лице офицера.
— Герр лейтенант, что будет с ребёнком? Он совсем ещё младенец, — растерянно произнёс Армин.
— Тем лучше, — равнодушно ответил тот. — Ей будет над чем подумать, — кивнул он в сторону убитой горем женщины. — Очевидно, она забыла, что у неё есть сын. Мы напомним ей...
— Но герр лейтенант...
— Молчать! — гаркнул офицер. — Может, мне ещё и поблагодарить её за всё?! Или тебе жалко стало эту партизанку? — подозрительно посмотрел на него Шульц.
Заплаканный малыш тянул из кроватки ручонки и звал маму. Через несколько дней Анну расстреляли. Армин почти бежал на окраину станицы. Окна дома были заколочены. "А ребёнок?!" Он стоял, как вкопанный, не в силах отойти.
— Нету там никого, — услышал он робкий женский голос.
Бросив на него испуганный взгляд, мимо проковыляла старуха с коромыслом через плечо.
— Здесь был киндер, ребёнок, — вырвалось у Армина.
— Помер малец. А мать убили. — Старуха перекрестилась, оглядываясь.
Армина преследовала мысль, что все они: и этот чванливый фанатик Шульц, и он, и часовые, и комендатура — сознательно обрекли невинное дитя на смерть, расправились с ним, как стая хищников со своей добычей. Неужели это было нужно для нашей победы, для фюрера, которого ещё недавно Армин любил, как верующий любит Бога. А он воюет даже с младенцем. Чудовищно...
Под Новороссийском его части крупно не повезло. Русские прорвались через линии обороны, и часть оказалась в окружении. Армин лежал в снегу, обмороженный, с пулей, застрявшей в шее. "Что ж, всё справедливо, — утешал он себя. — Когда-то за всё нужно отвечать. Наверное, это мне кара свыше".
Лечили его в плену.
В сорок девятом из лагеря для военнопленных его отпустили на родину. В Гюфельсберге сохранилась фабрика отца, погибшего под бомбёжкой. Армин продал её, у него появились приличные средства. Его потянуло в Россию. Каждый год он стал приезжать в Ялту... Когда бывший военный переводчик приходит на пляж, видит, как там веселятся дети, он плачет. И всякий раз вспоминает русоволосого малыша из военного сорок второго, разделившего участь своей матери. Армин Петер раздаёт детишкам игрушки и конфеты. Это всё, что он может сделать для них. Русские исцелили его от слепой веры в Гитлера-маньяка, принесшего неисчислимые бедствия и страдания его стране и всей Европе.

                                                          3.
   
   В то лето Нину Николаевну Зотову поселили в ялтинской гостинице на одном этаже с туристами из ФРГ. Как-то во время обеда в ресторане к ней подошла супружеская пара. Женщина поддерживала под руку старика. На чистом русском он спросил разрешения сесть за столик. Её соседи перебросились несколькими фразами, и Нина Николаевна поняла, что они из Западной Германии. У старика были ампутированы пальцы на руках. Вместо них — протезы. Он неуклюже держал вилку, виновато улыбался... Нина Николаевна сказала, что владеет немецким, и супруги оживились. Завязалась беседа. Её знакомыми оказались Армин и Ирма Петер.
— Где вы научились так хорошо говорить по-немецки? — удивлённо спросил Армин.
— Война научила. Правда, ещё в школе я увлекалась немецким.
— Вы переводчица?
— Нет. Бывшая разведчица.
— ?..
— А вы наверняка переводчик?
— Как вы догадались?
— Это не трудно: вы неплохо владеете русским!
— Вы правы. Я — бывший военный переводчик. Скажите, вы верите в Бога? — неожиданно спросил Армин. — А я вот верил. И не только в него. Вы не можете представить, каким я был наивным девятнадцатилетним юношей.
И он поведал о своей судьбе.
— Что ты говоришь, Армин?! К чему это? — пыталась остановить его и увести прочь от воспоминаний встревоженная фрау Ирма.
— Но это правда, Ирма! И я не могу скрывать её... Моя вина перед русским народом неискупима!
Нина Николаевна сидела, будто окаменевшая. На её бледном лице не было ни кровинки. И только глаза говорили о том, что исповедь бывшего врага потрясла её.
— Что с вами? Вам плохо? — заволновался Армин Петер.
— Это была моя сестра, — переборов себя, как можно спокойнее сказала Нина Николаевна. — Я погубила её с сыном и никогда себе не прощу этого.
— О, майн Гот! О, мой Бог! — простонал Армин. — Это невероятно! — Он недоверчиво посмотрел на неё.
— Её звали Анной. А мальчика, племянника моего, Витей.
— Да, кажется, так, — растерянно кивнул старик, — но она ничего не сказала тогда о вас.
— Даже если бы она и рассказала, я была уже далеко.
От волнения немец не знал, куда деть руки. А у Зотовой по щекам текли слёзы.
— Знаете, я всё время жил в каком-то ожидании, — тихо признался Петер. — Сам Бог свёл нас вместе через столько лет.
— Теперь я узнала об Анне из первых уст. Вы действительно не при чём. Вы всего лишь переводчик, солдат. — Нина Николаевна тяжело вздохнула. — Война есть война. Она искалечила нам юность, погубила самых дорогих людей. И всё-таки мы должны оставаться людьми. Того, что случилось тогда, не изменишь...
— Вы так великодушны, мадам Нина! Я никогда не забуду этого! — Армин Петер поцеловал её руку

Неактивен

 

#2 2007-03-07 13:04:09

Ольга Чибис
Редактор
Зарегистрирован: 2007-02-18
Сообщений: 306

Re: УБИЙЦА ПОНЕВОЛЕ

Тема поднимается достойная. Но стиль ближе к публицистическому. Даже не так - краткий пересказ событий, мыслей и чувств.


Ольга Чибис
Платон мне друг, а истина относительна.

Неактивен

 

Board footer

Powered by PunBB
© Copyright 2002–2005 Rickard Andersson